Глава пятая, в которой случается одно из самых важных событий нашей истории, однако совершенно не так, как все ожидают 2 страница

– Обожди, девочка, у меня кой-какая мысль получше есть. Был у меня адресок одного ловчего мага, который не воротит нос от навей навроде нас. Так что, думается мне, я за ним сейчас схожу: оно вернее будет для поисков. Вместе вы лучше справитесь.

– Ловчий... – сказала Адиля и умолкла. Она слишком привыкла их бояться, но никого лучшего сейчас и выдумать было нельзя. Судя по одобрительному ропоту толпы, не одна она придерживалась такого мнения.

Беглая бин-амира медленно, будто оглушенная, развернулась в сторону кузни и пошла к себе в комнату, просто не задумываясь, зачем. Беда с Лучиком – а теперь еще ловчий, неизвестно какой. Может, как раз из тех, кто носит за пазухой ее носовой платок и ищет каждый день!

В спальне Адиля оглянулась, пытаясь понять, что она тут делает, потом взяла оружие, привычно надела на себя все побрякушки, без которых не мыслила выхода на улицу, потом посмотрела на руки в кольцах – и начала их стягивать. Нельзя сбивать ловчему нюх, вдруг он не найдет Лучика? Оставила только кулон, искажающий ауру, который ковала сама. Надежды на него было мало, но крохотный шанс можно было себе оставить, несмотря на то, что она сейчас готова была сменять свободу, хоть бы и до конца собственных дней, на жизнь Лучика. Мальчишки, которого она знала не так уж долго, но который успел и вправду стать ей как младший брат. И кому нужны ее жизнь, ее месть, ее Честь и ее обида, если с ним что-нибудь случится?

Адиля согласилась бы даже на то, чтобы у нее на лбу выступило позорное клеймо навя, отрекшегося от исполнения скрепленной кровью и Негасимым Пламенем клятвы мести, только бы это помогло Лучику остаться живым и невредимым. Снимая с себя последнюю побрякушку, бин-амира заметила, что у нее дрожат пальцы. Ей нужно было успокоиться, если она собиралась помогать ловчему. А она собиралась. И даже если он охотится за ней и вычислит ее в первые пять минут, она заставит его, как угодно – сперва найти ребенка. А потом уж пусть волочет ее куда хочет, хоть домой, хоть в Ледяную Бездну. Адиля судорожно вздохнула, горстью сгребла все свои украшения в шкатулку, захлопнула ее и направилась в кузницу. Там как раз должна была дозреть очередная заготовка. Скорее всего, она ее испортит, в таком-то состоянии, но лучшего способа прийти в себя она сейчас не могла придумать, а Барияр ее уж как-нибудь извинит за неудавшийся артефакт.

Не только Адиля никогда не работала вместе с ловчим магом – Шаиру тоже до сих пор не приходилось действовать в команде, и думать о спутнице казалось излишним, мешающим. Навязалась тоже на его голову!

– Направо, – командовал он, поворачивая. – Налево!

– Будто я сама не вижу, – в конце-концов фыркнула Адиля.

– Не знаю я, что ты там видишь, – проворчал Шаир в ответ, – а мне скорость терять нельзя, пока я тебя дожидаюсь.

Бин-амира скорбно вздохнула:

– Уж как-нибудь не отстану, у меня для этого целых две ноги есть.

– Хорошо, что не четыре, – буркнул Шаир в ответ, лишь бы оставить последнее слово за собой, и задумался о том, что на самом деле, конечно, она его бесит прежде всего тем, что синка. Пурпурная, люди ее побери! Не могла бы уж оказаться какого-то другого цвета, чтобы не заставлять думать о себе лишнее. Ну какая из нее бин-амира, в самом деле? Малика из кузни – владетельная ханум? Смешно, право слово. Адилю, о которой ему рассказывали, розу из амирского дворца, не видевшую жизни за его пределами, Шаир на месте Ятимы не представлял совершенно. Утренняя мысль о том, что в ремесленном квартале бин-амиры нет и быть не может, сейчас казалась еще более очевидной. Зря и надеялся.

