Сущностные черты современной российской культуры
«Наступило время не только новых реальностей, нового сознания, но и новой философии, которая утверждает множественность истин, пересматривает взгляд на историю, отвергая ее линейность, детерминизм, идеи завершенности»[1]. Данное пособие написано в архитектоническом диалоге традиционного текста с постмодернистским. Культура постмодерна складывалась через сомнения во всех позитивных истинах. Постмодерн провозглашает принцип множественности интерпретаций, полагая, что бесконечность мира имеет как естественное следствие бесконечное число толкований. С помощью интертекстуальности создается новая реальность и принципиально новый, «другой», язык культуры. Ролан Барт в знаменитой статье «Смерть автора» писал: «Текст представляет собой не линейную цепочку слов, выражающих единственный, как бы теологический смысл («сообщение» Автора-Бога), но многомерное пространство, где сочетаются и спорят друг с другом различные виды письма, ни один из которых не является исходным: текст соткан из цитат, отсылающих к тысячам культурных источников»[2]. Текст, «сотканный из цитат», теряет свое центростремительное свойство, монологический автор вытесняется из него, а авторская истина как бы растворяется в «многоуровневом диалоге» культурных языков. Именно таким образом в постмодернистском тексте, по Барту, формируется онтологическая доминанта. «Каждый постмодернистский текст, оборачиваясь интертекстом, претендует не только на подобие, но на полное, по крайней мере структурное, тождество мироустройству... В постмодернистской интертекстуальности проступают свойства мифологического типа миромоделирования, поскольку именно в мифологии целостность бытия запечатлевается непосредственно в объекте изображения. «Структура мира абсолютно адекватна структуре мифа».
И. Скоропанова пишет о принципе многоуровневой постмодернистской игры: «ТЕКСТ – объект удовольствия, игры: 1) играет всеми отношениями и связями своих означающих сам ТЕКСТ; 2) играет в ТЕКСТ, как в игру (то есть без прагматической установки, бескорыстно, в свое удовольствие, лишь из эстетических соображений, но активно) читатель; 3) одновременно читатель и играет текст (то есть, вживаясь в него, как актер на сцене, деятельно, творчески сотрудничает с «партитурой» ТЕКСТ, превращаясь как бы в соавторы «партитуры»)»[3].
В частности, коллажность текста А. Битова «Пушкинский дом» – соседство собственно художественных частей с литературоведческими по своему характеру и названию фрагментами – одна из черт постмодернистской природы романа – использована в структуре учебного пособия, посвященного анализу существования личности как субъекта культуры в современной культуре постмодернизма (в социальном, научном и художественном дискурсе).
«Пушкинский дом» А. Битова – «филологический роман о русской культуре», «А. Битов хорошо знает то и тех, о чем и о ком пишет. Он рискует пророчествовать. Всякая другая, более скромная, цель не стоит столь титанических духовных усилий. Впрочем, есть ли более скромные цели у искусства? Более удобные есть ... Неверно и излишне прямолинейно было бы судить о романе Андрея Битова как о рецепте обретения смысла жизни и веры в собственное дарование. Он – о духовных мытарствах интеллигенции XX века, которая, пройдя через множество «ловушек» и «капканов», дезориентирующих ее ум и душу, смогла-таки (или это опять очередная ловушка?) отличить зерна от плевел, посметь сказать правду себе и о себе, не солгать хотя бы в итоге своей судьбы, назвав грязное – грязью, а безликое – пустотой»[4].
Можно принять за основу утверждение И.К. Сушилиной, что множественность интерпретаций обусловливает «двухадресность» произведений искусства постмодернизма: «они обращены и к интеллектуальной элите, знакомой с кодами культурно-исторических эпох, претворенных в данном произведении, и к массовому читателю, которому окажется доступным лишь один, лежащий на поверхности культурный код, но и он тем не менее дает почву для интерпретации, одной из бесконечного множества»[5]. При этом код культуры (лат. codex – книга, и cultura – культура) понимается как совокупность знаков (символов), смыслов (и их комбинаций), которые заключены в любом предмете материальной и духовной деятельности человека. Культурные коды как способы самоорганизации культуры дают возможность проследить развитие культуры в её единстве и многообразии.
