Великолепный и обреченный

Когда он приехал в Нью-Йорк в середине января 1900 года, в него вцепились репортеры и издатели журналов. Как и следовало ожидать, восточное научное братство вторило профессору Холде-ну, отрицая утверждение Теслы о получении сообщения неземного происхождения. По крайней мере, он не объяснил им, как он это сделал. Сигналы, как он написал Джулиану Готорну из «North American» Филадельфии перед отъездом из Колорадо, означали для него, что «разумные существа на соседней планете», должно быть, более развиты в научном отношении, чем земляне. Предположение, которое было трудно проглотить докторам философии.

Тесла загорелся ответить на эти «послания» из космоса. Безусловно, он был на переднем крае обширной революционной технологии и немедленно начал подавать заявки на новые патенты для радио и для передачи энергии, основанные на его исследованиях в Колорадо.

В качестве первого шага он представил себе радиоцентр, предоставляющий всевозможные услуги, которыми мы можем наслаждаться сегодня, — взаимосвязанные радиотелефонные сети, сигналы, синхронизованные по времени, биржевые бюллетени, карманные приемники, личные средства связи, службу радионовостей. Он говорил об этом центре как о мировой системе передачи информации.

Первым патентом, на который он подал заявку по возвращении (№ 685 012), был патент о способах усиления интенсивности электрической осцилляции, средой для которой служил сжиженный воздух, используемый для охлаждения катушки и, таким образом, для понижения ее электрического сопротивления. Он также получил два других патента в 1900 и 1901 годах, относящихся к скрытым линиям передачи энергии и методу их изолирования путем замораживания окружающей диэлектрической среды, такой как вода. Один переизданный патент (№ 11 865), относившийся к «газообразному» охлаждающему агенту — очевидно — ключевое слово, которое было неосторожно упущено из исходного патента № 655 838. И поэтому Тесла является одним из основоположников криогенной инженерии.

Много лет спустя, в 1970-х годах, в Америке, России и Европе появились проекты развития методов использования сверхпроводников для передачи большого объема энергии под землей при использовании различных криогенных экранов. Брукхэвенская национальная лаборатория в Аптоне, Нью-Йорк, оказалась на переднем крае этих международных усилий. Брукхэвенский метод похож на метод Теслы за тем исключением, что целью современных исследований было охладить проводник до температуры нескольких градусов выше абсолютного нуля. Однако схожесть возрастает, если рассмотреть патент Теслы 1901 года № 685 012, в котором он описывает сверхохлаждение проводников для ощутимого понижения их сопротивления, таким образом понижая рассеяние энергии при прохождении тока. В этом заключается еще одна причина, по которой его новаторская работа осталась без признания, — возможно, потому, что она могла дать возможность патентному бюро США признать недействительными последующие заявки.

Маркони выиграл гонку за звание первого в радиопередаче дальнего действия, его успех мировая пресса создала в основном в отсутствие Теслы. Тесла с презрением отнесся к тем знакам восторга, которые последовали в Америке по поводу передачи результатов гонок яхт в проливе Лонг-Айлэнд-Саунд. Он объявил о своем плане управлять автоматической лодкой на Парижской выставке по радио — из своего офиса на Манхэттене! Тем временем, как напомнил ему Джордж Шерфф, у него возникла очень острая проблема с его банковским счетом. Он истратил 100 тыс. долларов за восемь месяцев в Колорадо.

К кому обратиться? К полковнику и миллионеру Дж. Астору? К Джорджу Вестингаузу? Томасу Райену? Дж. Пирпонту Моргану? С. Джордану Мотту? Хотя его высмеяли в прессе, его репутация среди капиталистов все еще оставалось хорошей. Особенно одна вещь потрясла столь твердолобых джентльменов — рекорд компании Вестингауза в установлении своей монополии на патенты переменного тока, несмотря на усилия конкурирующих промышленников.