– Интересно, у всех ловчих такой мерзкий характер? – неожиданно подала голос его спутница.

Шаир недовольно покосился на нее.

– Интересно, все ученицы кузнецов – синки с подготовкой боевых сахиров, прекрасно говорящие на аравийскомю?

Адиля внутренне вздрогнула, но сохранила самообладание и даже не сбавила ходу. Неужели он ее все-таки вычислил?.. И как теперь быть?

– А что? – как можно более хладнокровно поинтересовалась она.

– Ничего. Необычно. Не каждый день встретишь.

– Сефид – родной город матери. После смерти родителей я приехала сюда жить, – отчеканила бин-амира, не став вдаваться в более подробные разъяснения. Однако Шаиру все еще было любопытно.

– Что малика делает в ремесленном квартале, да еще и в кузне?

Ответом ему был тяжкий вздох.

– По-твоему, все малики целыми днями только пьют шербет, закусывая лукумом?

– А чем тебя жизнь боевого мага не устраивала?

– Надоело, – ответила Адиля, всем своим тоном показывая, что дальше продолжать этот разговор она совершенно не желает.

Шаир, которому жизнь малика во дворце тоже в свое время надоела изрядно, промолчал. Действительно, какое его дело? Хочет молотом махать – пусть машет. И вообще, хватит отвлекаться! Он уже отчетливо ощутил рядом со следом мальчика след похитителя, от которого несло сильной магией. А за след мощного сахира держаться куда легче!

Шаир пробормотал под нос короткую импровизацию:

– Вслед за светлым ребенком несется душа,

Но злодея дорога торна и душна,

Пусть под ноги ложится, летит хороша,

И выводит, как сердце поэта – струна.

Смысла в этом было немного – впрочем, смысл его волновал в последнюю очередь: главное, что на похитителя он перестроился, не теряя скорости. След отдавал немытым телом тяжелобольного, и при этом так пашил злобой, что идти по нему казалось удивительно просто, и впрямь как по единственной дороге среди вспаханных полей – не потеряешься.

– Стихи? – заинтересованно спросила Адиля.

– Лучше прозы держат магию, уж это-то даже боевые должны знать, – огрызнулся Шаир. Не то чтобы ему хотелось и дальше препираться, дело было не в этом. Просто к хищнику или охотничьему псу, который гонит жертву, лучше не лезть. Пока он шел по следу ребенка и огонь его ярости едва тлел в глубине, его вели лишь чутье и желание поскорее найти пропавшего мальчика. Но теперь на другом конце следа был враг, которому хотелось поскорее вцепиться в глотку. Гнев влек ловчего вперед, обострял все его чувства до предела – и идти по следу ему было много проще. Однако ожидать от него сейчас обходительности и спокойствия было все равно что ждать от человека ума.

Адиля это понимала, но она никогда раньше не видела ловчего за работой, и ей было слишком любопытно, чтобы оставить его в покое. Да и, в конце концов, он не одичавший, чтобы на нее кидаться. А от вежливости и почтения их разговоры с самого начала были бесконечно далеки.

– Никогда не видела, чтобы заклинательные бейты плели прямо на ходу.

– Ну вот, теперь видела.

– Не думала, что так можно.

– Так нужно, – Шаир немного помолчал, вздохнул и все-таки решил объяснить: – Если я хочу уцепиться за цель, мне требуются слова специально для нее. Или я их придумаю прямо на ходу, или заклинание не сработает. Все ловчие – поэты.

– Ух ты! – искренне выдохнула Адиля и внезапно подумала: «Это ж сколько поганых стишков про меня наплели за все это время? Слава Ата-Нару, что я их не слыхала». Но это была не та мысль, которой стоило делиться со спутником, и она продолжила бежать за ним молча, пока Шаир не остановился на перекрестке.

– Что такое? – спросила она.

