Тема 22. М.Н. Дружинин. П.А.Зайончковский. 4 страница

Антиалкогольная кампания Горбачева нанесла огромный вред обществу и государству, была задумана в целях подпитки теневого бизнеса и вообще криминальных элементов в стране. Тбилисские, Бакинские, и вильнюсские события, которые как и ожидалось теми, кто их спровоцировал окончательно дискредитировали КПСС и связанные с ней властные органы в союзных республиках. Политический же престиж демократической оппозиции, напротив резко возрос. Эти события оттолкнули население национальных республик от Москвы, дали новый импульс сепаратизму, приблизили развал СССР.

Подорвав экономику страны под видом хозяйственных реформ, обессилив КПСС, широко распахнув двери индивидуализму, ослабив государственную власть и сдав важнейшие позиции СССР на международной арене, Горбачев тем самым в 1990 г. подвел страну к последней черте, «после которой начался обвал падение в бездну».

Он показывает ошибочность распространенных представлений о событиях августа 1991 г. как о неком заговоре или путче консервативных сил внутри КПСС с целью поворота страны к прошлому. Так называемый «путч», в первую очередь, был нужен самим демократам как хороший повод для осуществления своих планов по разрушению СССР и капиталистической реставрации. События августа 1991 г. бесспорно спровоцированные, были использованы Горбачевым как удобный момент для ликвидации КПСС, развала КГБ, роспуска Съезда народных депутатов ССС и т.д. – это означало переход развала СССР в конечную стадию, завершившуюся в декабре 1991г. Антиконституционный переворот сентября-декабря 1991 г. выполнил цель развала СССР и замены общественного строя.

Члены ГКЧП, выступившие против подписания горбачевского союзного договора, в защиту Конституции СССР и против антигосударственного переворота. Они оказались пешками в грандиозной провокационной игре, тщательно подготовленной и проведенной закулисными силами во главе с США. В роли главного провокатора, подтолкнувшего путчистов к объявлению чрезвычайного положения, выступил сам Горбачев. Движимые благими намерениями они своей неудачей сняли последние преграды на пути развала СССР.

Итоги референдума 17 марта 1991 г. показали, что советский народ однозначно высказался за то, чтобы жить в СССР. Однако Горбачев пренебрег волей своего народа. Не менее категоричен Фроянов и в отношении «фигурантов Беловежского сговора 8 декабря 1991 г., который характеризуется им как «тягчайшее государственное преступление».

После развала СССР разграбление страны приняло уже открытый и беззастенчивый характер. Этому способствовало правительство Ельцина-Гайдара, осуществившее либерализацию цен. В целом же реформа Гайдара дала, по мнению Фроянова, три главных результата, ожидаемых ее разработчиками: обвальную девальвацию рубля, ликвидацию сбережений населения, ускорение разрушительных процессов в сфере экономики. Эти реформы проводились в соответствии с настоятельными рекомендациями западных политиков, финансистов.

Ученый считает, что «холодная война» не закончена т.к. со стороны Запада велась и ведется не против СССР и коммунистического режима, а против России и русского народа. Вопреки распространенному мнению перед нами не конфликт коммунистической и буржуазно-демократической идеологией, не борьба двух систем, а конфликт цивилизаций. Страна в настоящее время, утверждает Фроянов, находится на пути к своей верной гибели.

Тема 27. Л.Н. Гумилев

Семинарское занятие:

1.Тернистый путь ученого. «Биография научной теории, или Автонекролог».

2. История России в свете концепции этногенеза.

3. Теоретико-методологические взгляды Л.Н.Гумилева.

Источники:

Гумилев Л.Н. «Биография научной теории, или Автонекролог».// Знамя. 1988.№4

Гумилев Л.Н. «Древняя Русь и Великая степь». М.,1989.

Гумилев Л.Н. «От Руси к России»:очерки этнической истории. М.,1992.

Литература:

Аманжолова Д.А. Гумилев Лев Николаевич.//Историки России. Биографии. М.,2001.

Л.Н. Гумилев. Альтернативный подход к материалу.//Дорошенко Н.М. Репрессированные методологи истории. Астана, 2006.

