Апрель 2011 г. Два мудреца в одном тазу, или Беседы с Поганелем

— По-моему, ты напрасно так нападаешь на эту книгу… Ну… эту… самую первую, короче…

— Книга Бытия.

— Да-да. Именно. Бытия. Прекрасное название, кстати, - надо будет почитать… Так вот, есть такая гипотеза… я, правда, не являюсь безоговорочным её сторонником, но определённое рациональное зерно в ней имеется…. Согласно этой гипотезе, человек в его нынешнем состоянии являет собой такой… как бы сказать?... объект с недоделками. Причём с довольно существенными – как если бы строители торопились сдать его «под ключ», ну, и, как водится, там не прибили, тут не подсоединили, здесь не подогнали одно к другому… ну, и так далее….. Но в данном случае дело совсем не в халатности строителей, а в известной уникальности самого объекта. Получилось так, что по мере развития сознания и, главным образом, речи, изменения генетической программы человека стали отставать от навыков и знаний, приобретаемых в результате взаимодействия с себе подобными. Грубо говоря, выживала не биологически более приспособленная особь, а та, что по разным причинам могла лучше и продуктивнее пользоваться приобретённым знанием. Поэтому в биологических программах произошёл сбой и нарушилось согласование…

— То есть, человек поумнел раньше, чем стал человеком?

— М-м-м… В общем, можно и так сказать.

Если не отмахиваться от теории естественного отбора, в которую сейчас не кидает камни только ленивый.... и зря, между прочим, хотя совершенно понятно, почему... Так вот, если не отмахиваться от этой теории, а принять её за некую отправную точку, то получается, что с помощью тех же приобретённых знаний человек слишком рано вышел из-под влияния… хм… пресловутого отбора. То есть – ещё раз повторю – выживать стала не более биологически совершенная, а более разумная особь, лучше владеющая новыми, не заложенными в генетических программах навыками.

— Но это же хорошо?

— М-м-м… Представь себе «Победу» сороковых годов, в которую кто-то запихнул двигатель от сверхсовременного гоночного автомобиля…. Впрочем, пример неудачный. Проблема не в том, что, выражаясь твоим языком, плоть не поспевает за разумом, а в том, что по вине всё того же разума человек затормозил в своём эволюционном развитии задолго до того, как унаследованные им генетические программы пришли хотя бы в относительное равновесие друг с другом и с окружающей средой. С этой точки зрения плод с Древа познания как раз очень хорошая аллегория. Человек СЛИШКОМ РАНО вкусил от этого плода – до того, как его формирование как биологического вида полностью завершилось. Отсюда и это вот… как там?... «в болезни будешь рожать детей своих»… кстати, это очень верно сказано, потому что несоответствие между размерами черепа младенца и размерами костей таза матери – как раз одна из таких вот «недоделок». То же самое и «в поте лица твоего будешь есть хлеб»…. Можно сказать, что, не выйдя из детского возраста, человек вынужденно сделался вундеркиндом, но взрослым так и не стал.

— Но тогда получается, что человек не виноват?

— Конечно, не виноват. Кто тебе сказал, что он виноват?

— Та же Книга Бытия. Человек ослушался Бога и ОСОЗНАННО сорвал этот плод вопреки запрету. И Бог очень сильно упрекал его за это, а потом изгнал из Рая.

— Да? Я, собственно, не читал оригинал, только цитаты и пересказы…. Что – там Бог действительно упрекает человека? Или просто констатирует факт – вот, теперь будет так-то и так-то?….

— Нет, знаешь, - всё-таки упрекает. И получается, что человек всё-таки не безвинная жертва неудавшегося эксперимента.

— М-м-м…. А, собственно, почему неудавшегося? Мы же даже не знакомы с предварительными публикациями о его целях и задачах. Не исключено, что он вообще ещё не завешён – а мы уже берёмся судить о результатах! Нет. Как хочешь, но это неэтично по отношению к проводящему эксперимент.

— О, господи! «К проводящему эксперимент»… Скажи мне – Бог любит человека или нет?

— М-м-м…. Я не очень хорошо знаком с этой концепцией, но….

— Есть, есть такая концепция, можешь мне поверить. И если не кидаться в неё камнями, а принять за некую отправную точку, то получается ерунда. Потому что над тем, кого любишь, НЕ ПРОВОДЯТ эксперименты, это же ясно, как Божий день…

— Почему?

