Но почему именно митраизм оказался самым «подходящим» для придания Христу образа Бога и становления библейских канонов? Ведь верховным Богом-творцом в зороастризме считается Ахура-Мазда.

Во-первых, сыграла роль историческая данность, о которой мы уже говорили: митраизм, как религиозная разновидность зороастризма, был ближе населению римской империи, нежели маздеизм.

Во-вторых, митраизм оказался более удобен с точки зрения предельно допустимой канонизации и догматизации религиозной системы именем самого высшего Бога — поскольку сам Митра непосредственно олицетворяет идею религиозного Договора между человеком и высшими силами-богами. И при этом сам Митра в зороастризме является непосредственным вершителем посмертных судеб[140] душ людей — то есть, вершителем высшей “справедливости” по-восточному. Естественно, в условиях крайней необходимости концентрации власти императора и “жречества” Рима над всеми завоёванными территориями (и на длительную перспективу) авторитет Митры с его посмертными «полномочиями» был самым подходящим.

Как мы уже знаем, в I тысячелетии до н.э. были сформулированы основные догматы религиозной системы иудаизма, которые распространялись на иудейскую общность, целью которой «мировая закулиса» поставила мировое “господство” от имени единого иудейского “Бога” Яхве. Так были сформулированы основы Танаха (в христианстве известного как Ветхий Завет), являющегося для верующих иудеев по сути Договором между ними и Яхве со всеми вытекающими из этого последствиями[141] — как пожизненного, так и посмертного характера. Но для “язычников”[142] подобного Договора придумано ещё не было. Помог митраизм, из которого хозяева библейской концепции “вычистили” всё, что касалось активной роли людей в земной жизни[143], отрицания аскетизма и противостояния агрессии в отношении самих себя. Так получился ещё один библейский Договор для неиудеев — названный впоследствии Новый Завет[144]. Разница между иудейским Договором и “христианским” Договором[145] в том, что первый представляет собой доктрину наступления и порабощения, а второй — доктрину подчинения покоряемых поработителям.

Митра в древней индоиранской и позднее зороастрийской религиозных системах — выступал в качестве «второго лица» после Бога-творца, которым был Ахура-Мазда. Христос в библейском христианстве тоже выступает в качестве «второго лица»: по смерти он заступается за души или карает их, а также заведует процедурой Страшного суда (взять хотя бы библейский Апокалипсис). Упор на «второе лицо» после Бога, принятый «мировой закулисой» в деле формирования библейского христианства не удивителен: показать Бога толпе она не могла (слишком большие чудеса надо было предъявлять в случае желания проимитировать Бога: именно поэтому с «сияющим» якобы Богом общаются обычно «пророки» вне поля зрения толпы), а показать «второе лицо» или «воплощение Бога» было гораздо проще, обратившись хотя бы к многовековому опыту культа Митры[146].

Теперь обратимся к Новому Завету. Можно сказать, что Новый Завет начинается “ностальгией” по древнему зороастрийскому культу «очищения огнём»[147]. «Предтеча» Христа Иоанн Креститель почему-то “пророчествует” о том, что «идущий за ним» Христос будет крестить людей огнём (выделено нами):

От Матфея 3

10 Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь.

11 Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнём;

12 лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Своё и соберёт пшеницу Свою в житницу, а солому сожжёт огнём неугасимым.

Ни один из “христианских” «священников» не может вразумительно объяснить, почему «крещение огнём» вошло в Новый Завет, да ещё и в Евангелие (ответить на вопрос: откуда исторические корни этого?). Митра считался “Богом” утренней зари, солнца и небесного огня, посланника Ахура-Мазды, предназначение которого было следить за порядком и посмертной “справедливостью”.

Как известно, в библейском христианстве самый главный обряд-таинство — таинство крещения. Напомним, что библейско-церковное крещение символизирует духовное очищение через магический ритуал смерти-воскресения, в ходе которого крещаемый трижды погружается в воду. Обряд «духовного очищения» был известен очень давно — ещё во времена до зороастрийской индоиранской культуры политеизма и даже раньше. В принципе этот обряд проходили ещё кандидаты в шаманы в культуре общинной магии, прежде чем стать инициированными нужным эгрегором. Поэтому в механизме «духовного очищения» (от всего «ненужного» для выбранной миссии и подключения к эгрегору — то есть, от не соответствующего вере эгрегориального наследия), известном издревле, ничего нового нет. Менялись лишь ритуалы, терминология, понятия, символика обрядов; суть оставалась прежней.

Нас интересуют удивительные совпадения не только содержания обрядов зороастризма и “христианства”, но и совпадения понятий и символики обоих, которые, видимо, приняли в “христианство” из зороастризма и не стали менять, поскольку символика была особо близка римской толпе в III – IV вв.н.э.

Дело в том, что ритуал крещения существовал в митраизме задолго до эпохи “христианства”, а древний обряд смерти и воскресения богов (особенно тех богов, которые были «покровителями» циклически повторяющихся природных явлений)[148] знали ещё в глубокой древности (толпа привыкла к нему), и этот ежегодный обряд совершали в отношении Митры, который явился прообразом библейского Христа.