Лавров с.Б. Завещание великого евразийца// Гумилев Л.Н. От Руси к России: Очерки этнической истории М.,1992.

Панченко А.М. Идеи Л.Н. Гумилева и Россия ХХ века// Гумилев Л.Н. От Руси к России: Очерки этнической истории М.,1992.

Контрольные задания, проблемные вопросы и упражнения:

1. Как выглядит периодизация истории России с позиций этногенеза?

2. Каков возраст нашего этноса и каковы его исторические перспективы?

3. Какие факторы определяют этническую историю?

4.Как складывались отношения Руси и Степи в истории?

5.Почему этническая пестрота является оптимальной формой существования народов России и человечества в целом?

6.Какие способы научного поиска истины описывает Гумилев? Какую цель эти способы научной работы преследуют и какое отношение современников они вызывают? Каким способом совершаются подлинные научные открытия?

7. Почему Гумилев выступал против узкой специализации историков и слепого следования источникам?

Лев Николаевич Гумилёв (1912 - 1992)

Краткая биография.Родился в Царском Селе 1 октября 1912 года. Сын поэтов Николая Гумилёва и Анны Ахматовой. Детство и отрочество Лев Гумилев провел в Бежецке у бабушки и сестры отца. Уже в этот пе­риод его инте­ресы сосредоточились в основном на истории и географии. После неудачной попытки поступить в Ленинградский университет в 1930 г. (не принят как сын монархиста), В 1930—1934 гг. работал в экспедициях в Саянах, на Памире и в Крыму. С 1934 г. начал учиться на историческом факультете Ленинградского университета, где утвердил­ся в необходимости изучения истории Центральной Азии. В 1935 г. он был исключен из университета и вскоре арестован. В 1937 г. был восстановлен в ЛГУ.

В марте 1938 г. был снова арестован и осуждён на пять лет. Срок отбывал в Норильлаге, работая техником-геологом в медно-никелевой шахте, по отбытии срока был оставлен в Норильске без права выезда. Осенью 1944 г. добровольно вступил в Красную армию, воевал рядовым на Первом Белорусском фронте, закончив войну в Берлине. После войны поступил в аспирантуру Института востоковедения Академии наук СССР, но в 1947 г. в связи с опалой Анны Ахматовой был отчислен с формулировкой «за неучастие в общественной работе». Работал библиотекарем в сумасшедшем доме.

28 декабря 1948 г. защитил в ЛГУ диссертацию кандидата исторических наук, принят научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР.

7 ноября 1949 г. был арестован, осуждён Особым совещанием на 10 лет, которые отбывал сначала в лагере особого назначения в Чурбай-Нура около Караганды, затем в лагере у Междуреченска в Кемеровской области, в Саянах. 11 мая 1956 г. реабилитирован по причине отсутствия состава преступления.

После реабилитации в мае 1956 г. Гумилев работал библиотекарем в Эрмитаже, восстановился в Географическом обществе, где в 1961 г. возглавил отделение этнографии. Сохраняя верность своим научным интересам — кочевому миру евразийских степей и его отношениям с соседями, изучению человеческого фактора в этническом аспекте, — он руководил в 1959— 1963 гг. археологической экспедицией на Нижней Волге.

В 1961 г. защитил докторскую диссертацию по истории («Древние тюрки»), а в 1974 г. — докторскую диссертацию по географии («Этногенез и биосфера Земли»).

До выхода на пенсию в 1986 г. работал в Научно-исследовательском институте географии при Ленинградском государственном университете.

Умер 15 июня 1992 г. в Санкт-Петербурге.

Основные работы.

«Хунну. Срединная Азия и древние времена» (1960),

«Открытие Хазарии (Историко-географический этюд)» (1966),

«Поиски вымышленного царства. Легенда о «государстве пресвитера

Иоанна» (1970), «Этногенез и биосфера Земли» (1979),

«Древняя Русь и Великая степь» (1989),

«География этноса в исторический период» (1990),

«Тысячелетие вокруг Каспия» (1991), «От Руси к России: Очерки этнической истории» (1992).

