Я решаюсь проникнуть в сарай

Я обошла трейлер сзади — и увидела двоих мужчин. Оба были в синей полувоенной форме. Они сидели на большом камне и ели сандвичи.

Один из них прихлопнул слепня, севшего ему на лысину. На голове его товарища, толстяка с длинными рыжими волосами, красовалась синяя бейсболка.

Я решила подойти к ним поближе. Мне хотелось спросить, кого они держат в трейлере.

Но тут я увидела ружья, прислоненные к стоявшему возле камня дереву.

Я попятилась назад. Холодок пробежал у меня по спине. Сейчас не охотничий сезон. Зачем же им ружья?

Тук-тук-тук.

Существо в трейлере не унималось.

Мне это не нравилось. Я прижалась к стволу дерева, за которым пряталась, и стала прислушиваться к их разговору.

— Зачем мы ловим этих уродов? — проговорил лысый мужчина.

— Понятия не имею. Может быть, босс хочет открыть зоопарк? — высказал предположение его собеседник.

Я придержала дыхание, напрягая слух.

— Кончай есть, — сказал толстяк. — Если мы сейчас же не увезем отсюда эту тварь, она пробьет дырку в трейлере.

— Если кто-нибудь нас увидит, нам будет трудно объяснить, чем мы занимаемся, — заметил лысый.

— Так и представляю тебя в тюремной робе, — засмеялся толстяк. — Ты будешь неплохо выглядеть в полосатой одежде.

В тюремной робе? Значит, они понимают, что нарушают закон.

Мужчины поднялись на ноги.

«Пожалуйста, откройте трейлер, — мысленно попросила я, продолжая наблюдать за ними из-за дерева. — Откройте, чтобы я смогла увидеть, кого вы держите внутри».

Но они не вняли моей просьбе. Трейлер так и остался закрытым. Мужчины взяли свои ружья и побросали их в кабину джипа. Затем они сели в машину и поехали.

Я смотрела им вслед, пока джип с прицепом не скрылся из виду. Затем отправилась домой.

У меня в голове царил полный сумбур. Все смешалось: птицы, летучие мыши, оторванный палец, огни в лесу — и вот теперь еще эти мужчины с ружьями.

Должно быть, увиденные мною огни были фарами их машины. Этот вывод напрашивался сам собой. Возможно, эти мужчины и внесли смятение в жизнь обитателей леса, распугав птиц и летучих мышей.

Я решила поговорить с отцом. Я должна рассказать ему обо всем, и прежде всего — об этих вооруженных мужчинах.

Я помчалась к дому и закричала еще с полдороги, с лужайки:

— Папа! Ты дома? Папа?

Проникнув в дом, я снова позвала:

— Папа?

Ответа не последовало.

Не обнаружилось и записки на холодильнике.

Я снова выбежала из дома и устремилась к сараю. Приблизившись к нему, я стала колотить по двери кулаком.

— Папа! Это я! Открой!

Молчание.

— Папа?

Я ухватилась за ручку двери, стала тянуть ее на себя — и ахнула, услышав щелчок прямо у себя над головой.

Я посмотрела вверх и увидела над дверью маленькую черную фотокамеру. Такие устанавливают в банках и в магазинах в целях безопасности.

Камера щелкнула еще раз.

«Это безумие, — подумала я. — Чистое безумие». Мне трудно было поверить, что отец установил камеру над дверью сарая. Неужели он сошел с ума?

С трудом сдерживая рыдания, я отошла от двери. Меня качало из стороны в сторону.

Я должна была что-то сделать. Например, выяснить, что скрывается в сарае.

Приняв такое решение, я помчалась к дому. Там я нашла ключ в маленькой чашке из-под леденцов и кинулась к сараю.

Остановившись перед его дверью, я задумалась.

Должна ли я действительно это сделать? Ключ зловеще подрагивал в моей трясущейся руке.

Щелк. Щелк.

Волна отвращения окатывала меня каждый раз, когда камера снова и снова запечатлевала меня на пленку.

Я отперла замок. Сделала глубокий вздох.

