Этнические связи племен бурзян, усерган и тангаур со Средней Азией и Приаральем

Древние предания племен усерган, тангаур и бурзян связывают их первоначальное местопребывание до переселения на Урал с долиной Сырдарьи и Приаральем. «Прадед башкирского на­рода» Муйтен, — рассказывает усерганское шежере, — жил «со своим родом на Сырдарье». Внуков родоначальника бурзян Бурзян-бия звали Арал-бий и Урал-бий: Урал-бий перекочевал в долину р. Яик, Арал-бий остался на старой родине и вместе с братьями Апэком и Бускыном кочевал «в восточных степях.. . вокруг Аральского озера» (Мирасов, 1930, стр. 73) ¹⁹. Эти повест­вования перекликаются с многочисленными сказаниями юго-во­сточных башкир о переселении их предков на Урал с Сырдарьи или с берегов легендарного моря Мбуф (варианты Уф, Уп, Муф), которое ассоциируется сказителями с Аральским морем²⁰. Преда­ние о переселении гласит: «В те далекие времена, когда предки башкир жили на Сырдарье, они по велению судьбы вынуж­дены были покинуть свою прежнюю родину. Однако башкиры заблудились в безбрежных степях; когда их гибель казалась неиз­бежной, в некотором отдалении от кочевников появился волк. Волк не подпускал к себе людей, но и не покидал их, все время держась в некотором отдалении от них. Тогда аксакалы сказали: «Следуйте за волком; пусть волк будет вашим предводителем

¹⁹ Некоторые варианты преданий: а) «В очень давние времена в некоем
городе Макине у Белого [Аральского] моря жил хан, у которого была
красавица дочь Кулямялек-Курклык. Отец спрятал ее от посторонних
глаз в темнице, где она забеременела от солнечных лучей. Тогда рас­
серженный хан посадил ее в серебряную лодку, которая затерялась
в Аральском море. Лодку увидели деды бурзян и тангауров и еще
с берега поделили между собой добычу: лодка достанется бурзянскому
батыру, а то, что в лодке — тангаурскому. Выловив лодку, батыры
увидели в ней ханскую дочь. Батыр тангауров женился на красавице и
от них пошло племя тангауров» (Полевые записи 1953 г., стр. 245—246.
Аналогичный сюжет записан у казахов, см.: Потанин, 1916, стр. 46;
о проникновении сюжетной линии предания в татарскую письменную

. традицию см.: Усманов, 1972, стр. 108); б) «Тангауры, когда начиналась их история, жили на Сырдарье. Там они собрали войско, чтобы про­гнать с Урала северный народ, который не пускал башкир на их новую родину» (Полевые записи 1953 г., стр. 106); в) «Предки урман-тангауров пришли из Бухары. Деды наши кочевали у подножия гор, которые и сейчас называются Башкирскими» (Полевые записи 1953 г., стр. 116— -117); г) «Около Бухары жили четыре брата: Туркмен, Найман, Баш-корт и Таджик. Тесно стало братьям и Башкорта вытеснили с тех земель; он ушел на Урал» (Полевые записи 1958 г., тетрадь 1, стр. 38).

²⁰ Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 12, д. 292, л. 12.

9 Р. Г. Кузеев 129

(ырыубагиы — предводитель рода. — Р. К.)». Предки башкир шли много дней и много нрчей за волком. Если волк шел, шли за ним и люди; если волк останавливался, останавливались и люди. Когда они дошли до Уральских гор, волк неожиданно исчез. И поняли аксакалы, что горы Урала, плодородные его долины и степи станут новой родиной башкир» ²¹. В аналогичных сказаниях всегда превалирует главная идея: усерганы, тангауры и бурзяне приобрели новую родину благодаря волку — тотему-покровителю древних башкир.