— Как – «почему»? Ты серьёзно или издеваешься?

— Но это же, наоборот, - ОЧЕНЬ УДОБНО!

Я смотрю в его честно расширенные глаза цвета горького каштанового мёда, и мой чахлый книжный идеализм тонет в этой сладкой горечи, как муха, даже не успев ни разочка крикнуть «помогите».

— А змей? – помолчав, спрашиваю я. – Может, всё-таки был какой-то змей, который вмешался в ход эксперимента и всё изгадил? Или…

— Змей? – Он оживляется, вскидывает голову.- Это же отдельная тема, совершенно особая! Предполагается, что страх и ненависть, сопровождающие отношения человека и змея в мифологии, достались ему… в смысле, человеку, конечно, а не змею…. в наследство от обезьяны. Страх обезьяны перед змеёй опять-таки заложен в генах – известны случаи, когда детёныши обезьяны пугались даже изображения змеи на фотографии или видеозаписи... Но мне кажется, это какой-то упрощённый подход, слишком уж механистичный. Во многих мифологических картинах человек не просто боится змея – он одновременно и преклоняется перед ним, и любит его, и делает олицетворением самых разнообразных стихий и эмоций…. Вероятно, тут играют роль гипнотические свойства, приписываемые взгляду анаконды или, допустим, индийской кобры….

«Да, - содрогаясь, думаю я.– Вот оно. В самую точку».

И ещё я думаю о том, что имя «Георгий» - отличная маскировка для некоторых мифологических существ. Просто лучше не придумаешь..

8 апрель 2011 г. Про Киру и её бабушек

Вечером мы с Туськой строим на компьютере эльфийский дворец с палисадником, где растёт морковь и летают райские птицы. Насквозь простуженная Туськина мама лежит, свернувшись калачиком в кресле, нянчит в ладонях кружку с загадочной надписью BULDON и кутается в клетчатую шерстяную шаль и полосатого, тоже довольно-таки шерстяного кота Бельку. Этот Белька не так давно подобрал Туськино семейство в ближайшей подворотне и теперь, кажется, вполне доволен приобретением. Белька – это, кстати, сокращение от Парабеллум. Потому что это очень, очень мирный кот, у которого, соответственно, и бронепоезд стоит там, где надо, да и прочий арсенал всегда в хорошей боевой готовности.

В разгар игры Туська вдруг спохватывается:

— Ой! Я забыла, мне же к Кире надо зайти. Учебник ей отдать… и спросить там… кой-чего… Я быстро, ага?

— Туська, ну куда, ты пойдёшь? – не открывая глаз, лениво протестует мама. - Смотри, на улице дождь… и темно уже.

— Мам, но это же к Кире! Она же рядом, в третьем подъезде!

— Ну, всё равно же надо одеваться. Вот так вот, в тапочках и пижаме, ты же не пойдёшь, пусть даже и в третий подъезд. Завтра в школе увидитесь и поговорите.

— Не… - скисает Туська. – В школе неудобно.

— Чего неудобно-то? Вы же с Кирой в одном классе!

— Ну, можно и в школе, конечно – Туська ещё больше скучнеет и отворачивается, пряча глаза. – Но мы с ней в школе же не дружим…

— Как это – вы не дружите? Вот это новости! Чуть не с пелёнок дружили, а тут вдруг – не дружите?

— Мам, да нет, - морщится Туська. – Я говорю – мы с ней В ШКОЛЕ не дружим. А не в школе дружим, как раньше.

— Нет, вы слышали эти новости? – Мама выпрямляется, вытаскивает из-под себя ноги в толстых носках; Белька деловито вздыбливает шерсть и спрыгивает с её колен на ковёр. – Что - так разве бывает? Дома - друзья, а в школе – враги, что ли?

— Да не враги, - вздыхает Туська. – Просто у нас в классе с ней никто не дружит, понимаешь? Ну… и я поэтому не дружу.

— Та-ак. – У мамы разгораются щёки – то ли от температуры, то ли ещё от чего. – И за что же вы объявили бедной девочке бойкот?

— Да не объявляли мы, - вздыхает Туська. – Никакой это не бойкот. Просто… не дружим, и всё. Ты не думай, мы её не обижаем! Не дразним… ничего такого не делаем…. Если она чего-нибудь спросит – мы отвечаем, ты не думай! Но она редко спрашивает. Потому что мы с ней не дружим.

