Глава V. Центр и периферия цивилизации
А. Тойнби. О ТЕРРИТОРИАЛЬНОМ РАСПРОСТРАНЕНИИ КАК КРИТЕРИИ РАЗВИТИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ
• Настоящая глава составлена совместно с ГА. Аванесовой.
Рост цивилизации по своей природе является восходящим движением. Цивилизации развиваются благодаря порыву, который ведет их от вызова через ответ к дальнейшему вызову; от дифференциации через интеграцию и снова к дифференциации. Кумулятивный характер этого движения проявляется как во внутренних, так и во внешних аспектах. В макрокосме рост проявляется как прогрессивное и кумулятивное овладение внешним миром; в микрокосме — как прогрессивная и кумулятивная внутренняя самодетерминация и самоорганизация. Рассмотрим каждое из этих проявлений, полагая, что прогрессивное завоевание внешнего мира подразделяется на завоевание естественной среды и человеческого окружения. Начнем с человеческого окружения.
Является ли экспансия достаточно надежным критерием роста цивилизации, имея в виду, что рост включает не только физическое, но и умственное развитие? Мы убедимся, что ответ будет отрицательным.
Пожалуй, единственным социальным последствием территориальной экспансии можно считать замедление роста, но никак не усиление его. Причем в крайних случаях наблюдается и полная
остановка роста. <...>
[Далее при сравнивании многовековой борьбы древнеегипетской, шумерской и микенской цивилизаций за обладание «ничейными землями», лежавшими на стыке этих цивилизаций, показывается, что по размаху территориальной экспансии Древний Египет не мог сравниться со своими соперниками. Однако по всем остальным критериям древнеегипетская цивилизация не уступала им. Широкое распространение эллинской цивилизации по сравнению с индийской или древнекитайской также не может служить критерием ее превосходства.]
За надломом эллинской цивилизации в Пелопоннесской войне (катастрофа, которую зафиксировал Фукидид) последовал новый взрыв территориальных завоеваний, начатых Александром и превзошедших по своим масштабам раннюю морскую экспансию. В течение двух столетий после первых походов Александра эллинизм распространялся в азиатском ареале, оказывая давление на сирийскую, египетскую, вавилонскую, индийскую цивилизации. А затем еще два века эллинизм расширял свою экспансию уже под эгидой римской власти, захватывая европейские земли варваров. Но для эллинистической цивилизации это были века распада. <...>
Ветвь православно-христианского общества в России обладает сходными историческими чертами. В этом случае также имел место перенос власти из центра, который самобытная православная культура создала в бассейне Днепра в Киеве, в новые области, завоеванные русскими лесными жителями из варварских финских племен в бассейне верхней Волги. Перенос центра тяжести из Киева во Владимир сопровождался социальным надломом... Социальный спад и здесь оказался ценой территориальной экспансии. Однако на этом экспансия не прекратилась, и русский город-государство Великий Новгород сумел распространить влияние русской православной культуры от Балтийского моря до Северного Ледовитого океана. Впоследствии, когда Московское княжество сумело объединить разрозненные русские княжества под единой властью универсального государства (условной датой создания российского универсального государства можно считать 1478 г., когда был покорен Великий Новгород), экспансия русского православного христианства продолжалась с беспримерной интенсивностью и в невиданных масштабах. Московитам потребовалось менее столетия, чтобы распространить свою власть и культуру на Северную Азию. К 1552 г. восточная граница русского мира пролегала в бассейне Волги западнее Казани. К 1638 г. граница была продвинута до Охотского моря. Но и в этом случае территориальная экспансия сопровождалась не ростом, а упадком. (Т. V. С. 91-95).
Комментарии
В работах А. Тойнби подчеркивается условность привязанности цивилизации к определенному географическому пространству. А. Тойнби вводит влияние природной среды и значение пространственного распространения в узкие границы, полагая, что как слишком благоприятные, так и чересчур суровые условия не способствуют проявлению творческого начала, дающего «старт» цивилизации. Тщательно прослеживая территориальные судьбы цивилизаций (их распространение на окружающие территории или отступление), он постоянно подчеркивал, что их основное содержание — в сфере духовной деятельности. Эта концепция получила признание во всех цивилизационных теориях и наиболее сжато была сформулирована так: «Чем выше степень развития цивилизации, тем меньше ее географическая привязанность».