В истории учений о культуре не сложилось единого мнения по вопросу о её сущности, а в понимании культуры выделяют несколько подходов: семиотический (Ч. Моррис, Р. Карнам, Ю. Лотман и др.); социологический (М. Вебер, Г. Парсонс, Л. Уайт и др.); аксиологический (Г. Риккерт, Н. Гартман, В. Виндельбанд и др.); деятельностный (М. Каган, Ю. Жданов, Э. Маркарьян и др.); диалоговый (М. Бахтин и др.); феноменологический (Э. Гуссерль); синергетический (О. Астафьева, Р. Баранцев, В. Бранский, В. Василькова, Т. Григорьева, М. Каган, Е. Князева, С. Курдюмов, А. Михайлов, В. Тарасенко, Д. Чернавский и др.).
Современному состоянию культуры более всего созвучны динамическое и синергетическое понимание культуры как открытой динамической – антропо-социо-культурной системы, функционирующей в сложном сопряжении процессов самоорганизации и организации[6].
Противоречие современного этапа развития России заключается в том, что в российской действительности, по мнению философов и политологов, переплетаются традиционалистский и технократический типы культур. Главную роль в идеологии модернизации играет духовная консолидация общества вокруг идеи развития, но, как утверждает А. И. Шендрик, за рамками исследовательского интереса отечественных и зарубежных ученых осталась тема преемственности культурных ценностей в условиях нарастающей унификации культурных миров как последствий глобализации[7]. В предотвращении унификации культурных миров особая роль принадлежит России, которая может объединить интегральный (восточно-западный) тип цивилизационного развития, основанный на гармоничном сочетании космогенного (традиционалистского) и техногенного (индустриального), материального и духовного начал общественной жизни, на гармоничной коэволюции Общества и Природы[8]. В ходе диалога цивилизаций Россия может предложить миру продукты духовного производства, новые идеи и технологии.
Ценность России для информационной эры заключается в оригинальном взгляде на мир, в становящейся главным фактором производительности труда национальной культуре, нестандартном мироощущении[9]. «Положительную роль мог бы играть духовный фактор, система российских традиций, позволяющая сочетать многие особенности европейского Запада и тихоокеанского Востока. Разумное использование обеих этих возможностей может открыть для нашей страны достаточно оптимистические перспективы»[10]. В рассмотрении Востока и Запада как двух противоположных социокультурных миров, понятие «Запад» ассоциируется с парадигмой антропоцентризма, а понятие «Восток» – с парадигмой космоцентризма. Запад ориентирован на совершенствование внешних форм и материальных условий социальной жизни, а Восток – на совершенствование внутреннего мира человека, его духовного сознания и нравственного поведения (Таблица 1.1).