Концепция этногенеза.Созданная Гумилевым «Степная трилогия» («Хунну в Китае», «Древние тюрки», «Поиски вымышленного царства») позволила восполнить двухтысячелетиий пробел в истории Евразии и подойти по-новому к древней истории Родины. Непосредственные наблюдения, глубокий анализ источников и достижений историчес­кой мысли привели Гумилева к отрицанию европоцентристской трактовки исторических событий XII—XIII вв. Взаимоотношения кочевых и оседлых народов Евразии он рассматри­вал как динамичную и сложную систему, в основе которой лежала не извечная вражда, а уважение этнического своеобразия друг друга.

Достигнутые результаты стали дополнительным стимулом для концептуального переос­мысления закономерностей исторического процесса. Какова первооснова этногенеза, в чем причины рождения и смерти этносов, что служит ключом к познанию истории? В поисках ответов на эти сложнейшие вопросы ученый пришел к важным открытиям.

На этом пути Гумилев приходит к введению понятия «пассионарность». Само слово означает стремление и спо­собность человека к изменению окружающего мира. Пассионарность может усиливаться и ослабевать, что лежит в основе универсальной схемы развития любого этноса: каждый из них переживает фазы подъема, перегрева, надлома и инерции, причем явления этногенеза подчиняются известным законам диалектики. Гармоничность и прочность этноса как сис­темы возможны лишь тогда, когда количество энергии, идущей на нужды этноса и на пас­сионарность, уравновешены. Синтезируя достижения гуманитарных и естественных наук, Гумилев использовал идею В. И. Вернадского о биохимической энергии живого вещества и системный подход к изучению истории народов, прежде всего отечественной. Историческое время, по Гумилеву, отличается от календарного неоднородностью в зависимости от числа и содер­жания событий, которые вызваны неравномерным распределением энергии живого веще­ства на Земле.

Выразителями исторического процесса и двигателями истории являются этносы, «ибо каждый исторический факт есть достояние жизни конкретного народа... Этносы — дейст­вующие лица в театре истории». По определению Гумилева, этнос — естественно сложив­шаяся на основе оригинального стереотипа поведения система, сообщество, «коллектив людей, который противопоставляет себя всем другим таким же коллективам, исходя не из сознательного расчета, а из чувства комплиментарности — подсознательного ощущения взаимной симпатии и общности людей, определяющего противопоставление «мы — они» и деление на «своих» и «чужих».

Возникновение этносов происходит вследствие мутации — внезапного изменения гено­фонда живых существ, наступающего под действием внешних условий в определенном месте и в определенное время. Этнический, или так называемый пассионарный толчок в ходе мутации вызывает образование группы пассионариев — людей, обладающих повы­шенной тягой к действию.

По введённому Гумилевым определению, сами пассионарии, носители пассионарной энергии, - это отдельные индивиды, способные аккумулировать колоссальное количество психической энергии и через особое (хотя и гипотетическое поле) передавать её своим ближним, вдохновив их либо на жертвенный подвиг, либо на великое общее дело, либо на удовлетворение безмерного честолюбия, либо, наконец, на разбойничье завоевание и грабежи.

Этнос проходит различные стадии, зависящие именно от уровня пассионарности. Они, по мнению ученого, у всех народов одинаковы и весь цикл занимает примерно одинаковое время: 1200--1500 лет. За этот период история любого этноса характеризуется сменой его энергетических состояний: толчок (вспышка пассионарной энергии) - подъём - перегрев - упадок -- затухание (рассеяние энергии), адекватно отвечающим фазам этногенеза в собственном историческом времени этноса: рождение - взлёт (акматическая фаза) - спад (резкий надлом) - инерционная или мемориальная фаза (происходит всплеск науки и культуры) - обскурация - смерть (вовсе не значит, что умирают все носители этноса - одни могут стать частью соседнего, набирающего пассионарность, этноса), другие же живут в гармонии с окружающей средой - это будет гомеостаз.

Учёный выделял шесть фаз этногенеза, занимающих около 1200—1500 лет. Так, Византия и славянство возникли одновременно в результате пассионарного взрыва: первая как христианская община, второе — как эпизод Великого пересе­ления народов. Несовпадение в фазах развития этносов во многом зависит от специфики их приспособления к разным ландшафтам и создает события в истории.