Действительно, территориальное расширение и, следовательно, изменение
прежнего соотношения между ядром и периферией нередко завершается надломом и стагнацией или даже упадком цивилизационной системы. Впрочем, в ряде случаев после кратковременного ослабления культуры/цивилизации возможно и обретение ею нового импульса для развития. Об этом убедительно свидетельствуют процессы «пробуждения Азии», «возрождения» ислама, буддизма или индуизма.
Впрочем, наряду с отрицанием значения территориальной экспансии как критерия цивилизационного роста устойчивым влиянием пользуются и теории, в которых геополитическое расширение воспринимается как критерий могущества цивилизации. Настойчиво утверждается это положение во многих работах западных ученых, хотя сходные тенденции проявляются и в построениях незападных мыслителей.
У. МакНейл. ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ ЭКСПАНСИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ КАК ПРЕОДОЛЕНИЕ ВАРВАРСТВА
Отступление варварства (1700—1850 гг.)
• Перевод осуществлен по изд.: McNeil W.U. The Rise of the West: A History of the Human Community. Chicago, 1970. P. 722-724.
Быстрое распространение цивилизации, особенно ее западного варианта, завершилось уменьшением территориального охвата и политического значения более простых обществ. В Старом мире XVIII в. стал периодом решительного крушения политической власти степных народов. Россия и Китай разделили лежащие между ними степные пространства: Китай захватил восточную часть, а России досталась более богатая западная часть (венгерская степь отошла к Австрии). Китайская победа над союзом калмыкских племен в 1757 г. означала финальный этап определенной эры мировой истории, последнюю схватку армий цивилизованных государств с серьезными соперниками из Степи.
К этому времени Россия уже присоединила Украину и нижнее
Поволжье. Далее к востоку Россия установила свой сюзеренитет над казахами через серию договоров, подписанных в разное время между 1730 и 1819 гг., с четырьмя ордами, на которые делился казахский этнос. Этот процесс обошелся без сколько-нибудь серьезных военных столкновений. Судьба калмыков убедила казахов в необходимости договариваться с одной или другой великой аграрной империей Азии — и Россия была ближайшей из двух. Кроме того, уничтожение союза калмыкских племен убедило как Монголию, так и Тибет отказаться от дальнейших попыток сбросить китайский контроль.
Окончательное разрушение варварства и дикости, присущих образу жизни народов Северной и Южной Америки и Океании, произошло только в последней части XIX в. Однако широкий размах продвижения Запада на протяжении XVIII и начала XIX в. означал, что конечное разрушение американо-индийских (Amerindian) и австралийских племенных обществ было лишь вопросом времени. Даже малые острова Тихого океана претерпели глубокий социальный разлад вслед за визитами охотников за китами, торговцев копрой и миссионеров. Тропические леса Южной Америки, юго-восточной Азии и крупных островов юго-западной части Тихого океана обеспечивали более основательные защитные зоны для примитивных обществ; но они оказывались ненадежными, так как охотники за золотом и рабами, пришедшие из цивилизованного мира, проникали в такие убежища вполне свободно, хотя и непостоянно.
К 1850 г. Африка южнее Сахары представляла собой самый крупный варварский резервуар/территорию, оставшуюся в мире; однако и сюда быстро проникали цивилизованные и полуцивилизованные общества. Мусульманские скотоводы и завоеватели продолжали спорадически распространять свой политический контроль вдоль северных окраин Судана от Нигера до Нила и далее к югу за восточно-африканский «Рог». В это же время полуцивилизованные негритянские королевства, расположенные в тропических лесах западной Африки, расширялись и укрепляли свою власть, прежде всего через организацию набегов для захвата рабов и разного рода других форм коммерции с европейскими торговыми пунктами на западном побережье. Европейцы стали устанавливать свой политический контроль с середины века, в основном вдоль побережья и по рекам в глубь континента, однако эти плацдармы были еще невелики по сравнению с территориальными пространствами Африканского континента.
