Мифологическая библиотека. книга i. 2 страница

71. О Тифоне, или Тифоее, упоминает Гесиод (Theog. 820). Пиндар (Pyth. VIII, 16) называет Тифона вместе с Порфирионом «врагами божества». Тифон часто смешивался с остальными гигантами и принимал участие в Гигантомахии. Противником его обыкновенно выступал Посейдон. Как полагает Дорнзейфф, рассказ «Библиотеки» восходит к древней эпической поэме «Гигантомахия», а сам миф имеет восточное происхождение. См.: F. Dornseiff. Antike und alter Orient. Leipzig, 1956, S. 409. Без сомнения Тифон является персонификацией вулканической деятельности природы. Места, где она проявлялась, связаны с мифом о Тифоне, его рождением, борьбой с Зевсом, и особенно местопребыванием после поражения, которое он потерпел от Зевса. Это становится вполне ясным из описания Эсхила в «Прикованном Прометее» (390 слл.):

...я также пожалел Стоглавое чудовище — Тифона, Рожденного землей. На всех богов Восстал он: шип и свист из челюстей Грозил престолу Зевса, а из глаз Сверкал огонь неистовой Горгоны. Но Зевса неусыпная стрела Пылающая молния сразила Его за эту похвальбу. До сердца Он был испепелен, и гром убил Всю силу в нем. Теперь бессильным телом Он под корнями Этны распростерт, Недалеко от синего пролива, И давят горы грудь ему; на них Сидит Гефест, куя свое железо, Но вырвется из черной глубины Потоком пожирающее пламя И истребит широкие поля Сицилии прекрасноплодной... (Пер. С. Соловьева).

72. Превращение олимпийских богов в животных, как справедливо отмечает Фрэзер (I, 49), имеет в своей основе стремление греков объяснить происхождение культа животных в Египте (а также и то, что многие египетские боги соединяли в своем облике черты животных и человека).

73. Эта деталь мифа не вполне ясна: может быть, имеется в виду ядовитое растение, называемое το εφήμερον. См.: Theophr. H. p1. IX, 16, 6; Diosc. IV, 84.

74. От слова αιμα (кровь). В основу этого мифа, как, впрочем, и многих других, положена народная этимология, объяснявшая это название.

75. Сага о Прометее принадлежит к числу очень древних. Она подробно излагается у Гесиода (Theog. 521-589; Op. 47-58), хотя мы там не находим миф о создании людей Прометеем, а только рассказ о благодеяниях, оказанных им человеческому роду.

76. Более детализованный рассказ мы находим у Гесиода в «Теогонии». Когда боги стали спорить с людьми, Прометей с целью обмануть Зевса зарезал быка и сложил мясо и внутренности в одну сторону, покрыв все это шкурой и положив сверху желудок (худшую часть туши); в другую же сторону он положил кости и покрыл их жиром. Зевс указал Прометею, что он разделил тушу не поровну, но тот потребовал, чтобы Зевс сделал выбор. Зевс выбрал ту часть, в которой оказались кости. Разгневанный, он лишил людей огня. Согласно Гигину (Astr. II, 15), он сделал это с той целью, чтобы люди не смогли сварить себе мясо. Но Прометей украл у богов огонь (Aesch. Prom. 113) и передал людям. Мифы о героях, похитивших у богов огонь с неба и отдавших его людям, распространены у самых различных народов, как указывает Фрэзер. В основе этих мифов, по-видимому, лежит то, что вначале люди использовали огонь естественного происхождения, чаще всего от удара молнии. Анализ этих мифов мы находим у Фрэзера в его приложении «Мифы о происхождении огня».

77. Фрэзер цитирует Турнефора, рассказывающего о тростнике, произрастающем на острове Скинозе, расположенном южнее острова Наксоса. Этот тростник имеет внутренность, заполненную белой мякотью, которая, будучи высушенной, может гореть подобно фитилю. Население использовало этот тростник, чтобы переносить огонь с одного места на другое. По-видимому, подобный обычай хранения и перенесения огня лег в основу этой древней легенды, согласно которой Прометей принес огонь людям в полом стволе тростника. Турнефор далее сообщает, что греки называют это растение нартека, этот же термин мы находим у Аполлодора (νάρφηκι).