— Весь класс не дружит?

— Ну, да. – Туська по-прежнему смотрит в сторону, явно жалея, что разговор вырулил на эту шаткую тему. – Потому что она… ну… зачуханная. И шизоид.

— Что?! – Щёки Туськиной мамы уже полыхают так, как будто её только что отхлестали по ним полотенцем. – Наталья, это ТЫ ГОВОРШИШЬ?

— Да не я… Ну, почему сразу я? - Туська страдальчески хмурится, не зная, как выйти из этой неприятной ситуации. – Это девочки в классе говорят. И не только девочки… мальчики тоже… Поэтому мы с ней не дружим. Но мы её не обижаем, честно, ты не думай! Она ведь хорошая, только с тараканами…

— С какими ещё тараканами?!

— Ну.. разговаривает сама с собой иногда. Плачет тоже… Может прямо на уроке заплакать. Не из-за двойки, а из-за ничего, просто так, на ровном месте! Потом, она одета всегда КОШМАРНО, прямо хуже, чем не знаю, кто…Так НИКТО не одевается, ни один нормальный человек! Потом, она трусиха У-Ж-ЖАС-НА-Я… Даже Лидия Михайловна, и то говорит….

— Постой. Я не знаю, что там говорит Лидия Михайловна. Но ты-то с Кирой всю жизнь дружишь, вот с таких лет!... Тебе что, раньше не мешало, что она плакса, трусиха… что плохо одевается? Раньше ты как-то это терпела? Бегала к ней домой чуть не каждый день… Да и сейчас бегаешь, между прочим!

— Ну, мам… ну, при чём тут это? Дома – это одно, а в школе – совсем другое.

— Наталья. – Мама ставит кружку на пол и запускает пальцы себе в волосы. – Ты что, не понимаешь, что так НЕЛЬЗЯ? Нельзя менять отношение к человеку в зависимости от внешних обстоятельств! Потому что дружба – если она нормальная и настоящая – она всегда и везде одинакова. Наоборот – друг обязательно должен быть рядом с другом, если тому трудно и плохо… Ты что, этого правда не понимаешь?

— Нет, мам, это ты не понимаешь, - вздыхает Туська, наматывая на палец бахрому от скатерти. – Если я в классе, при всех, буду с Кирой дружить и разговаривать, то все подумают, что я тоже такая же, как она… ну, шизоидная…. И тоже перестанут со мной…

— Так. – Мама смотрит на Туську из-под растрёпанной шевелюры; Туська съёживается под её взглядом и потихоньку начинает набухать слезой. – И кто же из вас больший трус, в таком случае? Ты или Кира?

— Мам, ну, при чём тут это? – Слезы, по-видимому, застряли где-то на полпути, задавленные последним всплеском упрямства. – Кира же сама всё понимает. И не обижается. Она знает, что в школе мне с ней НЕЛЬЗЯ. А после школы – можно. Только если у неё дома, а не во дворе. Главное, чтобы только в классе никто не узнал, что я к ней хожу… Ты никому не говори, ладно?

— Наталья, ну-ка, подойди ко мне, - просит мать, не сводя глаз со своего надутого чада. Но Туська строптиво дёргает головой и, соскользнув со стула, с топотом скрывается в своей комнате.

— А что это за Кира? - спрашиваю я, глядя на захлопнувшуюся за Туськой дверь. – Какая-нибудь девочка из неблагополучной семьи?

— Ну, где-то да. – Туськина мама так расстроена, что не сразу вникает в смысл моего вопроса. – Без матери живёт. Мать уже пять лет, как в Швейцарии с новым мужем… Да нет, вру, не пять – семь, как минимум. Приезжает пару раз в год навестить дочку, а потом – обратно. Не знаю, почему она не забирает Киру. Может, муж против, я не в курсе… А Киру растят три бабушки. То есть, прабабушка, родная бабушка и бабушкина сестра. Семья такая, знаешь ли… вполне обеспеченная и ОЧЕНЬ академическая. Там везде книги – спят на книгах, едят на книгах, все полы вместо ковров устланы многотомниками и собраниями сочинений… Я утрирую, конечно, но там действительно громадная библиотека, просто что-то невероятное… Одна из бабушек – переводчик, другая – вообще какой-то профессор, даже, кажется, какой-то там лауреат. И все они, представляешь, как-то умудрились застрять примерно в середине семидесятых. И Кира вместе с ними, потому что ей ничего другого не остаётся. Никаких Гарри Поттеров – только этот маньяк Саня Григорьев и Дети Капитана Гранта. Никакого Интернета – компьютер только для учёбы и ни для чего иного. Телевизора у них вообще нет, бабки его выкинули, чтобы Кира, не дай Бог, не набралась оттуда всякой мерзости. К другим детям её не пускают… Если она с кем-то и встречается… ну, вот, с Туськой, например, к Туське они лояльно относятся… но только на своей территории и под присмотром как минимум одной из бабушек. На улицу её тоже одну не отпускают – никуда, даже во двор. Я удивляюсь, как они рискнули отдать её в школу, а не настояли на домашнем обучении!

