Писатель-оккультист убит неизвестным гостем 12 страница

— Я же с самого начала сказал, что пророчество Лавкрафта — это аллегория. Одному Господу ведомо, что он знал и чего страшился ; как бы то ни было, смысл он тщательно завуалировал. И все равно, как видно, они добрались до него — потому что он знал слишком много.

— Они?

— Твари Извне — те, кому вы служите. Вы — их Предвестник, Ньярлатхотеп. Вы — в связке с Сияющим Трапецоэдром — явились из тьмы Египта, как гласит стихотворение. А феллахи — простые жители Провиденса, обращенные в секту «Звездная мудрость», простирались ниц перед ним и поклонялись ему как Гостю-из-Тьмы.

Трапецоэдр был выброшен в залив, и вскоре из морских глубин исторглась гибель — это родились вы или, скорее, воплотились в теле доктора Декстера. Вы научили людей новым способам разрушения, разрушения посредством атомных бомб — «разъялась твердь; тлетворные зарницы низверглись на людские города». О, Лавкрафт знал, о чем пишет, — и Блейк вас тоже узнал. Но оба они умерли. Полагаю, вы попытаетесь убить и меня — чтобы продолжать свое дело беспрепятственно. Вы будете читать лекции, наблюдать за опытами ученых в лабораториях, вдохновляя их, подбрасывая им подсказку за подсказкой касательно новых, еще более мощных способов разрушения. И наконец вы разнесете Землю в пыль.

— Я вас умоляю. — Доктор Декстер примирительно протянул руки. — Придите в себя — позвольте, я дам вам что-нибудь успокоить нервы! Неужто вы сами не понимаете, насколько все это нелепо?

Фиске шагнул к нему, теребя на ходу замочек портфеля. Крышка откинулась, Фиске пошарил внутри. В руке его блеснул револьвер. Дуло неотрывно смотрело прямо в грудь доктора Декстера.

— Конечно нелепо, — пробормотал Фиске. — Никто и не верил в секту «Звездная мудрость», кроме разве двух-трех фанатиков и нескольких невежественных иммигрантов. Никто и не принимал всерьез рассказы Блейка, Лавкрафта или мои, если на то пошло, почитая их своего рода нездоровым развлечением. По той же причине никто вовеки не поверит, будто что-то не так с вами или с так называемым научным изучением атомной энергии и прочими ужасами, что вы собираетесь обрушить на мир, дабы окончательно погубить его. Вот почему я намерен убить вас здесь и сейчас!

— Уберите пистолет!

Фиске внезапно затрясся всем телом во власти неодолимого спазма. Декстер заметил — и шагнул вперед. Глаза юноши выкатились из орбит. Доктор нагнулся к нему.

— А ну назад! — предостерег Фиске. Зубы его конвульсивно стучали, и слова звучали невнятно. — Это все, что мне нужно было узнать. Поскольку вы пребываете в человеческом теле, вас можно уничтожить обычным оружием. И я тебя уничтожу — Ньярлатхотеп!

Палец его дернулся.

Но и доктор Декстер не дремал. Он проворно завел руку за спину и нащупал на стене главный выключатель. Сухой щелчок — и комната погрузилась в непроглядный мрак.

Нет, не непроглядный, ибо взгляд различал слабое свечение.

Лицо и руки доктора Амброза Декстера фосфоресцировали во тьме, точно их одевало пламя. Наверняка существуют виды и формы отравления радием, чреватые подобным эффектом, и, вне всякого сомнения, именно так доктор Декстер и объяснил бы эту странность своему гостю — будь у него такая возможность.

Но возможности не представилось. Эдмунд Фиске услышал щелчок выключателя, увидел фантастические пламенеющие черты — и рухнул лицом вниз на пол.

Не говоря ни слова, доктор Декстер вновь включил свет, подошел к юноше, опустился на колени, поискал пульс. Пульс не прощупывался.

Эдмунд Фиске был мертв.

Доктор вздохнул, поднялся на ноги, вышел из комнаты. Спустился в прихожую, позвал слугу.

— Произошел несчастный случай, — промолвил он. — Мой истеричный юный гость скончался от сердечного приступа. Нужно немедленно вызвать полицию. А потом займись чемоданами. Завтра мы выезжаем в лекционное турне.

— Но полиция может вас задержать.

— Вряд ли, — покачал головой доктор Декстер. — Случай самоочевидный. Как бы то ни было, я с легкостью смогу объяснить, что произошло. Как только они приедут, дай мне знать. Я буду в саду.

Доктор прошел к черному ходу и вышел в залитое лунным светом великолепие сада за особняком на Бенефит-стрит.

Стена отгораживала ослепительный вид от всего мира. Вокруг не было ни души. Смуглолицый человек стоял в лунном сиянии, и серебристый блеск сливался с его собственным ореолом.

В это самое мгновение через стену перемахнули две шелковисто-гибкие тени. На миг припали к земле в прохладе сада и, часто и тяжело дыша, заскользили к доктору Декстеру.

В лунном свете обозначились силуэты двух черных пантер.

Застыв недвижно, он ждал. Звери приближались — целенаправленно крались к нему. Глаза их пылали как угли, из разверстых пастей капала слюна.

Доктор Декстер отвернулся. Насмешливо запрокинул лицо к луне, а звери ласкались к нему и лизали руки.

Роберт Блох[59]