Гумилев последовательно отстаивал положение об органической связи этноса с окру­жающей его природой, «кормящим ландшафтом», который предопределяет и взаимоотно­шения этносов, и стереотипы их поведения — исторические традиции, отличающие их друг от друга. Утрата сложившегося соотношения между ландшафтом и этносом непоправима, так как искажает и природу, и культуру этноса. Анализируя социальные конфликты, показывая негативные последствия борьбы человека с окружающей средой, он подчеркивал, что многие экологические проблемы возникают из-за разрыва или неучета естественной взаи­мосвязи между ландшафтом и этническим климатом.

История России с позиций теории этногенеза. Теоретические взгляды историка определили подход к толкованию прошлого России. Использование системных связей в реконструкции событий IX—XIV вв., обращение к фи­зической географии для обеспечения целостности исторического восприятия позволили Гумилеву восполнить один из пробелов в познании прошлого Родины. Центральным зве­ном в его трактовке стало евразийство. «С основными историко-методологическими выводами евразийцев я согласен», — подчеркивал он, — но «им не хватало естествознания».

Для Гумилева Евразия — не только континент, но и суперэтнос с таким же названием, единство которого объективно. В истории России он выделял два крупных периода: древ­няя Русь с IX по XIII в., включая историю Новгорода до его падения в XV в., и Московская Русь с XIII в. до наших дней.

Развитие славянства и Руси Гумилев начинает с I века н.э. от славян и кельтов. В IV — начале VI вв. славяне распространились до морей, а затем (до конца VIII в.) произошло их слияние с россами на Днепре и у озера Ильмень. В борьбе с хазарами и варягами прошли IX — первая половина XI в.; важнейшим событием этого времени было крещение Руси. Объясняя причины и значение этого акта, историк подчеркивает, что победа православия оказала благотворное воздействие на все стороны жизни общества, дав нашим предкам высшую свободу — свободу выбора между Добром и Злом.

В XI—XII вв. в Киевском каганате, как его называли современники, сложилась славяно-русская этническая общность. Построение русского государства, нарушавшееся готами, аварами и норманнами, осуществилось в XI в. при Ярославе Мудром. Единство державы было достигнуто на основе компромисса между Новгородом, Киевом и Черниговом. От­дельные области Руси признали верховную власть великого киевского князя. Это было самое крупное достижение Ярослава, принесшее стране долгожданный покой.

Но в XIII в. происходит утрата единства Руси, Хотя при Владимире Мономахе и его сыне Мстиславе вся Русь была объединена и утвердилась, как союзная Византии, единоверная и равноправная держава, после смерти Мстислава она стала быстро распадаться. Междоусобные войны отразили гибель самой этнической системы, так как чувство единства между жителями разных русских княжеств разрушалось. Гумилев объясня­ет это, исходя из собственных теоретических воззрений, началом на Руси в конце XIII в. последней фазы этногенеза — обскурации. Вследствие снижения пассионарности победили центробежные тенденции.

Гумилев рассматривает древнерусскую историю как последовательность русско-хазар­ских связей. С утверждением в Золотой Орде в 1312 г, ислама наступило время русско-по­ловецкого симбиоза, 130-летней русско-куманской унии, XIII, XIV и XV столетия были ключевыми для понимания судьбы страны, «русская действительность формировалась как результат интерференции (наложения) двух разных процессов этногенеза. Финальная фаза этногенеза Киевской Руси сочеталась с начальным, инкубационным периодом истории бу­дущей России, и это сочетание придало столь трагическую окраску времени Александра Невского, Дмитрия Донского и Василия Темного».

К XIII—XV вв. предшествующая историческая традиция славянского этногенеза была завершена, и главным было преобразование прежних стереотипов поведения и культурных ценностей. Их понимание возможно только с учетом всего спектра этнических взаимосвя­зей с их социальными последствиями для страны.

