Щему самым обескураживающим проявлениям настоящего

«товарный вид». Постмодернисты оправдывают такое дизай- нерство свойственной им аргументацией: будто никакого

«объективного содержания» и нет вовсе, а есть одна только свобода интерпретаций и дизайнер — воплотитель такой свободы. Таким образом, дизайнер и имиджмейкер — носи- тели постмодернистского нигилизма, переносящие его из метафизических спекуляций в повседневные манипулятив- ные практики.

Без возрождения духа смелой исторической альтернати- вы не только худшие будут торжествовать над лучшими. Еще страшнее то, что самые деятельные и пассионарные, вместо того чтобы приближать будущее, займутся реставрацией прошлого. При этом пассионарность станет измеряться мас- штабом реставраторского радикализма: чем пассионернее субъекты действия, тем более глубокий провал в темную ар- хаику они нам готовят.

Необычайно важно понять это: нынешние религиозные фундаменталисты, как и носители племенной нетерпимости, олицетворяют собой не загадочную живучесть старого пред- рассудка, а инверсию проективной энергии, которой из на- стоящего не дали устремиться в будущее, и она, отрикоше- тив, обрела траекторию «ретро».

Ныне, на рубеже тысячелетий, человечество оказалось на распутье. Либо самые энергичные его представители, не удовлетворясь скукой и узостью настоящего, устремятся в будущее, либо превратятся в фундаменталистов, воскрешаю- щих мифы далекого прошлого! О возможностях историчес- кой альтернативы, расшивающей стыки самонадеянной и самодостаточной Современности, и пойдет речь в следую- щей части.

Часть вторая

ПОИСКИ АЛЬТЕРНАТИВЫ

«Единство, — возвестил оракул наших дней, Быть может спаяно железом лишь и кровью... Но мы попробуем спаять его любовью, —

А там увидим, что прочней».

Ф Тютчев

Выше были рассмотрены вызовы дегуманизированного глобализма, наметившего способы приватизации планетар- ных ресурсов «избранным» меньшинством человечества. В этих вызовах выделяются два уровня. Один касается физи- ческой угрозы и физического противостояния новой расы господ изгойскому большинству планеты. Здесь, как в любой войне, зримая линия фронта разделяет враждующие сторо- ны. И поскольку современный мир становится взаимопро- никаемым, единым, мы можем говорить о планетарной граж- данской войне, безотносительно к тому, в каких формах она ведется, горячих или холодных.

Однако это же самое единство мира имеет свои прелом- ления в духовной сфере, с чем и связан второй уровень со- временного глобального вызова. В прежние эпохи завоевате- ли довольствовались материальными трофеями — внутрен- нее духовное состояние завоевываемых их мало интересовало. К тому же до появления современных информационных и манипулятивных технологий еще не существовало единого пространства сознания, в котором, как во всеобъемлющем гераклитовом потоке тонут все культуры, сколь отдаленны- ми друг от друга они ни были бы в других отношениях.

Что в конечном счете сообщало преходящий характер любым формам господства — классового, колониального, неоколониального? То, что эти формы находились в вопию- щем противоречии с общепризнанными ценностями демо-

А. С. Панарин

Кратическои эпохи, говорящими о равном достоинстве лю- дей, равном праве на свободу и счастье, на лучшее будущее.

Надо прямо сказать: беспрецедентная дерзость совре- менных завоевателей мира состоит в их готовности демонти- ровать ту самую великую ценностную систему демократичес- кого модерна, которая сообщала нелегитимный характер любым формам социального угнетения, любым узурпациям привилегированного меньшинства, желающего увековечить свои привилегии.

Отныне решено не только изъять у большинства его преж- ние формально провозглашенные права: решено оконча- тельно его деморализовать посредством тотальной дискреди- тации тех ценностей демократического модерна (и стоящей за ними христианской традиции), к которым угнетенные и дискриминируемые могли апеллировать. Со времен провоз- глашения этих ценностей все узурпаторы, экспроприаторы и приватизаторы, несмотря на преимущества силы и статуса, пребывали в позиции обороняющихся по высшему, духовному счету. Они вынуждены были лицемерить, скрывать истин- ные намерения, тушеваться перед лицом обличающего гума- низма, выступающего с открытым забралом. И вот теперь решено дисквалифицировать сам гуманизм, объявив его пе- режитком устаревшей ментальное™.

Новое противостояние элиты и массы соотносится с про- тивостоянием модерна и постмодерна; по мере того как цен- ности модерна становятся массовыми, новая глобальная элита дистанцируется от них, исповедуя постмодернизм. Наш опыт уже позволяет нам заключить, что по многим парамет- рам постмодерн является псевдонимом контрмодерна — платформой тех сил, которые понимают общественный по- рядок в старом феодальном духе — как игру с нулевой сум- мой. Эти силы живут в постоянном страхе от ужасающего глобального открытия — что прогресса на всех не хватит: чтобы «наиболее достойные» реализовали для себя самые дерзкие «утопии прогресса», остальным предстоит отступить с уже завоеванных позиций в нищету, архаику и варварство. Все это называется естественным рыночным отбором; таким образом, прогресс как ключевое слово модерна заменяется

Искушение глобализмом 251

отбором как откровением постмодерна, адепты которого от- ныне не чувствуют в себе сил и желания льстить и лгать всем неудачливым и неприспособленным. Их реализм — любовь к действительности, к фактам и свидетельствам опыта озна- чает одновременно любовь к настоящему — в противовес прежним утопиям светлого будущего.

Стоит ближе присмотреться к тому, о какой действитель- ности и о каком опыте здесь идет речь. Глобалисты имеют претензию заявлять о себе как о единственно истинных сви- детелях современного глобального опыта. Вот здесь-то мы и обнаруживаем загадочный провал памяти. Еще недавно гло- бализм означал систему мышления, озабоченную глобаль- ными проблемами современности. Глобальные проблемы имеют четкую пространственно-временную выраженность: в пространственном отношении они характеризуются всеох- ватным характером — перед лицом их вызова нельзя отси- деться в каком бы то ни было благополучно-оазисном про- странстве, ибо они носят характер системного заболевания всего нашего планетарного организма; во временном отно- шении они несут в себе эсхатологический признак предела — не решив их, человечество не может рассчитывать на буду- щее. Такой глобализм, вместо того чтобы выдавать вечное алиби настоящему, прямо свидетельствует о невозможности длительного продолжения сложившихся тенденций. Он по- стулирует скорый пороговый предел, за которым либо начи- нается необратимое сползание в катастрофу, либо жизнь по новым правилам качественно иного будущего, решительный пересмотр самих принципов жизнестроения, сегодня веду- щих к экологической, ядерной, демографическо-антрополо- гической и иным планетарным катастрофам.

Как видим, опыт глобализма прямо-таки «антилибера- лен», если под либерализмом понимать попустительство ге- донистическим установкам современного потребительского общества и проектам покорения природы и истории во имя

«морали успеха».