Культурологические теории и методы

Раздел 1. Западные культурологические теории

АНТИЭВОЛЮЦИОНИЗМ — направление в истории и теории культуры, рассматривающее культуру как расцветающее, стареющее и погибающее образование, но никак не бесконечно длящуюся череду событий. Представитель А. Н.Я.Данилевский (1822—1885) обо­сновал основополагающую идею о том, что между формами органической жизни и культурой можно прове­сти непосредственную аналогию. Культура не вечна и на определенном этапе утрачивает свой жизнеутверж­дающий пафос. Существование множества равноцен­ных по уровню достигнутой зрелости культур свиде­тельствует о единстве проявления жизни во Вселен­ной, а не о едином эволюционном процессе мировой истории. О. Шпенглер (1880-1936) выдвинул идею круговорота, цикличности развития разрозненных в пространстве и во времени культурных миров.

Д. В. Матяш

ИГРОВАЯ ТЕОРИЯ КУЛЬТУРЫ— исследование роли мифов, фантазии в мировой цивилизации, игры как всеобщего принципа становления человеческой культуры. И. т. к. включает в себя три сферы анали­за: собственно историографию; разработку теории воз­никновения и развития мировой культуры; критику эпохи. Особое значение в возникновении и развитии мировой культуры придается игре как основе челове­ческого общежития в любую эпоху. Ее цивилизаци-онная роль — в следовании добровольно установлен­ным правилам, в обуздании стихии страстей. И. т. к. подчеркивает антиавторитаризм игры, допущение воз­можностей выбора игровых средств, отсутствие гнета “серьезности” фетишистских представлений. Осново­положник И. т. к. Хейзинга И. помещает в “игровое пространство” не только искусство, но и науку, быт, юриспруденцию и военное искусство культурных эпох прошлого.

Д. В. Матяш

КУЛЬТУРАНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ (АМЕ­РИКАНСКИЕ) НЕКЛАССИЧЕСКИЕ — теории, рас­крывающие специфику взаимодействия культуры и человека в картине мира первой половины XX в. К выдающимся создателям К.-а. т. в США следует отне­сти Франца Боаса (1858-1942), который первым выс­тупил против традиционного для XIX века эволюцио­низма. Последователи и ученики Боаса: К. Уисслер, А. Кребер, А. Гольденвейзер, М. Херсковиц, Р. Бе­недикт, М. Мид и др. Историзм, культурный реля­тивизм, антирасизм, отказ от европоцентризма, не­обходимость всестороннего и конкретного изучения взаимодействия народов, осторожность в формули­ровании всеобщих законов истории общечеловечес­кой культуры — идеи, объединяющие американских антропологов.

М. В. Заковоротная

КУЛЬТУРАНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ (АМЕ­РИКАНСКИЕ) НЕОКЛАССИЧЕСКИЕ — теории, рас­крывающие специфику взаимодействия культуры и человека в картине мира во второй половине XX в. К выдающимся культурным антропологам США этого периода можно отнести Л. Уайта (1900-1975), К. Гир-ца (р. 1926), В. Тернера (1920-1983). Уайт развил идеи неоэволюционизма, согласно которым культура есть класс предметов и явлений, зависящих от спо­собности человека к символизации. Возможность пе­редавать культуру небиологическими средствами — главная отличительная черта человека, использую­щего культуру в борьбе за выживание. К.Гирц со­здал герменевтическое направление в исследовании взаимодействия культуры и человека. Опираясь на принципы историзма, антиуниверсализма, признания разнообразия культур, синтетизма, взаимозависимос­ти культуры и природы человека, К.Гирц создал метод насыщенного описания, т. е. умения понять как жи­вут люди. Такое описание носит характер интерпре­тации социального дискурса.

