Между тем, эти двое продолжали беседу.

- И за каким чёртом ты её тащишь в грязь? – негодовал режиссёр.

«В грязь? В какую грязь?» - ужаснулась Полина.

Радий Аполлонович продолжал отчитывать толстяка:

- Не понимаешь, что ли, что у нас два мероприятия совпали? Что у нас будут гости, о которых никто не должен знать?

- А зачем же ты их пригласил? – кривлялся толстячок, - знал же, что будет презентация новых образчиков.

- А кто нас спрашивает – что будет, а чего не будет? Нас просто-напросто уведомляют. Ставят в известность. «Встречайте тех-то и тогда-то». И в этот раз нам милостиво разрешили совместить два мероприятия постольку, поскольку презентация важна для общего дела. А вот зачем ты тащишь на закрытое мероприятие постороннюю девицу – это вопрос. Она буквально как бельмо в глазу. То и дело попадается мне на пути.

- Прекрасно знаешь – просто так ничего не бывает.

- Хочешь сказать, что её кто-то подослал?

- Нет, нет! Конечно, нет, - поспешил уверить толстяк, - но это знак – что-то мы делаем не так. Совпадения – штука такая….

- Поговори ещё! – прицыкнул Радий Аполлонович, - сумку её проверил?

- Первым делом.

Полина похолодела: в сумке – анх!

- Там нет ничего ценного. Девичьи безделушки, деньги, студенческий билет.

- Смотри, ответишь головой. Обоих, если что, пущу в расход, старый греховодник!

Пригрозив таким образом, Радий Аполлонович встал и прошёл к передним креслам, а толстячок повернулся и просунул свою хитрющую физиономию в щель между креслами.

- Привет, - сказал он, ухмыляясь.

- Привет, - пробормотала девушка и прижала к себе сумку с драгоценным ключом. Как хорошо, что толстячок не понял, что это за предмет, посчитав его «девичьей безделушкой».

Коварный толстяк перебрался к ней и протянул пухлую лапку:

- Давай знакомиться, красотка. Я – Фирс Евгеньевич. А ты – Полина Разбегаева. По крайней мере, так написано в твоём студенческом билете. Или же этот документ – подделка, а ты на самом деле какая-нибудь турецко-подданная? Знаешь хохму – кто родится, если скрестить еврея и турчанку?

Он помолчал, а затем сам ответил:

- Затурканный еврей!

И, довольный, расхохотался.

- Вы преступник, - сказала Полина.

- Ну, ну, не злись. Слышала, что сказал тот злой дядька?

- Ничего я не слышала.

- Не обманывай папочку. Всё ты прекрасно слышала. Будешь послушной девочкой – зАмок тебе подарю. Икру будешь лопать ложками, а бриллианты загребать горстями. А если нет – продам какому-нибудь шейху. Ты похожа на Шарлин Уиттсток, каждому приятно иметь у себя такую птичку – двойника принцессы.

- Она княгиня, - машинально уточнила Полина – а, может, графиня.

- Ну, замечательно! Ты – моя графиня! Я – твой графин!

- Куда меня везут? – хмуро спросила девушка.

- Нас не везут, а мы летим. В столицу нашей Родины. В Москву, куда же ещё?

Он внезапно умолк. Потом снова хихикнул:

- А вот соврал. И не в Москву летим, а прямо в Грязь.

- В какую грязь? – изумилась Полина.

- Не в грязь, а в Грязь, - поправил толстячок, - в деревню Грязь к Муслиму Калкину и Галле Ругачёвой. Замок видела по телевизору? Такой средневековый замок со всякими башенками, львиными мордами, горгульями и прочими прибамбасами на фасаде. Ну, вот. Туда мы и летим. Там теперь есть небольшой такой аэродромчик. Удобно. И дорог не надо строить. Живи себе в глуши, за лесами, за болотами, а надо – прыгнул в самолётик, пять минут – и в столице.

- И что я буду делать там? – поинтересовалась Полина.

- Как это – что? На балу танцевать, естественно. Сказку «Золушка» помнишь? Вот я – твой принц! Любуйся и запоминай. Когда ещё такую красоту увидишь?

Они и в самом деле приземлились в деревне «Грязь» на самом настоящем аэродроме с небольшим кирпичным строением рядом со взлётной полосой.

Полина вышла последней, разглядывая прилетевших с ней вместе «звёзд». С одними она уже успела познакомиться при странных обстоятельствах, других впервые видела так близко.

Поскольку от аэродрома к замку вела прекрасная дорожка, выложенная тротуарной плиткой, гости пошли к строению пешком. Все дамы были в роскошных вечерних нарядах, на плечах некоторых были меховые накидки. Под солнцем ярко блестели дорогие украшения.

- Стразы блестят, вся выхухоль и нахухоль оттеняет мрамор плеч, - хохотнул Фирс Евгеньевич, беря Полину под руку.

Она инстинктивно отпрянула, но он сказал миролюбиво:

- Да не дрожи, снаряд в одну воронку дважды не попадает.

А заметив, что девушка озирается по сторонам, с усмешкой бросил:

- Ищешь пути отступления? Даже не думай. Здесь до Москвы семь вёрст – и всё лесом.

Но Полину не это сейчас волновало. О том, как сбежать, резонно будет размышлять на месте дислокации. А заинтересовал её местный пейзаж и антураж – на фоне леса там и сям были разбросаны покосившиеся избёнки, от которых сейчас потянулись ко дворцу Калкина аборигены. Сам же замок с гостеприимно распахнутыми воротами и швейцарами в ливреях у этих ворот являл собой смесь дикого средневекового богохульства и современной отвязности.

Кичливые «звёзды» проходили гуськом в ворота, не глядя на кланявшихся им швейцаров, и пропадали в глубине аллей. Полине это шествие напомнило открытие Большого театра после многолетней реконструкции – те же наряды, украшения, и та же самая надменность.