И вошла в сарай.

Глава XII

Я ФОТОГРАФИРУЮ ЖИВОТНЫХ

— Господи! — Острый запах спирта и других химикатов ударил мне в ноздри. Я зажгла свет и осмотрелась.

Где же звери? Задняя стена сарая до самого потолка была заставлена клетками. Но все они оказались пустыми; дверцы большинства клеток были открыты.

Я подошла к рабочему столу. На его правой половине теснились всевозможные склянки, пузырьки и пробирки. Длинная трубка, наполненная ярко-красной жидкостью, изгибаясь над столом наподобие шеи безумного лебедя, заканчивалась в большом стеклянном сосуде.

На оставшейся поверхности стола были разбросаны бесчисленные шприцы, от необычайно длинных до совсем коротеньких. Не которые из них пустые, другие заполнены розовой жидкостью.

В углу тихо и монотонно гудел электрогенератор, на крышке которого были сложены металлические тарелки. На скамейке лежали открытые наборы всевозможных инструментов — не только медицинских, но и слесарных. Рядом стоял письменный стол моего отца, за ним громоздились стопки книг и бумаг, занимавших также три полки на стене.

Мой взгляд метался из одного конца помещения в другой. Здесь не было ничего необычного.

Я подошла к письменному столу и увидела лежавшую на нем синюю кожаную папку. Свет настольной лампы был направлен прямо на нее. Я склонилась над столом и принялась перебирать сложенные в папке бумаги.

Может быть, здесь хранится ключ от отцовского секрета? Нет ли здесь записей, проливающих свет на загадочные занятия отца?

Дрожащей рукой я открыла эту папку. Вложенные в нее листки бумаги были заполнены формулами, записанными синими и красными чернилами.

После длинного столбца записей краснело выведенное большими буквами слово «НЕУДАЧА». Под следующим столбцом значились красные же слова «летальный исход».

«Животные не реагируют» — эта фраза была подчеркнута на следующей странице.

А затем я прочла следующие леденящие кровь слова:

«Убивая их, мы получаем больше информации. Сколько животных потребуется убить?»

— О-о-оооо! — простонала я. У меня закружилась голова, я утратила контроль над собой.

Отец убивал животных. Это было слишком. Я не могла этого выдержать.

Выйдя из сарая, я закрыла за собой дверь и заперла ее на замок.

— Прочь отсюда, — проговорила я вслух.

Мне захотелось оказаться в каком-нибудь тихом, спокойном месте. В таком уголке природы, где я смогла бы подумать.

Птица колибри пела в тростнике, покачивавшемся над озером. Я поднесла к глазам объектив фотоаппарата. Колибри проскользнула над самой поверхностью воды.

Щелк. Я нажала на кнопку еще раз. Затем опустила аппарат, висевший у меня на шее, и посмотрела вслед птичке.

Облака проплывали на фоне спускавшегося к горизонту солнечного диска. Под его лучами деревья отбрасывали длинные тени. Редкие дождевые капли стали падать мне на голову и на плечи.

Но меня это не беспокоило. Я правильно поступила, уединившись в лесу. Я должна была прийти в то место, где чувствовала себя как дома. Тихо, мирно. Вокруг шуршат листвой деревья, водная гладь подернута ветерком. Можно сосредоточиться и спокойно подумать.

Я повернулась, услышав, как что-то прошелестело в папоротнике на той стороне озера. «Должно быть, там скрывается какая-то зверушка, — подумала я, поднося к глазам фотоаппарат. — Давай, давай, милая. Покажись. Мне нужно закончить задание».

Я задержала дыхание, когда увидела выскользнувшего из зарослей енота. Ура!

Не дожидаясь, когда он подойдет к воде, я сделала снимок. Щелк. Еще один кадр.

Готово!

У меня сразу поднялось настроение.

Но тут я услышала какие-то голоса у себя за спиной. И громкий топот ног.

Испуганный енот скрылся из виду. Я повернулась. Сделала несколько шагов по направлению к лесу, откуда доносились звуки. И увидела окрашенный в камуфляжные цвета джип с трейлером.