Волк как тотем занимал большое место в мифологии древних тюрков и монголов Центральной Азии и Восточной Европы. В тюрко-монгольской мифологии волк выступает в качестве пра­родителя и покровителя всех тюрков и монголов (Потанин, 1899, стр. 29; Кононов, 1947, стр. 47; Гумилев, 1959, стр. 105; Артамо­нов, 1962, стр. 103). С. П. Толстов, обобщивший огромный мате­риал по тотемизму тюрко-монгольских народов, пришел к выводу, что образ «голубого» или «небесного» волка является «древнейшим пластом в средне- и центральноазиатском тотемизме», в котором волк выступает как предок «целого ряда народов Средней и Цент­ральной Азии» (Толстов, 1935, стр. 15).

Особенный интерес для нашей темы представляют аналогичные сюжеты в огузском и туркменском фольклоре. По заключению В. В. Радлова в цикле легенд о мифическом прароддтеле турк­мен Огуз-кагане «голубой волк — квк Beri» выступает как путе­водитель и покровитель тюрков. В сказании об Огуз-кагане имеются строки, вызывающие ассоциации с башкирским преда­нием: «...и увидел [Огуз-каган], что в его войске снует туда и сюда сивошерстный, сивогривый волк, служа ему. Следуя за этим волком, двинулись все они далее. По прошествии нескольких дней остановился этот сивошерстный, сивогривый, высокий волк, и Огуз со своим войском тоже остановился...» (Радлов, 1893, стр. 24). Отзвуки этого сюжета до сих пор существуют в фольк-

²¹ Предание рассказывается во многих, но сходных вариантах. Исключение составляет легенда о происхождении рода волк племени усерган: «Моло­дой охотник из племени усерган встретил во время охоты волчицу и хотел убить ее. Но волчица сказала человеческим голосом: «О, юноша! Возьми меня за хвост и ударь об землю». Охотник так и сделал, и волчица обернулась красивой девушкой. Юноша женился на ней. Сопле­менники, возмущенные нарушением законов племени, прогнали юношу и его молодую жену-волчицу. Девушка-волчица знала дорогу в страну, где им предстояло жить. Они шли долго и пришли на Урал. Здесь их потомство до сих пор зовется родом волка (6хР^елэР токомо). Живет оно в деревнях Башбуре, Уртабуре, Сакмарбуре и в других» (Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 21, д. 6, стр. 242).

лоре туркмен: Т. А. Жданко записала легенду о переселении туркмен из низовьев Сырдарьи на юго-запад, к Теджену и Ат-реку, под предводительством собаки (Жданко, 1971, стр. 162). Для сравнения приведем еще одно башкирское предание: «В неза­памятные времена очень сильный туркменский хан (вариант: могущественный Огуз-хан) победил и поработил всех башкир. Хан взял в жены четырех башкирских девушек, но лишь пятая забеременела. И хан сказал: если родится сын, то возвращу баш­кирам свободу. Ханская жена^башкирка родила сразу двух сыно­вей. Ушли башкиры из-под власти хана, но где-то в безбрежных песках (варианты: в песках Туркмении; в песках около Бухары) потеряли дорогу. Тогда-то перед ними явилось удивительное жи­вотное. Не то волк, не то собака. Шли башкиры за животным три месяца. Наконец, пришли к большой реке; тут зверь и пропал»²².

Упоминание Огуз-хана, Бухары, Башкуртских гор, Туркмении, туркменских ханов, волка или собаки является обычным для исто­рических повествований юго-восточных башкир. Замечание же В. В. Радлова и новые материалы по историческому фольклору привлекают внимание тем, что в башкирских этногенетических преданиях волк (иногда собака), как и в огузо-туркменском фольклоре, выступает в роли путеводителя и покровителя древних башкир. В целом предания юго-восточных башкир о волке, как тотеме-путеводителе и покровителе, наиболее близки к анало­гичным сюжетам в огузской мифологии.