78. См. здесь же, II, 5, 11.

79. Схолиаст Гомера (Il. I, 126) приводит рассказ о Девкалионе и Пирре почти в тех же выражениях, ссылаясь при этом на Аполлодора. Это свидетельство важно учитывать при постановке проблемы авторства «Библиотеки».

80. Зевс Фиксийский — Зевс, покровительствующий беглецам (от φυγή — бегство).

81. Рассказ о превращении камней (бросаемых Девкалионом и Пиррой) в людей является типичной народной этимологией, объясняющей сходство слов λαας (камень) и λαος (народ).

82. В действительности термин «эллин» и «Эллада» стали распространенным этнонимом греков сравнительно поздно, к концу VIII в. до н.э.

83. Имеется в виду область Дорида в Средней Греции.

84. Об Эоле и его потомках рассказывает Диодор (IV, 67 слл.).

85. Эосфор — персонификация утренней звезды. Это божество упоминается у Гомера (Il. XXIII, 226). Он является сыном Астрея и Эригенеи (Hes. Theog. 381) и отцом Телавги. Римское имя Эосфора — Люцифер (Ovid. Met. XI, 271).

86. Фрэзер (I, 58) склонен считать этот факт реминисценцией древнего греческого обычая, согласно которому все цари носили титул Зевса. Но скорее здесь следует исходить из того, что представители аристократических родов часто называли себя διογενεις (Зевсорожденными); отсюда, между прочим, ведет свое начало отличающее Зевса непостоянство в супружеской жизни. Исходя из этого, легко было прийти к заключению о подобии или даже равенству Зевсу.

87. «Библиотека» здесь почти точно следует Гомеру (Od. XI, 305), с той лишь разницей, что, согласно Гомеру, оба Алоада погибли от стрел Аполлона. Гомер (Il. V, 385) также подробно повествует о пленении Алоадами бога Ареса. Сходный вариант мифа о гибели Алоадов сообщает комментатор Пиндара (Schol. Pind. Pyth. IV, 88). Некоторые исследователи хотели бы видеть в Алоадах персонифицированное земледелие (от αλοή — гумно).

88. Вечный сон Эндимиона вошел в поговорку (Plato. Phaed. 72 C). В схолиях к Феокриту (III, 49) сообщается еще особый вариант мифа об Эндимионе, согласно которому он влюбился в Геру и за это Зевс наказал его, погрузив в глубокий и вечный сон. Пещеру, в которой он заснул, показывали на горе Латмосе в Карии.

89. Миф об Эвене и Марпессе содержит много общих черт с мифом об Ойномае и Гипподамии. О Марпессе упоминает Гомер в «Илиаде» (IX, 557). У Гигина (Fab. 242, 162) Эвен называется сыном Геракла. Там сообщается, что река Ликорм, в которую бросился Эвен, называется ныне Хрисорроей.

90. Афарей, согласно мессенскому преданию, сообщаемому Павсанием (III, 1, 4), был сыном мессенского царя Периера и Горгофоны, дочери Персея. Братьями его были Левкипп, Тиндарей и Икарий (III, 10, 3).

91. Об Идасе древние саги сообщали, что он был сильнейшим из людей (см.: Hom. Il. IX, 557). О том, как он женился на Марпессе, рассказывала надпись на знаменитом ларце Кипсела (Pausan. V, 18, 2). О событиях, связанных с Идасом, см. III, 11, 2.

92. История сватовства Геракла и Деяниры излагается «Библиотекой» ниже (II, 7, 5). В мифологической традиции Деянира — дева-воительница. Когда она с Гераклом проходила через землю дриопов, направляясь в Трахин, и на них напал царь Тейодамант, она храбро сражалась и была ранена в грудь (Schol. Apoll. Rhod. I, 1212). Геракл посватался к Деянире по просьбе Мелеагра, которого встретил в Аиде, когда спускался туда за Кербером (Schol. Hom. Il. XXI, 194; ср.: Bacchyl. Epin. V, 94, 165).