Очищение огнём, существовавшее в зороастризме, как основной религиозный ритуал — трансформировалось в церковное крещение (огонь заменили на воду[149]: культ огня в зороастризме был главным, а воды — вторым после огня). А ритуал ежегодной смерти-воскресения Митры — отразился, во-первых,в легенде о распятии Христа и его «чудесном воскресении на третий день» и, во-вторых, в ритуале церковного крещения, в котором каждый проходит имитацию смерти-воскресения, как бы приобщаясь «ко Христу» и церкви[150].

Но это ещё далеко не всё, что касается религиозных параллелей между культами библейского христианства и самым «священным» культом зороастризма — культом огня.

В митраизме существовало неукоснительное правило — обновлять через определённый период времени все огни; существовал особый ритуал очищения огня и возведения на алтарь нового огня в храме. Прикасаться к огню мог только священнослужитель — “жрец”, который надевал на голову белую шапочку типа тюбетейки[151], а на руки перчатки, закрывал рот и нос полумаской, чтобы дыхание не оскверняло огня.

Рассмотрим подробнее параллели между огненными обрядами зороастризма и библейскими обрядами, которые касаются библейского Христа. Из только что приведённого нами описания обрядов посвящения огню, помимо тех параллелей, которые мы приводили в сносках, можно выделить крупнейший общецерковный библейский праздник Пасхи — который сопровождается ежегодным «обновлением огня». Известно, что на Пасху все верующие ждут ниспослания «священного огня», который приходит в часовню в Иерусалимском «Храме Гроба Господня»[152] и затем оттуда “священниками” развозится по храмам разных стран. “Чудесное” появление «священного огня» считается главным знаком, свидетельствующим о том, что «Христос с верующими» и будет с ними ещё год (до следующего ожидания обновления огня). Кроме того праздник Пасхи (со всеми предшествующими обновлению огня библейскими ритуалами: пост, пасхальная неделя, страстная пятница, и пр.) приурочен к периоду «крёстной смерти — воскресения Христа».

Как мы уже говорили выше, обряд смерти-воскресения Митры (и других богов зороастризма: но Митры — особо) существовал задолго до прихода Христа, а при Сасанидах культ Митры стал основным в зороастрийском Иране. Главный праздник в митраизме приходился на 25 декабря — «день возрождения Солнца» (астрономически — день зимнего солнцестояния, календарное время, когда заканчивается сокращение светового дня, после чего начинается увеличение светового дня) — возрождения «доброго пастыря Митры», начинающего новый календарный круг. В этот день все семь родов иерархии митраического “жречества” совершали обряды, во время которых изображалось таинство космогонического рождения Солнца. Митра появлялся из золотого яйца, плавающего в водах.

День таинства космогонического рождения Солнца и одновременно возрождения «доброго пастыря Митры» — объединение культа «Непобедимого Солнца» древнего Египта и зороастрийского митраизма, которое было возрождено в эпоху Сасанидов. Но день 25 декабря, видимо был настолько популярен в Римской империи, что он так и перешёл в библейское христианство, став праздником Рождества Христова (в католичестве эта дата так и осталась до сих пор)[153] — Митру заменили Христом.

Вышесказанное касается рождения библейского пастыря[154]. Обновление огня в библейском христианстве связано с воскресением Христа. Если объединить два основных «самых светлых» библейских праздника — Рождество и Пасху — то получится общий с митраизмом культ рождения-смерти-воскресения Христа, хронологически начинающийся 25 декабря (в день возрождения Митры)и заканчивающийся возрождением огня(как и в митраизме).

Мало того весной во время весеннего равноденствия (22-23 марта, период, когда день и ночь становятся равны: около этой даты празднуется “христианская” Пасха)[155] Митру оплакивали как покойника[156], а ночью его изваяние клали в каменный гроб. Утром вынимали и пели прославление Митре[157] — чем не “христианский” пасхальный обряд смерти-воскресения.

Но культы смерти-воскресения богов не были новшествами зороастризма. Они широко известны из религиозной истории таких древнейших рабовладельческих цивилизаций как Египет, Месопотамия, Финикия и других[158]. Митраизм (зороастризм) впитал эти древние культы и возродил их в эпоху становления библейского христианства в Риме — приурочив к основной дате 25 декабря.

В итоге оказалось, что Митра (от греческого «головная повязка»)[159] — высокий позолоченный и украшенный эмблемами головной убор, надеваемый при полном облачении во время ритуалов представителями православного и католического духовенства. Митрополит[160] — высший духовный церковный сан в православии. А церковь — как бы «наместник Христа», «тело Христа» — под шапкой Митры.

