Глава пятая, в которой случается одно из самых важных событий нашей истории, однако совершенно не так, как все ожидают 3 страница

Откровенно сказать, добрейшей Сальме сначала показалось, что от ярости, которую источала владетельная Джахира, и которая будто доносилась прямо с той стороны Хамры, Сфера лопнет. Но сама новость встревожила ее даже сильнее чем то, каким тоном она была донесена. Не теряя ни минуты, ясминская амира направилась в покои старшего сына, однако двери были заперты – и, сколько она ни стучала, никто не открывал. Обеспокоившись больше прежнего, Сальма решила, что ей стоит как можно скорее сообщить тревожные новости мужу. Амира Хакима она вскоре нашла в его кабинете, занятым государственными делами.

– Наш Котенок пропал! – с порога сообщила она.

– Кто пропал? – недоуменно спросил амир, не поднимая взгляда от бумаг.

– Твой сын, Шаир! – с упреком ответила Сальма, нависнув над мужем.

– Может, в саду гуляет?.. – очевидно не чувствуя всей серьезности случившегося, предположил Хаким ибн-Саиф.

Тут амира, всплеснув руками, рассказала ему новости, долетевшие из шаярского дворца, а также сообщила, что не нашла ибн-амира в его покоях.

– Людовщина какая-то! – амир Хаким наконец отложил свитки в сторону и посмотрел на жену. – Полный дворец гулямов! Нужно срочно их опросить и выяснить, куда мог деться этот паршивец! Уж точно не на поединок мести, это я тебе могу обещать.

– Откуда ты знаешь?! – ломая пальцы, запричитала Сальма.

– Мне бы доложили, – уверенно ответил амир и направился в казармы гулямов.

– Как можно быть таким уверенным и беспечным? – тихим и несчастным тоном сказала ему вслед Салима. – Ведь Адиля бени-Феллах полноценный боевой маг! Она может обидеть нашего бедного мальчика!

– Бедный мальчик уже взрослый мужчина, – обернулся к ней муж, – и должен уметь справляться с трудностями. Лишь из уважения к твоему беспокойству я сейчас собираюсь организовать поиски сына. Но ничего более тут сделать нельзя, – сказав это, он с достоинством вышел из комнаты.

Ровно перед тем, как в казармы ворвался сиятельный амир, гулям Карим чувствовал себя просто прекрасно. После смены караула он успел переодеться, поесть и теперь как раз начал партию в нарды со своим приятелем. Однако провести безмятежное послеобеденное время в подобающих тишине и покое ему было не суждено. Ибо, как назло, он оказался в числе караульных, которые стояли на посту, когда ибн-амир Шаир загадочным образом исчез из Золотого дворца. Амир Хаким гневался тихо, однако иные предпочли бы выслушивать громкие ругательства, нежели его слова, от которых всем хотелось немедленно провалиться на другую сторону Шара. Так что вместо партии в нарды Карим переминался с ноги на ногу и невольно думал о том, что наследный ибн-амир, конечно, навь хороший и всегда был к нему, Кариму, добр и внимателен, но в его присутствии жизнь несчастного гуляма делается слишком уж хлопотной и многотрудной.

Дальше лучше не стало: выяснив, что никто из караульных вовсе не видел Шаира ибн-Хакима ни гуляющим по дворцу, ни выходящим за его стены, амир потребовал срочно осмотреть все – и гулямы забегали по коридорам, вызывая немалое изумление слуг и придворных. На любые расспросы они, согласно указанию самого Хакима, отвечать отказывались, так что жители дворца оказались предоставлены собственному воображению, и вскоре слухи в сердце Сефида бродили еще более абсурдные, нежели в Дворце Тысячи Садов в день исчезновения Адили. Одни говорили, что гулямы ищут шаярских ассасинов, которые пробрались во дворец, чтобы украсть амира Хакима. Другие утверждали, будто ибн-амир Шаир сбежал с бродячими актерами. Третьи же, явно опираясь на плохо подслушанный разговор двух сиятельных амир, уверяли, что в Ясминию переселяется жить сам амир Рахим ибн-Селим, попросивший у бывших врагов убежища от ревнивой жены. По счастью, благородный Хаким ибн-Саиф этого не слышал, иначе немало удивился бы результату, к коему привело его желание сохранить пропажу сына в тайне и не поднимать излишнего переполоха.