Сущность двух важных морально-психологических и культурных моделей поведения отражены в введённых американскими антропологами концептах «культура стыда» и «культура вины». Они определяются противоположностью фундаментальных критериев оценки поведения индивида. В «культуре стыда», характерной для Востока, эти оценки имеют внешний характер – одобрение или порицание членов данного сообщества; в качестве основных мотивов поведения здесь выступает подражание лучшим (тем, кто считается лучшим) и соперничество. В «культуре вины», характерной для Запада, на первый план выступает внутренняя система ценностей – «суд совести», независимый от «суда толпы». Ярким примером такого типа культуры служит христианская. Если «культура вины» исходит из радости чистой, спокойной совести, то в «культуре стыда» высшим благом является удовольствие от признания публичных почестей и славы. Самой грозной моральной силой является не страх божий, а позор и бесславие. Здесь первично общественное мнение, довлеющее над индивидом и формирующее чувство стыда. Стыд отличается от вины тем, что более тесно связан с телесными ощущениями и тем, что его легко вызвать нарушением негласных общественных правил. Если нарушение моральных кодексов и законов приводит к вине, то бестактность и ошибки вкуса вызывают стыд[11]. В общем виде различия между Востоком и Западом можно представить в таблице (Таблица 1)
Таблица 1. Культурные различия между Западом и Востоком[12]
| Сферы | Запад | Восток |
| Особенности образа жизни | Познание внешнего мира и активное воздействие на него; самостоятельная деятельность человек, ускоренный темп жизни | Самоизоляция от внешнего мира, уход во внутреннюю духовную жизнь; пассивное подчинение человека жизненной силе природы |
| Философия | Идея бытия; стремление к точным формулировкам истины в словах; для мудреца главное – владение даром слова | Идея небытия; истинное знание невыразимо в словах; истинная мудрость выражается не в словах, а личным примером |
| Наука | Развитие науки, как практической, так и теоретической | Отставание от Запада; развитие практических знаний (медицина и пр.) |
| Искусство | Утилитарность, визуализм, реализм; с эпохи Возрождения – индивидуализм, ценность авторского стиля | Неутилитарность, символизм, условность; синтез различных видов искусства; в изобразительном искусстве декоративность, отсутствие перспективы; деиндивидуализм, личность творца не обозначается |
| Этика | Активность, утилитаризм; «нормативная недостаточность», разнообразие и лабильность норм социального поведения, стремление к творчеству, расшатывание традиций | Созерцательность, консерватизм, аскетизм; «нормативная избыточность», строгость поведенческих регулятивов, уважение к обычаям и традициям, церемониальность социальных контактов |
| Политическая жизнь | Динамизм | Инерционность |
Формирование многополярного мира приводит к активизации разнонаправленных социокультурных процессов: конвергенции (от лат. convergo – «сближаю») – процесса сближения, компромисса, стабилизации и дивергенции (от лат. divergere – «обнаруживать расхождение»), или расхождения культур, затруднения взаимодействия, разрушения диалога. Этот процесс нашим современникам пришлось наблюдать в 90-е годы ХХ века: «Россия, – это извечное противостояние Власти и Бунта, государственного порядка и перманентной революционности, государственности и свободы, Востока и Запада (...) У нас исторически сложилась культура, в основе которой сожаление об упущенных возможностях, а не удовлетворение уже достигнутым. Культурно-психологический шок, переживаемый при столкновении с изменившейся социальной реальностью, еще более остро манифестирует ощущение утраты привычного пространства ценностей. Сдвиг произойдет, когда в массовом сознании укоренится идея успешности»[13].
Как утверждает И. В. Кондаков, история каждой культуры (а совместно с нею и цивилизации) носит нелинейный характер: совместно со сменой моделей происходит не только трансформация культурной семантики, но и её сохранение на новом смысловом уровне[14]. Рассматривая конвергентные и дивергентные тенденции в развитии русской культуры, исследователь подчеркивает, что дивергентное развитие в течение трех веков (ХУ11-Х1У вв.) вывело русскую культуру на грань революционного взрыва, экстремальность и удачливость которого в истории определяется остротой противоборства нормативных состояний культуры и её антинормативных устремлений. Причем это амбивалентное состояние, дуализм проникали в каждое отдельное явление, в каждую творческую особенность, в каждый процесс; дивергенция была чревата расщеплением каждой личности и каждого смысла культуры на антиномичные нормативные и антинормативные составляющие, диаметрально противоположные оценки одних и тех же явлений.
