О причинах надлома и распада цивилизаций

Ключ к пониманию распада обнаруживается в расколе и разногласиях, исходящих из самых глубин социального организма, ибо, как мы уже видели, основной критерий и фундаментальная причи-

на надломов цивилизаций — рост внутренних разногласий, в результате чего общество утрачивает способность к самоопределению.

Социальные расколы, через которые эти разногласия прежде всего и проявляются, разрывают тело надломленного общества одновременно в двух различных измерениях. Существуют «вертикальные» расколы между географически разделенными частями общества и «горизонтальные» — внутри общностей, занимающих единое географическое пространство, но разделившихся на классы.

При «вертикальном» типе раскола общество распадается на ряд локальных государств, что порождает нарастающую серию войн между формальными членами одного и того же когда-то единого социального организма. Эти войны продолжают изматывать общество до тех пор, пока одной из противоборствующих сторон не удается нанести «сокрушительный удар», после чего единственное уцелевшее государство остается в своем полуживом состоянии среди мертвых противников. Мы уже видели, сколь большое место занимают эти пагубные «вертикальные» расколы в мировой истории и какое огромное количество разрушительных межгосударственных войн они порождают.

Однако эти «вертикальные» расколы, может быть, не самое характерное проявление разлада, ведущего к надлому цивилизаций, так как разделение общества на локальные ячейки — в конце концов явление, присущее всем цивилизациям. «Вертикальное» разделение — это часть того достояния, которое цивилизации унаследовали от более примитивных сообществ.

[В качестве примера отчуждения «по вертикали» приведены отношения между рыцарями и крестьянами в феодальный период Западной Европы, возрастные категории в разных обществах и кастовые системы Индии.]

Структурным продуктом «горизонтального» раскола становится выделение в гибнущем обществе трех групп: правящее меньшинство, внутренний пролетариат и внешний пролетариат. Каждая из этих социальных групп рождает свой социальный институт и создает соответствующий своему настрою духовный продукт. Характерным продуктом правящего меньшинства становятся школы философии и универсальные государства, внутренний пролетариат проявляет свою творческую силу в создании «высоких религий» и вселенских церквей, а внешний пролетариат выражает себя в языческих религиях и «героической» поэзии и отрядах вооруженных варваров.

[Как же складывается судьба властвующего меньшинства, которое отторгло от себя «внутренний пролетариат», и той интеллектуальной элиты, которая осуществляла волю правящего класса? Такой

вопрос не раз возникал в истории разных цивилизаций. Вот каков может быть общий ответ.]

Лишенное вдохновения меньшинство, в руки которого перешло управление унаследованным достоянием, не могло заставить себя отказаться от той власти и влияния, которые оно уже не заслуживало, и поэтому, вместо того, чтобы слезть с седла, решалось сохранить свое место силой. Эта политика прямого насилия со стороны господствующего меньшинства (необдуманная и безуспешная) становится тем источником недовольства, который и доводит отчуждение «пролетариата» до восстания.

[В этом восстании может соединяться внутренний протест со стороны населения, отчужденного от участия в управлении и ставшего жертвой эгоистических претензий верхов, и настроение внешнего пролетариата, т.е. населения сопредельных стран, ставшего жертвой того же корыстного режима. По мнению А. Тойнби, различают три типа той правящей элиты, которая стремится сохранить свою власть в расколотом обществе: расточитель, палач и завоеватель, которые могут совмещаться в одном правящем режиме. В конечном счете, исчерпав ресурсы собственного общества, правящее меньшинство прибегает к агрессивней внешней политике, что рано или поздно встречает отпор со стороны покоряемых народов. Однако этот процесс может принять и прямо противоположный характер: воинствующие племена, обитающие на окраинах надломленной цивилизации, нападают на нее, подвергают разорению, устанавливая затем свою власть над поверженным гегемоном.]

Раскол в душе

Раскол в человеческой душе — это эпицентр раскола, который проступает на поверхности общественной жизни. Он проявляется в многообразных формах, затрагивая все те варианты типов поведения, чувствования и образа жизни, которые мтречает в душах людей отклик прямо противоположный тому, что возникал в период генезиса и роста. На стадии распада каждая прежде единая линия поведения имеет тенденцию разделяться на Два взаимно исключающих и антипатичных друг другу варианта — один пассивный, а другой активный, но ни один из них не носит созидательного характера. <...>

Пассивная попытка состоит в уходе, попытке раскованности, через которую душа обретает надежду, что, отдавшись естественным влечениям или неприязни, она сможет жить «по законам лрироды» и к ней мистическим образом вернется драгоценный

творческий дар. который она ощущала утраченным. Масса превращается в беспомощную мишень для вражеского нападения. Пассивной попыткой преодолеть социальный затор становится уклонение от деятельности...

Активная альтернатива пассивному уходу — самоконтроль. Душа «берет себя в руки», ищет форму обуздания естественных страстей через систему духовных упражнений, исходя из убеждения, что природа губит творческие задатки, а вовсе не порождает их и что «обрести власть над природой» — единственный путь к возрождению утраченных творческих способностей.

От анализа поведенческих реакций обратимся к сфере чувств. Здесь также обнаруживается два противоположных типа как отражение состояния, обратного тому прометеевскому порыву, в котором проявляется сущность стадии роста. Эта реакция высвечивает болезненное сознание зависимости от сил зла, которые не только угнетают, но и постоянно демонстрируют свою неуязвимость и непобедимость, продвигаясь от победы к победе. Душа впадает в прострацию, сознавая неизбежность своего поражения и тщетность попыток установить власть и контроль над окружением. Она начинает верить, что Вселенная, включая и самое душу, находится в руках власти, которая столь же иррациональна, сколь и неотвратима. Власть эта принадлежит богине с двойным ликом, имя которой — Случай, но дела свои она творит под именем Необходимости. С другой стороны, ощущение нравственного поражения души может вызывать настроение бесконтрольности и безответственности самой души. В этом случае осознание собственного нравственного падения носит активный характер. Тогда душа осознает свою греховность, и, обращая свой взгляд от макрокосма в микрокосм, она концентрирует усилия, чтобы воспротивиться и преодолеть свою карму — накопившийся груз преобладания зла над добром в прошлых действиях души. (Т. V. С. 17-19, 26, 376-380.)

Комментарии

А. Тойнби последовательно ограничивает влияние материальных или политических факторов как критерия цивилизационного развития или же упадка с тем, чтобы выделить собственно духовные измерения. Но эти измерения предстают как временная стадия поисков и обретений творческих «ответов на вызовы», подверженных тенденциям к застою и упадку.

В усилении тенденций к политическому единству в форме универсальной империи, возвышения авторитарной власти А. Тойнби видит свидетельства крушения творческих поисков, однако вместе с тем такое единство смыкается со стремлением к утверждению человеческого братства и мира, избавленного от пагубных распрей и войн.

Выделяя собственно духовные факторы цивилизационного устроения, А. Тойнби отводит лишь второстепенную или негативную роль государству и социальной структуре, что ограничивает рамки его анализа потенций изменений в сложных обществах.