Тем временем Шаир даже не подозревал, что творится в его отсутствие во дворце, более того – придерживался мнения, что его нынешние дела куда как важнее чего угодно, могущего случиться в амирских покоях и около них. Сию минуту он с искренним вниманием выслушивал многочисленные версии, где мог бы укрыться безумный похититель, которыми сыпала Адиля после того, как он наконец догадался поделиться с ней занимающим его вопросом.

– Пожарная каланча? Сигнальная вышка? Заброшенный храм? Хотя нет, откуда в столице заброшенный храм?.. Обсерватория?

– Здесь была одна! – тут же вскинулся Шаир. Город он знал прекрасно даже на окраинах, потратив немало времени на его изучение. Однако додуматься про обсерваторию не смог. Теперь он чувствовал себя одновременно устыженным, что не сообразил сам, и вновь очень довольным, что решился прихватить с собой эту странную ученицу кузнеца, невзирая на неуместные мысли, которые она у него вызывала.

– Можем сразу эту обсерваторию и проверить!

– Э нет, мало ли, вдруг он совсем даже и не в ней детей прячет, а мы, пока будем рыскать там, время потеряем. Давай уж проследим за похитителем! Все равно он никому вреда не причинит, пока по улицам шатается… Ну, не должен.

Адиля сжала руки, которые дрожали при мысли о том, что мог сотворить злодей с ребенком. Не время раскисать! Сейчас надо было действовать.

И все же их догадка оказалась верной: безумный сахир вывел их прямо к обсерватории. Заходя в дверь, он остановился на пороге и подозрительно оглянулся, а потом закрыл вход каким-то неизвестным обоим заклинанием. Преследователи, подглядывавшие издали, едва не застонали.

– Пройдём этой улицей, а потом выйдем к обсерватории с другой стороны, – велел Шаир, махнув рукой влево. – Я бы не стал ломиться туда напрямую, надо искать другой способ.

– Ты прав, это опасно. Особенно для Лучика!

С той стороны, с которой они смотрели на здание сейчас, по мнению Адили, пробраться внутрь было невозможно иначе, чем через дверь, однако она надеялась, что такая возможность найдется, если они обойдут кругом. Однако когда они вновь оказались перед обсерваторией, бин-амира могла лишь издать огорченный вздох: она видела перед собой лишь глухие стены, поднимающиеся на несколько касаб вверх, украшенные слепыми вдавленными арками. Наверху, правда, виднелись две башенки – большая предназначалась для наблюдения за звездами, в меньшей же, вполне возможно, некогда был кабинет. Сейчас, впрочем, окна выглядели совершенно безжизненными, и это было к лучшему: они могли туда проникнуть, не наткнувшись на сумасшедшего. Но как попасть к этой башне – Адиля не имела ни малейшего понятия.

– Туда никак не забраться! – воскликнула она и в отчаянии закусила губу.

Ловчий лишь усмехнулся.

– Будто нас кто-то заставляет карабкаться по отвесной стене, – пожал плечами он.

– Но... как иначе? – в недоумении спросила бин-амира.

Шаир понял, что у него наконец-то появилась возможность показать, что и он тоже умеет немало вещей, с которыми Ятиме не справиться, и он не мог эту возможность упустить. Весьма выразительным жестом руки Шаир обвел близлежащие здания:

– Здесь есть другие крыши. А у тебя есть две ноги. И еще две руки. И сейчас мы их используем, чтобы туда залезть.