Гумилев считал, что контакты Руси и Степи основывались на комплиментарности евразийских этносов. А большой набег Батыя на половцев, проведенный по военным прави­лам проходом в их глубокий тыл через русские земли, оказал столь сильное воздействие именно потому, что совпал с ситуацией спада пассионарности на Руси. Естественный про­цесс старения этнической системы привел к прекращению единой Руси в первой половине XIII в., и лишь православная церковь и ее культура сдерживали разложение утративших эт­ническую целостность и политические связи отдельных этносов. В течение 20 лет после Батыя северные русские княжества, в отличие от Киева и Чернигова, ничего не платили монголам. В результате активной миграции населения с окраин лесостепи и степи в лесную полосу, на север, впоследствии произошли важные изменения в этногенезе страны. Умный и тонкий политик, Александр Невский сумел осознать масштабы католической угрозы для своей Родины и противопоставить ей союз с монголами. Этим было положено начало новой этнической традиции союза с народами Евразии, предопределено направление пос­ледующего развития нашего Отечества.

Собирание русских земель связано с новым пассионарным толчком XIII—XIV вв., ко­торый испытали народы Прибалтики и западной части Малой Азии. Исключительную роль в этом процессе, в сохранении традиций и догматов, мироощущения людей сыграла право­славная церковь, подчеркивал Г.

Характеризуя этот период, он отмечал, что Иван Калита внедрил новый принцип государственного строительства — этническую терпимость, и в этом его главная заслуга. Прием на службу в Москве исключительно по деловым заслугам, с единственно обязательным ус­ловием добровольного крещения, привлекал пассионариев к будущей столице России. Православная вера стала при этом связующей силой, несмотря на сохранение языческих обычаев. Лейтмотивом этнического поведения рождавшейся новой этнической системы стало действенное православие.

Возвышение Москвы, а не какого-либо другого города, также объяснимо с точки зрения пассионарной теории этногенеза: она гибко применялась к наклонностям привлекае­мых пассионариев, скрепляла их верой. Этнический синтез в условиях пассионарного подъема возвысил Москву, ставшую объединяющей теократической монархией. Фактичес­кий глава государства после смерти Ивана Калиты — митрополит Алексей — сделал вели­кое княжение частью неотторжимого владения московских государей. Рождение новой Руси знаменовала Куликовская битва 1380 г.

Необходимо выделить вывод историка о том, что в отличие от Киевской Руси, этногенез Московской Руси -- России завершается в XX в. При этом Москва не продолжала, а «уничтожа­ла традиции вечевой вольности и княжеских междоусобиц, заменив их другими нормами пове­дения, во многом заимствованными у монголов — системой строгой дисциплины, этничес­кой терпимости и глубокой религиозности». На месте древнерусского этноса возникли три новых: великороссы, белорусы и украинцы. Культурная же традиция, основанная на право­славии, видоизменилась лишь формально, что создавало у людей впечатление исторической преемственности. Таким образом, своеобразие вклада России в историю Евразии базирует­ся на новой системе поведения, сформированной на прежней идеологии — православии.

В книге «От Руси к России» Гумилев рассматривает историю XVI—XVIII вв. как акматическую фазу российского этногенеза, когда происходит увеличение количества подсис­тем — консорций и субэтносов, объединяющих пассионариев. Смута, по Гумилеву, стала следствием пас­сионарной депрессии после перегрева середины XVI в., она нанесла урон русской пассио­нарности и была вызвана господством при Иване Грозном антисистемы, в которой Добро и Зло поменялись местами. Материальный мир и его многообразие для опричников высту­пали не как благо, а как безусловное зло. Беспрецедентные и бессмысленные злодеяния оп­ричнины оправдывались новой концепцией царской власти Ивана IV: царское величие равно Божьему и подданные не могут обсуждать его поступки.

Стремление народа избавиться от антисистемы было естественным, и в первой четверти XVII в. генофонд русского суперэтноса начал восстанавливаться. Традиция национальной терпимости XV—XVII вв. сохранилась и в последующем, несмотря на политику западниче­ства при Петре I.