93. В художественной форме этот миф изложен Овидием в «Метаморфозах» (VIII, 445 слл.).

94. Героев, принявших участие в Калидонской охоте, перечисляет также Овидий в «Метаморфозах» (VIII, 299 слл.).

95. История гибели Мелеагра излагается подробнейшим образом в «Илиаде» (IX, 529 слл.) Фениксом, который приводит ее в качестве примера тому, какие опасные последствия влечет за собой безрассудный гнев. Но в этой истории отсутствует та деталь саги, где жизнь Мелеагра связывается с головней. В изящной поэтической форме этот мотив вплетен в поэму Овидия «Метаморфозы» (VIII, 451). Эта деталь содержится в рассказе Антонина Либерала (Transform. II), который заканчивается сообщением о том, как Артемида коснулась своим жезлом сестер Мелеагра, превратила их в птиц и поселила на острове Леросе, кроме Горги и Деяниры, которые благодаря Дионису сохранили свой прежний вид.

96. Издатели (Вагнер, Фрэзер и др.) меняют рукописное αποστειλαι на αποκτειλαι, но основания для такого изменения представляются все же недостаточными. В аналогичном случае Авга была передана Навплию с тем, чтобы последний продал ее в чужую страну, сообщает «Библиотека» (II, 7, 4).

97. Афамант, сын Эола и брат Кретея, Сизифа, Салмонея и Периера, — герой беотийских саг. Одни называют его царем минийского Орхомена (Schol. Apoll. Rhod. I, 763), другие фиванским царем (Schol. Il. VII, 86). Вся сага об Афаманте развивается в виде сюжета о трех его женитьбах и связанных с этим семейных несчастьях (его женами последовательно становились Нефела, Ино, Темисто). Впрочем, традиция не всегда соблюдает этот порядок. Сага об Афаманте, скрывавшая в себе большие драматические возможности, привлекла внимание всех трех великих трагиков. Но об одноименной трагедии Эсхила мы ничего не знаем. Софокл написал две трагедии на этот сюжет. Одна из них называлась «Афамант увенчанный» (в ней Афамант оказывался жертвой мести Нефелы, и его спасал Геракл в тот момент, когда Афаманта подводили к алтарю в качестве жертвы). В другой трагедии, которую пытаются восстановить на основании свидетельства Гигина (Fab. 5), была показана безумная ярость Афаманта, обращенная против Ино и ее детей. Миф об Афаманте локализовался частично в Фессалии и был связан с городом Алосом: там, судя по сообщению Геродота (VIII, 197), был род, возводивший свое происхождение к Афаманту.

98. В саге о Сизифе, сыне Эола, и его родственниках нашла отражение торговая деятельность древнего Коринфа, основателем которого считался Эол. Коринф был крупнейшим центром морской торговли в архаическую эпоху (Эолиды все были мореплавателями, и сам Эол считался изобретателем паруса). Но этот первоначальный характер саги оказался впоследствии затемненным привнесенными мотивами. Античная традиция называет Коринф «портом Сизифа» (Stat. Theb. II, 380; Sil. Ital. XIV, 51), а Сизифа — царем Коринфа (Il. VI, 152) и основателем Истмийских игр (Pausan. II, 1, 3; Schol. Apoll. Rhod. III, 1240). Торгово-ремесленный люд Коринфа славился своей изворотливостью, и отсюда, вероятно, идет та древняя мифологическая традиция, согласно которой Сизиф выступает в качестве нарицательного имени хитрого, пронырливого человека. «Илиада» (VI, 153) называет Сизифа корыстнейшим из людей (κέρδιστος ανδρων). Уловки Сизифа вошли в поговорку (Arist. Acharn. 391). Ксенофонт в «Греческой истории» (III, 1, 8) рассказывает об одном хитром спартанском дипломате, Деркилиде, который за свои качества получил прозвище «Сизиф». В изложении «Библиотеки» миф о Сизифе полностью потерял те черты, которые были ему изначально присущи: взят — под влиянием, вероятно, «Одиссеи» (XI, 593) — только один мотив мифа — о наказании, постигшем Сизифа, ставший хрестоматийным. Из обращенного к Меланиппу стихотворения Алкея видно, что еще в VI в. до н.э. миф о Сизифе сохранял все свои древние черты (перевод стихотворения см. в кн.: Античная лирика. М., 1968, стр. 50).

