Правила библиографического описания источников

Книги одного и более авторов

Иванов И.И. Название книги. – М.: Наука, 1978. – 230 с.

Иванов И.И., Петров П.П., Сидоров С.С. и др. Название книги. – СПб.: Наука, 1970. – 200 с.

Автореферат диссертации

Иванов И.И. Тема диссертации : автореф. дис. канд. филол. наук: – русская литература / Новосибирский государственный университет. – Новосибирск, 2014. – 20 с.

Статья из газеты или журнала

Иванов И.И. Тема статьи // Название газеты или журнала. – 2014. – № 3. – С. 4–6.

Оформление электронных ресурсов

Иванов И.И. Заголовок. [Электронный ресурс]. URL: http://www.aaaaaaaaaa/aa/aa_aaa/aa.html (дата обращения).

ПРИЛОЖЕНИЕ 3

Раздаточный материал

№ 1

Письмо академика Д.С. Лихачева писателю Д.А. Гранину

Дорогой Даниил Александрович! Один Ваш вопрос неотступно преследует меня, и я все думаю: как было и что. Вы спросили об обращении “гражданин” и “товарищ”. Вопрос этот соприкасается с другой важной языковой проблемой, очень сейчас затрудняющей людей. Даже Солоухин писал о ней, предложив, с моей точки зрения, неудовлетворительное решение. Вопрос этот состоит в том – как обращаться к человеку, если не знаешь его имени? Для обращения к женщинам любого возраста этот вопрос сейчас “решен”. К кассирше, продавщице даже 50-летнего возраста обращаются без запинки – “Девушка!”.

А как было до революции? Не все могу вспомнить, но, что могу, вспомню. Извощик торгуется с моим отцом. Отец, если разговор идет хорошо, говорит ему – “голубчик”. Обращаясь к человеку, явно непочтенному, с его точки зрения, отец говорит ему: “Почтенный, как пройти” и т. д. Если возникает спор с человеком оборванного вида (не уступает дорогу и пр.), отец говорит: “Почтеннейший, посторонись, видишь..!” и пр. Женщине, хорошо одетой, говорит “сударыня”, молочнице, приносящей нам молоко, говорит “голубушка”. “Сударь” никогда не говорится, только в сочетаниях и при размолвке – “сударь вы мой!”. Извощик, носильщик (последних называли “артельщиками”), обращаясь к людям, по-европейски одетым, говорили всегда “барин”. “Барин, накинь гривиничек”. Знакомому “барину” дворник его дома говорил “ваше благородие”. Звоня на телефонную станцию, все говорили: “барышня, соедините меня с номером таким-то” (возраст “барышни” и ее семейное положение только предполагались – замужняя и пожилая телефонисткой работать не станет). Обращения “ваше превосходительство”, “ваше высокоблагородие”, “ваше священство”, “ваше преосвященство”, “ваше сиятельство” и пр. говорились только в служебной
обстановке или тогда, когда чин, к кому обращались, был точно известен. За картами, однако, полковник приятелю-генералу мог сказать – “ну, ваше превосходительство, твой ход”. Друзья в присутствии посторонних (офицеры при солдатах) могли говорить друг другу “ты”, но никогда не называли сокращенным именем: “Ты, Иван Иваныч, ошибаешься” и никогда не называли своего друга при подчиненных “Ваня”, “Коля”, “Николай” и т. д. Манера называть по имени и отчеству друзей, с которыми “на ты”, была даже наедине у военных.

На конвертах – даже детям (сохранилась открытка отца из Одессы мне – шестилетнему) – перед именем и отчеством сверху писалось – “Е.В.”, т. е. “Его высокоблагородию” и далее – “Дмитрию Сергеевичу Лихачеву”. И это не было шуткой: так полагалось писать на конверте.

Официанты в хороших ресторанах называли друг друга “коллега” (но никогда – в трактирах, даже почтенных, не говорили “коллега” друг другу половые). Студенты говорили друг другу “коллега” и так же обращались к студентам преподаватели. После революции до 26–28 года обращение друг к другу студентов “коллега” и старших профессоров к студентам “коллега” означало известный консерватизм и неприятие новых порядков.