М. В. Заковоротная

КУЛЬТУРЫ ИДЕАЛИСТИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ -(от греч. Юёа — идея) — принадлежат к рационалис­тической традиции в исследовании культуры, созда­ны к началу XIX века в рамках немецкой классиче­ской философии (Кант, Гегель, Фихте, Шеллинг). К. и. к. исходят из того, что сущность культуры не может быть обнаружена на уровне эмпирического су­ществования человека, под которым понималась обы­денная жизнь буржуазного индивида. Отсюда попыт­ки показать возможные пути преодоления этого час­тичного бытия и восхождения на уровень рода (процесса смены человеческих поколений), где только и возможно настоящее культурное существование. Сущность культуры в этом контексте проявляет свой сверхчувственный характер, что требует для ее позна­ния специального теоретического анализа. Так, И. Кант считает сущность культуры противоречивой, как и сущность человека, который одновременно принадлежащих двум мирам: миру природы, естествен­ной необходимости (поскольку он руководствуется в своей деятельности рассудком) и миру свободы (неза­висимости от природы, поскольку обладает разумом). Путь к культуре — это восхождение индивида к сво­боде. Кант ставит несколько вопросов, позволяющих определить возможность такого “восхождения”: что заставляет человека стремиться к свободе?; позволя­ет ли “природа человека” надеяться на то, что чело­вечество ее достигнет?; не является ли действитель­ное состояние человечества доказательством удаления от мира свободы? Просветители, считал Кант, абсо­лютизировали стремление буржуазного индивида к собственному покою и благополучию, назвав их дос­тижение счастьем. Но действительное призвание че­ловека — преодолеть чувственную заинтересованность и с помощью разума выйти в мир свободы, где царит нравственный закон. Высшая цель культурного раз­вития — соблюдение каждым морального императи­ва (“золотого правила” морали): “поступай по отно­шению к другим так же, как бы ты хотел, чтобы они относились к тебе”. Это дает возможность стать сво­бодным: недостатки свои, как представителя физи­ческого рода, человек компенсирует как моральное существо. Культура, возникая как следствие частных устремлений, в итоге становится средством утвержде­ния всеобщего интереса; она эмпирична по происхож­дению, но сверхэмпирична по целям. При этом И. Кант признавал, что большинство людей полностью погло­щено стихией частной жизни, и возможность обрете­ния ими истинного предназначения оказывается глу­боко проблематичной. Г. Гегель развивает мысль о том, что достижение свободы, а следовательно, и культу­ры кроется в действиях человечества как целого рода, а не отдельного человека. Будучи объективным идеа­листом, Гегель считал, что образование индивида про­исходит путем философско-теоретического постижения “духовной субстанциальности целого”, для чего ин­дивиду необходимо пройти все ступени воплощения абсолютного духа и отразить их в своем мышлении. В этом процессе индивид совершит переход от единич­ности гражданской жизни к всеобщности мышления и воли, что и составляет содержание развития куль­туры.

Н. Н. Ефремов

КУЛЬТУРЫ ИРРАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЕ КОН­ЦЕПЦИИ (от лат. irrationalis — неразумный, бессоз­нательный) — сформированы в начале XX в. в рамках философии жизни и принадлежат к нерационалисти­ческому направлению в исследовании культуры

Начало К. и. к. было положено Ф. Ницше, к-рый в конце XIX в. гениально предугадал надвигавшийся кризис европейской культуры и указал на его суть:

теряют свою силу основные моральные ценности, на протяжении веков культивировавшиеся христиан­ством (“Бог умер”). На смену идет пафос судьбы, любви к року, проповедь слияния с иррационалистической стихией жизни. К. и. к. представлена в книге О. Шпенглера “Закат Европы” (первый том в 1918 г.). Отказываясь от традиции послевозрожденческого гу­манизма, представляющей культуру как словесность (совокупность словесно сформулированных идей в фи­лософии и литературе), Шпенглер трактует культуру как душу сплотившегося в народ коллектива людей, объединяющую его в целостность. В основе каждой из культур лежит миф, отражающий специфическое переживание трагедии жизненного порыва. Т. к. жизнь всегда оканчивается смертью, то душе остает­ся лишь найти формы примирения с ней, придания ей смысла. Исходное переживание выступает прафе-номеном, прообразом, задающим специфику культу­ры. Примером прафеномена может быть образ прямо­го и неуклонного пути для египетской, евклидовой телесности — для аполлоновской (греко-римской), идеи пространственной глубины — для фаустовской (западноевропейской) культур. Культурный организм вырастает из прафеномена как растение из семени и проходит все стадии существования живого, заканчи­вая смертью (срок жизни культурного организма око­ло 1000 лет). Погибая, культура перерождается в ци­вилизацию, т. е. переходит от творчества к диктату уже ставших форм, от становления к окостенению, от души к интеллекту, от деяния к работе. Каждая куль­тура (всего их 8 и одна, восточно-сибирская, находит­ся в становлении) — внутри себя замкнутая целост­ность, диалог между ними невозможен, поэтому нет единой общечеловеческой истории.