– Путанка, – раздраженно бросил Шаир. – И хорошо связанная! Ты уж прости, но вы, боевые, такие сложные заклинания плести не умеете, а тут сразу видно руку мастера.

Адиля только фыркнула и напрягла рога, пытаясь рассмотреть, как именно ее спутник будет разбираться с заклинанием, раскинутым по площади – которое, что и говорить, действительно выглядело более впечатляющим, чем те, что она оставляла за собой, сбегая.

Шаир развел руки и принялся водить ими, будто пытался наощупь поймать кусочек мяса в похлебке.

– Меч злодея остер, но мой разум острей,

Не собьет твоя сеть нас со следа, злодей.

Он хлопнул в ладони – и точки силы, вытекающие из тела и сияющие в словах, разбежались во все стороны, вспыхнула сеть заклинания и сжала путанку похитителя в одну огненную дорожку, столь прямо указующую, куда бежать, что даже Адиля могла бы пойти по этому следу.

Ловчий немедленно ринулся вперед, будто его спустили с привязи, и бин-амира даже подумала, что, может быть, стоит начать сомневаться в своих двух ногах, особенно если погоня продолжится с той же скоростью достаточное время. А еще – о том, что в день своего побега она успела спрятаться в доме Барияра практически чудом. Какой потрясающей наивностью было думать, что ее запутывающие заклинания смогут задержать ловчих на сколько-нибудь существенное время, бродить по Сефиду прогулочным шагом и рассчитывать успеть скрыться! Спасло бин-амиру, по всей вероятности, только то, что ее хватились не сразу. Да еще портал, после которого ловчим пришлось вставать на след заново.

След был виден Шаиру ярко, будто Караванный путь на ясном ночном небе, однако смотреть на звезды было не в пример приятнее. Теперь, когда он чувствовал ауру похитителя сильнее, к запаху душного лазарета прибавился отчетливый привкус гниющей плоти. Он набивался в нос и рот, будто ибн-амир бежал не по светлым улицам Сефида, а по задворкам скотобойни. Застарелая ненависть, смешанная с безумием. Так пахнут одичавшие нави, тухлым мясом и свежей кровью. Но на следе безумного сахира привкус крови почти не ощущался. Поняв это, Шаир почувствовал облегчение: если он не пахнет убийцей, пропавшие дети могут быть живы. Теперь он почти не обращал внимания на бегущую за ним Ятиму, полностью сосредоточившись на своей цели.

Запах набирал силу, пока они бежали через центр города, а затем, совершенно неожиданно, начал стихать. Как ни напрягал Шаир рога, к гнилой тяжелой вони начали примешиваться ароматы цветов и свежего хлеба, запахи железа и теплой земли – и след, еще недавно столь яркий, чем дальше, тем сильнее рассеивался, смазывался, дрожал и терялся. Но запутывающих заклинаний больше не было. Вероятно, мешала какая-то иная магия, с которой ловчему Джабалю не приходилось раньше иметь дела. Шаир все сбавлял ход, боясь ошибиться, и наконец остановился, нервно кусая губы и озираясь. След будто истаял.

– Путанки нет, вроде? – неуверенно сказала Адиля.

– Нет, но и следа нет тоже! О Всевышний, неужели мы их не найдем? – Шаир ощущал себя совершенно беспомощным. Видимо, он истрепал свой дар в безуспешной погоне за бин-амирой, и теперь он подводит, когда так нужен!

– Еще чего! Найдем обязательно! Если ты сейчас не чуешь след, мы просто можем опросить навей, вдруг кто-то что-то видел, а там след найдется дальше. Не может же он весь путь устилать заклинаниями. Или ты сейчас вдохновишься, сложишь хорошие бейты, и они озарят тебе дорогу. Ну или ты сейчас подумаешь, вспомнишь какой-то редкий способ ловли навей и воспользуешься им. Ты же умный, опытный ловчий, в конце концов!

Адиля несмело похлопала Шаира по руке:

– Ты скажи, как лучше, и мы так и сделаем. У тебя всяко опыт больше моего.