99. Эгина (Αιγινα), дочь реки Асопа, стала возлюбленной Зевса, который в образе огня (или, по другим источникам, в образе орла) похитил ее из дома (Ovid. Met. VI, 113). Зевс доставил ее на остров Ойнону (это название мы находим у Геродота VIII, 46), или Ойнонию, и с тех пор остров стал называться Эгиной.

100. Имя Астеропеи читается в рукописях. Это имя издатели меняют на Астеродию (так оно читается в Schol. Hom. Il. II, 520; Schol. Eurip. Tr. 9).

101. Миф о Кефале и Прокриде встречается в нескольких местах «Библиотеки» (II, 4, 7; III, 15, 2), но эта аттическая сага изложена не вполне ясно, поэтому рассказ Антонина Либерала, обладающий известной сюжетной законченностью, заслуживает, чтобы привести его целиком (без этого некоторые детали мифа остаются непонятными): «Кефал, сын Деиона, из аттического поселения Торика женился на Прокриде, дочери Эрехтея. Кефал был молод, красив и мужествен. Влюбившаяся в него богиня Эос похитила его из-за его красоты и сделала своим возлюбленным. Тогда Кефал решил испытать Прокриду, захочет ли она сохранить верность и целомудрие по отношению к нему. Воспользовавшись каким-то предлогом, он притворился, будто отправляется на охоту, а к Прокриде послал раба, ей незнакомого, с которым послал ей много золота. Кефал приказал рабу передать Прокриде, что это золото дарит ей какой-то иностранец, если она согласится с ним сойтись. Прокрида вначале отказалась от этого золота, но, когда он послал двойное количество, согласилась и приняла предложение. Кефал, узнав, что она явилась в дом (предназначенный для свидания) и возлегла на ложе, полагая, что находится у иностранца, явился туда с зажженным факелом и захватил ее с поличным. От стыда Прокрида покинула Кефала и сбежала к критскому царю Миносу. Там она узнала, что Минос страдает оттого, что не имеет детей: пообещав ему помочь, она научила его способу, при помощи которого он смог добиться того, чтобы у него появились дети. Дело было в том, что Минос испускал змей, скорпионов и сколопендр и те женщины, с которыми он сходился, погибали. Но жена Миноса Пасифая, дочь Гелиоса, была бессмертной. Прокрида для того, чтобы Минос мог иметь детей, сделала следующее. Она взяла мочевой пузырь козы и вставила его в тело женщины: Минос вначале выпустил змей в пузырь, а затем пришел к Пасифае и сошелся с ней. После того как у него родились дети, Минос подарил Прокриде дротик и собаку. Ни одно животное не могло от них убежать, но всех они настигали и поражали. Взяв их, Прокрида прибыла в Торик в Аттике, где жил Кефал. Она стала с ним охотиться, изменив одежду и стрижку на мужскую, так что никто не смог бы узнать в ней женщину. Кефал, увидев, что ему ничего не удается поймать на охоте и что все достается Прокриде, захотел получить этот дротик. Прокрида пообещала отдать ему дротик, если Кефал согласится возлечь на общее ложе. Кефал принял предложение, и, когда они возлегли, Прокрида открылась ему и стала стыдить Кефала, как совершившего еще более постыдный проступок. Кефал получил собаку и дротик.

