Башкиры и мадьяры в восточных источниках

Теория башкиро-мадьярского родства в отечественной науке в значительной степени опиралась на противоречивые сообщения восточных источников, отождествлявших башкир и венгров. Мысль, что под именем баджгард восточные авторы подразуме­вают мадьяр, была высказана, как упомянуто, еще А. Фишером (1768) и А. Л. Шлецером (1813), но в виде законченной концепции изложил ее Д. Хвольсон в комментариях к сочинению Ибн-Русте (1868). Последующие работы, в которых затрагиваются башкиро-мадьярские связи, опираются преимущественно на выводы Д. Хвольсона.

Д. Хвольсон, кроме Ибн-Русте, пользуется в своих доказатель­ствах сочинениями Ал-Масуди, Ал-Балхи, Ал-Идриси, Якута ал-Хамави, Ал-Казвини, Ибн-Саида, Ад-Димашки и Абу-л-Фида. Этнонимы башкорт и magyar в соответствии с основным выводом Д. Хвольсона происходят из общего корня, древней формой кото­рого было имя баджгард. Этноним башкир в восточных источни­ках был известен в следующих вариантах (приводятся в хроно­логической последовательности и в транскрипциях переводчиков); башкард (Ибн-Фадлан; транскрипция Д. Хвольсона ¹³), баджгард (Ал-Масуди), башджард или башджарт (Ал-Балхи), басджерт (Ал-Идриси), башгирд, башджерд, баш-керд (Якут ал-Хамави), башгарт (Ал-Казвини), башкерд (Ибн-Саид), басхарт, башкерд (Ад-Димашки), басджерт, башкерд (Абу-л-Фида) и др. (Хволь­сон, 1869, стр. 715-716; Гаркави, 1870, стр. 148; МИТТ, 1939, стр. 166; Бартольд, 1897, стр. 109). Этноним мадьяр известен в формах маджгар, Эль-Маджгария (Ибн-Русте), маджар (Ад-Димашки), Эль-Маджгария (Абу-л-Фида).

Д. Хвольсон в качестве наиболее «древней общей основы» эт­нонимов башкир и мадьяр выбрал форму в подаче Ал-Масудд. Она развивалась, по его мнению, на востоке в направлении бадж­гард — башгард — башкард — башкорт; на западе начальное б пе­решло в м, а конечное д основной формы было отброшено, в ре­зультате чего явилась форма баджгард — маджгар — маджар — мадьяр (Хвольсон, 1869,стр. 717—718).Однако форма баджгард

¹³ Транскрипция А. П. Ковалевского башгард (1954, стр. 16), И. Ю. Крач-ковского — Алъ-Башгирд (Ибн-Фадлан, 1939, стр. 66).

не является наиболее древней. Ибн-Фадлан дает форму башкард_г башгард, а, учитывая характерную для средневекового арабского написания неустойчивость второй гласной, закономерно предпо­ложить, что в начале X в. этноним башкир звучал близко к совре­менному произношению. Что касается формы башджерд—басд-жерт (Ал-Идриси, Абу-л-Фида), то, как установил Д. Немет, она является контаминацией разных по происхождению названий башкурт и моджери (Nemeth, 1966, стр. 19). Следовательно, гипо­теза Д. Хвольсона об общности древней основы двух этнонимов ни на исторической, ни на лингвистической почве не подтверж­дается.

Заключение А. Л. Шлецера, Д. Хвольсона о том, что во всех случаях, когда восточные авторы упоминают в Европе баджгар-дов, басхартов и т. п., они имеют в виду венгров, также нужда­ется в уточнении. Изложенный нами обзор древней истории баджгардов и бурджан, которых Ал-Масуди дважды упоминает у Аральского .моря и в Причерноморье, активное участие тюрк­ских кочевников в бурных событиях VIII—X вв. на огромной территории от Волги до византийских границ (см. гл. IV) пока­зывают возможность и вероятность проникновения отдельных групп древних башкир далеко на запад, где они были зафиксиро­ваны источниками.