В поисках нового капитала на развитие он снова стал частым посетителем клуба игроков в Пальмовом зале отеля «Уолдорф-Астория», и, конечно, «Дельмонико». С той же целью Тесла предложил охотно откликнувшемуся Роберту Джонсону, что сам он, Тесла, может написать статью в журнал «Century» об источниках энергии и технологии будущего. Он тяжело работал над этой статьей, которая была в конце концов озаглавлена: «Проблема увеличения энергии человечества», и появилась в июне 1900 года. Как большинство статей Теслы, она оказалась скорее длинным философским трудом, а не сообщением о его новейших исследованиях в Колорадо, как хотелось бы Джонсону. Тем не менее, она вызвала сенсацию. Частью этой сенсации она была обязана фотографиям, которые были сделаны в Колорадо и где изобретатель прибегнул к небольшому обману — используя не просто время экспозиции, а двойной экспозиции. Его изобразили спокойно сидящим на деревянном стуле, погруженным в свои записи, тогда как вокруг него вспыхивает и потрескивает молния, которая могла убить целую толпу людей. (Хотя можно было обратиться к местным фотографам в Колорадо, но Тесла пригласил мистера Али, своего любимого фотографа с Манхэттена, чтобы заснять эксперименты, проводимые с его усилителем.) Время экспозиции длилось час или два, что, конечно, произвело впечатление гораздо более плотного и яркого воздействия молнии, чем фотоснимки отдельных разрядов. И хотя сидящий на стуле не сидел там все это время, иначе он непременно был бы убит током, Тесла знал, для того чтобы сфокусировать внимание людей, необходимо усилить яркость эффекта.

Это был тяжелый труд моделирования, поскольку эксперименты и их фотографирование должны были производиться ночью, когда температура обычно была ниже нуля. В своем дневнике Тесла объяснил, как это было сделано: «Конечно, разряда не было, когда делали фотографии экспериментатора, как можно было себе представить. Сначала на пластину запечатлевали ток в темноте или при слабом свете, затем экспериментатор занимал свое место на стуле, и, в конце концов производилась экспозиция при дуговой лампе. Чтобы выявить общий вид и прочие детали, использовался световой заряд»1. Таким образом, при окончательной экспозиции через тело Теслы не просматривался пустой стул, как при рентгеновском снимке.

Результаты были столь удачными, о таких можно было только мечтать. При виде этих фотографий каждого охватывало изумление. Когда Тесла послал оттиск профессору А. Слаби, тогда еще находящемуся у истоков славы «отца немецкого радио», тот ответил, что Тесла, должно быть, открыл что-то уникальное и сам он «никогда ничего подобного не видел».

Дневник, который изобретатель вел в Колорадо, объясняет, что причиной его постоянных экспериментов с фотографиями было разочарование в результатах его исследований шаровых молний. Он писал об этом: «Очень важно использовать лучшие методы фотографирования токов, демонстрирующих эти явления. Необходимо создать более чувствительные пластины и экспериментировать с ними. Окрашивание фотослоев может также помочь и привести к более ценным наблюдениям»2.

Он также продолжал думать «о ценности сильно возбужденных электронных ламп для фотографирования. В конечном счете, благодаря совершенствованию аппаратуры и точному выбору газа в лампе, мы должны сделать фотографа независимым от солнечного света и дать ему возможность повторять свои операции при тех же самых условиях... Такие трубки дадут ему возможность регулировать условия и по своему желанию регулировать световые эффекты»3.

Статья в журнале «Century» с этими фотографиями и прогнозами ввергла его в самый эпицентр полемики. И хотя коллеги-ученые делали язвительные замечания, пресса в основном оставалось верной ему.

«Последнее время пресса сильно веселится над Николой Теслой и его прогнозами относительно того, что будет сделано в будущем при помощи электричества, — было написано в питтсбургской газете «Диспетч» (февраль, 23, 1901), вотчине Вестингауза. — Некоторые из его наиболее оптимистичных воззрений, таких, например, как отправка сигналов на Марс, породили мнение, что мистеру Тесле было бы лучше поменьше прогнозировать и побольше развивать свою деятельность в направлении осуществления теории на практике.

Тем не менее, недавнее решение окружного суда США Южного округа Огайо полностью признает тот факт, что Тесла ни в коей мере не лишен собственного зарегистрированного свидетельства о полном и всестороннем успехе...

У мистера Теслы столько энтузиазма и богатства фантазии по отношению к будущему, что это, естественно, порождает шутки! Но любой человек, не знающий, что Тесла стоит в первых рядах изобретателей в области электричества, является невеждой в современной истории этой области».

Убедительная поддержка пришла от редактора-электротехника Томаса Коммерфорда Мартина: «Мистер Тесла обладает способностью к видению, которая была нарушена вспышкой случайного метеора, но растущая убежденность его собратьев по профессии в том, что поскольку он видит дальше, то именно он первым увидел неяркие огни, мерцающие на новых и едва заметных континентах науки...