– Ой, – сказала Адиля и посмотрела на свои руки. Ни во время обучения бою, ни когда она махала молотом в кузне, ей не доводилось развивать навык лазанья по стенам. Как оказалось – очень зря.

Шаир усмехнулся и похлопал ее по плечу:

– Не бойся, я тебе помогу. Не думаешь же ты, что мы полезем без страховки?

На самом деле, конечно, сам бы он как раз так и сделал – возня с веревками тормозила, а ловчий всегда предпочитал скорость, но с неопытной спутницей такой номер проворачивать не стоило.

– Пошли, поищем подходящий дом, – деловито сказал он, надеясь, что этот тон успокоит девушку. Ятима кивнула, и они двинулись назад, оценивающе изучая окружающие дома. Ближайшие два Шаир прошел, лишь мельком на них взглянув, и только у третьего заинтересованно остановился. Бин-амира не поняла толком, чем ему не понравились предыдущие, ибо, с ее точки зрения, почти все сефидские здания были схожи друг с другом: выстроены из одного и того же белого камня и в одном стиле. Это было красиво, однако как выбрать из подобного единообразия более подходящий для залезания на крышу дом?

– Туда, – тем временем кивнул ловчий и устремился к арке, ведущей во двор. К удивлению Адили, они почти сразу обнаружили удобную каменную лестницу, поднимающуюся аж до третьего этажа.

– В таких домах всегда есть лестницы, – снова сообщил Шаир таким тоном, будто это было что-то совсем очевидное. – А дальше на крышу просто выбраться.

И он легко взбежал по ступеням – да так быстро, что его пришлось догонять. С верхней площадки он ловко перескочил на навес почти под самой крышей, ухватившись когтями и подтянувшись, и уселся там, словно это была тахта в гостиной.

– Забирайся!

Адиля возмущенно фыркнула. Это было не так уж легко сделать: мало того, что она никогда не занималась подобным, разве что совсем в детстве, так она еще и была изрядно ниже ловчего ростом. Впрочем, Джабаль почти сразу протянул ей руку, а потом вторую – и, ухватив как следует, поднял ее наверх, похоже, без особого усилия.

– Держись тут крепче, мы пока без страховки, – буркнул ловчий и все так же резво перепрыгнул с навеса на крышу, снова подав ей руку.

Пройти по балке оказалось непросто, хоть та и была довольно широкой. Один раз Адиля почти потеряла равновесие, однако едва она успела испуганно охнуть, как с удивлением обнаружила, что Джабаль каким-то чудом успел крепко ухватить ее за полу танчжуана.

– Я же говорил: держись крепче, – проворчал он.

– Будто тут есть, за что держаться! – возмутилась в ответ бин-амира.

Впрочем, на самом деле сейчас она почувствовала себя куда как лучше: внутри откуда-то вдруг появилась уверенность, что ловчий поймает ее и удержит, куда бы они ни влезли и куда бы она ни собралась оттуда свалиться. Это было очень странное чувство – рядом с навем, которого она еще недавно боялась сильнее всего, Адиле теперь было так спокойно, как она ни разу не ощущала себя с момента побега из дома. Кажется, она просто устала одна справляться со всеми сыплющимися на ее голову трудностями и опасностями, ведь даже Фатиме с Барияром она не могла рассказать всей правды ни об одной из них. Ловчему она не могла рассказать тем более, но он и так готов был ее подхватить, даже без ее просьбы, и от этого стало не только легче, но и яснее в голове.

Следующий дом был выше на целый этаж, и тут-то Джабаль достал веревку, надел на руки усердно изработанные перчатки с обрезанными пальцами и, привычно шепнув короткое заклинание, из которого Адиля расслышала только слова «якорь держи», швырнул веревку вверх.

– Я полезу первый, ты за мной. Если что – держись за веревку, я вытяну. Тут невысоко на самом деле, уверен, ты справишься, просто предупреждаю.

– Я вижу, что невысоко. Спасибо, – Адиля повела плечиком: было бы о чем говорить. Не на гору влезают, всего на высоту одного этажа.