Для России и всех евразийских народов, по мнению Гумилева, характерно уважение прав каждого этноса на определенный образ жизни, что обеспечивало и права отдельного человека. Этот принцип во­плотился в концепции соборности и неукоснительно соблюдался. Сама же Россия никогда не была империей в западноевропейском смысле. Это, в частности, подтверждается, по мне­нию Гумилева, сравнительной легкостью завоевания Сибири, присоединения Грузии, Казах­стана и других регионов Евразийского континента. Поэтому механическое применение за­падноевропейских традиций поведения может лишь повредить российскому суперэтносу, возникшему на полтысячелетия позже и имеющему иные географические, психологические, традиционалистские, культурные условия и ценности. Отказ от них и замена собственной этнической доминанты на чуждую систему приоритетов будет иметь пагубные последствия. Россия для Гумилева — «не просто страна, где слились Запад и Восток. Здесь с древнейших времен до наших дней протекают процессы, качественно важные для всего человечества».

Этническая пестрота, характерная для России, является оптимальной формой существования человечества, считал ученый. Следовательно, корни решения драматических меж­национальных конфликтов — в сохранении и поддержании мозаичного этнического един­ства народов страны путем внутреннего неантагонистического соперничества. Устойчи­вость и прогресс общества обеспечиваются именно благодаря сохранению индивидуальнос­ти людей, так как уникальное ценнее стандартного, и болезненность реформаторского про­цесса сегодня во многом определяется многолетним упрощением системы в советских ус­ловиях. Г. подчеркивал глубокую взаимозависимость между развитием демократии и решением национальных проблем.

Методология исторического исследования. Размышляя о сред­ствах исторического познания, анализируя развитие науки о человеческом прошлом, Г. пришел к выводу, что сложившаяся в последнее время достаточно узкая специализация ис­ториков значительно обедняет результаты их работ, так как на глаза исследователя надева­ются шоры. Отсутствие перспективы обусловливает не меньшие ошибки, чем недостаточ­ная углубленность.

Гумилев предлагал отказаться от слепого следования источникам, кото­рое приводит лишь к повторению точки зрения автора, летописца, и не останавливаться на фиксации аутентичности документа и его противоречивости в сравнении с другим, не менее подлинным. Учитывая исторические факты, отслоенные от литературных источни­ков и подвергнутые сравнительно-исторической критике, он считал возможным с помо­щью данного метода естествознания добиться понимания истинного характера эпохи.

Кроме того, указывал Гумилев, необходимо использовать синхронистический подход при изучении исторических фактов. Это позволяет выявить лакуны (пробелы) в общей картине про­шлого, которые заполняются с учетом причинно-следственных связей путем интерполя­ций. Синтезируя затем полученную канву событий с данными смежных наук, историк по­лучает подтверждение достоверных сведений и объяснение обнаруженных расхождений. «Итак, методическая цепь четырехчленна, — объяснял свой метод Гумилев, — 1) как (на­писано)?' 2) что (было на самом деле)? 3) почему (произошло именно так)? и 4) что к чему? — завершенный продукт производства».

Вместе с тем Гумилев подчеркивал, что не абсолютизирует свой способ «писать историю», так как именно разнообразие способствует объективному познанию ис­торического процесса, который в результате предстает перед читателями наиболее полно.

Тема 28. Отечественная историческая наука второй половины 80- начала 90-х гг. ХХ в.

Семинарское занятие:

1.Влияние политических изменений на состояние исторической науки. Рост интереса к истории.

2.Историческая публицистика.

3.Начало методологического кризиса. Критика марксизма.

4.Становление различных школ и направлений в науке. Характеристика направлений. Теоретико-методологические искания.

Источники:

Актуальные теоретические проблемы современной исторической науки//Вопросы истории.1992. № 8-9.

Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта: В 3 т.М.,1991.

Афанасьев Ю.Н. Феномен советской историографии.//Советская историография. М.,1996. С.4-41.

Горбачев М.С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М.,1988.

Россия в ХХ в.: судьбы исторической науки: Программа научной конференции. М.,1993.

В своем отечестве пророки? Публицистика перестройки: лучшие авторы 1988 года. М.,1989.

Могильницкий Б.Г. Альтернативность в истории советского общества// Вопросы истории. 1989. №11.