Внутренняя поляризация российской культуры конца XIX - начала XX века привела к «расщеплению» культурного ядра, выразившемуся в наполнении ключевых понятий и представлений культуры противоположными и часто взаимоисключающими смыслами, полярными оценками (довольно вспомнить осмысление различными идейными течениями в это время таких явлений, как «либерализм» и «демократия», «материальность» и «духовность», «личность» и «массы», «хамство» и «творческая активность» и т. д.).
В предыдущие двадцать лет нового времени размывалась смысловая граница не только между тоталитарным и антитоталитарным началами в российской культуре XX века, но и между высоким и низким, серьезным и смеховым, вымыслом и реальностью, религией и атеизмом, искусством и китчем, элитарным и массовым, культурой и социальной реальностью[15].
В последние годы в социальной коммуникации проявляется «десакрализация святынь» и увлеченность этикой и эстетикой «китча», «кэмпа» и «спеццатуры», укоренившихся в потребительской культуре современного буржуазного общества. Сегодня китч не просто язык массовой культуры, определяющий как общую образно-стилевую направленность ее объектов на основе ряда свойств (массовость, банальность, простота, знаковая избыточность), но и явление в искусстве, эстетика которого направлена на эмоционально-чувственную сферу восприятия. В свою очередь, кэмп – непритязательные продукты массовой культуры, когда намеренно сталкиваются разные стилистические системы, это сознательная вульгарность, заигрывание с плохим вкусом с элегантностью истинного денди, которая смыкается с китчем[16]. Преднамеренное безобразие, к которому нередко тяготеют (отчасти как раз под влиянием кэмпа) современное искусство и современные нравы, выражается в фрик-культуре, культе уродства, создаваемом отнюдь не по наивности, а, наоборот, сознательно и запланированно. Если китч был обманом, творимым во имя «высокого» искусства, преднамеренное необезобразие есть обман, творимый во имя той самой ужасности, которую старалось раскрепостить искусство кэмп. Спеццатура – культура дендизма и хипстерства с использованием легкого хулиганства, «малозаметной игры» для понимающих – намеренная сниженность детали при общей безупречности стиля, в частности – эстетизация сниженной и обсценной лексики, табуированных тем в речи интеллектуалов и представителей творческих профессий. Квазидемократичное использование спеццатуры характерно также для речи политиков и руководителей высшего ранга: «Медведев объяснил ситуацию с применением уличной лексики, вкратце объяснив, о чем ему пишут жители Лыткарино: “Весь Интернет взорвали, говорят, ни хрена не делают”»[17].
Все названные выше качества характерны для искусства ПОСТ-культуры, которое называет себя арт-деятельностью, «с характерным принципиальным отказом практически ото всех традиционных ценностей – гносеологических, этических, эстетических, религиозных. Им на смену пришли сознательно приземленные утилитаристские или соматические категории: политика, коммерция, бизнес и рынок, вещь и вещизм, потребление, тело и телесность, соблазн, секс, опыт и практика, конструирование, монтаж и т.п. На них и строятся «правила игры» современной арт-деятельности»[18].
В свое время автор «Homo ludens» Хейзинга ввел понятие «пуелиризм», которое передает наивность и ребячество одновременно. Пуелиризм противоположен игровому сознанию, он несет в себе несамостоятельность, грубость и нетерпимость юношества[19]. В основе пуелиризма – путаница игры и серьезного. Работа, долг, жизнь не воспринимаются современным человеком серьезно, и, наоборот, игровая деятельность приобретает излишне серьезный характер, теряя свою культуротворящую функцию. В пуелиризации культуры сыграло роковую роль вступление полуграмотной массы в духовное общение, приведшее к девальвации нравственных ценностей, полагает Хейзинга. Путь преобразования культуры ученый видит в распространении нового общественного духа. Необходимо возродить в широком культурном сознании первозданную игровую природу. Такова альтернатива духовному кризису, предложенная в «Человеке играющем»: только игра творческая обладает культуросозидающим потенциалом, а не симулякр игры – подобие, подмена ПОСТ-культурой. Характерные черты ролевых игр обозначены Э. Берном: 1) наличие проблемы, лежащей в основе игры; 2) наличие определенных персонажей/ролей, имеющих разное отношение к обсуждаемой проблеме; 3) наличие проблемной ситуации, которая содержит в себе условия конфликта[20].