Амфитрион, нуждаясь в этой собаке, пришел к Кефалу, чтобы попросить его, не захочет ли он принять участие в охоте на лисицу со своей собакой. За это Амфитрион обещал отдать Кефалу часть добычи, которую он собирался захватить у телебоев. В то время появилась у жителей Кадмеи лисица, чудовищное создание. Постоянно спускаясь с Тевмесса, она похищала жителей Кадмеи. Последние выставляли ей ребенка каждый тридцатый день, и та его пожирала. Когда Амфитрион пришел к жителям Кадмеи и стал просить их принять участие в походе на телебоев, те согласились при условии, что он убьет эту лисицу. Амфитрион договорился с жителями Кадмеи, приняв это условие. Когда он пришел к Кефалу, он рассказал обо всем этом и уговорил его побыстрее отправиться с этой собакой на охоту. Прибыв на место, Кефал начал охоту за лисицей. Богами было предопределено, что никто не сможет эту лисицу настигнуть, но также и то, что никто не сможет убежать от этой собаки. Когда лисица и собака оказались на фиванской равнине, Зевс, увидев их, превратил обеих в камень» (Antonin. Lib. Transform. 41). О собаке Прокриды, которую сделал Гефест, оживил и подарил Зевсу, см.: Pollux V, 5.

102. Фрэзер (I, 81) предполагает, что в мифологической традиции о Салмонее мы можем открыть реминисценции далекой эпохи, когда цари выступали в образе бога небес и имитативной магией воспроизводили небесные явления.

103. См.: Hom. Od. XI, 236 sqq.

Прежде других подошла благороднорожденная Тиро, Дочь Салмонеева, славная в мире супруга Кретея, Сына Эолова: все о себе она рассказала. Сердце свое Энипеем, рекою божественно светлой, Между реками земными прекраснейшей, Тиро пленила, Часто она посещала прекрасный поток Энипея, В образ облекся его Посейдон земледержец, чтоб с нею В устье волнистокипучем реки сочетаться любовью... (Пер. В.А. Жуковского).

104. Миф о Нелее восходит к додорийскому слою мифов. Древнейшее поселение Нелейя, эпонимом которого является Нелей, находилось на полуострове Певкеи, в Фессалии, напротив Иолка. Проведенные в Нелейе раскопки открыли там погребения микенской эпохи. По-видимому, это был город мертвых Иолка.

105. См.: Hom. Il. XI, 690 sqq.

Прежде в доме Нелея двенадцать сынов-ратоборцев нас было, И остался один я: они до последнего пали! (Пер. Н. Гнедича).

106. Герения — город в Мессении.

107. Согласно «Одиссее» (III, 452 слл.), женой Нестора была Эвридика, дочь Климена.

108. Происхождение имени Мелампода (черноногий) объясняет схолиаст к III идиллии Феокрита (43): «Он был назван Меламподом потому, что мать его Родопа выбросила его на высоком месте и, в то время как все остальное тело его было покрыто, обнаженными остались только ноги, которые загорели на солнце».

109. От змей научились искусству прорицания Кассандра и Гелен (Schol. Hom. Il. VII, 44). Представление об особой мудрости змей является распространенным («Будьте кротки, как голуби, и мудры, как змеи»).

110. Романтическая история сватовства Бианта потеряла в изложении «Библиотеки» ряд деталей, которые были свойственны ее древнему варианту. Так, в «Одиссее» (XV, 225) содержится мотив о тяжелом безумии (ατη βαρείη), в которое Мелампод был погружен Эринией, когда находился в заключении. Автор «Библиотеки», по-видимому, использовал старинную поэму «Меламподия», приписывавшуюся некоторыми Гесиоду, а также произведения мифографов и Ферекида. С Меламподом связывается легенда о перенесении культа Диониса и фаллических шествий из Египта в Элладу (Herod. II, 49).

111. См. здесь же, III, 6, 4.

112. Аполлон был наказан Зевсом за то, что перебил киклопов, ковавших Зевсу перуны (см.: Schol. Eurip. Alc. 1).

113. Слова «отец ли, мать ли, или жена» содержатся в рукописях, но многие издатели исключают их из текста.

114. На сюжет этого мифа Эврипид написал трагедию «Алкеста». Намеченная уже в мифе психологически сложная коллизия открывала широкий простор для создания образа героической женщины. Мифограф Палефат называет миф об Алкесте μυφος τραγικώδης и сообщает рационализированный вариант этого мифа.