– Плохо, что у тебя перчаток нет. А в моих тебе удобно не будет, все-таки размеры слишком разные. Можно бы скинуть, но поможет ли?

Адиля кинула взгляд на узкую и изящную для мужчины, но соразмерную его росту кисть руки ловчего и криво усмехнулась – да она в этих перчатках просто утонет.

– Спасибо, я обойдусь! Ты лезь уже.

Джабаль кивнул и сноровисто вскарабкался наверх – она и глазом моргнуть не успела. Сама бин-амира справилась, может, и без подобной привычности движений, но и без лишних проблем. Не была же она совсем изнеженной хрупкой барышней, в конце-то концов!

Они быстро пробежали по двум крышам, но до обсерватории нужно было прыгать, минуя полосу земли, которая только снизу могла показаться узкой, но не с высоты четырехэтажного дома. Адиля глянула вниз и сглотнула. И тут же, привычно старясь отвлечься от страха, подумала о другом: когда они будут приземляться, это будет довольно шумно – о чем немедленно и сказала ловчему.

– И что ты предлагаешь делать, – тут же раздражился он, – сидеть тут и страдать?

– Нет, просто подумать о безопасности. Что если воспользоваться твоим отводом глаз, сработает ли он для приглушения шума?

– Должен, но вообще-то он довольно короткий. Мы не успеем оба им прикрыться.

– А что если его укрепить, как мы укрепляли щиты?

– Хуже не будет, – согласился Шаир.

«Вот неугомонная девчонка!» – подумал он. Ему это, разумеется, нравилось: помимо того, что от ученицы кузнеца была очевидная польза, Шаир, пожалуй, ни разу не вел дело так увлекательно, как это выходило с Ятимой. Ибн-амир уже не в первый раз поймал себя на том, что думает не о спятившем маге и опасности, грозившей и им самим, и детям – а о том, как ему нравится их неожиданное партнерство. И его даже не раздражало, что Ятиму нужно тащить, подхватывать и страховать. Впрочем, думать о подобном действительно было совсем не ко времени, так что Шаир тряхнул головой и сосредоточился на заклинании, которое они вместе собирались создать.

В этот раз Адиле потребовалась основа посложнее – для того, чтобы соединить два разнородных потока силы. Однако, памятуя о прошлом успехе и разобравшись, как делать подобные вещи, она управилась без особого труда: созданная структура укрыла их от посторонних глаз и ушей даже лучше, чем тогда, на улице, когда им удалось исчезнуть прямо на глазах изумленного сахира. Оценив результат, Адиля поняла, что, покуда они прикрыты, не заметна со стороны и их магия, хотя сами они сохранили чутье.

Уже несколько мгновений спустя Шаир быстрой птицей перемахнул дыру между крышами, бесшумно приземлился и остановился, ожидая свою спутницу. Она, однако, продолжала мешкать, хоть у нее и не было никакой иной возможности.

– Тут высоко, – поделилась она своим страхом.

– Угу, высоко. Но не очень широко. Ты справишься, – заверил он ее.

– А если нет?.. Ты не сможешь меня поймать!

Шаир задумчиво вздохнул и, оценив происходящее, подошел поближе к краю крыши:

– Я могу поймать тебя тут. Прыгай на меня – и не думай о том, как приземляться. Так легче.

«Все равно страшно, – подумала Адиля, и сразу за этим вспомнила: – Но там же Лучик!»

Мысль о том, что ребенок все еще в руках опасного сумасшедшего, придала ей решимости, и она, разбежавшись несколько шагов, прыгнула и упала прямо на ловчего, подхватившего ее на другой стороне. Джабаль, не удержавшись на ногах, сел вместе с Адилей и, внезапно улыбнувшись, нажал ей пальцем на кончик носа:

– И ничего страшного, видишь, малая?

– Никакая я не малая, – фыркнула бин-амира, соскакивая с его рук.