Хаотические процессы могут быть связаны с дуальной природой человека: тело «целеполагает» самосохранение, комфорт, порядок, ограничение разнообразия, рассудочность; дух зовет к риску, свободе (включая свободу от логики), многоальтернативному выбору, разнообразию, то есть к рассеянию информации[21]. Дуальность человека, как его естественная природа, преображается в процессе культуротворческой деятельности в самосозидание.
Несомненно, все культуры составляют единое целое в общем наследии человека. Каждая культура индивидуальна: она имеет собственный менталитет, свою систему познания, собственные философию и мировоззрение, тип религии и образы «святости», формы искусства и литературы, правила нравственности и кодексы поведения, свою экономику и политику, законы и наказания. На этой основе возникает особый, присущий именно данной культуре, тип личности, обладающий специфическим менталитетом и поведением[22]. Но культурная самобытность народов обновляется и обогащается в результате контактов с традициями и ценностями других народов. Культура – это диалектический диалог, постижение ценностей и традиций других, это и внутрикультурный, и межкультурный диалог.
В современной российской культуре можно увидеть специфические черты русской культуры, черты европейской культуры ХХ века и черты эпохи постмодернизма (Таблица 2).
Таблица 2. Основные черты современной российской культуры
| Основные черты европейской культуры XX века[23] | Специфика русской культуры: амбивалентное многообразие социокультурных феноменов | Основные черты эпохи постмодерна[24] |
| 1. Определяющая роль научно-технической революции в формировании нового культурного пространства. 2. Развитие систем коммуникации и, как следствие, высокие темпы интеграционных процессов в сфере культуры. 3.Возникновение новой информационной культуры на базе таких форм, как кинематограф, телевидение, компьютерные технологии. 4. Демократизация общества и, как следствие, свобода личности, слова, творческого самовыражения. 5. Тенденция к интеграции в сфере государственности, культуры, экологии; формирование общих ценностных установок. 6. Отчуждение человеческих творений от создавших их людей. 7. Засилье массовой, коммерческой культуры. 8. Индивидуализация творческих устремлений, отсутствие крупных монолитных направлений во всех сферах культуры. 9. Возникновение философии космизма и ее нарастающее влияние на культурные процессы. | 1. Пограничное положение России между двумя континентами и цивилизационными типами – Европой и Азией, Западом и Востоком. 2. Исходная антиномия, выражающаяся в «поляризованности русской души», в культурном расколе между правящим классом и народными массами. 3. Постоянные перемены во внутренней политике от попыток реформ к консерватизму, во внешней – переходы от тесного союза со странами Запада до противостояния им во всем. 4. Переходы общества через радикальные, во многих отношениях катастрофические изменения социокультурного типа, через крутую ломку и радикальные меры по отрицанию и разрушению отвергаемого прошлого. 5. Слабость интегрирующего духовного начала в обществе, что приводило к его постоянной внутренней ценностно-смысловой разделенности. 6. Устойчивые черты принципиального разрыва: между природно-языческим началом и высокой религиозностью; между культом материализма и приверженностью к возвышенным духовным идеалам; между всеохватной государственностью и анархической вольницей; между духом свободы и покорностью и т.д.. 7. В 90-е г. Россия оказалась лишенной устойчивой, сложившейся и широкой срединной культуры и стала постоянно раздираемой крайними ориентациями – славянофилами и западниками, «двумя культурами», «отцами и детьми», «консерваторами» и «революционерами», «белыми» и «красными», «демократами» и «патриотами»[25]. 