Двое мужчин шли по тропинке рядом с трейлером. С ружьями на плечах.

Я обхватила фотоаппарат обеими руками и приставила его к лицу.

«Надо их сфотографировать, — решила я. — И показать фотографии миссис Карпентер».

Я поймала в кадр двоих мужчин. И быстро сделала два снимка.

Щелчки прозвучали неожиданно громко, отозвавшись эхом в лесной тишине.

Мужчины стали озираться. Один из них указал на меня пальцем.

— Эй! — крикнул он мне.

Я понимала, что не смогу от них убежать. Придется с ними поговорить.

— Здравствуйте, — отозвалась я, стараясь не выдавать волнения. — В чем дело?

Я взглянула на джип с трейлером и услышала знакомые звуки.

Тук-тук-тук.

Мужчины переглянулись, не отвечая на мой вопрос.

Толстяк приложил руку к кепке и впился в меня взглядом.

— Ты живешь где-то поблизости? Как ты оказалась в лесу? — спросил он.

У него был грубый хриплый голос, словно он болел ангиной либо выкурил слишком много табака.

— Ты выбрала не лучшее время для прогулки по лесу, — холодно проговорил его товарищ, серые глаза которого показались мне ледяными.

— Я выполняю домашнее задание, — пояснила я. Мои руки дрожали, когда я показывала им фотоаппарат.

Мои собеседники уставились на него, как бараны на новые ворота.

— И что ты фотографируешь? — спросил лысый.

— В основном животных, — ответила я.

Тук-тук-тук.

— Каких животных? — заинтересовался лысый. Его глаза нервно забегали.

— Тех, которые живут возле озера, — стала объяснять я. — Я изучаю его фауну. Знаете, еноты, олени, кролики…

Мужчины закивали головами.

Я посмотрела на ружья, висевшие у них за плечами. Они поняли, на что я смотрю, но не ответили на мой немой вопрос.

— Ты часто бываешь в лесу? — спросил меня наконец толстяк в бейсболке.

Я кивнула.

— Да. Время от времени.

— Видела что-нибудь странное, необычное? — продолжал допрос толстяк.

— Нет. Ничего особенного, — ответила я. Меня так и подмывало спросить у них, что они сами здесь делают. И что у них в трейлере.

Но прежде чем я успела задать вопрос, они приставили ружья к поясу. И двинулись прямо на меня с холодным, бездушным выражением на лицах. Сейчас они были похожи на роботов.

Мужчины шли быстрым шагом, держа винтовки наперевес. Они неотвратимо приближались ко мне.

У меня не было шанса убежать.

— Что… что вы собираетесь делать? — спросила я, запинаясь на каждом слове.

Глава XIII

КРОВОЖАДНЫЙ ПОРОСЕНОК

— Будет лучше, если ты отдашь нам фотоаппарат, — проговорил лысый, устремив на меня острый, пронзительный взгляд.

— Простите, что вы сказали? — переспросила я с деланым недоумением.

— Пожалуй, мы заберем у тебя пленку, — сказал лысый. — Если ты не возражаешь.

— Я возражаю! — воскликнула я. — Решительно возражаю!

Но его напарник, не теряя времени даром, схватил фотоаппарат и стянул с меня ремешок через голову.

— Что вы делаете?! — заверещала я. — Он мне нужен. Это моя вещь!

Я сделала попытку схватить фотоаппарат и вырвать у него из рук, но промахнулась.

Толстяк открыл камеру, достал из нее бобину и засветил пленку. Он уничтожил мои фотографии! Вся моя работа пошла насмарку!

Затем он вернул мне фотоаппарат.

— Вы не имеете права так поступать! — прорычала я.

Они молча повернулись и направились к джипу, все еще держа ружья наперевес.

— Что у вас в трейлере? — крикнула я им вслед. — Что за звуки оттуда раздаются?

Мужчины обменялись взглядами. Лысый закинул ружье за спину.

— Это олень, — сказал его напарник.

— Да, это олень, — подтвердил лысый, повернувшись ко мне. — Мы подобрали больного оленя.