В сочинениях арабо-персидских писателей действительно имело место смешение башкир с мадьярами, но оно не было столь глубоким, как принято считать, и не базировалось на общности этнического происхождения этих народов.

Противоречивые сведения восточных источников о мадьярах и башкирах, подмена ими одного этнонима другим объясняются тем, что расцвет арабской географической литературы и рост ее внима­ния к далеким северным областям Волго-Урала совпали по времени со сменой здесь населения, уходом венгерского союза и мигра­цией древних башкир. Информация, проникшая к арабам в мо­мент исчезновения Magna Hungaria и возникновения Древней Башкирии, со всей реальной противоречивостью была отражена в сочинениях той эпохи, а позднее оказала влияние и на средне­вековую западноевропейскую литературу (Карпини, Рубрук). Из восточной и западноевропейской литературы эта традиция была заимствована учеными XVIII—XIX вв., а в настоящее время она является одной из тех аксиом, проникшей буквально во все изда­ния, которые служат препятствием к реконструкции исторической действительности. Нет сомнения, что здесь мы затрагиваем спе­циальную тему, поэтому ограничимся лишь несколькими ссыл­ками. Абу Хамид ал-Гарнати (XII в.), долгое время проживший

в Венгрии, сообщает, что «у царя башкирд», как он называет венгерского короля, было «войско из мусульман, которым он поз­волил открыто исповедовать их религию» (Ал-Гарнати, 1971, стр. 40). Из других источников известно, что среди этих «мусуль­ман» были печенеги, хорезмийцы («хвалисы» русских летописей) и башкиры, тем более последние довольно часто восточными ав­торами не различались от печенегов. Якут ал-Хамави (первая половина XIIIв.) описывает встречу с башкирами в г. Алеппо. Башкиры эти «исповедуют ислам и следуют учению Абу-Ханифа», являются подданными короля Ал-Ункурийа (Венгрии); живут они в этой стране в 30 местностях. Венгерский король не разрешает башкирам огораживать свои местности стенами из-за боязни их восстаний. Башкиры, далее, рассказали Якуту, что относительно языка и одежды они «не отличаются от ифренджов (т. е. венг­ров.—Р. JT.) и служат с ними вместе в войске». В Алеппо баш­киры пришли для усовершенствования себя в знании ислама (Хвольсон, 1869, стр. 711). Судя по деталям описания и имея в виду авторитет Якута ал-Хамави в ряду восточных авторов, едва ли могут быть основания сомневаться в том, что в первой половине XIIIв. в Венгрии жили группы башкир — выходцев из Башкирии, которые были мусульманами, но в языковом и культурном отношении уже слились с венграми. Со ссылкой на неопубликованное сочинение автора второй половины XIII в. Ка-ратая ал-Хазнедари (Karatay al-Haznedari) A. H. Курат пишет, что в 1270 г. в составе венгерского войска сражались уже «баш­киры-христиане» (Kurat, 1937). Окончательная ассимиляция башкирских групп в составе венгров относится, вероятно, к XIII—XIV вв. Истоки башкиро-мадьярских связей восходят к этноисторической ситуации конца I тыс. н. э., не во всем еще ясной. Но по документальным источникам известно, что в X в. из Волго-Уральской области в Паннонию продолжались переселе­ния тюркского населения; вероятно, в его составе, кроме упомяну­тых в венгерских хрониках bileres, были и древние башкиры.

Об этнониме башкорт

В литературе существует более двух десятков попыток толко­вания этнонима башкорт (см. обзор: Филоненко, 1915, стр. 1—3). Учитывая это, приходится признать справедливость положения о том, что абсолютная и окончательная этимология любого слова принципиально недостижима, особенно этнонима народа с чрез­вычайно сложной историей происхождения. Однако создание ряда

относительных этимологии или хотя бы установление языковой среды, в которой возник этноним, имеет положительное значение в изучении этногенетических проблем.