Ловчий поднялся, неторопливо отряхнулся и посмотрел на нее сверху вниз – а это было несложно, учитывая, что он был на добрую голову выше.

– Ну это как поглядеть, – и он снисходительно потрепал Адилю по макушке, от чего та зашипела разъяренной кошкой:

– Делом давай займемся, каланча!

И действительно: им еще предстояло разобраться с расставленными всюду охранными и защитными заклинаниями.

Достойнейший Ватар аль-алим оказался в положении весьма непростом. Во-первых, его с двух сторон окружили обступили правители Ясминского амирата: Хаким ибн-Саиф стоял по правую руку, а благородная Сальма бин-Зарифа – по левую. Во-вторых, учитывая все, что ему только что было изложено, он понимал, что родители беспокоятся за Шаира совершенно не зря – однако сказать им этого не мог. Не только в силу данного другу обещания: нарушить обещание, спасая его жизнь, отнюдь не было бы преступлением против Чести – однако Ватар был воистину мудр, чтобы сознавать, что его рассказ ни к чему, кроме еще большего переполоха во дворце и серьезных неприятностей для Шаира в будущем, не приведет. В каких именно сефидских закоулках разыскивал ловчий Джабаль бин-амиру Адилю, определить не представлялось возможным, а город был большой. Так что Ватар, собрав все свое мужество, с видом самым успокаивающим вещал историю, которую они с Шаиром сочинили заранее ровно на такой случай: если ибн-амира неожиданно хватятся в момент его отсутствия во дворце.

– Вдохновенный сын ваш, на голову которого пролилось поэтическое благословение Ата-Нара, подчас не находит себе подходящего общества среди навей более приземленных, вроде вашего нижайшего слуги. И кто осудит его, если он тянется к мудрецам, которые смогут разжечь костер его сердца еще сильнее, а также в состоянии научить поддерживать его?

– Как будто мало Шаиру его поэтических сборищ, которые он и так устраивает постоянно! – буркнул амир Хаким. – Так нет же, надо еще и ускакать куда-то, когда ему грозит опасность! Неугомонный мальчишка!

Впрочем, в последних словах чувствовалась затаенная отцовская гордость.

Ватар отвечал:

– Поэтические сборища, как вы изволите выражаться, большей частью дают возможность обменятся мыслями с равными, но нам, молодым, нужно и слово старшего, чьи мысли отточены временем!

Хаким кивнул, зато его жена Сальма крутила кольцо на руке и поджимала губы с видом самым несогласным. В конце концов амира спросила:

– Но что мешало нашему сыну, коль уж так остро стала перед ним необходимость пообщаться с неким не живущим во дворце старцем, взять с собой достойную охрану лучших из гулямов?

– О достойнейшая Сальма бин-Зарифа, дело в том, что этот поэт давно удалился от общества и живет в горах, отшельничая и не принимая гостей с пустяковыми делами. Когда ваш сын смог найти его в далеком убежище и разжалобить сердце старого мудреца своими словами о том, как необходим ему проводник света в царстве невежества его сердца, тот согласился учительствовать, но при условии, что Шаир не будет нарушать его покоя, приводя с собой лишних навей. И разве мог ваш сын нарушить клятву? Он ездит туда один.

– Но как он выбрался из дворца незамеченным? – внезапно поинтересовался амир Хаким.

– Понятия не имею, – ответил Ватар с видом самым искренним, при том, что прекрасно знал о каждом из найденных Шаиром тайных ходов. А двумя даже пользовался сам.

– Надо будет выяснить, – пробормотал амир себе под нос, и Ватар с трудом удержался от досадливого вздоха.

Достопочтенная Сальма, между тем, хмурилась и нервно теребила рукав абайи.

– И надолго он обычно... пропадает в горах?.. – наконец поинтересовалась она.

Ватар пожал плечами.

– Как правило, возвращается к вечеру, насколько мне известно, – невозмутимо изрек он. Про себя же молил Всеблагого, чтобы в том случае, если Шаир нашел себе какое-нибудь дело, оно не задержало его в городе на ночь, как бывало несколько раз.