Известность, будь она хорошей или плохой, была именно тем, чего хотелось Тесле, так как ему все еще чрезвычайно важно было привлекать внимание потенциальных спонсоров. Одним из первых (но необязательно самых важных) персон, позволивших ему продвинуться вперед, был Стэнфорд Уайт, прославленный архитектор. Они встретились как-то раз вечером в Клубе игроков, помещение которого Уайт только что реконструировал. Почувствовав мгновенное взаимопонимание, они очень легко вступили в разговор. Уайт читал о видении Теслой будущего в журнале «Century» и был им потрясен. Когда изобретатель начал описывать устройства, которые он провидел для системы общемирового транслирования, архитектор превратился в энергичного участника великого замысла.

Этот великий замысел не был простой фантазией. Даже когда Тесла еще находился в Колорадо, осцилляторы и другое оборудование собиралась в мастерской Нью-Йорка под непосредственным присмотром Шерф-фа и помощника инженера. Секретность, как обычно, была строгой. Сразу же по возвращении Тесла связался с Вестингаузом, так как знал, что инженеры магната могут снабдить его построенными на заказ механизмами, которые были ему нужны.

Он написал Вестингаузу, что его эксперименты в Колорадо полностью продемонстрировали выполнимость и целесообразность установления телеграфной связи по всему земному шару «при помощи машинного оборудования, которое я усовершенствовал». Ему понадобился мотор и динамо постоянного тока, по крайней мере в 300 лошадиных сил на любой стороне Атлантики, а это будет дорого стоить.

«Вы, конечно, узнаете, — по секрету сообщил он, — что я обдумываю идею внедрения такой связи просто для первого шага более важной работы в дальнейшем, а именно — для передачи энергии. Но поскольку передача энергии будет предприниматься в гораздо более широком масштабе и будет стоить гораздо дороже, я вынужден сначала продемонстрировать этот «гвоздь программы», чтобы получить деньги»4. Он также попросил Вестингауза дать взаймы 6 тыс. долларов под его английский авторский гонорар.

Промышленник пригласил Теслу проехаться с ним из Нью-Йорка в Питтсбург в его частном «вагоне-дворце», чтобы поговорить обо всем. Во время поездки Тесла объяснил, что его станция превзойдет по действию атлантический кабель как по скорости, так и по возможности посылать одновременно множество сообщений. Он предложил, чтобы Вестингауз сохранил в собственности любое машинное оборудование, которое он поставлял и имел, до некоторой степени, свой собственный интерес в этом рискованном предприятии. Но Вестин-гауз уже получил свой урок в жестоком мире капитала. Он предложил, чтобы Тесла исследовал возможность финансирования среди предпринимателей, стремящихся найти способ вложить избыток своих капиталов.

Одним из таких потенциальных вкладчиков оказался Генри О. Хавемейер, известный как «сахарный король» из-за своей впечатляющей монополии на рафинировочные заводы. Тесла, щедрый на подарки независимо от того, имел он деньги или нет, отправил посыльного в Ньюпорт, Род-Айленд, с дорогим неограненным сапфиром в качестве свадебного подарка «сахарному королю». Увы, его знак почтения не был сразу вознагражден.

Остальными, кому он конфиденциально сообщил о своих грандиозных планах, были Астор и Райан. Хотя полная мера вовлеченности полковника Астора в проект осталась неизвестной, должно быть, Тесле сопутствовал некоторый успех, поскольку, когда в 1913 году было оценено имущество Астора, оно составило 500 долей основного капитала в компании Николы Теслы.

Весна 1900 года прошла для Теслы в муках разочарования. Он и Роберт в смятении прочли объявление в газете банкиров «Ф.П. Уорден и Компания»: «Сертификаты Маркони принесут вам чистого дохода от 100 до 1000% по сравнению с любым делом». Акции Британской компании Маркони сначала предлагались по 3 доллара, а теперь их уже покупали по 22 доллара.

Тесла, считая, что Маркони нарушил права на его патенты, решил подать на него в суд. Последние строки статьи еще больше воспламенили его: «Система Маркони одобрена такими людьми, как Эндрю Карнеги и Томас Эдисон, а также прессой всего мира. Эдисон, Мар-кони и Пупин — инженеры-консультанты Американской компании».