— Но зачем вам ружья? — допытывалась я, пускаясь во все тяжкие.

— Они заряжены капсулами с транквилизаторами, — пояснил толстяк в кепке.

— Этого оленя нужно лечить, — добавил лысый. — Мы отвезем его в больницу.

— Тебе лучше держаться подальше отсюда, — предостерег меня его напарник. — Вот именно: подальше. И не надо фотографировать. Это опасно.

Как это понимать? Он мне угрожает?

Я наблюдала за тем, как они садятся в джип. Лысый завел мотор. Джип заурчал и выпустил из выхлопной трубы облако черного дыма, которое стало быстро подниматься к верхушкам деревьев. Затем джип тронулся с места, волоча за собой трейлер.

Я продолжала стоять на тропинке, призывая себя успокоиться. Мои кулаки сами собой сжимались и разжимались. Сказать, что я была в ярости, — значит ничего не сказать.

— Эти люди — лжецы и негодяи, — выговорила я вслух.

В трейлере был кто угодно, но только не больной олень. Как он мог стучать по стенке с такой силой, если был усыплен при помощи транквилизаторов?

Эти люди, безусловно, лгали. Нагло, прямо в глаза.

Я перепрыгнула через большой белый камень и отправилась домой. Но не успела я сделать и десяти шагов, как увидела маленькое существо, наполовину зарывшееся в мох.

Оно походило на новорожденного поросенка. У него были маленькие круглые черные глазки и аккуратный розовый пятачок.

Но это не мог быть поросенок. В этом лесу не водятся свиньи. Я нагнулась, чтобы получше его рассмотреть. Ты что, дикий поросенок? Что-то вроде маленького кабаненка?

Маленькое существо издало пронзительный визг — и прыгнуло прямо мне на руки.

Я вскрикнула от удивления и чуть не уронила поросенка.

Он сидел на моей ладони, глядя на меня смышлеными черными глазками.

— Вау! Ты, оказывается, компанейский парень, — сказала я ему, поднося ладонь ближе к глазам, чтобы получше рассмотреть малыша. — Я рада, что ты меня не боишься. Жаль только, дать тебе нечего.

Малыш склонил набок свою круглую головку, словно понял мои слова. Он снова взвизгнул, сморщил свой розовый пятачок, затем открыл рот. Я не без удивления обнаружила в нем два ряда необычайно острых зубов.

Мне пришло в голову, что я непременно должна сфотографировать этого зверька. Но у меня нет пленки. Значит, нужно принести го домой. Там я смогу заново зарядить аппарат и спокойно заснять малыша.

Он снова прыгнул. На этот раз мне на плечо.

Через секунду я ощутила очень болезненный укус в шею.

— А-а-а-а-а-а-а-а! — завопила я, когда зверюшка вонзила зубы в мое горло.

— Эй! А-а-а-а-а-а-а! — Я ухватила поросенка за спину и попыталась оторвать его от себя.

Но новый приступ боли заставил меня остановиться.

Боже, какая мука! Никогда в жизни я не испытывала такую жгучую боль. Она пронзала меня насквозь.

Зубы малыша впились в мою шею так глубоко, что отрывать его от себя было опасно. Я могла серьезно повредить себе горло.

— Не-е-е-е-ет! — простонала я, изо всех сил сжимая животное руками в надежде, что оно ослабит хватку.

Теплая жидкость начала стекать по моей шее. Это была моя кровь!

Я услышала хлюпающий звук. Этот чертенок сосет мою кровь, да еще и причмокивает!

Все мое тело содрогалось от боли.

Кровь струилась по моей шее.

Острые зубы малыша все глубже вгрызались в мое горло.

Хлюпанье, сопровождаемое чмоканьем, участилось и приобрело лихорадочный характер.

Господи, неужели этот свиненок высосет из меня всю кровь?

Глава XIV

ТЫ НЕ ВЕРНЕШЬСЯ В ЛЕС!

Сжав тельце поросенка с отчаянной силой, я почувствовала, что он раздувается. Он толстел по мере того, как его живот наполнялся.

