В) Нулевые морфемы и морфемы-операции

§ 159. Нулевые морфемы — это морфемы с нулевым экспонентом, передающим то или иное грамматическое значение. Нулевой экспонент есть значащее отсутствие аффикса или служебного слова, регулярно противопоставляемое наличию аффикса или служебного слова в соотносительных случаях. Так, отсутствие окончания в форме бел рассматривается как нулевая морфема, поскольку эта форма противостоит форме белый и, с другой стороны, формам бела, бело, белы. Нулевая морфема включается в определенной точке речевой цепи в линейную последовательность сегментных морфем: бел|#

В зависимости от того, чему именно противопоставлен нулевой экспонент, различают несколько видов нулевых морфем. Самый известный из них — нулевое окончание, или нулевая флексия (ср. только что приведенный пример). Нулевой суффикс имеем в формах мн. ч. болгары, крестьяне — при ед. ч. болгарин и т. д. с суффиксом

-ин-; в формах совершенного вида решу, одолею, оценю, расскажу— при

несовершенном виде с суффиксами -а- (решаю), -ва- (одолеваю),

-ива-/-ыва- (оцениваю, рассказываю). Нулевых префиксов в русском языке нет,

поскольку префиксы не создают у нас таких регулярных противопоставлений, которые

позволили бы говорить при отсутствии префикса о нулевой морфеме. В болгарском языке

префиксы по- и най- являются обязательными и единственными морфемами, передаю-щими значение сравнительной и превосходной степени соответственно, поэтому в

положительной степени с полным правом может быть выделен нуль префикса: #\хубав

'хороший'—по-хубав—най-хубав.

Пример нулевой морфемы, противопоставленной служебному слову: отсутствие

вспомогательного глагола в Ему пора идти при наличии такого глагола в Ему было

(будет) пора идти.

§ 160. Морфемы-операции (иначе супрасегментные морфемы) описываются как

операции, производимые над сегментными морфемами (или их сочетаниями) с целью

выразить то или иное грамматическое значение. Сейчас мы рассмотрим морфемы-операции, «привязанные» к отдельному слову,— значащие чередования фонем,

изменения ударения и тона, а также стоящие особняком морфемы-повторы.

Супрасегментные морфемы, которые проявляются только в словосочетании и

предложении (интонация и порядок слов), мы рассмотрим ниже (§ 201—202). Все

морфемы-операции (как и нулевые морфемы) являются грамматическими, т. е.

своеобразными аналогами аффиксов и служебных слов.

§161. Значащее чередование превращается в экспонент особой морфемы, если это

чередование становится главным или даже единственным показателем грамматического

противопоставления. Это мы видим, например, в русском языке при образовании не-которых существительных от прилагательных:

стар, старый, старая ... старь

зелен, зеленый... зелень

гол, голый... голь

Здесь в прилагательном (во всех его формах) на конце корня стоит

непалатализованный согласный /r/, /n/, /l/, а в производном существительном (тоже во

всех словоформах) — соответствующий палатализованный /r'/, /n'/, /l'/. Важна именно

четкая закрепленность определенного альтернанта за определенной грамматической

функцией (а не наличие «минимальных пар» типа стар: старь, составляющих частный

случай). При указанном распределении альтернантов непалатализованный согласный

становится показателем прилагательного, а палатализованный — показателем

существительного (вместе с соответствующими наборами окончаний отдельных форм).

Таким образом, дифференциальный признак палатализованности последней фонемы

корня выполняет здесь функцию, аналогичную той, которую в других случаях выполняет

суффикс (ср. слова старость, новизна, слепота и т. д.). Можно сказать, что в фонеме /r'/

слова старь все, кроме палатализованности, принадлежит корню, а палаталнзованность

составляет супрасегментный экспонент грамматической морфемы, иногда называемой

«симульфиксом» (от лат. simul -одновременно, вместе с'), либо что грамматической

морфемой является здесь самый факт замены непалатализованного согласного

палатализованным (/r ®r'/, /n ®n'/ и т. д.), т. е. определенная операция над фонемным

составом корня.

Другим аналогичным примером могут служить англ. house / haus / 'дом' и house / hauz / 'поселить', extent / ikst'ent / 'протяжение, степень' и extend / ikst’end / 'простираться, протягивать' и т. д.; здесь звонкость последнего согласного отличает глагол от существительного.