Вот оно — эти трое сговорились смошенничать с его изобретением радио. Тесла написал Роберту, заметив, что испытывает оптимизм относительно возмещения собственных убытков: «Рад узнать из прилагаемого объявления, что Эндрю Карнеги обладает такой платежеспособностью. Он именно тот человек, к кому следует обращаться за возмещением убытков. Мои акции пошли вверх!»5

Из числа всех тех, кто прочел статью Теслы в журнале «Century» и оказался под сильным впечатлением дерзости его мечты, кто полностью соответствовал надеждам изобретателя, был Дж. Пирпонт Морган.

Они встретились, чтобы побеседовать о мировой системе применения новейших открытий. Инстинктивно с Морганом Тесла был менее откровенным, чем в беседе с Вестингаузом: не было необходимости смущать финансиста слишком большим количеством информации. Наоборот, он распространялся на темы, касающиеся денег и власти. Он описал Моргану план радиотрансляции из одной станции на всех длинах волн. Таким образом, у финансиста будет полная монополия на радиовещание. Пока остальные ограничивали свое мышление рамками радиопередачи из точки в точку, например судно — берег, и трансокеанической беспроводной трансляцией, Тесла говорил о радиовещании на весь мир. Морган заинтересовался.

После их встречи Тесла написал ему письмо 26 ноября 1900 года, точно описав в нем свои предложения. Он сообщил, что уже осуществлял передачи в радиусе почти семисот миль и мог создать станции телеграфной связи, передающие сообщения через Атлантический океан, а если надо, то и через Тихий. Он мог выборочно управлять, не создавая помех, множеством приборов и мог гарантировать полную конфиденциальность сообщений. Он предложил свое имя для любой возможной корпорации, оценив стоимость создания межатлантической станции в 100 тысяч и 250 тысяч долларов для станции, передающей через Тихий океан, при этом, по его расчетам, первая станция могла быть построена за 8—9 месяцев, а вторая — за год6. Он не напомнил Моргану о беспроводной передаче энергии не потому, что он решил отбросить эту идею, но из соображений благоразумия, так как это могло существенно повлиять на инвестиции банкира. В любом случае нельзя было ожидать, что Морган почувствует прилив оптимизма от мысли направить электричество зулусам или пигмеям. Морган ответил, что он согласится финансировать Теслу в размере 150 тысяч долларов. Однако он предупредил, что не пойдет дальше этой суммы. Хотя он выплатил авансом некоторую часть этих денег, в то время как страну охватила агония свирепствующей инфляции, что повлекло за собой немедленное таяние финансов Теслы, все же эти деньги вызывали восторг. Отношения между ними очень быстро стали походить на отношения между придворным и королем. Морган был «великим и щедрым человеком». Работы Теслы «громко провозгласят ваше имя по всему миру. Вы скоро увидите, что не только я могу глубоко восхищаться благородством вашего поступка, а также вашими филантропическими инвестициями, в 100 раз превышающими сумму денег, отданных в мое распоряжение столь великодушным, царственным образом...»7

Морган, который совсем не интересовался филантропической стороной бизнеса, в ответ послал Тесле чек в соответствии с их соглашением и попросил его обозначить более 51 процента доли в его различных радиопатентах как залог ссуды8.

Тесла послал Моргану письмо, в котором процитировал восторженные отзывы профессора Слаби, теперь уже немецкого советника в довершение к званию прославленного ученого: «С некоторого времени я посвятил себя исследованиям беспроводного телеграфирования, которое вы обнаружили первыми таким ясным и точным способом... Как отцу этого телеграфирования, вам будет интересно узнать...» Это означало для Моргана объемность заявок, сделанных Маркони и остальными. Тесла также напомнил своему патрону, что ни Рафаэль, ни Колумб не смогли бы добиться успеха, если бы не их богатые спонсоры.

Обеспеченный финансированием, Тесла теперь приступил к покупке участка земли, на котором собирался построить передатчик. Джеймс Д. Уорден, управляющий и директор земельной компании Саффокл Каунти, владевший двумя тысячами акров на Лонг-Айленде, предоставил изобретателю двести акров в Шорэме9

Участок земли, изолированный и лесистый, был расположен рядом с фермами Джемима Рэнделла и Джорджа Хейджмана в шестидесяти пяти милях от Бруклина. Довольный Тесла нарек это место Уорденклиффом и представил, что оно станет одним из первых промышленных парков. На всемирной радиостанции будут работать две тысячи человек, а их семьи поселятся поблизости.