Не то чтобы ловчий от слов Ятимы почувствовал себя лучше: он все еще был раздосадован, растерян и не понимал, как быть дальше. Однако дело перестало казаться безнадежным. Ну разумеется, можно было придумать что-нибудь – и он сейчас придумает. Опрашивать свидетелей – дело долгое, да и бесполезное. Мужчина с мальчишкой, идущие по улице, были явлением самым обычным, на них наверняка никто не обратил внимания. Что за магию использовал спятивший похититель, Шаир не знал, не знал и как с ней бороться, но его спутница была права: тот не мог оставлять заклинания по всей дороге непрерывно, ни у кого нет столько внутреннего огня, даже у самого сильного боевого сахира. А тот, кого они искали, был заклинателем. Значит, то, что сбивало Шаира с пути, должно было где-то закончиться. Надо было только найти, где. Он глубоко вздохнул и сосредоточился, чтобы почувствовать и увидеть неизвестное ему заклинание.

Стоило поискать целенаправленно – и Шаир ощутил, что эта магия будто липла к рогам, их хотелось протереть, как протирают запотевшее стекло алхимических очков. Густой и пьянящий кисель был направлен не на след, но именно на ловчего – и потому было так трудно что-то сделать, будто ты обезмажел. Но теперь, когда Шаир понял, в чем дело, он знал и как с этим справляться. Ему нужен был щит. Возможно, он устал, но бейты сложились не сразу.

– Силе враждебной, слепящей взор,

Воля моя, дай надежный отпор

И от всего, что уводит с пути,

Крепкой бронею меня защити.

К сожалению, броня вышла не то чтобы крепкая, но все же заклинание Шаира взлетело над ним и потеснило болотистую вязкость, давая возможность учуять след. Хотя брался он теперь тяжко, как следы бин-амиры. Медленно, будто против дующего в лицо бурана, Шаир двинулся в переулок, откуда веяло гнилью и безумием. Адиля шла рядом с ним, тревожно поглядывая на ловчего и изучая заклинание, которой к ней самой приставало гораздо меньше.

Не успели они пройти и пятидесяти шагов, как бин-амира остановилась и схватила ловчего за руку, подозревая, что слов ее он может и не услышать: слишком уж на пределе сил приходилось ему идти, одновременно держа щит и след.

– Что?.. – он растерянно обернулся к ней, будто выйдя из транса.

– Сними щитовое заклинание.

Шаир уставился на нее так, будто она потребовала у него снять не заклинание, а всю одежду, включая исподнее. Адиля досадливо вздохнула.

– Я не могу бросить свое заклинание поверх твоего, снимай.

Он еще несколько раз удивленно моргнул, но потом его разума все же достигло понимание, что именно предложила Ятима.

– Ты можешь держать щит надо мной.

– Могу над нами обоими, – усмехнулась бин-амира. – Ты уж прости, но вы, ловчие и заклинатели, толком щитов делать не умеете. Огня у вас маловато.

Шаир недовольно скривился от собственной колкости, нежданно обратившейся против него самого, однако отвечать ничего не стал и молча сбросил заклинание, тут же ощутив, как липкая дрянь начала опутывать рога с новой силой.

Адиля отступила на шаг, резко выдохнула и раскинула руки. Движение было простым, но красивым – будто она одновременно хотела обнять ловчего и накрыть его невидимым покрывалом. Сила заструилась с пальцев, создавая вокруг них тонкий, но прочный кокон. Шаир тряхнул головой, словно отгоняя от себя остатки враждебной магии, и тут же развернулся, чтобы снова встать на след. Щит вышел действительно прочным: ловчему даже дышаться стало легче, а след снова сделался ярким и четким.

– Теперь меня можно поблагодарить, – раздался ворчливый голос из-за плеча ибн-амира, но инстинкт ловчего уже непреодолимо тащил его к источнику мерзкого запаха падали и тлена.

– Спасибо. Не отставай, – буркнул Шаир и побежал вперед.

