Акциональный анализ лексии 18—102

Среди тех коннотаций, которые повстречались нам (или, по крайней мере, были уловлены нами) в началь­ном фрагменте этой новеллы По, некоторые были ква­лифицированы как следующие друг за другом элементы цепочек нарративных действий (акций). Позднее, в конце нашей работы, мы еще раз бросим взгляд на различные коды, которые были выявлены в процессе анализа, в том числе и на акциональный код. А пока что, в ожидании теоретических разъяснений, мы можем выделить эти акциональные цепочки и воспользоваться ими с тем, чтобы наиболее экономным образом (и в то же время не отказываясь от структурно-аналитического подхода к материалу) сообщить читателю о дальнейшем

развитии рассказа. Как, вероятно, уже понял читатель, мы и в самом деле не можем дать подробный (тем бо­лее — исчерпывающий: текстовой анализ вообще не может и не стремится быть исчерпывающим) анализ всей новеллы По: это заняло бы слишком много места. Однако мы намерены возобновить текстовой анализ в кульминационной точке повествования и проанализи­ровать несколько лексий (103—110). Чтобы сделать общепонятной связь между проанализированным фраг­ментом и фрагментом, который мы будем анализировать далее, достаточно указать основные акциональные це­почки, которые развертываются (но не обязательно завершаются) между лексией 18 и лексией 102. К сожа­лению, за недостатком места мы не можем привести здесь текст новеллы По, находящийся между начальным и заключительным фрагментами, равно как не можем привести и нумерацию промежуточных лексий; мы ука­зываем лишь акциональные цепочки (не имея даже возможности проанализировать их поэлементно) — в ущерб другим кодам, более многочисленным и, бесспорно, более интересным. Поступаем мы так главным образом потому, что акциональные цепочки образуют, по опреде­лению, фабульный каркас новеллы (я сделаю небольшое исключение лишь для хронологического кода, указывая в начальных или заключительных ремарках тот момент рассказа, к которому относится начало каждой цепочки).

I. Программа: эта цепочка началась и получила обширное развитие в проанализированном фрагменте. Вопросы, на которые должен ответить планируемый эксперимент, известны. Цепочка продолжается и завер­шается выбором объекта (пациента), необходимого для проведения опыта: это — Вальдемар (разработка про­граммы происходит за девять месяцев до момента по­вествования).

II. Магнетизация (или, точнее, если позволить себе очень неуклюжий неологизм: магнетизабельность). Пре­жде чем остановить свой выбор на м-ре Вальдемаре, П. проверял его восприимчивость к магнетизму; таковая имеет место, но тем не менее полученные результаты разочаровывают: М. В. с трудом и не всегда до конца поддается магнетическому воздействию. В цепочке пере-

числяются элементы тестирования, которое предшество­вало принятию решения об эксперименте и хронологи­ческие рамки которого не уточняются.

III. Физическая смерть: акциональные цепочки, как правило, растянуты и переплетены друг с другом. С со­общения о плохом состоянии здоровья М. В. и о приго­воре, вынесенном ему врачами, начинается очень длинная цепочка; она идет через всю новеллу и завершается лишь в последней лексий (150) переходом тела М. В. в жидкое состояние. Эпизоды, составляющие эту це­почку, многочисленны и прослоены элементами других цепочек, однако с научной точки зрения они вполне логичны: плохое состояние здоровья, диагноз, приговор, постепенное ухудшение состояния, агония, умирание (физиологические признаки смерти) — с этой точки нач­нется второй текстовой анализ — дезинтеграция, пере­ход в жидкое состояние.

IV. Соглашение: П. предлагает м-ру Вальдемару подвергнуться гипнозу на пороге смерти (поскольку он знает о своей участи), и М. В. соглашается; экспери­ментатор и пациент заключают соглашение: условия, предложение, ответное согласие, уточнение деталей, решение об исполнении, официальная регистрация в при­сутствии врачей (последний пункт представляет собой отдельную придаточную цепочку).

V. Каталепсия (за 7 месяцев до момента повество­вания, суббота, 7 ч. 55 мин.): Когда наступили послед­ние минуты жизни М. В., после того, как сам пациент известил об этом экспериментатора, П. начинает сеанс гипноза in articulo mortis, в соответствии с Програм­мой и с Соглашением. Эту цепочку можно назвать «Каталепсия»; она включает в себя, среди прочих эле­ментов: магнетические пассы, сопротивление испытуемо­го, признаки каталептического состояния, контролирую­щие действия экспериментатора, действия врачей по про­верке результатов (акции, входящие в цепочку, зани­мают 3 часа: каталепсия наступает в 10 ч. 55 мин.).

VI. Вопрос I (Воскресенье, 3 ч. утра): П. задает вопросы загипнотизированному м-ру Вальдемару четыре раза; целесообразно будет вычленить четыре акциональ­ные цепочки, связывая каждую из них с ответом, кото­рый дает м-р Вальдемар. На первый вопрос следует

ответ: «Я сплю» (эти вопросительные цепочки строят­ся совершенно одинаково: оповещение о вопросе, во­прос, задержка с ответом или нежелание отвечать, ответ).

VII. Вопрос II: этот вопрос задается экспериментато­ром вскоре после первого вопроса. М-р Вальдемар от­вечает: «Я умираю».

VIII. Вопрос III: экспериментатор вновь спрашивает умирающего и загипнотизированного м-ра Вальдемара («Вы все еще спите?»); тот отвечает, связывая воедино оба предшествовавших ответа: «Да, все еще сплю — умираю».

IX. Вопрос IV: П. пробует еще раз заговорить с М. В.: он повторяет свой предыдущий вопрос (Ответ М. В. последует, начиная с лексии 105, см. ниже).

Сейчас мы приближаемся к тому месту новеллы, с которого мы возобновим наш текстовой анализ по от­дельным лексиям. Между Вопросом III и началом нашего анализа вклинивается важный элемент цепочки «Клини­ческая смерть», а именно, умирание м-ра Вальдемара (101 —102). Загипнотизированный м-р Вальдемар отны­не, с медицинской точки зрения, мертв. Как мы знаем, совсем недавно, в связи с проблемой трансплантации органов, вопрос о констатации смерти был рассмотрен заново: сегодня для констатации смерти требуются пока­зания электроэнцефалограммы. Что же касается Эдгара По, — он, чтобы засвидетельствовать смерть М. В., соеди­няет (в лексиях 101 и 102) все признаки смерти пациен­та, которые принимались во внимание наукой того време­ни: раскрытые глаза с закатившимися зрачками, трупный цвет кожи, исчезновение румянца, отпадение и расслаб­ление нижней челюсти, почерневший язык, общая без­образность внешнего вида, заставляющая всех при­сутствовавших отпрянуть от постели (еще раз отметим переплетение кодов: все эти медицинские признаки одно­временно являются возбудителями ужаса; или, точнее говоря, ужас неизменно подается под прикрытием на­учного алиби: научный код и символический код актуализуются одновременно, образуя неразрешимую аль­тернативу) .

Поскольку с медицинской точки зрения мистер Валь­демар мертв, рассказ на этом должен был бы закончить­ся: со смертью героя (за исключением случаев воскре­сения в религиозных повествованиях) повествование завершается. Продолжение фабулы (начиная с лексии 103) является в данном случае одновременно и нарра­тивной необходимостью (чтобы текст продолжался), и логическим скандалом. Этот скандал можно назвать «скандалом дополнения»: чтобы у рассказа имелось до­полнение, надо, чтобы у жизни имелось дополнение; и здесь опять-таки рассказ оказывается равноценен жизни.