115. Автолик упоминается в «Библиотеке» как учитель Геракла в искусстве борьбы (II, 4, 9), а также в качестве того, кто угнал коров Эврита с острова Эвбеи (II, 6, 2). В древнейших мифах он выступает ловким вором и хитрецом. «Одиссея» (XIX, 395) рассказывает, как Одиссей был ранен в ногу диким кабаном

...как пришел посетить на Парнасе Автоликона, по матери деда, с его сыновьями, Славного хитрым притворством и клятв нарушеньем... (Пер. В.А. Жуковского).

В «Илиаде» (X, 265) Автолик является тем лицом, кто похитил кожаный шлем Аминтора, украшенный кабаньими клыками.

116. Историю Пелия и Иасона, «воина с одной обутой ногою», упоминает Пиндар (Pyth. IV, 73 и схол. к этому месту). Фрэзер (I, 95) вспоминает в этой связи этолийских воинов, выступавших в поход обутыми сходным образом. Пример этому мы найдем и в сочинении Фукидида (III, 22).

117. Сага о походе аргонавтов была ко времени создания «Илиады» и «Одиссеи» широко известна. В «Одиссее» (XII, 70) герой поэмы, рассказывая о скалах Планктах, сообщает, что только один корабль сумел их миновать — Αργω πασι μέλουσα, т.е. «почитаемый всеми корабль Арго» (под «всеми» следует скорее всего понимать аэдов). В эпических песнях этой эпохи сюжет об аргонавтах был одним из самых распространенных. «Одиссея» знает Иасона (XII, 72), в качестве всем известного героя выступает Пелий (XI, 254).

Рассказ «Библиотеки» нуждается в дополнении другими источниками. Согласно Гесиоду (Theog. 40; ср. также: Pind. Pyth. IV, 102; Nem. III, 53), Иасон долго находился у кентавра Хирона, его матери Филиры и жены Харикло, в пещере покрытого лесом Пелиона. Здесь он научился искусству врачевания (возможно, этиологический миф, объясняющий происхождение имени «Иасон»). Согласно «Теогонии» (956 слл., 992 слл.), он выплыл по приказу Пелия за золотым руном. В «Эойях» (фр. 53, 75, 78, 80 и др.) упоминаются отдельные события похода.

Детали сюжета о походе аргонавтов содержались в поэме «Навпактика», о которой упоминает Павсаний (X, 38, 6); об аргонавтах писал и живший в середине VIII в. до н.э. коринфский поэт Эвмел, которому приписывают поэму «Коринфиака» (см.: Schol. Apoll. Rhod. I, 146). Наконец, известный автор биографий греческих философов Диоген Лаэртий (I, 10, 5) упоминает об Эпимениде с Крита, сочинившем поэму «Строительство Арго и отплытие Иасона в Колхиду» — поэму, которая могла быть только одной из многих, написанных на этот сюжет. Сага об аргонавтах вдохновляла и лириков, начиная с Симонида и Пиндара (ср.: Pyth. IV) и кончая Феокритом, который в XIII идиллии описывает похищение Гиласа и поиски его Гераклом, а в XXII идиллии — сражение между Амиком и Полидевком.

Великие трагики создали ряд произведений на этот же сюжет, из которых до нас дошла только знаменитая трагедия Эврипида «Медея». Но драматические возможности, заложенные в мифе, широко использовали Эсхил («Арго», «Гипсипила», «Афамант», «Теоры, или Истмиады», «Кабиры», «Лемносцы», «Финей») и Софокл («Лемниянки», «Колхидянки», «Скифы»).

Значительную роль в формировании саги сыграли авторы прозаических сочинений — логографы Ферекид (среди десяти книг которого шестая и седьмая были посвящены аргонавтам), Акусилай из Аргоса и Геродор из Гераклеи, написавший «Аргонавтику» и «Гераклею» (на произведения этих авторов часто ссылается «Библиотека»). Из сочинения Геродора черпали материал для своих схолиев комментаторы поэмы Аполлония Родосского «Аргонавтика».