— А что там Туська говорила про её одежду? Её что, как-то несовременно одевают?

— Да не то слово! Я не знаю, где они это выкапывают, в каких сундуках… Может, сами шьют? Потому что в продаже сейчас такого нет, ни в каком секонде… Вот, смотри, - фотография их класса. Угадай, которая Кира. Я думаю, догадаться нетрудно…

Догадаться и вправду нетрудно. Особенно почему-то меня потрясают чёрные капроновые ленты в чёрный горошек, вплетённые в жидкие белёсые косички. Платье, правда, не коричневое, а синее, но по виду совершенно напоминает ту самую незабвенную форму, - даже манжеты на рукавах и кружевной воротничок-стоечка точь-в-точь такие. И всё это могло бы даже казаться стильным в своей убогой ностальгической винтажности, если бы не висело на девочке пыльным перекошенным мешком. Снизу из-под мешка торчат тощие, как веточки, голенастые ноги в перекрученных колготках и сандалетках «в дырочку». Абсолютно те самые ноги из фильма «Добро пожаловать? или Посторонним В».

— Понимаешь, это ведь не жадность – это ПРИНЦИП. Всё, что Кирочке привозит мать, бабки потом торжественно, с участием самой Киры, передают в детские дома или дарят каким-то там бедным родственникам и знакомым. А Кира ходит ВОТ В ЭТОМ. Мало того – если она, например, просит себе новые туфли, ей говорят, что это лишнее, это мещанство – «у тебя ведь уже есть одни, и ты их ещё не сносила!» Я сама это слышала, своими ушами… Игрушек, правда, у неё много, но все старые, оставшиеся ещё от детства её матери… Ну, может есть пара-тройка новых кукол, которые ей из Швейцарии прислали, но в основном всё какие-то древние медведи с пуговицами вместо глаз, зайцы всякие с оторванными хвостами… короче, что-то такое совершенно музейное. О компьютерных играх, разумеется, и речи нет! И вообще, в современных реалиях и в этой самой… детской субкультуре она совершенно не ориентируется! Нет, я ничего не хочу сказать, Туська у меня ведь тоже, знаешь, не совсем современный ребёнок, ей все эти спайдермены-вампиры-покемоны тоже, прямо, скажем, не родные... Но она хотя бы знает, кто это такие, и умеет в случае необходимости поддержать разговор! А это же просто по нулям, она же совсем в другом мире! В том самом, где Васёк Трубачёв и его товарищи спасают Вселенную, а Динка до сих пор всё никак не может распроститься с детством!

— Ну, да… И потом, если эту Киру так жёстко ограничивали в общении со сверстниками – скорее всего, ей теперь трудно в коллективе. Понятно, почему с ней не хотят дружить. Хорошо, хоть не дразнят… если только Туська не врёт.

— Да дразнят, наверняка! Господи, неужели Туська принимает в этом участие?... Слушай, ну, как ей объяснить, что так нельзя с друзьями, что это СВИНСТВО? Нет, я всё понимаю, у них там, в классе, свои законы, своя этика, через это трудно переступить и всё такое… Но как ей объяснить, что законы законами, но всё равно это – СВИНСТВО? Или я опять не права? Господи… добьюсь того, что ребёнок тоже станет изгоем в классе… вот она мне благодарна-то будет.. спасибо, мамочка дорогая… Может, не вмешиваться, а? Сами как-нибудь разберутся?

