Здесь мы сталкиваемся с основным парадоксом глоба-

А С Панарин

А. С Нанарин

Лизма: вопреки своей демонстративной сверхсовременности он вербует себе в союзники самые архаичные элементы, в свое время вытесненные и подавленные модерном. Теперь эти рецессивные гены неожиданно проявляются и наклады- вают свою печать на поколение глобалистов.

Таковы ловушки сугубо технологического отношения к миру. Классический либерализм воодушевлялся определен- ными принципами, препятствующими конъюнктурному за- игрыванию с демонами прошлого. Современный циничный либерализм, заявивший о своем безразличии к принципам, не чурается никаких средств, если они способны служить прагматике. Но средства, как это всегда и бывает, не остают- ся нейтральными: они способны деформировать сами цели и порождать результаты, обратные ожидаемым. Манипулиро- вание архаикой — ее использование в грязных технологиях глобализма — угрожает миру самыми неожиданными пос- ледствиями.

Наша задача — защитить модерн с принципиальных по- зиций высокого гуманизма и отбить наступление контрмо- дерна, заново обнадеженного и вооруженного глобальными технологиями. Нам предстоит ответить на три вопроса:

— в каком направлении ведет грядущая революция со- знания, связанная с преодолением контрмодерна;

— кто является ее носителем;

— в каких формах и какими способами могут быть осу- ществлены гуманизация и демократизация глобализма, тре- бующие, чтобы возможности, вытекающие из планетарного обмена и кооперации, служили всему человечеству, а не меньшинству пресыщенных.

Глава первая

КАК ВОССТАНОВИТЬ ПРАВА БУДУЩЕГО?

РЕАБИЛИТАЦИЯ ИСТОРИЗМА

Нынешний «накат» либеральной идеологии на сам прин- цип дистанцирования от настоящего в пользу будущего в теоретическом отношении представляет собой злоупотреб-

Искушение глобализмом 259

Ление формационной критикой. Либеральная апология со- временности использовала энергию инверсионного взры- ва — долго сдерживаемой реакции на идеологическую моно- полию марксистского формационного подхода. Коммунис- тическое «светлое будущее» не только узурпировало права настоящего, связанные с законной потребностью людей иметь человеческие условия уже сегодня, но и служило али- би тоталитарным притеснениям — в виде платы за входной билет в будущее. Психологически объяснимой реакцией на коммунистический «абсолютизм будущего» стал либераль- ный «абсолютизм настоящего».

Но к этому добавилась и еще одна инверсия: реакцией на неумеренную идеологизированную любовь к нищим, проле- тариям стала новая легитимация богатых. Будущее в этом контексте стало восприниматься как плебейское уклонение от требований настоящего — своеобразный исторический эскапизм людей, не способных выдерживать груз повседнев- ности, ленивых и неприспособленных. Жить настоящим стало признаком трезвости и мужественности, жить буду- щим — признаком наркотической зависимости от сказок и мифов. А отсюда уже совсем недалеко до того, чтобы объяс- нять тягу к будущему наследием Востока, с его болезненной экзальтированностью и мистикой.

Так обошлись наши западники с будущим. Но знают ли они большую западную традицию? И если современный За- пад испытывает аллергию на будущее, имеем ли мы здесь дело с продолжением традиции или отступлением от нее? Для ответа на этот вопрос надо уточнить морально-психоло- гическую, а если заглядывать глубже — экзистенциальную подоплеку перманентного дистанцирования от настоящего в пользу будущего. Чего здесь было больше — эскапистского ухода от трудной повседневности или, напротив, титаничес- кого преобразовательного энтузиазма?

Культурологический анализ традиционных обществ убе- дительно показывает, что никакой особой тяги к будущему представители этих обществ не обнаруживают. Дистанциро- вание от современности и противопоставление ей более до- стойного будущего возникает вместе с дистанцированием

А. С. Панарин

Личности от уз общины и норм нерассуждающеи лояльнос- ти. Именно человек нового времени внес дискретность в поток времени как вечного «теперь» и легитимировал свой нонконформизм посредством введения постулата о неравно- ценности прошлого, настоящего и будущего. В этом ему по- могла сама христианская традиция, в которой решающую роль играет принцип эсхатологического перерыва хода вре- мени — вторжение иного мира в самодовольную и самодо- статочную, погрязшую в грехе современность.

Наши рекомендации