Моей кровью!

Я открыла рот и издала вопль ужаса.

— Не-е-е-е-е-е-ет!

Существо продолжало с остервенением сосать кровь, вгрызаясь зубами в мое горло.

Я крикнула еще громче. Еще и еще.

Мне пришлось опуститься на колени, так как мои силы были на исходе.

И тут я услышала шум. Треск веток под чьими-то ногами.

Из-за деревьев показался мой отец. Его глаза сверкали, лицо было искажено страхом.

Отец скользнул по мне взглядом — и у него отвисла челюсть от изумления и ужаса, когда он увидел существо, присосавшееся к моему горлу.

— Сиди смирно! — крикнул он мне. — Не шевелись!

Он кинулся ко мне. Бросился наземь и схватил маленькое существо за голову.

— Не тяни его! — взвизгнула я. — Ты повредишь мне горло.

Отец стиснул зубы, пытаясь разжать челюсти малыша. Его лицо почернело от натуги.

— Есть! — крикнул он наконец.

Отец откинулся назад: ему нужно было отдышаться. Я увидела, как существо вывалилось из его рук и зашуршало в высокой траве.

Боль все еще пульсировала у меня в горле. Я дотронулась до своей шеи и ощутила, как кровь стекает по ней.

— Как ты, Лаура? Ты в порядке? Ты в порядке? — повторял отец. Он склонился надо мной и отвел мою руку от шеи, чтобы осмотреть рану.

— Н-не знаю, — прошептала я.

— Вот, возьми, — сказал отец, достав из кармана носовой платок и протягивая его мне. — Прижми его к шее, — распорядился он. — Это поможет остановить кровотечение.

Я взяла платок и прижала его к ране. Затем отец помог мне подняться на ноги.

Я застонала и прижалась к отцу. Меня мутило. У меня кружилась голова.

— Что происходит? — спросила я слабым, едва слышным голосом. — Что это за существо?

Отец покачал головой.

— Я не успел его как следует рассмотреть, — сказал он. — Я был слишком занят тем, что разжимал его челюсти. А потом оно убежало. Как ты себя чувствуешь? Ты в порядке?

— Кажется, да, — отозвалась я. — Боль начинает утихать. — Я глубоко вздохнула. — Но это было так странно, — добавила я, вспоминая о том, как малыш сначала запрыгнул ко мне на руки, а потом вцепился в мою шею. — Оно не просто укусило меня. Оно стало пить мою кровь. — Меня передернуло. — Оно пило мою кровь, как вампир.

— Дай-ка мне взглянуть на твою шею, — Отец сдвинул платок и стал изучать рану. — Мне не нравится, как она выглядит. — Отец нахмурился. Им овладело беспокойство. — Мы должны пойти к доктору Дэвису. Прямо сейчас.

Доктор Дэвис принял нас немедленно. Это был коренастый человек с маленькой головой и фигурой вроде яйца. Он был похож на страуса.

— Лаура, что случилось? — спросил он, подводя меня к кушетке.

— Кто-то ее укусил, — сообщил ему отец. — Возможно, белка. Но я не уверен. Трудно было определить, что это за существо, потому что, кем бы оно ни было, оно потеряло всю свою шерсть.

Я взглянула на отца через плечо доктора. Почему он лгал? Никакая это была не белка. Почему он не сказал доктору Дэвису, что это был поросенок, хотя и странного вида?

Между тем доктор Дэвис приступил к изучению раны.

— Это могло быть и больное животное, — мягко предположил он. — Возможно, даже бешеное. Оно производило впечатление бешеного? — спросил у меня доктор.

— Извините, — вступил в разговор отец. — Оно убежало. Мне нечего сказать о нем.

— Укусы животных, больных бешенством, бывают очень болезненными, — сказал доктор Дэвис. — Мне придется взять у тебя кровь на анализ, прежде чем я назначу лечение. Результаты анализов будут известны не позднее чем завтра утром. А пока я выпишу тебе сильный антибиотик. Чем скорее ты начнешь его принимать, тем лучше.