Ученая александрийская поэзия нашла в саге об аргонавтах благодарный материал. Самым значительным произведением этого рода является дошедшая до нас поэма Аполлония Родосского «Аргонавтика», и, если этой поэме недостает той могучей эпической силы, которая присуща «Илиаде» и «Одиссее», она все же отлила этот древний сюжет в такую четкую форму, которая оказала огромное влияние на произведения этого жанра в последующие эпохи. В своем рассказе о путешествии аргонавтов «Библиотека» основывается главным образом на этой поэме.

118. Перечень аргонавтов содержался в различных литературных произведениях. Пиндар (Pyth. IV) называет, помимо Иасона, только десять героев. Перечисляли аргонавтов Эсхил в «Кабирах» и Софокл в «Лемниянках», но эти перечни до нас не дошли. Аполлоний Родосский (I, 200-233) называет 55 героев, тогда как «Библиотека», в основном небрежно перелагающая Аполлония, указывает в общей сложности 46. У Гигина (Fab. 14) мы сталкиваемся с 67 участниками похода. Имена, называемые источниками, расходятся и совпадают только 28.

119. Об убийстве лемносскими женщинами своих отцов и мужей во время правления царя Тоанта упоминает Геродот (VI, 138). Возможно, что греки той древней эпохи, когда складывалась сага об аргонавтах, отметили странные, с их точки зрения, обычаи населения Лемноса и они нашли себе соответствующее фантастическое объяснение в указанном мифе (живших патриархальным строем греков особенно поражали пережитки матриархата). Вообще Лемнос пользовался дурной славой, как можно видеть из одного замечания Геродота (VI, 138), в котором историк указывает на распространенное в Элладе мнение, что на Лемносе возможны всяческие «страшные дела».

Каждый год Лемнос подвергался очищению от скверны, при этом приносились жертвы мертвым. Эти церемонии продолжались девять дней, во время которых на Лемносе тушились все огни и новый огонь привозился на корабле с острова Делоса.

120. История Гиласа послужила сюжетом для XIII идиллии Феокрита. Антонин Либерал (перелагая Никандра) сообщает иной вариант этого мифа (Transform. XXVI): «Геракл, когда отправился в поход с аргонавтами, был назначен ими главнокомандующим и захватил с собой Гиласа, сына Кеика, юного и красивого. Когда они подплыли к проливу, ведущему в Понт, и прошли мимо выдающихся в море отрогов хребта Аргантоны, начались буря и сильная качка. Они бросили здесь якорь и пристали к берегу. Геракл дал возможность героям поужинать, а юноша Гилас отправился с ведром к реке Асканию, чтобы принести воды героям. Но там его увидели нимфы, дочери этой реки, и влюбились в него. Когда он черпал воду, они кинули его в источник. Так Гилас внезапно исчез. Так как юноша не возвращался, Геракл, оставив героев, стал обыскивать все близлежащие леса, громко зовя Гиласа. Нимфы испугались, как бы Геракл не нашел спрятанного ими Гиласа, и превратили его в эхо: и тот на зов Геракла отзывался точно таким же образом. Несмотря на то, что Геракл приложил немалые усилия, он не смог найти Гиласа. Тогда он вернулся к кораблю и отплыл вместе с героями, но в этом месте оставил Полифема, чтобы тот все же попытался разыскать Гиласа. Но Полифем умер, Гиласу же до настоящего времени приносят жертвы местные жители у этого источника: жрец трижды громко выкликает его имя, и трижды отвечает ему эхо».

121. Ср.: Apoll. Rhod. Argon. I, 585 sqq. Афеты — гавань в Фессалийском заливе Пагасы, в юго-западной части полуострова Магнесия. В древности обычно объясняли название этой гавани, исходя из предания, будто отсюда вторично отправился в плавание корабль Арго (или оттого, что здесь будто бы аргонавты оставили Геракла).