Он чувствовал, как близко находится враг, и бездумно прибавлял ходу. Разумеется, делать так не стоило, но в том-то и проблема, что в азарте погони ловчий немного забывался. Они выскочили из-за угла – и Шаир увидел цель прямо перед собой: высокого сухощавого навя светло-коричневой окраски, одного, без мальчика: все верно, ведь Шаир переключился на его след, а за столько времени похититель мог успеть куда-то спрятать свою жертву. Но это было полбеды. Беда была в том, что преследуемый почуял их, бегущих по следу, звенящих заклинанием и щитом, и резко обернулся, готовый защищаться. Неразвернутое заклинание сияло на его губах: еще слово – и полетит в цель.

Джахира бин-Сю была маликой нрава сурового, но свою семью любила всем сердцем. И всегда беспокоилась о ее благополучии. Поэтому все последние декады – с тех пор, как пропала ее старшая и единственная дочь – выдались для амиры тяжелыми. Единственное, что дарило ей утешение – маленький артефакт жизни ее драгоценной Адили, который она вместе с такими же артефактами мужа и сыновей носила на связке, как подвеску, и который показывал, что ее нежный цветочек в порядке. Джахира, наверное, смотрела на него слишком уж часто, но это было единственное утешение материнского сердца – и кто мог бы ее в этом упрекнуть? Вот и сейчас, сидя на Амирском Совете – в очередной раз посвященном никак не прекращающейся летней засухе – Джахира положила связку артефактов прямо перед собой, между развернутым свитком и миской с белым виноградом и аккуратно порезанным на четверти инжиром.

Поэтому когда он порозовел, она заметила сразу и охнула на весь зал.

– Что случилась, драгоценнейшая? – спросил амир Рахим, и Джахира, ткнув пальцем в артефакт, вымолвила лишь:

– Адиля!

Чиновники, сидевшие рядом, едва кинув взгляд на артефакт, внезапно ощутили настоятельную потребность выйти из залы, так как культурные нави не вмешиваются в дела семейные прочих навей – как они объяснили бы, буде их кто спросил, почему они столь спешно покинули совещание. А на самом деле потому, что трудно представить малику страшней, чем сиятельная амира в порыве сильных страстей. Сидевшие чуть поодаль вытягивали шеи, пытаясь понять, что происходит, а потом так же подскакивали, понимая, что уж лучше выйти со всеми, а уж потом разбираться, так что вскоре в зале осталось лишь трое: Джахира, Рахим и их старший сын Салих.

– Вот знала я, что этому Шаиру нельзя доверять! Обещал доставить мою деточку домой в цельности и сохранности, а теперь она в беде! – последнее слово амира просто прокричала, ломая руки.

Амир Рахим, который тоже был немало взволнован, тем не менее, постарался сохранить самообладание и, приобняв супругу, попытался успокоить и ее тоже:

– Драгоценная, мы что-нибудь придумаем...

– Что мы придумаем, что?! – разумеется, амира так просто успокоиться не могла, да и не собиралась. – Мы даже не знаем, где она! Все твои ловчие ноги сбили – и ничего! А на этого ясминца надежды вовсе нет! Быть может, на нее напали ясминские гулямы, когда она пыталась пробраться во дворец! Или они уже вступили в поединок... О, Рахим, ты же знаешь, что такое поединок Кровавой мести!

Джахира приникла к своему сиятельному супругу и громко всхлипнула. Тот не нашелся, что ответить, и принялся гладить ее по плечу.

– Впрочем, – неожиданно вскинула голову амира, – если они вступили в поединок, все не так уж плохо: наша девочка – отличный боец, а этот бени-Азим и на боевого сахира-то не похож... О, Великий Ата-Нар, воистину благ промысел твой, если ты обделил внутренним огнем сего благородного малика!