До недавнего времени у алтайских тюрков, якутов, бурят а также у туркмен, узбеков, казахов, татар и других народов со­хранялись многочисленные поверья и приметы, связанные с вол­ком (Толстов, 1935, стр. 12—15; Потапов, 1958, стр. 136—140; Потанин, 1916, стр. 171, 172; Насыров, 1880, стр. 266; Карпов, 1929а, стр. 56). Характерной чертой «культа волка» у тюркских народов являются представления, рисующие волка как защитника от всяких несчастий (болезней, сглаза и т. д.) и покровителя рода. Волк оберегал благополучие и само существование рода, а позд­нее — выступал «тотемом-покровителем» отдельной семьи.

В этнографических материалах по юго-восточным башкирам роль волка как тотема-покровителя выступает весьма явственно. Еще в начале XX в. сохранялся обычай закапывать под порог строящегося дома волчий череп или же волчью шкуру. Делалось это, по словам информаторов, чтобы оградить род, семью от злых сил, чтобы «род и семья благоденствовали и размножались»²³.

²² Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 21, д. 6, стр. 242; Полевые записи
1953 г., стр. 186, 260-261.

²³ Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 23, д. 5, стр. 254.

131 9*

Широко был распространен обычай ношения амулетов из волчьих зубов или клыков. Амулеты вешали в виде ожерелья на шею де­тей, привязывали к колыбели или нашивали на детскую одежду от «сглаза». «От исцеления болезни, — писал в XVIII в. В, Н. Та­тищеву капитан Г. И. Стрижевский, — башкиры привязывали на шею или к рукам, или к ногам волчьи зубы» (1909, стр. 173). Еще несколько десятилетий назад юго-восточные башкиры лечили туберкулез волчьей желчью, а многие другие болезни — отваром волчьего мяса или волчьих когтей²⁴. Почитание волка как тотема-покровителя нашло отражение в этнонимии (род волка в составе усерганов, подразделения волк — в составе многих племен), топо­нимии (на усерганской территории четыре населенных пункта Башбуре или Буребаш— Волчья голова), ономастике (мужское имя Буребай).

Юго-восточные башкиры более отчетливо, чем другие народы, сохранили пережитки древних тотемистических представлений о происхождении тюрков от волка. Это хорошо иллюстрируется народдой этимологией этнонима башкорт. Усерганы и тангауры связывают происхождение этнонима с упомянутым преданием о переселении предков под предводительством волка с Сырдарьи на новую родину. В соответствии с преданием этноним расчленя­ется на слова баш ^голова' и корт или горт— на юго-западных (огузских) языках ^сволк' (в смысле: башы корт ^?во главе с вол­ком' или 'волчья голова')²⁵.

Итак, историко-этнографические материалы свидетельствуют о центральноазиатских истоках этнической истории племен усер-ган, тангаур и бурзян. Этногенетические сказания этих племен возводят древнейших предков к легендарной эпохе, когда на зна­мени «древнего тюрка» Ашина в Центральной Азии красовалось изображение головы волка. Захваченные волной кочевников, хлынувших в первой половине и в середине I тыс. н. э. на про­сторы Западной Сибири и Средней Азии, предки башкир переко-

²⁴ Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 47, д. 1—2, стр. 121—122.

²⁵ Характерное предание этого цикла: «Усерганы в древности жили в теп­
лых краях: во время перекочевок им встретился волк. Гонят волка, но
он не уходит. Если люди останавливались, волк тоже; когда люди шли
дальше, волк — с ними. Так шли и шли, но однажды заблудились
в песках пустыни. Тогда волк своим воем дал знать людям, куда идти.
Идя вслед за волком, усерганы нашли дорогу. Волк стал этим людям
главой (баш — предводителем). Этого волка они назвали башбуре.
В те времена усерганы волка называли словом корт. Поэтому и волка
стали называть башкорт. Постепенно и самих усерганов стали называть
башкорт'ами» (Научный архив БФАН СССР, ф. 3, оп. 21, д. 6, стр. 242).

