Обретать черты категорического императива, довлеющего над современным потребительским сознанием в целом.

На кого же может всерьез рассчитывать взыскательный, потребитель, которого отчасти обманула новейшая техни- ческая цивилизация, подсунув ему суррогаты вместо доброт- ной натуральной продукции, отчасти дезориентировала ма- нипулятивная «индустрия сознания»9 Если иметь в виду исторические прецеденты, ему лучше всего угодили бы доб- росовестный мелкий предприниматель и ремесленник, рабо- тающие не на анонимный массовый рынок, а на конкретного, адресного потребителя, доверие которого выше конъюнктур- ных выгод. Один из шансов малого и среднего предпринима- тельства — диверсификация спроса, приведшего к замене массового «конвейерного» рынка множеством индивидуали- зированных рынков — экономических субкультур. Второй шанс представляет сама современная научно-техническая революция, создавшая новую технику малых форм. Боль- шинство современных высоких наукоемких технологий представляют технику малых форм, доступную для малого бизнеса

Вопреки прежним политэкономическим стереотипам, внушившим представление об обреченности мелкой буржуа- зии в нашу эпоху, мелкие фирмы, воспользовавшись экспан- сией техники малых форм, не только доказали свою живу- честь, но и обнаружили ряд преимуществ перед крупными по таким современным показателям, как наукоемкость, рента- бельность, экологичность. Средний возраст оборудования в малых фирмах сегодня намного меньше, чем в крупных, у которых гирей на ногах висят гигантские основные фонды, зачастую устаревшие. Да и честь открытия качественно новых рынков, а значит — и новых общественных потреб- ностей сегодня чаще всего принадлежит малым производст- венным формам, так как всякая новая потребность, прежде чем стать массовой, переживает известный период времени в качестве «экзотической» и рисковой — относящейся к ма- лым экономическим субкультурам

Большие корпорации, не желая сразу рисковать перена- ладкой своего гигантского оборудования, передоверяют ос-

А. С. Панарин

воение новых потребностей малым венчурным формам, на- деляемыми функцией экспериментирующего авангарда. В це- лом в развитых странах более 65% валового продукта созда- ется малым предпринимательством, а среди фирм, осваива- ющих новые рынки, их доля достигает 90%. И эта пионерская экономическая субкультура парадоксальным образом несет в себе некоторые черты, которые принято отождествлять с пат- риархальными.

Производство в этих фирмах — более трудоемкое, чем капитальное (особенно это касается сферы услуг). Доля жи- вого, причем высококвалифицированного труда в стоимости продукции здесь значительно выше, чем у крупных фирм. А самое главное состоит в том, что моральная компонента квалифицированной трудовой деятельности, связанная с вы- сокой партнерской ответственностью, прилежанием, забо- той о сохранении лица, мотивами профессионального само- уважения и самореализации, здесь неотделима от интеллек- туальной, в которой воплощено новое знание. В этих новых видах производства, ориентированных на специализирован- ные потребности и взыскательного потребителя, веберов- ская «рациональность по ценности» отнюдь не выглядит чем-то архаическим, уступающим по значению профессио- нальной осведомленности, находчивости и мобильности. Аромат доброго старого ремесленничества, дорожащего ре- путацией и накладывающего на продукт печать индивиду- альности мастера, как бы снова возвращается сюда, в сферу наукоемкого мелкого бизнеса и рынка высокоспециализиро- ванных услуг.

Иными словами, если иметь в виду некоторые объектив- ные экономические, научно-технические и социальные пред- посылки возможной реабилитации производства, живущего

«натурфилософскими» идеями, касающимися естественных (не манипулируемых) потребностей, естественной основы изделий как гарантии их качества, естественной мотивации работника, желающего реализовать себя в труде как неповто- римую индивидуальность, а не быть безгласным придатком гигантских технических агломератов, — то эти предпосылки явно созрели.

Искушение глобализмом 369

Но этому реваншу здоровых естественных форм, стремя- щихся вырваться из плена нездоровой искусственности, ме- шает другой, весьма могущественный альянс. Среда финан- совых спекулянтов, заинтересованных в дальнейшей демате- риализации экономики, — только часть этого альянса. В него также входит многочисленная богема и полубогема, отвы- кшая платить наличными и прилагать какие-либо усилия — физические, интеллектуальные, моральные. «Виртуальный мир» привлекает ее как раз тем, что дает возможности уйти от расплаты наличностью и эксплуатировать всякого рода ренты, созданные дутыми репутациями, ухищрениями рек- ламы и имиджмейкерства, всем тем, на чем лежит печать не- проверяемости и неподконтрольности.

Когда-то, на заре европейского модерна, между буржуа- протестантом — аскетом первоначального накопления и ли- тературно-художественной богемой, проповедующей сво- бодную чувственность, возник жесточайший социокультур- ный конфликт. Угрюмые «схимники» накопления, неустанные скопидомы, знающие цену копейки и тиранящие своих ра- ботников и домочадцев в соответствии с канонами суровой патриархальной этики, видели своих главных врагов в боге- ме, объединяющей бойких и насмешливых щелкоперов жур- налистики, литературных виртуозов антимещанской «ро- мантической иронии», буйных представителей художествен- ного авангарда, адептов половой свободы и пр.

Не случайно, когда, в полном соответствии со схемой М. Вебера, на протестантском севере Европы возобладал дух соответствующей аскезы накопления, создав невыносимо пресную культуру пуританских добродетелей, все перечис- ленные носители «проекта эмансипации» устремились на ка- толический юг, превратив Париж, Рим и Мадрид в свою Мекку. Так наряду с собственно пролетарским радикализ- мом, ждущим мировой пролетарской революции, сформиро- вался социокультурный радикализм, мишенью которого стало не столько буржуазное государство и политический строй, сколько буржуазная «мещанская мораль».