Тем временем за пределами зала спешно расползались слухи о том, что благородная Адиля не то стоит на грани смерти, не то уже отошла в чертоги сиятельного Ата-Нара. И основным вопросом, волновавшим всех сейчас, был такой: прервутся ли вновь отношения с Ясминским амиратом, или же Феллахи пойдут против Чести, а также уложений Кодексов и начнут войну, не в силах смириться со столь тяжкой утратой.

Глава шестая, в которой в ход идут боевые заклятья, а в Золотом дворце случается изрядный переполох

Ловчий в разгар погони, как бы ни был ей увлечен и сколь бы сильно ни потерял осмотрительность в охотничьем азарте, подобен быстротой горному леопарду, а чутьем на опасность – тонконогому джейрану. Безумный сахир еще не успел разглядеть, кто его преследователи, как они в одно мгновение исчезли с его глаз – и теперь лишь обычные прохожие да будничный уличный шум окружали его. Он недоуменно вертел головой по сторонам, но никого не находил. Случилось же вот что: увидев цель прямо перед собой, Шаир схватил свою спутницу и бросился обратно за угол, одновременно кинув в сторону сахира заклинание отвода глаз. Возможно, если бы не магические щиты, преследователям бы не удалось столь успешно раствориться прямо перед лицом злодея, однако вышло так, как вышло – и теперь Шаир неожиданно обнаружил себя прильнувшим к стене дома и крепко прижимающим к себе пурпурную синку. «Явская сила!» – подумал он и тут же отпустил Ятиму, которая незамедлительно стукнула его крепко сжатым кулачком в грудь. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы он охнул от неожиданности.

– Он нас чуть не заметил! – с возмущением изрекла она и уставилась на него, гневно сверкая темными глазами.

– Но не заметил же! – ответно возмутился Шаир, обиженный тем, что девица не оценила, как его мгновенная реакция их сейчас спасла. А ошибиться всякий может.

– Думать надо даже во время погони! – уже с куда меньшим запалом возразила Адиля и тут же переключилась на то, что ее волновало куда больше: – Но где же Лучик? Куда этот мерзавец его дел?

– Где-то спрятал, я полагаю. У него было время. Но теперь мы его выследили, и рано или поздно он приведет нас к своему убежищу.

– Надо было все-таки идти по следу Лучика, – тоскливо сказала Адиля, – но что уж теперь, не возвращаться же.

– Ловчие из янычар, я думаю, пойдут по нему, – попытался утешить расстроенную девицу Шаир. Все-таки было видно, что за ребенка она искренне переживает. Потом он прислушался к ощущениям и добавил: – Он уходит, потерял нас. Пошли за ним, но осторожнее!

– Кто бы говорил!

Впрочем, проявлять безрассудство ловчий и впрямь больше не собирался: они шли за сахиром неторопливо, стараясь держаться поодаль и, по возможности, смешиваться с толпой. Ловчий умел загонять и преследовать жертву стремительно, не теряя ни единого драгоценного мгновения, но умел и выжидать, и красться за нею тихо, подобно коту, выслеживающему мышей у амбара. Адиля теперь предпочитала молчать и слушаться своего спутника, дабы вновь не привлечь к себе внимание преступника, который, как она себе призналась со всей откровенностью, немало ее пугал, и если бы не опасность, грозящая Лучику, она бы в подобное ни за что не ввязалась. У бин-амиры не было чутья ловчего, однако ауру безумия, исходящую от сахира, могла ощутить даже она. И не только она: Адиля прекрасно видела, как некоторые нави с чуткими рогами отходили от сумасшедшего в сторону или огибали его за несколько шагов. Вряд ли кто-то из них смог бы точно понять, в чем дело: чтобы определить болезнь разума, нужны знания лекаря и уж точно побольше, чем беглое столкновение на улице. Однако они подспудно чувствовали ее тяжелый привкус и отступали, опасаясь, как и Адиля. Но выбора у нее не было: именно сей безумец похитил названного брата бин-амиры, и только выслеживая его, они продвигались к спасению Лучика.