чевали и в течение нескольких столетий пребывали на обширной территории, включающей течение Сырдарьи, прилегающие с севера и юга степи, а позднее — обширные районы Приаралья.

Баджгарды и бурджаны в Азии

Пребывание в I тыс. н. э. предков юго-восточных башкирских племен в Средней Азии, а точнее в присырдарьинских областях и в Приаралье имеет принципиальное значение для понимания этногенеза башкир. Поэтому важно сопоставить этнографический материал с другими источниками.

Предки усерган, тангаур, а также некоторых других башкир­ских племен в эпоху раннего средневековья в арабо-персидских источниках были известны под общим названием баджгард, баджгурд, басджирт или башхарт. Бурзяне под своим собствен­ным именем (араб, бурджан, борджана) с конца I тыс. н. э. до

XIV в. постоянно упоминаются на территории от Прикаспия до
Византии. Сведения о баджгардах и бурджанах имеются у Ал-
Бируни, Ал-Масуди, Гардизи, Ал-Идриси и в сочинениях других
восточных писателей.

По Ал-Бируни, «область, занимаемая седьмым климатом» и населенная «различными разрядами тюрок... проходит через горы Башхарт, через пределы печенегов, города Сувар и Булгар.. .» (Заходер, 1962, стр. 95). Сообщение Ал-Бируни, которое опира­ется на более раннюю традицию (Ибн-Хордадбех, IX в.), повто­ряется во многих арабо-персидских источниках. Почти без изме­нений оно было заимствовано космографом-компилятором XIII в. Ал-Казвини, из сочинения которого это сообщение перешло в труды восточных авторов XIV—XV вв. Так, в первой половине

XV в. Абд ар-Рашид ал-Бакуви писал, что седьмой климат «про­
ходит по горам Башкырт, к пределам ал-Баджанак, городам
Сувар и Булгар и кончается у моря ал-Мухит» (Ал-Бакуви,
1971, стр. 111). В исторических исследованиях «горы Башхарт»
издавна идентифицируются с Уральскими горами, однако опи­
рается этот тезис единственно на факт современного расселения
башкир в области Южного Урала. Автор, у которого Ал-Бируни
заимствовал цитированное сообщение, имел в виду, очевидно,
иную ситуацию, отражающую историко-этнографическую карту
VIII—IX вв. или более раннего времени. Прочно утвердившийся
в науке тезис о расселении печенегов во второй половине IX в.
в междуречье Эмба — Яик — Волга едва ли может быть поколеб­
лен (Kurat, 1937, стр. 28—30). В последние годы он нашел убеди­
тельное подтверждение в археологических исследованиях, в ко-

торых отмечается, что печенежско-торческие древности в Повол­жье не распространялись севернее широты Жигулевских гор (Плетнева, 1958, стр. 154; Федоров-Давыдов, 1966, стр. 141). Следовательно, «пределы печенегов» не могли оказаться между Уральским хребтом и городами Сувар и Булгар. Согласно араб­ской географической традиции, седьмой климат «начинается на востоке, где леса и горы, в которых обитают некие [группы] людей из тюрок, похожие на дикарей» (Ал-Бакуви, 1971, стр. 111). «Горы Башхарт», которые Ал-Бируни и его компиляторами упо­минаются до печенежских пределов, могли находиться где-то на востоке, скорее всего в восточном соседстве от печенегов, коче­вавших на рубеже VIII—IXвв. по среднему течению Сырдарьи и в прилегающих к нему с севера и юга степях. Как убедимся ниже, аргументацию этого вывода имеется возможность расши­рить с привлечением других материалов.