В марте 1901 года Тесла отправился в Питтсбург, чтобы вместе с Вестингаузом заказать генераторы и трансформаторы. Одновременно в Англии были его агенты, разыскивающие место на береговой линии для размещения станции по эту сторону океана. Теперь он был слишком занят, чтобы думать о Парижской выставке, которая прошла без собиравшейся потрясти мир демонстрации изобретателя.

В.Д. Кроу, архитектор, коллега Уайта, тесно сотрудничал с Теслой над проектом башни, которая должна была иметь на верхушке гигантский медный электрод, ста метров в диаметре, формой напоминавший огромный пончик. Позже форма электрода была изменена и стала напоминать шляпку гриба. Восьмиугольная башня, сделанная в основном из деревянных брусьев, должна была подниматься из большого кирпичного здания. Но общая высота этого фантастического строения вызывала беспокойство из-за своих аэродинамических осо-бенностей10

13 сентября Тесла написал Стэнфорду Уайту: «Новости о выстреле в президента [Мак-Кинли был застрелен 6 сентября] потрясли меня в два раза меньше, чем расчеты, проведенные вами, которые вместе с вашим любезным письмом я получил прошлой ночью.

Совершенно ясно — мы не можем строить эту башню так, как наметили раньше.

Не могу передать вам, как мне жаль, поскольку мои расчеты показывают, что благодаря этой башне я смог бы достичь другого берега Атлантики...»11

На некоторое время они решили вернуться к предыдущему проекту, включавшему использование двух или даже трех башен меньшей высоты, но в конце концов была построена одна башня, которая поднялась на 187 футов. Внутри нее металлический стержень, уходивший на 120 футов в глубь земли. Этот стержень, заключенный в футляр деревянного колодца 12 футов площади и окруженный спиралью лестницы, был сконструирован таким образом, чтобы давление воздуха могло привести его к соприкосновению с верхней платформой башни. «Уорденклифф» стала вехой в истории — величественной по замыслу и впечатляющей, которую когда-либо производил Золотой век Америки. Величественной и обреченной. Из-за нетерпения, с которым изобретатель хотел получить свое оборудование, Вестингаузу пришлось назначить для его сопровождения особого человека. А из-за медлительности, с которой приходили деньги от Моргана, изобретателю пришлось взяться за другую работу, дожидаясь окончания сооружения башни «Уор-денклифф». Он переместил свои офисы в «Метрополитен Тауэр» в Нью-Йорке.

Тесла занялся пока другими проектами. Чтобы получить ссуду, он собирался усовершенствовать особый вид индукционного мотора, построенный Вестингаузом. С этим мотором возникали постоянные сложности. Еще он установил оборудование Вестингауза на заводе Эдисона в Нью-Йорке. Тем временем Джордж Шерфф отправился в Мексику исследовать тамошние возможности бизнеса.

Большим разочарованием стала для Теслы неспособность правительства заказать его радиоуправляемые устройства для береговой защиты. Когда конгресс утвердил программу защиты и оборонительных укреплений, предусматривающую вложение 7,5 миллиона долларов, он написал Джонсону, что, возможно, полмиллиона долларов будет вложено в «инвестирование телеавтоматических систем вашего друга Николы, а остальные деньги, без сомнения, проложат дорогу в карманы и руки политиков». Даже эта с оттенком цинизма записка передает его необоснованный оптимизм.

Вскоре у него появилась причина для огорчения. По мере того как 1901 год приближался к своему завершению, мировая пресса обнародовала новость о том, что Маркони 12 декабря передал букву «S» через Атлантический океан из Корнуолла в Ньюфаундленд. Как Моргана, так и остальных больше всего удивило то, что он смог это сделать без огромной станции, которую строил Тесла.

Без всякого сомнения, они не знали, что Маркони использовал основополагающий радиопатент Теслы № 645 576, поданный на регистрацию в 1897 году и зарегистрированный 20 марта 1900 года. Немного удивительно то, что Тесла начал горько ссылаться на журнал «Borgia-Medici Methodes», который отнял у него репутацию и удачу. Но радиотехнология в то время оставалась тайной для большинства ученых, не говоря уже о среднем инвестиционном банкире.