– Что ж, – помолчав, сказал Хаким ибн-Саиф, – в таком случае нам следует просто подождать наследного ибн-амира до вечера, я полагаю. А затем – выяснить у него то, о чем он не счел нужным поставить в известность своего благородного друга.

Тут уж Ватар все-таки не сдержал вздоха – правда, на сей раз глубоко сочувственного: разговор с отцом Шаиру явно предстоял отнюдь не простой. Амира, однако, не собиралась проявлять той сдержанности, которую выказывал ее венценосный супруг.

– Нельзя просто сидеть и ждать! – воскликнула она. – Котенок может быть в опасности!

– Отлично, что ты предлагаешь делать? – спокойно спросил амир, устремив взгляд на жену.

– Я не знаю, придумай что-нибудь! – не унималась она.

– Я уже придумал, о драгоценная, и больше у меня нет никаких разумных мыслей. Мы же не можем отправить гулямов и янычар обшаривать все горные склоны в поисках поэтов-отшельников...

– А если его нашла эта Адиля?!

– А если она его нашла,то я могу лишь повторить сказанное ранее: пусть примет вызов Кровавой мести, как мужчина. Ибо он в состоянии это сделать, невзирая на то, что ты до сих пор называешь его детским именем.

– Как можно быть таким бессердечным! Это же наш ребенок, родная кровиночка! – по лицу амиры потекла слеза.

Ватар немедленно отвернулся и сделал вид, что не замечает, как суетится венценосный супруг, пытаясь утешить расстроенную Сальму. Высочайшая чета отбыла, не прощаясь, и это было к лучшему, решил Ватар. А то возникли бы еще вопросы, а ему выкручивайся!

– Полоумный сахир! – выругался Шаир, когда защита едва не засигналила в ответ на его аккуратную попытку прощупать плетение заклинания. Успел среагировать, но в последний момент! Сердце зачастило, и он отскочил от окна, будто защита была живой и могла его ощутить. А, впрочем, кто ее знает? Заклинания тут были совсем непривычные и действовали так странно, что стоило поостеречься. – Чтоб ему до конца жизни икать и не видеть ока Ата-Нара с такими штучками!

– Хорошо прыгаешь, прям как козлик. Горный, – пошутила над именем ловчего Ятима.

Шаир глубоко и выразительно вздохнул. Острить в ответ по поводу сиротства было бы слишком грубо, и он смолчал, конечно. Вместо этого все возмущение досталось магическим защитам и проклятому сахиру.

– Где он берет эти заклинания?! – негодующе воскликнул Шаир. – Никогда не видел ничего подобного!

– А я, кажется, видела... – задумчиво ответила Адиля, все это время внимательно разглядывавшая сеть заклятья, оплетающего башенку, и пытавшаяся понять, отчего оно кажется ей таким неуловимо знакомым.

– В кузне? – незамедлительно усмехнулся Шаир.

Но бин-амира, задумавшись, пропустила мимо ушей очередную его остроту.

– Нет, почему в кузне?.. – искренне удивилась она. – Рядом, через два дома.

Воспоминание теперь встало у нее перед глазами, будто живое. В тот день сын сакиба Податной Службы и ученик заклинателя с очень подходящим ему детским именем Торопыжка задумал похвастать перед прочими детьми своими магическими способностями и умениями. Однако он был совсем еще ребенком и, замахнувшись на сложное плетение, не справился с ним. Что бывает в таких случаях – известно всякому: вокруг мальчишки взметнулся маленький светящийся вихрь, и выплеск силы разлетелся в стороны брызгами и ошметками, будто о землю разбили переспевший арбуз. Адиля, как раз вышедшая на улицу проветриться после нескольких часов работы в кузне, просто-напросто не успела добежать и что-нибудь сделать. Ей оставалось только смотреть.