Если суммировать все варианты толкования этнонима башкир, можно выделить два основных направления анализа. Первое из них базируется на расчленении этнонима на элементы башЛ-+ кор + г. При этом в конечном -т усматривается либо иран­ский форматив плюративности (Гордеев, 1971, стр. 315), либо мон­гольский показатель множественности (Биишев, 1962, стр. 94). Основа этнонима индентифицируется или с гидронимом (Башка, Башкаус — жители реки Башка), или воспринимается как ком­плекс с элементами баш ^главный⁵, ^основной' и кор ^скруг⁵, ^?совет\ *племя\ *род\ Однако трудности в установлении закономерности появления аффикса-т в слове башкорт (в монгольском языке этот звук не просто присоединяется к слову, а последний звук ос­новы утрачивается; должно было быть не башкорт, а башкот или башкут; Малов, 1951, стр. 50) заставляют с сомнением относиться к упомянутым вариантам. По тем же причинам невозможно при­нять толкование этнонима как «пять племен» (баш^>биш-|-гур> огур), предложенное Д. Данлопом (Dunlop, 1954, стр. 34) и под­держанное многими востоковедами. На эту идею опирается иден­тификация исторической основы этнонимов башкорт (древние формы be§gur>ba§gur) и булгар (belgur>bulgar). Так как ? в современном языке соответствует 1 в булгарском, следовательно, ba?gur (be§-ogyr <пять племен⁵) и bulgar эквивалентны. Идею со­поставления этнонима башкир с булгарскими племенными названиями очень интересной считает и В. А. Никонов (1970, стр. 27).

Другое направление анализа исходит из того, что слово баш­корт является композицией из баш ^голова', 'главный' и корт, курт — термин, понимаемый как *волк', *пчела\ *снег' или *снеж-ная лавина'. Правомерность восприятия элемента корт как пол-нозначной лексемы подкрепляется многочисленными родо-племен-ными названиями с этой основой у тюркских и угорских народов: кроме башкир, например, у казахов -— кызыл-курт, туркмен — курт, курт-закир (Радлов, 1893; Карпов, 1929), средневековых венгров — kiirt-gyarmat (Nemeth, 1966). С этих позиций, а также изложенных в гл. IV историко-этнографических материалов о культе волка, весьма вероятным является тюркское происхож­дение этнонима, в котором элемент курт, корт означает *волк\ Анализу комплекса баш—корт способствует расшифровка В. А. Гор­длевским сочетания «босый волк» (неполная калька с половец­кого языка) в «Слове о полку Игореве» в значении boz или

bus hurt¹⁴ «серый волк» (Гордлевский, 1961, стр. 486). В тюрк­ском этническом мире тотемистические названия родов и племен хорошо известны (у башкир, например, — медведь, заяц, журавль, змея). Предлагаемый вариант толкования этнонима соответ­ствует как историко-этнографической характеристике верований древних башкир (культ волка, мифология с центральным образом волка), так и допустима с позиции лингвистического анализа. Следовательно, вывод о тюркском происхождении названия баш-корт, с которым, независимо от различий в толковании этнонима, согласно сейчас большинство исследователей, дополняет представ­ленную выше аргументацию о происхождении древнебашкирских племен и характере их взаимодействия с древними венграми.

¹⁴ По В. А. Гордлевскому, в «северных тюркских языках» (узбекском, татарском) формы buz, bus употреблялись в значении 'серый', а в сибир­ском наречии русского языка слово бусый, будучи тюркским заимство­ванием, — в значениях «темно-голубой, серый, буро-дымчатый, темно-бурый» (1961, стр. 483—486; см. также: Даль, 1955, стр. 145); kurd, hurt в огузской группе тюркских языков 'волк'.

29 Р. Г. Кузеев

ГЛАВА IX