Хотя Тесла был страшно рассержен, он не терял времени на горькие вздохи, а обратил свой взор на свою удивительную навязчивую идею, материализующуюся на фермерских землях Лонг-Айленда. Поначалу он вынашивал ее создание, проживая в частном доме около места строительства. Когда Шерфф уехал из Манхэтте-на, чтобы ускорить работу, Тесла вернулся в свое изящное уединение в «Уолдорф-Астории», чтобы держать руку на пульсе Уолл-стрит. Каждый день они с Шерффом посылали друг другу телеграммы и письма. И поскольку до «Уорденклиффа» можно было добраться за час на поезде от Нью-Йорка, то, по крайней мере, раз в неделю изобретатель, элегантно облачившись в свои серые гетры, в сопровождении слуги-серба, несущего необъятную корзину с едой, садился в поезд, отправлявшийся на Лонг-Айленд.

Он постоянно беспокоился из-за секретности. Жители Нью-Хейвена наблюдали через пролив Зунд, как восьмиугольная башня вырастала над верхушками деревьев северного берега, подобно гигантскому грибу. Что касается обитателей окрестностей Шорэма, то они верили, будто находятся на пороге славы и промышленного процветания.

Глава 16

ОСМЕЯННЫЙ ,

ПРОКЛЯТЫЙ ,

ПОВЕРЖЕННЫЙ

По мере того как башня устремлялась все дальше ввысь, Тесла довел и себя, и большой штат сотрудников до изнеможения. Он послал деньги в Германию, чтобы к нему вернулся радиоинженер Фритц Левенштайн, и тот вскоре присоединился к уор-денклиффской команде. Другой хорошо известный инженер, Г. Отис Понд, работавший на Эдисона, помогал создавать лабораторию.

Годы спустя Понд говорил о своем несогласии с исторической оценкой этих двух изобретателей. Эдисон был «величайшим экспериментатором и исследователем, рожденным этой страной, но я не расценивал бы его как изобретателя». Однако Теслу он считал «величайшим гением изобретательства всех времен»1.

Понд часто сопровождал Теслу в длительных прогулках. Они были вместе в тот декабрьский день 1901 года, когда Маркони послал первый трансатлантический сигнал. «Похоже, Маркони накинулся на вас», — сказал он.

«Маркони — хороший парень, — ответил Тесла, — пусть продолжает. Он использует семнадцать моих патентов».

Понд также вспоминает беспокойство Теслы из-за военных приборов, которые тот изобретал. Он только что запустил модель своих радиоуправляемых торпед в проливе Зунд, окружил ими корабль и потом подвел их к побережью. «Отис, — сказал он, — иногда мне кажется, что у меня нет права делать подобные вещи»2.

Из-за чрезвычайной насыщенности дня изобретателя часто казалось, что это был не один человек, а три или четыре. Его лаборатория в Нью-Йорке стала местом встречи ученых всего мира. Ночи были наполнены тяжелыми экспериментами, написанием патентных заявок на изобретения, профессиональных статей в журналы и писем издателям.

Необходимость видеть «нужных» людей и быть ими увиденным заставляла его стать как «дневным», так и ночным «человеком»: иногда ночь за ночью он не смыкал глаз. Неизбежным следствием такого бурного распорядка жизни оказалась ситуация, при которой его друзья разделились, занимая изолированные части-отсеки его жизни, о которых остальные не знали. Например, его близкие друзья, такие как Джонсоны, не имели ни малейшего представления о его новых наперсниках, даже не знали их имен и фамилий, хотя нельзя сказать, что кто-то мог заменить его любовь к ним.

Дневные часы были важны для увещевания патрона, Моргана, быстрее выплатить аванс, для напоминания ему о том, что инфляция угрожает потопить их корабль. Он встречался с другими потенциальными инвесторами. Он умолял торопиться с машинным оборудованием и ускорить кредит. И пока он оставался в Нью-Йорке, он ежедневно отсылал письма Шерффу с инструкциями.

Одним из приятных событий этого лихорадочного 1902 года был визит английского лорда Кельвина в США. Кельвин объявил о своем полном согласии с Теслой по двум вызывавшим разногласие вопросам:

1) о том, что Марс посылал сигналы Земле;

2) и о том, что разговор о невозобновляемых земных ресурсах имел критическое значение для всего мира3

Кельвин, как и Тесла, был убежден, что ветер, как и солнечная энергия, должен использоваться, чтобы помочь сохранить уголь, нефть и лес. Он заявил, что ветряные мельницы должны быть помещены на крышах домов при первой же возможности, чтобы приводить в действие лифты, водяные насосы, обогревать зимой и охлаждать — летом4.