В источниках есть и прямые указания, свидетельствующие о пребывании древних башкир на Сырдарье и в Приаралье. Ал-Масуди (X в.), говоря о причинах движения тюркских кочев­ников с востока на запад, упоминает битву «четырех тюркских племен» «у моря Гурганча» (Аральского. — Р. К.) с гузами, карлу-ками и кыпчаками. Масуди приводит названия этих «тюркских племен»: баджанак, баджане, баджгард и наукерде (Гаркави, 1870, стр. 148). Эти же сведения Ал-Масуди повторяет в «Китаб ат-танбих ва-л-ишраф» со ссылкой на другое, не дошедшее до нас сочинение и с некоторыми новыми деталями: «... а мы упомянули в книге «Китаб фунун ал-ма'ариф ва маджера фи-д-духур ас-са-валиф» причины переселения этих четырех тюркских племен с востока и то, что было между ними, гузами, карлуками и кима-ками из войн и набегов на Джурджанийском озере» (МИТТ, 1939, стр. 166). Сомнения в достоверности сообщения Ал-Масуди, высказанные в свое время И. Марквартом и А. Ю. Якубовским, отпали после того, как была доказана возможность контакта в VIII—IXвв. на Сырдарье и в Приаралье огузов, карлуков и кимако-кыпчакских племен с печенегами (Кляшторный, 1964, стр. 177). Известно, что упомянутые Ал-Масуди племена (по крайней мере три из них: баджанак, баджане и баджгард) после поражения у «Джуржанийского озера» (Аральского моря. — Р. К.) переселились на Северный Кавказ, в среду хазар и алан (Kurat, 1937). Для нашей темы весьма важно установить время этих событий. Опираясь на общую хронологию печенежской исто­рии в IX в., исследователи относят их к эпохе между серединой и концом IX в. (Агаджанов, 1969, стр. 129; Кумеков, 1972, стр. 58). Более раннюю и, вероятно, достоверную дату называет

Н. Курат. Ссылаясь на неизвестное нам сообщение Ал-Балазури (IX в.), он пишет, что печенеги и союзные им племена потерпели поражение и покинули Приаральские степи во времена халифа Абдуллаха ибн-Гахира, т. е. в 830—844 гг. (Kurat, 1937).

После передвижения из Приаралья к западу башкиры упоми­наются в сочинении Гардизи (XI в.). По его словам, «Башгирд был из высших чинов хазар. Он расположился между хазарами и кимаками с 2000 всаддиками. Хазарский хакан послал к Баш-гирду человека с предложением вытеснить саклаба...» (Macartney, 1930, стр. 37). Но в XI в. башкиры жили к северу от кыпчаков и никак не могли оказаться «между хазарами и кимаками». Гардизи отражает ту эпоху в истории башкирских племен, когда они ко­чевали к востоку (или к северо-востоку) от хазар и к западу от кимаков, т. е. где-то в степях Прикаспия и Приаралья. Строго придерживаясь обычной для арабо-персидской литературы пре­емственности традиций, Гардизи включил в свое сочинение сведе­ния о башкирах, заимствованные у предшественников, не счи­таясь с тем, что к XI в. этническая карта в этом районе мира су­щественно изменилась.

Из сообщений Ал-Бируни, Ал-Масуди и Гардизи можно пред­ставить постепенное смещение района кочевания башкирских племен с востока на запад. Районами наиболее длительного пре­бывания башкирских племен были, вероятно, степи по среднему течению Сырдарьи, а позднее — степи Приаралья. Обратимся к источникам.

Интересующие нас сведения содержатся в сочинении Ал-Ид-риси (XII в.). «Ниже г. Хиама, — пишет он, — впадает в реку Руза большая река, текущая с севера от этой реки с больших гор, отделяющих страну гузов от страны басджиртов. Эти горы назы­ваются горы Мургар» (МИТТ, 1939, стр. 221). Приведенный отрывок заимствован у Ал-Джайхани (начало X в.), который сооб­щает, что р. Руза впадает в Хорезмское (Аральское) озеро²⁶. Цитированные сведения Ал-Идриси и Ал-Джайхани восходят к еще более старым сочинениям, возможно к Ибн-Хордадбеху (IX в.), или даже к его предшественникам, так как огузы пред­ставлены живущими к северу от Сырдарьи, т. е. в ранний пе­риод их продвижения в Среднюю Азию. Следовательно, башкиры, страна которых находилась в соседстве со «страной тузов», оби­тали, по крайней мере в VII—VIII вв. где-то в районах к северу или точнее северо-востоку от среднего течения Сырдарьи.