Наумова Г.Р. Историография истории России: учеб. пособие для студ. Высш.учеб.заведений/ Г.Р.Наумова, А.Е.Шикло. М.,2009. С.225-240.

Историки спорят: Тринадцать бесед /Под ред. В.С. Лельчука. М.,1989.

Историки отвечают на вопросы /Сост. В.В.Поликарпов. М.,1989.

Бордюгов Г.А., Козлов В.А. История и коньюктура. М.,1992.

Октябрь 1917: величайшее событие века или социальная катастрофа?/ Под ред. П.В.Волобуева. М.,1991.

Страницы истории КПСС: Факты, проблемы, уроки /Сост. В.К.Горев и др. М.,1988.

Литература:

Безбородов А.Б. Историография истории диссидентского движения в СССР 50-х-80-х гг. //Советская историография. М.,1996.С.401-428.

Гуревич А.Я. О кризисе современной отечественной науки// Вопросы истории. 1991. N 2-3.

Зезина М.Р. Методологические поиски в советской исторической науке в условиях «оттепели».//История и философия отечественной исторической науки. М., 2007. С.255-274.

Поликарпов В.В. «Новое направление 50-70-х гг.: последняя дискуссия советских историков.// //Советская историография. М.,1996.

Лукьянов Д.В. Теоретические и методологические аспекты историографической ситуации конца 1980—начала 1990-х гг.//Образы историографии: Сборник статей /Научн. ред. А.П. Логунов. М.:РГГУ, 2000.

Мельтюхов М.И. Современная историография и полемика вокруг книги В.Суворова «Ледокол».//Советская историография. М.,1996.

Логунов А.П. Кризис исторической науки или наука в условиях общественного кризиса: отечественная историография второй половины 80-х – начала 90-х гг.//Советская историография. М.,1996. С.447-487.

Стариков Н.В. Эпоха «оттепели» и этапы эволюции сталинизма: вопросы историографии.//Советская историография. М.,1996. С.316-348.

Чечель И.Д. Исторические представления советского общества эпохи перестройки.//Образы историографии: Сборник статей /Научн. ред. А.П. Логунов. М.:РГГУ, 2000.

Контрольные задания, проблемные вопросы и упражнения:

1.Как перестройка и последующие политические события повлияли на состояние исторической науки?

2. Какая историческая тематика и проблематика поднималась в публицистике втор. Пол. 80-нач.90-х гг. ХХ в.? Какое влияние оказала историческая публицистика на распад СССР, советской и социалистической системы? Какую позицию при этом занимали профессиональные историки?

3.В чем проявился методологический кризис исторической науки во втор. Пол. 80-нач.90-х гг. ХХ в.? Какие поиски велись в области теории и методологии истории?

Отечественная историческая наука второй половины 80- начала 90-х гг. ХХ в.

В силу ряда объективных причин советская историческая наука в сер. 80-х гг. оказалась в самом эпицентре политических баталий.

Взятый командой Горбачёва курс на реформирование советской системы не встретил достаточной поддержки среди партийной элиты. В таких условиях горбачёвское руководство стремилось расширить своё влияние и укрепить собственные позиции как за счёт кадровых перестановок, так и за счёт формирования общественного мнения. Решение второй задачи оказалось тесно связанным с утверждением нового отношения к истории и с постановкой новых задач перед исторической наукой. На Всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук в ноябре 1986 г. были очерчены первые контуры новых требований. На нём было официально признано, что теоретическая мысль практически не развивалась на протяжении десятилетий, представления о социализме остались на уровне 30 – 40-х гг. в истории, теории и политики оказались непреодолёнными сталинское наследие и сталинская традиция. Впервые открыто констатировалось наличие в советской истории «белых пятен», зон, закрытых для изучения и критики, фигур умолчания.

Однако, историческая наука по-прежнему должна была опираться на ленинское наследие, хотя и очищенное от сталинских деформаций, на решения последних партийных съездов и пленумов ЦК, общечеловеческие ценности и принципы нового мышления, мало прояснённые и мало что дающие для подлинного интеллектуального обогащения.