Бин-амира увидела, как защитное плетение буквально выпрыгнуло из Лучика – примерно так же, как сейчас выскакивала защита сахировой башни. Плетение отшвырнуло осколки магического пламени и мелкие куски земли от детей, притом сделало это совсем иначе, чем отталкивает обычный щит. Сила по нему стекает дождем, и лишь точно выверенный угол направления заклинания может дать ей срикошетить назад. Эта защита вернула назад все, так что больше всего отдачей досталось как раз несчастному ученику заклинателя. Землю тряхнуло не сильно – все-таки и Торопыжка был не очень силен, да и Лучик мал. Тем не менее, маленький Пирожок все равно упал на попу и заплакал, в то время как ошарашенный Торопыжка согнулся, прикрывая полученные ожоги.

Адиля самолично их излечила – благо, они оказались совсем небольшими: детские силенки участников происшествия не дали ему стать настоящей катастрофой. Но насколько необычно выглядит врожденная защита, бин-амира запомнила преотлично, ведь подобные случаи врезаются в память куда ярче простого изучения плетений и векторов.

– Скажешь тоже, – возмущенно бросил Шаир, не дождавшись более внятных объяснений от призадумавшейся Адили, и принялся еще раз внимательно присматриваться к структуре заклятий, которая, как назло, уходила в стены, и точки опоры были плохо видны.

– Я знаю, почему он похищает детей! – вдруг громко воскликнула бин-амира, так что ловчий едва не вздрогнул от неожиданности и тут же резко обернулся, с жадным интересом уставившись на нее. Однако реакция Ятимы на собственное открытие поразила его еще сильнее: радость озарения моментально сменилась на ее лице таким отвращением, будто ей под ноги швырнули дохлую крысу.

– Эксперименты, – глухо пояснила она. – Он ставит на них эксперименты.

– Какие эксперименты?.. На детях эксперименты?!

– Ну да, магические. Я полагаю, у них у всех – врожденный дар защитной магии, как у Лучика. И заклинания похитителя отчасти повторяют врожденные защиты, поэтому выглядят так... непривычно. Иначе.

Шаир собирался было ответить что-нибудь умное, но вместо этого лишь испустил глубокий вздох, всплеснув руками.

– И все же, какая он сволочь! Вот, думаешь, почему защита врожденная так сильно отличается от поставленной искусственно? Никто не издевался над навями, как он. Мысли подобной не допускали, потому и не смогли достичь такого вот подобия, – с омерзением сказала Адиля.

– Когда мы проберемся внутрь – я его придушу. Безо всякой магии, – сообщил ловчий своей спутнице, вновь уставившись на башенку, по-прежнему туго оплетенную странными заклятьями. – Если, конечно, проберемся...

– Проберемся, – теперь Адиля говорила спокойно и решительно. – У меня есть одна мысль. Но мне понадобится твоя помощь. Ты же умелый импровизатор!

– Да какой там, – махнул рукой огорченный Шаир, слишком подавленный мыслью о гадких опытах над детьми. Что Адиля может ошибаться, ему и в голову не пришло, потому несчастный ибн-амир сейчас страдал, слишком живо представляя несчастных, испуганных, заморенных совершенно безнавьим отношением крох. Только безумец мог заниматься подобной мерзостью, и это тоже подтверждало версию Адили.

– Джабаль, мне тоже сейчас тошно. Но мы тем более должны сделать все, что можем и чего не можем, причем немедленно! Так что отговорки, будто ты плохой ловчий, не принимаются, – твердо сказала Адиля.

Шаиру сделалось невыносимо стыдно: чтобы юная девушка выказывала больше мужества, чем он? Да как такое возможно, когда он должен быть защитником всех навей своей страны? Он невольно выпрямился и уверенно сказал:

– Я отличный ловчий. Что нужно делать?