²⁶ Река Руза отождествляется с рекой Чу, которая, однако, впадала не в Аральское море, а в Сырдарью в ее нижнем течении (Агаджанов, 1969, стр. 65—66).

Восточные источники содержат сведения, которые, кажется, позволяют более точно определить время и территорию пребыва­ния предков башкир в Азии в самый канун их передвижения в Восточную Европу. Таково описание путешествия Саллама ат-Тарджумана, организованного халифом Ал-Васиком в 842 г. Сведения о путешествии в изложении самого Саллама сохрани­лись в сочинении Ибн-Хордадбеха, у которого они заимствованы Ал-Идриси. Русский перевод доклада Саллама халифу в извлече­ниях из Ал-Идриси опубликовал Н. П. Пантусов (1909). Из сто­лицы Хазарии Итиля посланцы халифа двинулись в сопровождении пяти проводников, которые, по словам Саллама, «довели нас через 27 дней до пределов страны башкир» (Пантусов, 1909, стр. 96). Большинство исследователей, изучавших доклад Саллама халифу Ал-Васику, утверждают, что из Хазарии Саллам и его спутники направились на восток. И. Ю. Крачковский вслед за Де-Гуе счи­тает вероятной целью путешествия Великую Китайскую стену (Крачковский, 1957, стр. 140). Н. П. Пантусов доказывает, что, судя по описанию Салламом увиденных им стран и народов, он побывал где-то в районе Алтая, в верховьях Иртыша. «Азиат­ский» маршрут Саллама является верным еще и потому, что об­ратно в халифат он вернулся через 28 месяцев (в 844 г.), через Хорасан, побывав в городах «Барсхан, Тараз (Талас) и Самар­канд» после того, как «предпринял путешествие через Кавказ и землю Хазар на Восток» (Kurat, 1937).

Исходя из маршрута, можно определить район, где Саллам вступил со своим отрядом в «страну башкир». Если в среднем считать дневной переход равным 30 км, то за 27 дней отряд Саллама мог продвинуться из столицы Хазарии на восток при­мерно на 800 км, т. е. достичь района северо-западного Приаралья. Следовательно в 842—844 гг. башкирские племена кочевали на­много западнее прежних земель, в степях между Аралом и Кас­пием, на восточных окраинах возвышающегося Хазарского ка­ганата.

Таким образом, вся совокупность источников, историко-этно-графических и письменных, свидетельствует, что тюркские пле­мена под общим названием «баджгард» обитали на широком пространстве присырдарьинских степей, постепенно продвигаясь к западу. Основным районом расселения башкирских и бурджан-ских племен непосредственно перед их массовым продвижением на запад было Приаралье, где они входили в состав печенежского объединения, или, будучи этнически близки к печенегам, находи­лись с ними в союзных отношениях.

Башкиры (или племена их составившие) на земли Сырдарьи и Приаралья пришли с востока, с верховьев Иртыша, с Алтая, из Южной Сибири или частью из Центральной Азии. В. И. Фило-ненко еще в 1915 г. обратил внимание на то, что два притока верхнего Иртыша носят названия Большая и Малая, Башкурка (Оло Башкорт, Кесе Башкорт). Он связывал этот факт с преда­ниями о приходе башкир из Сибири (Филоненко, 1915, стр. 3). Имеется ли возможность подтвердить этот тезис на основе пись­менных источников?