Таким же образом используются и чередования гласных. В немецком языке формы

множественного числа многих существительных образуются с умлаутом (перегласовкой)

гласного в корне. В ряде случаев умлаут выступает не в качестве «сопроводителя», а

самостоятельно:

В этих случаях принадлежность корневого гласного к заднему или к переднему ряду выступает как основной показатель соответственно единственного или множественною числа (хотя «по совместительству» на число указывают также формы артикля и окончания некоторых надежей). ДП ряда оказывается здесь экспонентом грамматической морфемы, тогда как остальные ДП гласной фонемы (лабиализованность, степень подъема, долгота или краткость) принадлежат экспонентам соответствующих корней. В английском языке, где артикль не изменяется по числам, перегласовка может оказаться даже единственным показателем множественного числа. Ср., например, tooth | tu : T | 'зуб' — мн.ч. teeth [ti:T ], mouse [maus] 'мышь' — мн.ч. mice [mais] и др. Еще более разнообразные чередования гласных (так называемый аблаут) используются в германских языках в формах сильных глаголов, а также при образовании от этих глаголов других слов; ср. англ. sing [ siN ] 'петь, пою' и т.д.—sang [ sQN ] 'пел'—sung[sГN ] 'спетый'—song [ soN ] 'песня'; нем. binden 'связывать'— прош. band — прич. II gebu _ nden (в сочетании с циркумфиксом ge...en) — Binde 'повязка'— Band 'связь, лента, том'— Bu _ nd 'союз'. Внешне факты такого рода несколько похожи на трансфиксацию (§ 155,6) и нередко объединялись с нею в понятии «внутренняя флексия».

§ 162. В ряде случаев используется усечение какой-либо части слова или корня, т. е. чередование соответствующих фонем с нулевой. Во французском языке так образуются формы мужского рода некоторых прилагательных. Ср. longue /lõg/ 'длинная'—муж. р. long /lõ/, fraîche /frεš/ 'свежая'—муж. р. frais /frε/, douce /dus/ 'сладкая' — муж. р. doux /du/ и т. д. Согласный, стоящий здесь на конце формы женского рода (/g/, /š/, /s/ и т. д.), принадлежит корню, .как показывают, в частности, производные слова (longueur /lõgœ:r/ 'длина', longuement /lõ:gmã/ 'долго, пространно' и т. д.). ' Отсюда явствует, что не женский род образуется от мужского прибавлением, а, напротив, мужской от женского отбрасыванием последнего согласного. Иногда в таких случаях говорят об «отрицательной» или «вычитательной» морфеме.

§ 163. Сдвиг ударения рассматривается как морфема в тех случаях, когда он становится основным показателем какого-либо грамматического значения. Например, в английском языке глагол и существительное могут различаться местом ударения: progress /prou'gres/ 'прогрессировать' — progress /'prougres/ 'прогресс'; import /imp'o:t/ 'импортировать' — import /'impo:t / 'импорт' increase / inkr:i :s/ 'увеличивать' — increase / :Inkri :s/ 'прирост'; forecast / fЌщk:aщst / 'предсказывать'—forecast / f:Ќщkaщst / 'предсказание'. Ударение на втором слоге сохраняется во всех глагольных формах (progr' esses, progr'essed, progr'essing) и составляет их общий признак, противостоящий ударению на первом слоге как признаку существительного. Таким образом, ударение выполняет здесь ту же функцию, которую в русском языке выполняют аффиксы отыменного глагола (например, суффикс -иру-/-ирoв- в прогрессирую) или отглагольного существительного (например, - an'ij/- в предсказание): слово одной части речи образуется от слова другой части речи операцией сдвига ударения.

В русском языке у многих существительных наблюдается четкая

противопоставленность по ударению всех форм единственного числа всем формам

множественного числа. Ср., с одной стороны, мОре— морЯ, пОле — полЯ, кОлокол —

колоколА, а с другой — селО — сёла, колесО — колёса, бедА — бЕды, трубА — трУбы и т. д. Эти противопоставления дают в отдельных случаях «минимальные пары», различаю-щиеся только местом ударения при тождественном составе фонем, вроде пАруса —

парусА, хУтора — хуторА или лицА — лИца, трубЫ — трУбы. Важнее, однако, то, что

независимо от совпадения отдельных окончаний все формы единственного числа

противопоставлены здесь по ударению всем формам множественного числа. Именно это

и делает определенный тип ударения основным показателем числа (конечно, наряду, с

соответствующим набором окончаний) 1 .