Я смотрю на фотографию серьёзной малокровной девочки с криво заплетёнными косичками и думаю о бутылочке по имени Серёжка и о других наших смелых и опасных экспериментах над ближними – особенно над теми, кто не может удрать из-под скальпеля и микроскопа….. И ещё о том, что у Туськи, видимо, и вправду очень хороший, удобный, гибкий характер. Сколько мы радовались тому, что она никогда не скандалит, не лезет на рожон и с младенчества умеет пойти на компромисс!... Это не то, что Юлька.

Наверное, не зря радовались..

12 апрель 2011 г. Про Киру и её бабушек

Честно говоря, я не ожидала, что история будет иметь такое скорое продолжение.

Вчера вечером мне позвонила Туськина мама.

— Слушай, у меня к тебе просьба/ Наталья что-то приболела слегка, и я её в школу сегодня не пустила… Да пустяки, насморк от меня наконец-то подхватила, не в этом дело… Просто сейчас её придёт навещать Кира… Да-да, вот именно!... Естественно, не одна, а с бабушкой Полиной – одну они её никуда не пускают, это исключено... Ты не можешь зайти... ну, так, как-нибудь невзначай, как бы по делу?... А то я боюсь, что ляпну что-нибудь неподходящее и сразу всем всё напорчу… Ага. Давай. Жду. Приходи скорей.

И я пришла.

То, что я увидела и услышала, ребята…. Ох.

Но попробую по порядку.

Кирина Главная Бабушка оказалась абсолютно не такой, какой я её себе воображала. Грешным делом, я была почти уверена, что увижу слегка постаревшую училку Светлану Михайловну из «Доживём до понедельника – примерно с такой же причёской и в таком же дивном костюме с пуговичками и кантиком по борту. А она оказалась вдовствующей королевой лет пятидесяти пяти с великолепно уложенной стрижкой, в кашемировом свитере, явно подаренном швейцарской беглянкой, и дорогих клетчатых брюках, безупречно подогнанных по фигуре. Девочка, которую она с собой привела, в первую очередь поразила меня цветом своего лица. Оно было не просто бледное, а какое-то травянисто-бескровное, с вялой, недетской кожей и отчётливыми кругами под нижними веками. Выражение лица – не просто замкнутое, а какое-то не по-хорошему отрешённое. И вы никогда не поверите, ЧТО было надето на этой девочке. Нет, не тот пыльный синий мешочек с кружевным воротничком – это бы ещё полбеды! Но на ней был полинялый тренировочных костюм, несомненно, оставшийся с тех времён, когда её мама ходила на физкультуру. Помните те страшные бесформенные трико – фуфайки с воротом «под горлышко» и треники со штрипками и пузырями на колнках? Вот именно в ЭТО она и была одета. Даю вам слово – мои деревенские соседи, которых никто и никогда в жизни не видел трезвыми, не одевают своих детей в ТАКОЕ. Во всяком случае, я не видела.

В отличие от Леночки Бессольцевой, Кира не смотрела на мир распахнутым наивным взглядом, а смотрела себе под ноги. Так, не поднимая глаз, она поздоровалась со мной и с Туськиной мамой. Поздоровалась, впрочем, вполне отчётливо и куртуазно. Туська, заметно смущаясь, попыталась взять её за руку и увлечь к себе в комнату, но Главная Бабушка решительно пресекла эту попытку

— Сначала уроки, девочки! Кира, садись за стол и покажи Наташе, что задано.

… Как получилось, что разговор всё-таки вышел на злосчастную «тему дружбы», - не могу сказать.

Но вывела его туда Туськина мама, причём сделала это как-то очень неловко и неудачно. Кажется, она умудрилась-таки ввернуть что-то вроде того, что «Кира с Наташей уже давно дружат, молодцы какие… а у Киры, наверное, в классе много друзей, да?»

— Нет, - совершенно спокойно возразила Главная Бабушка. – У Киры в классе вообще нет друзей. Потому что Кира дружить не умеет. Правда, Кира?

Кира механически кивнула головой, не отрывая глаз от учебника.

— Как это – не умеет дружить? – вся напрягшись, попыталась уточнить Туськина мама. Я сделала знак, чтобы она замолчала, но она не увидела. - Что значит - не умеет дружить?

— То и значит, - так же академично разъяснила Главная Бабушка. – Не умеет вести себя в коллективе. Учительнице дерзит. С девочками ссорится. Грубит. Не даёт им ластики, ручки...калькулятор не даёт, если они просят.. Наташа, она в классе даёт тебе ручку, сели ты попросишь?