Ценный материал в этом плане дает анализ карты М. Каш-гари. И. Умняков, посвятивший карте специальное исследование (1940), пришел к выводу, что ее автором был не М. Кашгари, а другое лицо, которое находилось под влиянием более ранних географов. Сомнения, что авторство карты принадлежит самому Кашгари, высказывал и И. Ю. Крачковский (1957, стр. 268). Карта Кашгари, по заключению И. Умнякова, отражает расселе­ние племен и народов не в XI в., а предшествующей эпохи. На карте вблизи Волги (Итиль), где показаны булгары, сувары и другие племена, башкиры не обозначены. Они расселены зна­чительно восточнее, в междуречье верховьев Иртыша и р. Или. По/обоим берегам р. Или указаны племена йагма, тухси, часть джикилей и в непосредственной близости от них «степи башкир» (Умняков, 1940, стр. 108, 115, 118; МК, 1960, стр. 64, см. карту). Другие исследователи, которые позже И. Умнякова анализиро­вали карты М. Кашгари, пришли к близким выводам. Узбекский ученый X. Хасанов установил, что карта М. Кашгари синтезирует этнические и географические сообщения Ал-Бируни, анонимного Худуд ал-алам'а (X в.) и, вероятно, более ранние источники. На реконструированной им «карте племен» «степи башкир» раз­мещены в междуречье верховьев Иртыша и Ишима (Х,асанов, 1963, стр. 69). Еще более определенную интерпретацию карте дает А. Н. Курат, который пишет, что верховья Иртыша носили название «емек'ские степи», а земли к западу от них— «башкурт' ские земли» (Kurat, 1937).

Этнографические материалы также подтверждают вывод о во­сточных, тюрко-монгольских корнях рассматриваемой части баш­кирского этноса. Тангаурские башкиры генеалогию своих предков возводят к Кюль-Тегину (умер в 732 г.) — брату тюркского ка­гана Могеляна (Мерэсов, 1927, стр. 2). В устных повествованиях юго-восточные башкиры своей древней родиной обычно называют Алтай («бе??ец борото илебе? Алтай таурары») ²⁷ или долину

²⁷ Полевые записи 1958 г., стр. 138.

р. Иртыш. В старинном предании, опубликованном в начале XX в., говорится, что древние башкиры долгое время кочевали между Иртышом и Аральским морем, в соседстве с печенегами и кимаками (Фахретдинов, 1909, стр. 617). Поражают сходством некоторые мотивы и бытовые сцены из башкирского эпоса «Бабсак и Кусяк» и якутского героического сказания «Олёнгир» (Харисов, 1954, стр. 100; Олёнгир, стр. 161).

Восточные (алтайско-южносибирские) этнические корни юго-восточных башкир иллюстрируются также сравнительно-истори­ческим анализом материальной культуры башкир (Руденко, 1955) и, особенно, орнаментики башкирского народного искус­ства. Наиболее древний орнаментальный комплекс в народном ис­кусстве башкир включает простейшие геометрические фигуры, представленные в резьбе по дереву и коже, росписи, отчасти — в вышивке и аппликации. Узоры этого комплекса, распространен­ные в восточной Башкирии, главным образом в юго-восточной ее части, находят точные аналогии в орнаментике тюрко-монголь-ских народов Южной Сибири. Особенно четко просматриваются параллели в резьбе по дереву. Украшенная резьбой долбленая посуда башкир и алтайцев (башк. кунэк, алт. конок) порой на­столько сходна, что принадлежность их тому или иному народу определить невозможно. Стилизованные изображения птиц с рас­кинутыми крыльями на башкирских кадках, орнаментация, напо­минающая внешнюю сторону шаманского бубна, восходят к древ-нетюркским узорам, которые еще недавно были характерны для алтайцев и хакасов (Авижанская, Бикбулатов, Кузеев, 1964, стр. 151-153, 236-237, 241; Иванов, 1954, стр. 606-608).