8. Дихотомия национально специфических этических концептов: коллективизм – индивидуализм; мягкость – жёсткость; альтруизм – эгоизм; смирение – бунт; природная стихийность – монашеский аскетизм; народное – элитарное; высокое (классическое) – обыденное (массовое, коммерческое) | 1. Диалог между крайностями, невозможный при модернистском подходе: между новаторством и традиционными ценностями, элитарностью и популизмом. 2. Процессы эгалитаризации (уравнивания) и либерализации привели к господству среднего класса, с ориентацией на сиюминутные потребности, на этику, лишенную мистического и религиозного начала (кредо эпохи выразил немецкий философ Ф. Ницше: «Бог умер»). 3. Господство «цивилизации молодых». 4. Космополитизм и фундаментализм как две крайности социокультурного развития. 5. Унисекс – в моде и стиле поведения, нивелирование гендерных различий. 6.Размывание границ между видами и жанрами искусства, создание новых культурных форм (перформансов, инсталляций, хэппенингов). 7. Расширение влияния виртуальной реальности. |
Задание 1. Изучите таблицу «Типология культур по разным основаниям»[26]
Таблица 3. Типология культур по разным основаниям
| Цель | Основания | Типы культуры | Познавательные задачи типологизации |
| Выявление роли культур в социальном взаимодействии | Предписанность Универсализм – стандартизация; Специфичность –диффузность | Традиционный Инновационный | Позволяет увидеть, как организовано в данном обществе, социокультурном пространстве взаимодействие, на что оно ориентировано |
| Выяснение реализации в различных культурах функциональной роли и механизма осуществления основных форм мышления | Формы мышления | Тип культуры с преобладанием абстрактных форм мышления (универсализм, обобщение) Тип культуры с преобладанием ассоциативных форм мышления (партикуляризм, индивидуальные характеристики культуры) | Позволяет определить, как в культуре осуществляется выбор решения проблемы, как определяется ситуация, на базе чего отбирается информация, какого качества. |
| Выяснение роли индивидуального или коллективистского начала в культуре | Доминирование в культуре индивидуального или коллективистского начала | Индивидуалистический (принято полагаться на себя, заботиться преимущественно о себе и своей семье; акцент в таких культурах делается на индивидуальные достижения и инициативу и т.п.) | Позволяет выявить природу социокультурных связей и их динамику; вскрыть источник и возможности, последствия и перспективы этой динамики, увидеть социокультурную природу конфликтов, наметить пути их преодоления через культурный диалог. |
| Выяснение степени зависимости каждой культуры от социокультурного контекста | Деление культур на типы по формам обмена информаций | Коллективный (опора делается на принадлежность к группе, индивидуальное поведение подчиняется групповому стандарту; четко осознается деление на “своих” и “чужих”) | Позволяет проследить точки психологического напряжения и найти регуляторы для снятия напряженности; выявить мотивы поведения, характер |
Задание 2. Изучите международный документ ЮНЕСКО «Декларация Мехико по политике в области культуры», в котором заявлены основы межкультурного взаимодействия:
Любая культура представляет собой совокупность неповторимых и незаменимых ценностей, поскольку именно через свои традиции и формы выражения каждый народ заявляет о себе всему миру.
Утверждение культурной самобытности способствует освобождению народов, и, наоборот, любая форма господства является отрицанием этой самобытности или угрозой её существованию.
Культурная самобытность представляет собой неоценимое богатство, которое расширяет возможности для всестороннего развития человека, мобилизуя каждый народ и каждую группу, заставляя их черпать силы в своем прошлом, усваивать элементы других культур, совместимых со своим характером, и тем самым продолжать процесс самосозидания.
Ни одна культура не может абстрактно претендовать на право быть универсальной, универсальность складывается из опыта всех народов мира, каждый из которых утверждает свою самобытность. Культурная самобытность и культурное разнообразие неразрывно связаны друг с другом.