Теперь о словах “товарищ” и “гражданин”. До революции слово “товарищ” не в качестве обращения было в большом ходу – товарищи по школе, по университету; существовали товарищества и были “товарищи министра”, но значение “знамени” своей прогрессивности специфическое обращение “товарищ” на улицах, в трамваях, в учреждениях, в воззваниях и указах приобрело после 17 года. В разных устах оно имело различное эмоциональное наполнение. “Товарищами” называли матросов-революционеров. В устах “недобитых буржуев” оно было равносильно “клешники!”. “Гражданин” означало в целом “купца” и в обращениях не употреблялось. “Гражданин Минин и князь Пожарский”. Мой дед по отцу был “потомственный почетный гражданин” (член городской Ремесленной управы) и могли бы по деду так называться мой отец и я сам, но отец, получив первый чиновничий чин, стал “личным дворянином”, что по наследству не передавалось (в этом смысл слова “личный” означало “не наследственный”). Но быть “личным дворянином” было более почтенным, чем быть “потомственным и почетным гражданином”. “Гражданин” в значении пафосно-революционном, как обозначение “свободного и равноправного члена общества” у нас не привилось. Характер официального обращения это слово получило поздно по приказу, отменявшему в официальных случаях обращение к посетителям учреждений, милиционеров к прохожим и т. д. со словом “товарищ”. Когда кондукторы в трамвае перестали говорить “товарищи, пройдите” или милиционер не обращался – “товарищ, вы нарушили...”, настроение у всех стало чрезвычайно подавленным. Все почувствовали себя преступниками, потенциальными “врагами народа”. Об этом мало кто сейчас вспоминает (никтo не пишет об этом в мемуарах; это как-то забылось), но обращение “гражданин” до сих пор несет печать какой-то подозрительности и строгости... Слово “гражданин” с этим приказанием приобрело особый оттенок, которого раньше в нем не было.

В газетах, в приказах, расклеивавшихся по городу, и т. д. всегда ранее было обращение “Товарищи!”. И.В.С. не восстановил былого слова “товарищ” и в первые дни войны обратился “Братья и сестры!”. Вы помните это.

Оставляю копию этого письма себе: мне самому интересно коснуться темы обращений к людям раньше и теперь в разных случаях. Привет Римме Михайловне. Зин. Ал. кланяется Вам обоим.

Приятная была поездка в Старую Русу (ее теперь пишут через два “с”).

Д. Лихачев 30. V. 1984[24]

№ 2

Академик Д.С. Лихачев о научной речи

1. Требования к языку научной работы резко отличаются от требований к языку художественной литературы.

2. Метафоры и разные образы в языке научной работы допустимы только в случаях необходимости поставить логический акцент на какой-нибудь мысли. В научной работе образность – только педагогический прием привлечения внимания читателя к основной мысли работы.

3. Хороший язык научной работы не замечается читателем. Читатель должен замечать только мысль, но не язык, каким мысль выражена.

4. Главное достояние научного языка – ясность.

5. Другое достоинство научного языка – легкость, краткость, свобода переходов от предложения к предложению, простота.

6. Придаточных предложений должно быть мало. Фразы должны быть короткие, переход от одной фразы к другой – логическим и естественным, “незамеченным”.

7. Каждую написанную фразу следует проверять на слух, надо прочитать написанное вслух для себя.

8. Следует поменьше употреблять местоимения, заставляющие думать, к чему они относятся, что ими заменено.

9. Не следует бояться повторений, механически от них избавляться. То или иное понятие должно называться одним словом (слово в научном тексте всегда термин). Избегайте только тех повторений, которые приходят от бедности языка.

10. Избегайте слов-паразитов, слов мусорных, ничего не добавляющих к мысли. Однако важная мысль должна быть выражена не «походя», а с некоторой остановкой на ней. Важная мысль достойна того, чтобы на ней автор и читатель взаимно помедлили. Она должна варьироваться под пером автора.

11. Обращайте внимание на “качество” слов. Сказать напротив лучше, чем наоборот, различие лучше, чем разница. Вообще, будьте осторожны со словами, которые так и лезут под перо, – словами-“новоделами”.

(Д.С. Лихачев. Книга беспокойств. М., 1991.)[25]

Учебное издание

Екатерина Валерьевна Гилева