Тем не менее, Эдисон вопреки прогнозам своих выдающихся современников отодвигал ужасный день нехватки горючих материалов более «чем на пятьдесят тысяч лет». Одни леса Южной Америки, возражал он, смогут обеспечить топливом Землю на протяжении всего этого времени.

Когда Кельвин выразил высокую благодарность американским «пророкам науки», это была явная признательность Тесле, ставшая бальзамом для духа изобретателя. После банкета у «Дельмонико» в честь Кельвина англичанин провозгласил, что «Нью-Йорк — это самый освещенный город мира» и единственная точка на земле, которую могут видеть марсиане.

Возможно, под действием великолепного вина он заявил, что «Марс подает сигналы... Нью-Йорку». На следующий день это заявление пестрило заголовками во всех газетах. Когда Тесла произнес подобное заявление, то это вызвало полемику. Но теперь, когда подобное высказал человек статуса Кельвина, ни одного возражения от научного сообщества не последовало, включая даже профессора Хольдена. Такое внезапное изменение отношения воодушевило Готорна, друга Теслы, написать несколько провокационную статью, в которой он пошел даже дальше сенсационного заявления Кельвина. Он написал, что люди, очевидно, с Марса и других более старших планет посещали Землю и осматривали ее время от времени лишь для того, чтобы сообщить на свою планету: «Они еще не готовы для взаимодействия с нами». Однако поскольку родился Никола Тесла, все изменилось. «Возможно, они (люди с других планет) направляли его исследования, кто знает?»5

Эта статья и поныне служит предметом обвинения романтичного Готорна в том, что он заронил зерно, которое впоследствии было взращено желающими видеть Теслу посланцем с Венеры. Готорн и другие журналисты подобными заявлениями сильно подорвали научную репутацию ученого.

Итак, продолжал Готорн, изобретателю в одинокой обсерватории на склоне горы первому пришло послание. «Кто-нибудь другой мог получить его... Получить и отвергнуть. Но Тесла, чей мозг, по сравнению с его конкурентами-учеными, подобен собору Св. Петра по сравнению с перечницами, был готов к подобным вещам, и сигнал не пропал зря»6.

Хотя никто никогда не обвинял Николу Теслу в отсутствии самомнения, мы можем себе представить, что он стиснул зубы, садясь за свой письменный стол, чтобы поблагодарить друга за столь головокружительный полет воображения. «Это было очень мило, — написал он, — кроме собора Св. Петра и перечниц!»

Затем он благоразумно сменил тему и продолжал, рассказывая о своих научных предметах, вызывающих беспокойство: «Одну половину времени я чувствую себя как приговоренный к смерти человек, а другую — как счастливейший из смертных. Все это еще пока только надежды. Мои исследования могут занять вечность, но я чувствую каждой клеточкой — все наверняка получится! Кое-что проверено во время моих экспериментов в Колорадо. Мы можем сконструировать машину, которая передаст сигнал нашим ближайшим соседям, с такой же точностью, как через вашу грязную речушку Скайкол. Так же не надо беспокоиться о получении сообщения, если только в Солнечной системе нет других коллег, которые так же, как и мы, знают, как управлять подобным видом аппаратуры...»7

В июне Тесла переместил свою лабораторию из Ман-хэтгена в новое кирпичное здание в Уорденклиффе. Здесь, за исключением резкой необходимости, исходящей из самого проекта, спрос на его время был гораздо меньше. На территорию допускались только сотрудники. Уединение и тишина были именно тем, в чем он нуждался.

Но неприятности преследовали его и тут. Когда-то его вызвали в суд для исполнения обязанностей присяжного по делу об убийстве осенью в Нью-Йорке. Он отложил это уведомление и забыл о нем. Вскоре в газетах появились смутившие его заголовки, которые резко напомнили ему об обязанностях гражданина Америки: «Никола Тесла оштрафован на 100$», «Тесла не явился на суд квартальной сессии в качестве присяжного и теперь сожалеет». Он действительно сожалел и сразу же принес судье свои извинения. И тогда его освободили от обязанностей присяжного на том основании, что он противник смертной казни. «Нью-Йорк Тайме» процитировала его высказывание о смертной казни как о «варварском, бесчеловечном и ненужном наказании»8.