Идея Адили его даже не удивила. После совмещения щитов и усиления заклятия, отводящего глаза, он скорее ожидал от своей спутницы чего-то подобного. Она хватала идеи на лету и немедленно применяла их по-своему. Хотя в этот раз им пришлось труднее, ведь они вдвоем пытались повторить нечто похожее на заклятие безумного сахира, которым он слепил ловчего половину пути.

– Оно же липкое! А это – отталкивающее, и когда оно оттолкнет, то еще и подаст сигнал опасности. Значит, его нужно залепить. Я не думаю, что у сумасшедшего много оригинальных приемов в арсенале. Он экспериментирует на этом поле – и значит, его склеивающее должно аннигилировать его же отталкивающее. Это как магниты, понимаешь? Одной стороной отталкивает, второй притягивает.

С магнитами Шаиру стало понятнее. Но вот повторить то, чему не учили, просто один раз увиденное на глазок – пришлось потрудиться. Вышло как надо у него только с третьей попытки, причем на второй он едва не потревожил магическую защиту и успел перепугаться, хотя Адиля вовремя отвела неудавшееся заклинание, которое срикошетило от крыши и разлетелось мелкими брызгами в небо. Однако неудача, вкупе с мыслями о томящихся в плену безумца детях, лишь заставила ибн-амира соображать живее. Проблема была в жесте: выполнить столь сложное действие вовсе без него нечего было и думать – Шаир был ловчим, а не заклинателем. Придумывать на ходу бейты, честное слово, было куда как проще, однако на третий раз он наконец понял, как нужно изменить свое движение, чтобы оно подошло к пресловутому заклятью. Созданное им тяжелое облако окутало башню, будто стеганая джубба, и налипло на щит безумного мага, как подтаявшая от жары халва на пальцы. Шаир взглянул результат своих трудов и гордо хмыкнул: у него все-таки получилось!

Защита подергалась, словно живая, и обвисла склеившейся, выдохшейся сетью, будто из подгнившей шерсти, в которой они легко сделали небольшую прореху напротив окна. Шаир заглянул внутрь и удовлетворенно хмыкнул – он так и думал, что окна в башне находятся под потолком, а комната – довольно далеко внизу, не спрыгнешь. Привычно примотав веревку к краю ставни и зацепив заклинанием, он спустился вниз первым. Хуже всего пришлось, когда он скользил мимо книжного шкафа: основательный слой пыли на его верху встревожился от движения и полетел прямо в лицо ловчего. Он расчихался, так что о соблюдении тишины уже не шло никакой речи, но, к счастью, никто не прибежал на шум. Адиля, встревоженно поглядывавшая на него через окно, завесила лицо краем куфии и съехала по веревке без шума и пыли. Шаир ревниво покосился на свою спутницу: мог бы и сам догадаться лицо прикрыть! Почему она все время соображает лучше и быстрее него? Это, конечно, было полезно, но порой человечески обидно. Ловчий недовольно засопел и огляделся по сторонам.

Кабинет выглядел очень запущенным, но вполне обитаемым: многолетний слой пыли лежал далеко не везде, а за столом и вовсе, по всему, сидели совсем недавно – и там царил вполне обычный рабочий беспорядок, Шаир и сам устраивал у себя такой же с завидной регулярностью. Подумав, что на столе или около могут лежать какие-то важные бумаги, он подошел поближе, чтобы взглянуть. Они сильно спешили, однако если бы им довелось схватить чокнутого сахира живым, эти документы могли пригодиться янычарам в суде. Ибн-амиру хотелось сделать все возможное, чтобы похититель детей не ушел от справедливого возмездия. На самом столе, с его точки зрения, ничего любопытного не было: схемы заклинаний, свиток с беспорядочными рабочими записями, какие-то трактаты по магии – так что, недолго думая, он принялся общаривать ящики и ящички, и вскоре его старания были вознаграждены. В одном из них лежала книга сравнительно небольшого размера, наполовину заполненная размашистым скачушим почерком. Судя по проставленым датам, это был дневник. Шаир не стал вчитываться, захлопнул книжицу и сунул за пазуху.