Н. Н. Ефремов

КУЛЬТУРЫ МАРКСИСТСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ — ос­нована К. Марксом и Ф. Энгельсом в XIX в. в рамках рационалистических теорий культуры. Посвящена созданию системы научного знания о человеке и его

мире. Основывается на трех методологических прин­ципах: 1) материализма (признание существования объективного мира предметов, имеющих субъектный источник происхождения, т. е. созданных человеком (артефактов). Мир артефактов имеет чувственно-сверх­чувственное содержание, в силу того, что в них нали­чествует человеческий смысл); 2) деятельности (мир культуры рождается в труде, особый общественный характер к-рого построен на том, что результаты дея­тельности одних субъектов становятся предпосылка­ми для деятельности других. Это превращает предмет в посредника между людьми, носителя общественных отношений. Предметное богатство культуры оказыва­ется внешней формой, а действительным содержани­ем является развитие самого человека как обществен­ного существа, т. е. его отношений, сил, способностей и потребностей); 3) историзма (“культуры вообще” не существует, но выработать общее представление о ней возможно, предположив, что ее всеобщее содержание конкретно, то есть обнаруживается не на начальных, а на более развитых ступенях существования, когда ее зачатки, предпосылки становятся всеобщими усло­виями человеческой жизни).

Н. Н. Ефремов

КУЛЬТУРЫ НАТУРАЛИСТИЧЕСКИЕ КОНЦЕП­ЦИИ (от лат. conceptio — понимание и natura — при­рода), принадлежат к рационалистической традиции в исследовании культуры, созданы в эпоху Просвещения. Первоначально просветители базируются на при­знании коренного отличия культуры и природы, выд­вигая тезис “культура — это не натура”. Во Франции и Англии решение проблемы специфики культуры в отличие от природы связано с политической и идео­логической борьбой, поэтому внимание прежде всего уделяется “духу народа”, проявления к-рого ищутся в специфике порядков, социальных институтов, нра­вов, обычаев и т. д. Фактически речь шла об особен­ностях жизни наций, сформировавшихся в Европе именно в Новое время. Отождествляя нацию с госу­дарством, а общество с политическими формами прав­ления, просветители ставят социально-политическую задачу достижения идеала “совершенного государ­ства”, что возможно через исправление отношений между государством и гражданином на пути “совер­шенствования разума”, т. е. осознания общественно­го интереса как собственного. Цель разума — счас­тье человека, а стремиться к нему в равной степени естественно для каждого от его природы (Гольбах). Т. е. жажда счастья естественна как любое природ­ное явление, а следовательно, что угодно природе, то угодно и разуму. Немецкое Просвещение во главу угла ставило проблемы нравственного воспитания челове­ка, уделяя при этом особое внимание содержанию социальных традиций, через освоение к-рых уже по­явившийся на свет человек как бы рождается во вто­рой раз как культурное существо. Традиции отража­ют закономерную связь вещей в мире, при этом муд­рость (“Бог”, по Гердеру), с к-рой устроена Вселен­ная, одна и та же как для истории, так и для приро­ды. Человек и культура рассматриваются как высшие звенья природной эволюции. Концепции культуры по­добного рода получили название “натуралистиче­ских”.