122. Амик, сын Посейдона и Вифинской нимфы Мелии (Apoll. Rhod. Argon. II, 4) был братом Мигдона (см. здесь же, II, 5, 9). Борьба Амика и Полидевка послужила сюжетом для сатировой драмы Софокла «Амик».

123. Рукописное чтение αγκενα (локоть). Но удар по этой части тела не может быть смертельным [Зато вполне может вызвать смерть от потери крови, если вовремя не принять меры. В начавшейся драке перевязать руку могли банально не успеть... — Halgar Fenrirsson.], и поэтому конъектура Пальмера αυχένα имеет право на существование. Но ниже (II, 4, 4) рассказывается о смерти Акрисия, пораженного в ногу диском.

124. Финей, сын Агенора, согласно Аполлонию Родосскому (II, 178, 237), или внук его и сын Феникса Кассиопеи [Явная опечатка, но как правильно — не знаю. — Halgar Fenrirsson.] (Schol. Apoll. Rhod. II, 378), был царем Салмидесса во Фракии. Аполлон одарил Финея даром прорицания. Финей был слепым, и различные источники по-разному объясняют причины его слепоты, но в пределах вариантов, указанных «Библиотекой». Сервий (Verg. Aen. III, 209) в согласии с «Библиотекой» говорит о том, что Финея ослепил Борей или аргонавты за то, что он жестоко поступил со своими сыновьями, оклеветанными мачехой. Финей был женат дважды. Первой его женой была Клеопатра (или Клеобула — Serv. Verg. Aen. III, 209), которая родила от него двух сыновей. Вторую жену звали Идея, или Дия (источники называют также Эвритию и Эйдотею).

125. εστράφη — повернулась. Строфады (совр. Стривали) лежат в Ионическом море к югу от Закинта.

126. Симплегады (сдвигающиеся скалы) можно принять за преломленный в фантазии греческого народа (народа мореходов) и в то же время своеобразно обобщенный образ штормовых волн (может быть, не случайно другое их название Κυάνεαι — Синие скалы) или же за символ опасностей, подстерегающих моряка во время плавания. То, что судно может быть выброшено на скалы, было всегда для древних мореходов реальной возможностью, так как они плыли вдоль берега, стараясь не терять из виду землю (сказывалось отсутствие навигационных приборов). Моряки отдыхали обычно, высаживаясь на берег, поэтому-то сага об аргонавтах и заполнена описаниями таких высадок.

Было еще другое название для Симплегад — Планкты (блуждающие скалы); и Симплегады, и Синие скалы были элементами того аксессуара чудес, которым бывалые мореходы поражали воображение слушателей (ср., например, египетский рассказ Синухе или арабские сказки о Синдбаде-мореходе). Принадлежа вначале различным кругам легенд, все эти образы «плавающих» или «сдвигающихся» скал слились затем в единый целостный образ. Геродот (IV, 85) связывает с названием этих скал определенное место в районе Боспора у азиатского берега.

127. Мариандины — племя, обитавшее в северо-восточной части Вифинии. Родоначальником этого племени считался сын Финея Мариандин (Schol. Apoll. Rhod. II, 725, 748). [Для сравнения цитата из статьи М.В. Скржинской «Герои киммерийских и скифских легенд в греческой поэзии и вазовой живописи VII-VI вв. до н.э.»: «В схолиях к «Аргонавтике» Аполлония Родосского есть краткая заметка о том, что герой — эпоним племени мариандинов [т.е. Мариандин. — HF.] — был сыном некоего Киммерия (Schol. Apollon. Rhod., II, 140, 723, 780)». — Halgar Fenrirsson.]

128. Термодонт — река на севере Малой Азии, в области Понта, в устье которой находилась гавань Темискира, известная благодаря мифу об амазонках.

129. О Колхиде и населении этой страны подробно рассказывает, упоминая этот миф, Страбон (XI, 2, 17).

130. В этом месте «Библиотека» отклоняется от той версии саги, которую мы находим у Аполлония Родосского. Согласно последнему (IV, 224 слл.), Апсирт преследовал Иасона вместе с колхами, но погиб от руки Иасона.