— Даёт, - нахмурившись, ответила Туська и опасливо покосилась на неподвижный Кирин профиль.

— Ну, вот. А другим девочкам не даёт, я это от Лидии Михайловны знаю. А с жадинами и скандалистками никто никогда не дружит - это закон. И правильно делают, что не дружат. Правда, Кира?

— Правда, - без всякого выражения отозвалась Кира, по-прежнему не поднимая глаз.

— Э-э-э… Никто не хочет чая? - запоздало спохватилась Туськина мама, заметно стараясь овладеть собой.

— Спасибо, - кивнула Главная Бабушка. – Давайте попозже, хорошо? Пусть сначала девочки уроки закончат…. А дружбу одноклассников надо сначала заслужить. Надо уметь себя вести в коллективе! И учительнице не грубить – это в первую очередь. С грубыми девочками никто и никогда не дружит – это закон!

— Э-э-э… А давайте, может, я мороженое принесу? – Вид у Туськиной мамы такой, что я не знаю, что она сделает раньше – заплачет или вцепится Главной Бабке в её ухоженную причёску. Но Главная Бабушка невозмутима и величественна, как и подобает вдовствующей королеве.

— Я прошу вас – потом. Сначала уроки…. Наташа у вас хорошо учится, а Кира – не очень, поэтому ей не надо отвлекаться. Пусть сосредоточатся и сделают всё до конца. Я всё проверю, а потом только мороженое…

....До мороженого дело так и не доходит. Сразу после уроков по настоянию Главной Бабушки девочки усаживаются за какую-то развивающую настольную игру про путешествие Колумба. Судя по всему, эту игру Кира когда-то подарила Туське.

— А Колумб, он, вообще, кто был? Испанец, что ль, такой? – двигая фишки, сумрачно осведомляется Туська.

— Он был из Генуи, это такой итальянский город, - торопливо, захлёбываясь, бормочет Кира, делая в словах «из Генуи» ударение на «у» – Но, вообще-то, он, наверное, даже был не итальянец, а еврей, только скрывал это, потому что евреев тогда преследовали. Я читала одну книжку, там одна девушка, тоже еврейка…Лусеро… у неё родных убили, а она переоделась, как будто она мальчик, и от всех убежала… А у неё был возлюбленный, один смелый юноша, и он один знал эту тайну, но никому не говорил…. И вот – они вместе, как будто два юнги, нанялись к Колумбу на корабль… Но это было уже в Испании, и Колумба там звали не Христофор Колумб, а Кристобаль Колон… и до сих пор там так зовут… Ну, вот.. и они поплыли в Индию…. искать Великого Хана…

— Ого, какие ты книги читаешь! - не выдерживаю я, вспомнив толстенный и, на мой взгляд абсолютно не детский роман Бласко Ибаньеса. – Ничего себе!

— Мы от неё книжный шкаф не запираем! – сухо заявляет Главная Бабушка и поджимает губы. – У нас НЕТ таких книг, которые мы не могли бы дать Кирочке в руки!

— А… э-э-э… Может, девочкам пойти в другую комнату поиграть? – робко подаёт голос Туськина мама со своего конца стола.

— Они вам мешают? – вздевает брови Главная Бабушка. – Хорошо. Девочки, пойдёмте в другую комнату!

— Э-э-э… Вы хотите с ними пойти?

— Разумеется! – ещё выше вскидывает брови Главная Бабушка.

— А может, мы с вами тут поговорим, пока девочки там играют?

— ОДНИ они там играть не будут, - ещё суше заявляет Главная Бабушка. – А если хотите о чём-то со мной поговорить, говорите в присутствии Киры. У вас есть к ней претензии? Она чем-то обидела Наташу?

— Э-э-э… Ну, что вы! Как вы могли подумать?.... Кира – замечательная девочка. Такая вежливая, такая… развитая..

— Да. Кира – хорошая девочка. Но ей надо УЧИТЬСЯ СЕБЯ ВЕСТИ! Тогда её все будут любить и уважать. А пока она не научится, её никто любить и уважать не будет. Правда, Кира?...

… Вот так вот прошёл этот вечер, друзья мои.

И если бы я не увидела всё это своими глазами и не услышала своими ушами, то, наверное, не поверила бы в то, что такое может быть.

Хотя, наверное, может быть и не такое.

И что тут делать, и можно ли что-то сделать, и нужно ли делать это самое «что-то» - совершенно непонятно..