В какой-то момент сахир направился в длинный и, как нарочно, прямой и обезнавевший переулок – и шел по нему так долго, что преследователи, решив, будто их цель ушла дальше, свернули за ним. Однако преступник оказался достаточно близко, и стоило ему обернуться, он мог бы их заметить. Так что Шаир немедля втянул их в ближайшую лавку, где можно было переждать, прикинувшись покупателями. Лавка, как на грех, оказалась набита дешевыми украшениями и совершенно пуста, а заскучавший продавец чрезвычайно обрадовался их посещению.

– О, чарующая пери, вы нашли прекрасное место, чтобы подобрать себе украшение! – незамедлительно обратился он к Адиле. – Хотите ли вы браслеты или кольца чистейшего серебра? Гребни для волос тяжелого ифрикийского дерева, или броши, изготовленные из белейшего речного перламутра – вам не найти лучших во всем Сефиде, и да покарает меня Ата-Нар, если я вру!

– Я просто посмотрю, – сердито буркнула Адиля, которая совсем не любила, когда на нее наседали с трескотней, сводящейся к одному: купи-купи-купи, оставь тут свои деньги. Возможно, не вырасти она во дворце, где подобное обращение казалось немыслимым, она бы находила некоторое удовольствие в том, чтобы горланить, споря с продавцом, долго перебирая товар и хая его на все корки, чтобы сбить цену. Но прошлое свое не перечеркнешь, и наседающих продавцов Адиля не любила.

Продавец же, почувствовав, что тут он не найдет должного понимания, обратился к Шаиру:

– Прекраснейшая засмущалась, но, думаю, столь достойный муж найдет возможность побаловать свою драгоценную половину. Давно мне не доводилось видеть такой красивой пары, как вы! – решил подольстить он. И что он говорил дальше, никто не уже не слушал.

«Пары? Зачем боевой паре украшения, кто бы мне объяснил?» – крайне удивилась Адиля, которая ни разу за все время не помыслила о том, что она – женщина, а ловчий – мужчина, и в них можно увидеть нечто большее, чем навей, связанных долгом. И тут же задумалась о том, что, возможно, некоторые артефакты в действительности могли бы пригодиться для боевых пар.

Шаир в тот же самый момент застыл, пораженный мыслью совсем иного рода. «Еще одна пурпурная синка в невестах?! – думал ибн-амир. – Нет уж, мне и первой многовато...» Здесь он собирался отбросить неприятную тему прочь, однако его поэтическое воображение, подобное резвому скакуну, уже живописало ему картину будущего, в которой сразу четыре жены-синки, все – различных оттенков пурпурного, расположились в его покоях в Золотом дворце. При этом все четыре как одна были чем-то недовольны. Первая тыкала калямом в его стихи, рассказывая, что рифма в пятом бейте хромает. Вторая, оказавшаяся Ятимой – полагала, что он недостаточно хороший ловчий. Третья упрекала: «Опять ты слушаешь кого попало и веришь им на слово!». Четвертой, на месте которой Шаиру неожиданно представилась встреченная утром госпожа Мэй, и вовсе почему-то не нравился лежащий на столе в вазочке лукум. И будто этого было мало – разум тут же подбросил Шаиру мысль о будущих тещах. Однако, вспомнив о сиятельной Джахире, он наконец решил не развивать дальше эту и без того пугающую фантазию. Он тряхнул головой, хмуро уставился на продавца и изрек:

– Мы спешим, и у нас нет денег. – После чего стремительно выскочил из лавки, потянув за собой Ятиму.

По счастью, преследуемый за это время все же скрылся из виду. Адиля, решившая, что они просто спешат за похитителем, последовала за Джабалем безропотно. Что ее в этот момент смущало, так это убывающий щит над ними, а отнюдь не то, как неловко они могли выглядеть в глазах продавца – о чем внезапно подумал Шаир, отойдя от лавки. Все-таки ибн-амир был слишком подавлен разыгравшимся воображением, раз ему в голову полезли такие неуместные мысли.

