Пространство, зажатое между данными линиями, начнет омертвляться — вместо единого народного организма мы по- лучим конгломерат, управляемый извне.

Данные соображения носят ценностный характер: те, кто не боится распада страны, найдут в них специфическую «ра- циональность».

Но давайте поставим вопрос строго теоретическим обра- зом: состоятельна ли концепция тотальной приватизации и социальной атомизации в принципе? Иными словами: мож- но ли обойтись без коллективной собственности в широком смысле слова и без коллективного субъекта — распорядителя этой собственности?

БУНТ ИЛИ ДИКТАТУРА?

Под коллективной собственностью мы здесь будем пони- мать, как это и диктуется логикой глобализации, не только собственно экономические факторы народного богатства, но и социокультурные предпосылки национальной целостнос- ти — выпестованные в веках и бережно хранимые традиции (в частности трудовые), ценности, моральные нормы, а так- же продукты всеобщего духовного производства — науки, культуры и образования. Для того чтобы не вносить спорно- го ценностного момента в полемику с либеральной «меновой теорией», будем говорить не о судьбах народа, а о судьбах проекта Просвещения, в верности которому сами либералы клянутся.

Итак, может ли существовать единое большое экономи- ческое, правовое и информационно-образовательное про- странство, если отсутствует коллективный субъект — держа- тель и его место занимает бесчисленное множество привати- заторов, ориентированных на немедленную и очевидную экономическую отдачу?

Новейший опыт постсоветской приватизации со всей очевидностью свидетельствует, что тотальная приватизация уничтожает инфраструктуру Просвещения в стране: после- довательно «вымываются» те отрасли и виды деятельности,

А. С. Панарин

Которые воплощают процесс всеобщего накопления и инвес- тирования в коллективное национальное будущее.

Если оценить это в свете просвещенческого идеала раци- ональности, то приходится признать, что критерий макси- мально возможной рыночной отдачи не совпадает с крите- риями рациональности или выигрыша в конечном счете

«Рентабельнее» сокращать возраст вступления в профессио- нальную жизнь и заставлять миллионы подростков вместо учебы мыть машины или становиться подручными рыноч- ных продавцов. Но с точки зрения долгосрочного прогресса нации, в том числе и экономического, это следует признать в высшей степени ошибочной и иррациональной стратегией.

Рентабельно тиражировать детективы, комиксы и астро- логические календари, сокращая издания литературной клас- сики. Но с точки зрения долгосрочной стратегии националь- ного развития, зависящей от накопления интеллектуального капитала, это, бесспорно, близорукая политика. Рентабель- но так перераспределять инвестиции, чтобы индустрия кол- лективного пользования, включая систему коммуникаций и путей сообщения, сокращалась в пользу предметов индиви- дуального потребления. Но в свете долгосрочной концепции национального роста и развития это, несомненно, убийст- венно.

Если пересмотреть проект Просвещения в свете либе- ральной теории глобального мира, то окажется, что самое рентабельное — не тратить средства на развитие отсталых стран и континентов, где соответствующие инвестиции дают значительно меньшую отдачу на вложенную денежную еди- ницу, а переадресовать проект развития наиболее развитым странам, превратив периферию мира в экономическое гетто.

Собственно, глобалистская теория естественного рыноч- ного отбора именно это и утверждает с обескураживающей откровенностью. Она говорит, что правом пользоваться де- фицитными планетарными ресурсами, развивать собствен- ную промышленность, науку и культуру должны лишь те страны, которые выиграли мировой конкурс рентабельнос- ти, экологичности, минимальной энергоемкости.

Проигравшим, вместо того чтобы дублировать роль ми-

Искушение глобализмом 151

Ровых пионеров прогресса, предстоит согласиться на значи- тельно менее престижные роли и заниженные стандарты Проще говоря — примириться с участью людей второго сор- та и не сопротивляться переходу своих национальных ресур- сов в руки тех, кто лучше ими воспользуется. Таким образом, критерий рыночной рентабельности, взятый в его глобаль- ном измерении, прямо подрывает главные презумпции про- екта Просвещения, касающиеся равного достоинства людей и равного права на лучшее будущее.

Вероятно, современные апологеты рентабельности не проговаривают всех вытекающих отсюда следствий А они прямо указывают на непримиримый конфликт двух типов рациональности кратковременной экономической и долговре- менной социальной. Кажется очевидным, что экономический социал-дарвинизм — сокращение общего числа действую- щих в мире предприятий за счет демонтажа менее рентабель- ной промышленности стран мировой периферии — в целом повысит рентабельность мировой экономики, измеряемую соотношением издержек и отдачи. Именно такую социал- дарвинистскую экономическую политику рекомендовала чи- кагская школа применительно к странам, «развращенным» социал-демократической политикой социального вспомо- ществования и кейнсианской «экономикой спроса». «Деше- вые» деньги — предназначенные для кредитования экономи- ческих неудачников с целью помочь им выжить, рекомендо- вано было заменить «дорогими» деньгами — призванными обслуживать только наиболее приспособленных.

Теперь эти рекомендации экономического социал-дар- винизма решено применять в глобальном масштабе. При расширенном применении чикагской «формулы» на место неприспособленных предприятий или отдельных социаль- ных категорий выступают неприспособленные народы, кото- рым следует отказать в «кредите развития», дабы они не на- водняли нашу тесную планету недоброкачественным челове- ческим материалом. Так экономический социал-дарвинизм оказывается «обыкновенным расизмом». И если современ- ных либералов, демонстративно безразличных к моральным оценочным суждениям, не смущают эти откровения, то не

152 А. С. Панарин

согласятся ли они по крайней мере прислушаться к аргумен- там из области предостерегающей прогностики? Что в буду- щем ожидает наиболее зажиточную часть мира, становящую- ся еще более зажиточной благодаря присвоению ресурсов, изъятых у народов-неудачников, в условиях, когда третьеми- ровское гетто планеты вполне осознает свою обреченность в рамках нового глобального порядка?

В мировом масштабе это обещает воспроизведение си- туации, в которую сегодня попали российские либералы. Сначала они согласились на приватизацию национального богатства кучкой «наиболее приспособленных», полагая, что такова цена, которую следует уплатить за расставание с тота- литаризмом и строительство демократии. Теперь они убеж- даются в том, что номенклатурно-мафиозная приватизация, отлучившая большинство населения не только от собствен- ности, но и от цивилизованных условий существования во- обще, неминуемо ставит общество перед дилеммой: либо на- родный бунт против узурпаторов, либо военно-полицейская диктатура, с помощью которой новые олигархи надеются за- щитить свою собственность вопреки законному негодова- нию большинства. Наверняка диктатура не входила в планы значительного числа наших либеральных теоретиков, сде- лавших, как им казалось, необходимую уступку «историчес- кой необходимости». Необходимость же состояла в том, что- бы отдать собственность в руки властвующей номенклату- ры — на иных условиях она бы свой режим не променяла на

«демократический».