«Укус бешеного животного, — подумала я. — Этого еще не хватало». У меня напрягся живот. «Пусть результаты анализа окажутся благоприятными», — мысленно обратилась я неведомо к кому. Я смотрела, как доктор Дэвис готовит иголку с ниткой, чтобы зашить мне рану.

Я закрыла глаза и попыталась представить себе животное, которое меня укусило. Перед моим мысленным взором предстало его розовое тело. Маленький поросячий пятачок. Конечно, никакая это не белка. В этом я была совершенно уверена.

Некоторое время спустя мы с отцом шли к машине, припаркованной на больничной стоянке.

— Как я выгляжу? — спросила я у него. — Наверное, похожа на Франкенштейна.

Отец мягко провел пальцами по моей шее.

— До свадьбы заживет, моя девочка. Не останется даже шрама, — заверил меня он. — Конечно, в первое время тебя будет мучить зуд. Постарайся не расчесывать рану, ладно?

— Да, конечно, — пообещала я.

— У тебя что-нибудь болит? — спросил отец, когда мы подошли к машине. — Может быть, ты испытываешь какие-нибудь странные ощущения? Тебя не тошнит?

Я покачала головой.

— Вроде бы нет. Я чувствую себя нормально.

Я села в машину и стала ждать, когда отец сядет за руль. Доктор Дэвис дал мне обезболивающих таблеток, но шея все еще болела.

— Папа, почему ты сказал доктору Дэвису, что это была белка? — спросила я. — Совсем даже не белка.

Отец повернул ключ, и машина стала выезжать со стоянки.

— Мне не удалось как следует рассмотреть это существо. Его было трудно опознать без шерсти.

— Но оно было похоже на поросенка, — настаивала я. — У него был пятачок. Ничего общего с белкой. Почему ты не сказал, что животное напоминало поросенка?

Отец повернулся ко мне.

— Так было проще, Лаура, — пояснил он. — Вот и все. На самом деле это не имеет значения. Мы получим результаты анализа твоей крови и выясним, что делать дальше.

Я сглотнула и посмотрела в окно. Некоторое время мы ехали молча.

— Мне не хотелось бы это говорить, но я немного боюсь возвращаться в лес, — призналась я после паузы.

— Об этом не беспокойся, — сказал отец. — Ты еще долго не вернешься в лес.

У меня отвисла челюсть от удивления.

— Я не ослышалась? Что ты сказал? Почему это я не вернусь в лес?

— Почему не вернешься? — переспросил он, подняв брови. — Потому что тебе мерещатся поросята-вампиры! Неужели этого мало? Ты сама веришь, что лес — безопасное место? Конечно, нет. По крайней мере, на сегодняшний день.

— Но… но… — залепетала я, желая выразить протест, но не находя нужных слов.

— Что «но», Лаура? — Отец покачал головой. — Мы не знаем, какое животное тебя укусило. Возможно, оно было бешеным. И нам известно, что оно опасно. Разве этого недостаточно?

Я понимала, что отца не переспоришь. Я отвернулась от него и стала смотреть в окно. До самого дома мы не проронили ни слова.

Войдя в дом, я сразу поднялась к себе в комнату и захлопнула дверь. Затем упала на кровать и зарылась лицом в подушку.

«Я должна иметь возможность ходить в лес, — подумала я. — Он не может держать меня в четырех стенах. Ему это не удастся!»

Через несколько минут я услышала снизу голос отца. Он разговаривал с кем-то по телефону. Я встала с кровати, подошла к двери и приоткрыла ее.

— Кажется, с ней все в порядке, — сказал отец.

Интересно, с кем он говорит? С доктором Дэвисом?

— Результаты анализа станут известны завтра.

Нет, не с доктором.

Я вышла на верхнюю площадку лестницы. Отсюда хорошо слышно, что говорится внизу. И до меня донеслись самые жестокие слова из всех, какие мне довелось услышать в жизни.

— Ты можешь взять Лауру на некоторое время? Поездка в Чикаго поможет ей укрепить здоровье. Нужно удалить ее отсюда. И чем скорее, тем лучше.

Глава XV