Как морфему-операцию можно рассматривать также устранение (или ослабление)

ударения при превращении знаменательного слова в служебное (например, наречия — в

предлог, местоимения — в артикль).

§ 164. Роль грамматической морфемы могут играть и различия слогового акцента

(тонов). Так, в америндейском языке тлингІт (южное побережье Аляски) многие глаголы,

например hun 'продавать', sin 'прятать', tin 'видеть', произнесенные с низким тоном,

информируют о прошедшем, а с высоким тоном — о будущем времени. В

западноафриканском языке Ігбо глагол ivu 'нести' и существительное ivu 'груз' (и другие

подобные пары) различаются тем, что в глаголе первый слог произносится с высоким, а

второй — со средним тоном, а в существительном — оба слога с высоким тоном.

§ 165. Своеобразным типом морфем-операций являются повторы тех или иных

отрезков — частей слов или целых словоформ, так называемая редупликация (удвоение).

Редупликация может быть полной (повтор целой единицы — слова или морфемы) или

частичной (например, удвоение начального согласного); она может сочетаться с заменой

в повторяемом отрезке отдельных фонем другими.

Как морфему мы можем квалифицировать повтор там, где с этим повтором четко

связывается то или иное грамматическое значение. Таковы повторы со значением

интенсивности качества (синий-синий), интенсивности, длительности и многократности

действия (ходишь-ходишь, просишь-просишь). Далее — повторы, передающие значение

множественного числа, например в малайском языке: orang 'человек'— orang-orang 'люди';

в языке хауса: iri 'сорт, вид' — мн.ч. iri-iri, dabara 'совет'—мн.ч. dabarbara, fari 'белый'—

мн.ч. farfaru, nagari 'хороший' — мн. ч. nаgargaru; в корейском языке с особым

«разделительным» оттенком значения: saram 'человек' — saram-saram 'каждый из людей'.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Сами по себе «минимальные пары» не всегда могут служить доказательством использования ударения

в качестве основного носителя грамматического значения. Так, несмотря на существование изолированной

«минимальной пары» рукІ — рґки, в склонении слова рука нет четкой противопоставленности форм числа

по ударению (ср.: рук°, но вин. п. рґку, предл. п. (о) рук±, мн. ч.— рґки, по рук°м и т. д.). Нали-ч

ие/отсутствие ударения служит здесь лишь добавочной характеристикой падежно-числового окончания.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------

В древних индоевропейских языках частичная редупликация — удвоение начального согласного корня в сопровождении гласного — использовалась в глаголе для выражения значения перфекта (значение состояния, а позже—действия, создающего состояние). Ср. греч. ke/kthmai'владею, имею' — от ktwmai'приобретаю', te/qnhka'я мертв, умер' — от qnhsko'умираю' (в перфекте t вместо th в порядке диссимиляции); лат. cecIб da 'я упал' — от саdо 'падаю', momordi 'я укусил' —от mordeo 'кусаю'. Изолированный остаток редупликации (не связанной с перфектом) сохранен в русских формах дадим, дадите, дадут.

Редупликация во многих случаях может быть описана и иначе — как прибавление

особого сегмента, так называемого «аффикса-хамелеона». Фонемный состав экспонента

этого аффикса является переменным и определяется каждый раз в зависимости от состава

экспонента того корня, к которому аффикс присоединяется.

От повторов — грамматических морфем нужно отличать те случаи, в которых повторслужит средством организации корня (например, в «детских» словах мама, папа, баба, дядя, тетя, няня, цаца, в звукоподражательных вроде ку-ку, динь-динь, пиф-паф, также колокол) 'либо средством создания аффективных, эмоционально-насыщенных

образований (тары-бары, тяп-ляп, нем. Mischmasch 'мешанина', Wirrwarr 'путаница', фр.

p eЯ le-m eЯ le 'всякая всячина', rififi 'потасовка').