Маркони оставался героем дня в Америке, впрочем, как и повсюду. По сравнению с его деятельностью эксперименты Теслы выглядели непонятными и сомнительными. В феврале 1904 года журнал «Век электричества» поместил критическую статью: «Никола Тесла — его работа и невыполненные обещания». Автор сообщал: «Десять лет назад Тесла был многообещающим специалистом в области электричества. Теперь его имя вызывает сожаление — обещания остались невыполненными». Прошло слишком много времени с момента его настоящего триумфа, теперь он узнал, сколь коротка может быть память смертных. К весне 1903 года денежные проблемы Теслы выросли до непомерных размеров, и он опять был вынужден вернуться в Нью-Йорк, чтобы попытаться изыскать дополнительные фонды. Даже тогда он не прекратил полностью своих научных исследований. В записке Шерф-фу, одной из сотен, он просит переслать профессору Баркеру из университета в Пенсильвании «рентгеновский снимок руки... сделанный в Колорадо... лампа управлялась моей системой без проводов...»9 Он вернулся на Лонг-Айленд, чтобы присутствовать при водружении пятидесятипятитонной, семидесятивосьмифутовой куполообразной конструкции на вершину башни. (В соответствии с планом купол должен был быть покрыт медными пластинами, чтобы образовать замкнутый изолированный шар, но этого так никогда и не произошло.) Шерфф воспользовался возможностью, чтобы напомнить Тесле о катастрофически тающих денежных средствах. Кредиторы демонстрировали нетерпение. Даже когда Морган выслал остаток обещанных 150 тысяч долларов, его едва хватило, чтобы покрыть неоплаченные счета. Тесла почувствовал, что Морган со всей своей огромной властью над национальной экономикой в большой степени был ответственен за рост цен. 8 апреля он написал финансисту: «Вы подняли большие волны в мире промышленности, и некоторые из них нанесли сильный удар и по моей лодке. В результате цены подскочили в два раза, а возможно, и в три, по сравнению с тем, какими они были раньше...»10 Морган, чей капитал жестко продолжал централизацию железных дорог и других промышленных предприятий, отказался предоставить дополнительные денежные суммы. Через две недели Тесла писал опять: «Вы оказали мне благородную помощь в то время, когда Эдисон, Маркони, Пупин, Флеминг и многие другие открыто высмеивали мои начинания и объявляли их обреченными на провал...» Но Морган не отозвался, и Тесла, начиная ощущать муки отчаяния, решил выложить свой последний козырь. В конце концов он написал Моргану, раскрыв свою истинную цель — передача не только радиосигналов, но и энергии без проводов.

3 июля он писал: «Если бы я рассказал вам об этом раньше, вы бы вышвырнули меня из своей конторы... Вы поможете мне или весь мой огромный труд вылетит в трубу?..»11

Ответ пришел через одиннадцать дней, адресованный Н. Тесле, эсквайру. «Я получил ваше письмо, — писал Морган, — и в ответ скажу, что сейчас я не склонен предоставлять дальнейших ссуд»12.

Тесла ответил величественным образом, в стиле Юпитера, ночью он отправился на башню и устроил такой фейерверк, которого никто никогда не видел. Его испытания продолжались этой ночью и в течение нескольких последующих ночей. Жители в ужасе наблюдали, как ослепительные вспышки выстреливали из сферического купола башни, иногда озаряя окрестности на сотни миль вокруг. Казалось, они говорили: «Возьми все это, Пирпонт Морган».

Когда репортеры бросились к месту действия, их не пустили. «New York Sun» сообщила: «Вспышки Теслы поражают, но он не говорит, что он пытается сделать в Уорденклиффе. Жители близлежащих окрестностей... чрезвычайно интересуются ночными электрическими представлениями, демонстрируемыми с высокой башни, где Никола Тесла проводит свои эксперименты по беспроводному телеграфному и телефонному сообщению. На вершине башни и на шестах прошлой ночью (15 июля) вспыхивали всевозможные виды молний. Некоторое время весь воздух был наполнен ослепительными вспышками электричества, которые, казалось, выстреливали в темноту по какому-то таинственному заданию.

Во время интервью Тесла сказал: «Местные жители, если они проснутся, увидят еще более странные вещи. Когда-нибудь, но не сейчас, я сделаю заявление о тех вещах, о которых я никогда раньше не мечтал».

Еще более странные вещи! Было ли это простым поддразниванием общественности?