Культурные особенности не нарушают единство всеобщих ценностей, которые объединяют наши народы, более того, они делают их более плодотворными. Многообразие составляет саму основу культурной самобытности там, где бок о бок существуют разные традиции.
Международное сообщество считает своим долгом сохранять и защищать культурное наследие каждого народа.
Все это требует такой культурной политики, которая бы охраняла, развивала и обогащала самобытность и культурное наследие каждого народа, обеспечивала полное уважение культурных меньшинств и других культур мира. Незнание культуры той или иной группы или её уничтожение обедняет человечество в целом.
Необходимо признать равенство в достоинстве всех культур и права каждого народа и каждого культурного сообщества утверждать, сохранять свою культурную самобытность и обеспечивать её уважение[27].
Задание 3. Объясните, как вы понимаете концепты «модель культурного развития», «модель культурного человека».
Изучая особенности межкультурного взаимодействия, исследователи вводят понятие кривой процесса адаптации к новой культуре, в соответствии с которой выделяют пять этапов этого процесса[28]. Первый этап – скоротечный, характеризуется энтузиазмом, приподнятым настроением и большими надеждами, а на втором этапе адаптации непривычная инокультурная информация начинает оказывать негативное воздействие, что приводит к разочарованию, фрустрации и депрессии, «убеганию» от реальности. На третьем этапе симптомы культурного шока могут достигать критической точки. Но всегда существуют люди, способные успешно осваивать язык новой культуры, для них на четвертом этапе депрессия сменяется оптимизмом, ощущением уверенности и удовлетворения. И в этом случае наступает пятый, завершающий этап, который характеризуется относительно стабильными изменениями картины мира людей в ответ на требования изменившейся культурной среды. Эти пять этапов культурной адаптации формируют U-образную кривую – хорошо, хуже, плохо, лучше, хорошо.
Можно согласиться с К. Б. Соколовым, что далеко не все люди способны пройти этот путь. Некоторые уже на его ранних этапах начинают защищаться от потока новой информации и закрепляются на промежуточных стадиях, поэтому одна из целей гуманитарного образования – формировать в молодом человеке механизмы культурного самосозидания – созидания себя как «субъекта культуры». В русской философской мысли идея самосозидания личности (Н. А. Бердяев) обозначена как идея духовного самовозвышения через самосознание и самоограничение к свободе. Российский философ рассматривал процесс воспитания как самосозидание личностью своего внутреннего мира в ходе ее свободной творческой деятельности[29].
Современные философы предлагают своеобразную схему исторических моделей культурного человека[30]. Она включает в себя четыре ступени формирования представлений о культурном человеке. Первая – античная, платоновская модель. Согласно этой модели, культурный – значит образованный, склонный к рациональному знанию человек. Эта модель дополнялась моделью, сформировавшейся в Китае, – конфуцианской, согласно которой, культурный человек – это человек, следующий нравственным правилам и, прежде всего, – «не делающий другому того, чего не желает себе». Вторая – модель человека эпохи Возрождения. Она вошла в историю культуры как гуманистическая модель культурного человека. В это время оказалась особенно востребованной широкая и всесторонняя развитость, эрудированность, противостояние религиозной косности и догматизму, культурный универсализм. Третья – модель человека Нового времени, когда ценились профессионализм, мастерство человека, модель человека-мастера. Четвертая – модель человека современного (ХХ-ХХI вв.), когда на первое место вышли такие черты человека, как способность к культурному плюрализму и толерантности, т.е. терпимость по отношению к иной культуре и ее традициям, способность к взаимодействию в конфликтной ситуации и т.п.
Контрольные вопросы:
1. На каких основаниях может быть основан отбор содержания гуманитарного образования?
2. Какие особенности геополитического положения России следует учитывать в процессе формирования целостной гуманитарной картины мира в сознании субъектов культуры?
3. Какие тенденции культурогенеза ХХ отразились в культуре современной России?
4. Что такое культурный плюрализм?