Адилю же ничто не отвлекало. Она думала о том, что обычно в бою щит так долго удерживать не приходится, наоборот – за ним всегда должен следовать удар, и по возможности скорее, чтобы не исчерпать весь огонь на защиту. Так что боевые чары – это вам не заклинания, которые держатся подолгу. Но у нее появилась мысль, что именно можно попробовать сделать, чтобы ловчий не терял след вновь.

– Джабаль, мой щит тает!

– Хваленая боевая магия плохо работает? – не преминул уколоть тот.

– У всех видов магии есть свои достоинства и недостатки. Я тут размышляю о том, чтобы попытаться объединить усилия. Ты можешь повторить свой щит? – не отступила бин-амира.

– Объединить? Не дури, точки силы как перепутаются – тут такое бахнет! – помотал головой ловчий.

– Не перепутаются. В крайнем случае, как прикрыть бахнувшее – меня тоже учили. Давай попробуем, может сработать! Хороший щит должен выйти.

– Сейчас кидать что ли? – удивительно быстро сдался тот и остановился.

– Нет, погоди, я основу наведу!

Бин-амира сдернула вялые остатки старого щита, и Шаир поморщился, вновь ощутив себя почти лишенным магического зрения. Но это было временно, потому он принялся с интересом наблюдать, что затеяла его спутница. За неимением под рукой молота, да и артефакта тоже, Адиля выстучала легкую вязь основы правым кулаком по левой ладони и дала соскользнуть точкам будущей опоры с руки, отправив их лететь над головой – впрочем, оставив место для накладывания следующих слоев, которые должны были подняться выше этого.

– Теперь твой!

Ловчий повторил свой стишок – и заклинание, развернувшись, буквально само налипло на основу, для того и предназначенную, после чего Адиле оставалось лишь добавить свой слой, питающий всю конструкцию. По сравнению с артефактами она была простенькой – и, само собой, сработала как надо.

– Где ты этому научилась? Это в Сине такие боевые школы?

– В кузнице, – фыркнула Адиля. – Пошли уж, чего зря стоять.

– Я думал, боевые сахиры только молнии метать умеют, – пробурчал Шаир, – а тут вон какая... штука... сложная.

– Да ну, какая сложная? – отмахнулась Адиля. – Проще не бывает.

Ибн-амир покосился на нее, неожиданно для себя самого подумав о том, как ему повезло, что эта «малика из кузни» увязалась за ним. И что без нее он, возможно, вовсе бы не справился. Впрочем, он тут же себя одернул: они все еще не нашли ребенка и не поймали похитителя, и сейчас ему нужно было дальше идти по следу. Просто теперь в успех всего предприятия верилось намного сильнее.

Они еще довольно долго петляли по улицам, и Шаир все яснее понимал, что безумный маг направляется куда-то к окраинам города. Этого можно было ожидать: ему нужно достаточно укромное место, чтобы проводить магические эксперименты, не вызывая ни у кого подозрений. И на достаточно большой высоте, чтобы ошметки силы не долетали до земли. Обычно сахиры селятся в башнях, но что, если сахир – преступник, не желающий привлекать к себе внимания? Что за убежище он найдет себе тогда? Ибн-амир шел по следу и одновременно думал над тем, куда тот может их привести. И хотя он смог наконец оценить помощь своей спутницы по достоинству, привычка действовать в одиночку не позволила ему сразу догадаться рассказать ей о своих размышлениях.

В Золотом Дворце узнали об опасности, грозящей старшему отпрыску наследной фамилии, немногим позже, чем во Дворце Тысячи Садов, но переполох там поднялся не меньший. Само собой, в отличие от Джахиры бин-Сю, сиятельная Сальма бин-Зарифа не следила за амулетом сына ежечасно, и новости о том, что происходит нечто опасное, донеслись до них через редчайшую и драгоценнейшую Сферу Дальновидения, артефакт столь редкий, что многие считают его легендой. Однако они действительно существуют, хоть и находятся, в основном, во владении крайне влиятельных фамилий.