Общая атмосфера зороастрийских храмовых обрядов под руководством высших храмовых иерархов-“жрецов” настолько сильно напоминает “христианские” праздничные “богослужения” (которые каждый может наблюдать по телевизору), что достаточно будет узнать небольшой фрагмент описания крупного зороастрийского обряда, чтобы почувствовать “удивительные” параллели: это и ритмика движений, и церковные атрибуты (в некоторых случаях огонь заменён водой), и то, как верующие подхватывают церковные песнопения.

Приведём ещё несколько интересных выводов из уже цитированной нами выше книги В.Б.Авдеева, которые касаются зороастрийских (индоарийских) корней в различных более поздних религиозных системах (особо важные выводы выделены жирным нами):

«Иерархическое устройство церкви, сложная ритуальная часть, календарные праздники, институт жречества - и здесь зороастризм был первым. Даже ранние формы индуизма не могут соперничать с ним в первенстве по многим принципиальным вопросам теории и практики.

Единственное, в чем изобретатели Ветхого Завета могут претендовать на абсолютное авторство, так это в изобретении самого понятия "религиозной", "священной" войны, методология которой весьма подробно дана во "Второзаконии"[161], а затем еще более скрупулезно отработана Кумранской общиной в таких документах, как "Кодекс войны", "Книга Тайн" и "Устав для всего общества Израиля в конечные дни". Ни в одной другой религии мира ранее подобная методология столь тщательно не отрабатывалась, и лишь позднее в данном деле преуспел ислам, да знаменитые Крестовые походы[162] также имели недюжинную теоретическую базу.

Последнее же чудо-чудесное заключается в том, что знаменитые десять заповедей существуют в двух вариантах: первый - для всего "стада Божия", второй же - только для пастухов. Двойное контрабандное дно морали[163] для одних и для других с тех пор стало нормой во всех монорелигиях, в которых Единый Изобретенный Бог[164] - соучастник всех преступлений».

Не менее интересны исследования В.Б.Авдеева в области истоков “христианской” символики. Оказывается происхождение креста — тоже индоарийское:

«Исследователи христианства, независимо от принадлежности к той или иной школе, обобщая культурные традиции, ему предшествовавшие, сознательно обходят стороной тот факт, что еще шлемы Ахиллеса и Сеннахерима были украшены крестами, а во главе римских легионов носили хоругви, украшенные крестами, что кресты были обнаружены в погребальных захоронениях практически всех народов задолго до того, как люди разных континентов и рас впервые увидели друг друга. Ацтеки и этруски в разных концах земли, даже не подозревая существования друг друга, еще за 1000 лет до рождества Христова украшали им свои храмы. Крест был привычным украшением фасада древних финикийских городов. Когда миссионеры из Европы впервые достигли острова Явы, то первое, что они увидели в туземной деревушке, так это украшения в виде крестов в хижинах. А когда Шлиман обнаружил руины легендарной Трои, то всюду, куда бы ни обращал свой взгляд, он видел целый россыпи из амулетов с этим знаком. Но об этих простейших фактах ученые всего мира, точно сговорившись, хранят упорное молчание.

Изучая происхождение креста, попутно нам представляется возможность сделать и второе открытие в области священной символики человечества. Свастика[165] - мрачный ореол мертвенно-холодной загадочности окружает этот знак в понимании современного, даже весьма культурного человека. Но по санскритской традиции она означает символ благословения и доброго предзнаменования в глазах браминов. Шлиман, помимо крестов, обнаружил огромное количество амулетов, украшенных свастикой, и доказал, что оба эти знака в равной степени почитались древними арийскими племенами. Подобная или аналогичная символика обнаружена у этрусков, кельтов, египтян, финикийцев, греков.

Отныне знайте, что все толстенные христианские трактаты, раскрывающие высший смысл символа веры - худоумный плагиат, ибо значение креста как священного символа впервые было дано еще в Ведах[166], но об этом почему-то предпочитают молчать как исследователи христианства, так и специалисты в области классического индуизма».

То есть, в библейское христианство вместе с индоиранским содержанием вошла и древняя ведическая символика, указывающая на общее духовное наследие древнейших рабовладельческих цивилизаций и преемственность всех их религиозных иллюзий, ошибок и умышленных духовно-этических установок, предназначенных для закрепления скрытого рабовладения.

Так Мел Судеб миллионов “христиан” оказался на хранении у Зоара. “Христиане” сами идут к Зоару на инициацию «смерти-воскресенья» (это в первую очередь обряд крещения, обязательный для всех “христиан”). Это так, поскольку “христианская” религиозная система подчинена иудаизму (которую представляет Зоар — посвящённая верхушка иудеев), а “христиане” сами себя отдают на услужение последнему, принимая крещение. Но те же “христиане” сами могут и отобрать у Зоара “право” пользоваться Мелом Судьбы (как это сделал Антон Городецкий) — нужно лишь психологически подняться над ведически-знахарской культурой: но большинству людей это не под силу пока[167]. Нужно также заметить, что сам Зоар — тоже заложник своей религиозной системы — иудаизма, и поэтому и он не владеет своей Судьбой. Об этом в следующей главе.