Н. Н. Ефремов

КУЛЬТУРЫ НЕРАЦИОНАЛИСТИЧЕСКИЕ ТЕО­РИИ — возникли в конце XIX в. и получили широ­кое распространение в векеXX, явившись результа­том осмысления кризиса классической европейской культуры, развившейся на основе наследия Просве­щения. К. н. т. представляют широкий спектр разно­образных попыток пересмотра мировоззренческих и методологических принципов решения проблемы куль­туры просветителями и их последователями. При этом внимание прежде всего уделяется содержанию основно­го принципа (принципа разума). В XX в. стало оче­видно, что принципы классической культуры не мо­гут уже обеспечить должный уровень ценностной ре­гуляции человеческой жизни; мир человека оказался неизмеримо более многообразным и противоречивым, чем предполагалось; мировые войны и вспышки массового насилия вызвали недоверие к разуму, не смогшему их предотвратить; развитие цивилизации поставило вопрос о сохранении культуры как непре­ходящего арсенала творчества; заявил о себе угрожа­ющий разрыв между самочувствием реального индивида и обезличенным потоком культурного творчества;

разрушение экологической среды, понимаемой в ши­роком смысле этого слова, стало насущной проблемой;

несовпадение социального и культурного циклов по­ставило под сомнение судьбу культурного наследова­ния и т. д.

Поскольку видение разума как основы культуры не оправдалось, исследователи предлагают вместо него иные основания: всё богатство потока человеческой субъективности (Ницше, Шопенгауэр, Шпенглер, Берг­сон); акт свободного личностного выбора (Сартр, Камю, Хайдеггер); нерефлектированные обычным человеком глубинные смысловые структуры (Леви-Строс, Барт, Фуко, Деррида, Делёз) и т. д. Коренные перевороты в понимании сущности культуры не могли не изменить представления о самом процессе получения знания. Если в основе культуры не лежит разум, то и проник­нуть в ее тайну можно не рациональным способом. Так, Шпенглер видел задачу философа в постижении истории как совокупности образов культур, каждая из к-рых может быть постигнута физиогномически, по аналогии с живой человеческой душой. Вживание, наблюдение, сравнение, непосредственная внутренняя уверенность, точная чувственная фантазия — вот средства, с помощью которых можно познать куль­туры. Созидание культуры понимается Шпенглером как акт, родственный гениальному художественно­му творчеству в его романтическом толковании. Тог­да постижение его результатов должно быть конге­ниальным творческим актом проникновения в тайну произведения, чуждым логике и исполненным оза­рений и интуиции.

Н. Н. Ефремов

КУЛЬТУРЫ ПОСТСТРУКТУРАЛИСТСКИЕ КОН­ЦЕПЦИИ (от лат. post — после и structura — строе­ние, порядок) — являются продолжением идейной эволюции классического структурализма. К. п. к, основываются на критике положения классиков струк­турализма, что структуры — это конечные объектив­но существующие данности и задавать вопрос об их происхождении неправомерно. Постструктуралисты (Р. Барт, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Делёз, Ж. Бодрийяр, Ж. Ф. Лиотар, Ю. Кристева) ставят задачу по­казать их исторический, производный характер, ос­мыслить в них все “неструктурное”, позволяющее усомниться в их незыблемости. Круг возникающих при этом разнообразных вопросов они обозначают в тезисе “Нужно разомкнуть структуру в контекст”. Так, Фуко показал, что комплекс знаний, к-рые составля­ют кажущийся нам извечным, само собой разумею­щимся, современный концепт человека, на самом деле историчен и прошел долгий и тернистый путь станов­ления. Фуко исследовал не историю теорий, а форми­рование неявных (молчаливо принимаемых) концеп­туальных допущений, на к-рых основывается знание. Оказалось, что оно имеет нормативный характер, яв­ляется воплощением стратегий власти, надзора и оцен ки, принуждений и побуждений. Деррида раскрыл противоречивость даже исходных смысловых струк­тур классического знания. Вывод постструктуралис­тов: претендующая на абсолютную самоочевидность традиция европейского рационализма мыслить о мире и человеке исходя из понятия бытия как присутствия неправомерна. “Живого” настоящего не существует, оно не равно самому себе, затронуто отсрочкой и раз­личием, а следовательно, в текстах современной куль­туры нет единого смыслового направляющего, они воплощение разнозакония, неданности, инаковости. Делёз в этой связи предлагает новое прочтение “кни­ги культуры”, считая, что определенности культур­ных смыслов, к-рые нужно прочесть, отнюдь не пред-заданы заранее. Они каждый раз заново порождают­ся событиями, парадоксальны, а потому теорию о них можно построить только как серию парадоксов, что требует перехода к инфрасмыслу, к-рый нельзя офор­мить по привычным правилам грамматики и синтак­сиса.

Н. Н. Ефремов