Сходные процессы происходили на севере, западе, востоке и юге Африканского континента. Со всех четырех сторон мусульманские европейские и собственно африканские общества, обладавшие либо превосходящей военно-политической организацией, либо бо-
лее развитой техникой, осаждали африканские племена. Прежняя культура простых человеческих отношений не имела шансов выстоять против таких противников. Только географические препятствия, подкрепленные африканскими тропическими болезнями, и политическое соперничество между европейскими державами способствовали сохранению некоторой степени автономии и культурной независимости африканских варварских и дикарских обществ Тропической Африки вплоть до второй половины XIX в.
Комментарии
Фрагмент из книги влиятельного американского историка У. МакНейла, изданной в 1963 г., свидетельствует о том, что одномерная концепция цивилизационного превосходства сильных политических империй по-прежнему является методологической основой для некоторых современных исследований, несмотря на принципиальную критику этой концепции как в приведенной выше работе А. Тойнби, так и многих других ученых.
В 1990 г. У, МакНейл публикует большую статью «Книга "Подъем Запада" двадцать пять лет спустя»*, в которой подводит итоги обсуждения его книги в научном мире и еще раз раскрывает основной замысел ее. Он признает, что выражаемое в книге видение мировой истории предстает и «как рационализация американской гегемонии в послевоенном мире и как опрокидывание этой ситуации на мировую историю через показ того, что сходные принципы культурного господства и распространения существовали и раньше... Книга "Подъем Запада" идет нога об ногу с "большими батальонами", оценивая историю с точки зрения победителей, т.е. искусных и привилегированных менеджеров, заправляющих общественными делами, не проявляя особой заботы о страданиях жертв исторических перемен. Мы должны использовать наше мастерство, как поступают и все остальные, восхищаться теми, кто отваживался на такие предприятия, и рассматривать человеческую деятельность как достойную восхищения историю успеха, вопреки всем причиненным страданиям».
Подвергнув пересмотру ряд отдельных положений своей книги (относящихся к истории Китая и уровню его достижений в период с ? по XV в., характеру культурного плюрализма в исламском обществе и др.), У. МакНейл все же полагает свою концепцию в целом оправданной.
Эта влиятельная историческая концепция в плане собственно теории цивилизаций смыкается с положением о всемирном историческом процессе как постепенном росте и расширении центральной цивилизации, поглощающей шаг за шагом, начиная с античности, все остальные, с перспективой превратиться к 2000 ? в одну глобальную цивилизацию, сосуществующую с окружающей ойкуменой**
Так называемые «варварство и дикость» получили в культурной антропологии полноценный статус «этнических культур». Экспансия различных цивилизаций на территории этих культур несла этим культурам далеко неодинаковую судьбу. В Северной Америке и Австралии эти культуры подверглись тотальному разрушению, однако на многих территориях, вошедших в орбиту различных цивилизаций, они сумели выстоять и сохраниться, проявив способность к «этническому возрождению» в конце XX в.
См.: McNeil W.H. The Rise of the West after Twenty-Five Years/Joiirnal of
World History. 1990. V. 1.№1.
• См.: Wilkinson D. Decline Phases in Civilizations, Regions and Oikumenes/
Comparative Civilizations Review. 1995. № 33.
А. Тойнби УСТРОЕНИЕ ИМПЕРИИ
Механизмы имперского устроения могут быть сгруппированы в три блока: 1) средства управления, включающие коммуникации, гарнизоны и колонии, провинции и столицы; 2) средства общения, включающие официальный язык и письменность, правовую систему, денежное обращение, меры измерения и календарь; 3) корпорации, охватывающие армию, гражданскую службу и гражданское общество. (Т. VII. С. 80.)
Комментарии
Сопряженный с общим освещением цивилизационного устроения, анализ А. Тойнби дает содержательную основу для понимания тех организационных, социальных и духовных принципов, на которых основывались империи как «универсальные государства» в разные периоды мировой истории. Конечно, проводимое А. Тойнби разведение цивилизационного и имперского начал приводит его к построению необратимого цикла зарождения — надлома — дезинтеграции цивилизаций, к излишней генерализации принципов имперского устроения и утрате существенных различий в типологии империй. Между тем, как свидетельствуют многие работы по истории и по теории цивилизаций (например, Э. Шилза и Ш. Эйзенштадта), оба принципа сочетаются и взаимодействуют в истории общества, хотя каждый из них имеет свою основу, содержание и динамику.