Толкование Евангелий как одного целого

Важной частью литературного контекста является умение видеть типы интересов в композиции каждого Евангелия, что и делает каждое из них уникальным.

В этой главе мы уже отмечали, что при чтении и изучении Евангелий, нужно серьезно обращать внимание не только на интерес евангелистов к Иисусу как таковому, к тому, что Он сделал и сказал, но и на их причины рассказа этой истории своим читателям. Евангелисты, мы отмечали, были авторами, а не просто собирателями. Но то, что они были авторами, не означает, что они были создателями материала, совсем наоборот. Некоторые факторы предотвращают большую созидательность, включая по нашему мнению, некоторым образом неизменную природу материала и верховный надзор Святого Духа за процессом передачи. Поэтому они являются авто­рами в том смысле, что с помощью Духа они созидательно организовали и переписали материал так, чтобы он отвечал нуждам их читателей. Мы хотим здесь помочь вам разобраться в композиционных задачах каждого евангелиста во время чтения или изучения.

В построении Евангелий применялись два принципа: выборочность и адаптация. С одной стороны, евангелисты, как божественным образом вдохновленные авторы, отобрали те повествования и учения, которые соответствовали их целям. Конечно, возможно, что просто задача сохранения того, что было им доступно, являлась одной из целей. Тем не менее, Иоанн, у которого меньше повествований и рассуждений, но они значительно шире, прямо говорит нам, что он описал не все (20,30-31; 21,25). Эти последние слова (21,25), сказанные гиперболой, возможно, выражают и подход остальных. Лука, например, предпочел не включать в Евангелие значительный раздел из Марка (6,45-8,26).

И в то же время евангелисты и их церкви имели особый интерес, заставивший их адаптировать то, что они выбрали. Иоанн, например, ясно говорит нам, что его цель была явно теологической, «дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос (Мессия), Сын Божий». (20,31). Этот интерес к Иисусу как к еврейскому Мессии является, возможно, главной причиной того, что большая часть его материала связана с проповедями Иисуса в Иудее и Иерусалиме, а не в Галилее, как это есть у других авторов. Для евреев истинным домом Мессии был Иерусалим. Иоанн знает о словах Иисуса, что пророка не чтят в своем доме или стране. Изначально это было сказано во время изгнания Его из Назарета (Мф. 13,57; Мк. 6,4; Лк. 4,24). В Евангелии от Иоанна это высказывание появляется как объяснение изгнания Мессии из Иерусалима (4,44) — глубокое теологическое проникновение в суть проповедования Иисуса.

Этот принцип адаптации также объясняет большинство так называемых несоответствий в Евангелиях. Одно из наиболее часто отмечаемых — это проклятие смоковницы (Мк. 11,12-14; 20-25; Мф. 21,18-22). В Евангелии от Марка эта история рассказывается ради ее символического теологического значения. Отметьте, что между проклятием и засыханием смоковницы Иисус произносит подобное осуждение иудаизма Своим очищением храма. Однако, история со смоковницей имела огромное значение для ранней церкви еще и потому, что ее завершал урок о вере. В Евангелии от Матфея урок о вере является единственным интересом этой истории, поэтому он описывает проклятие и засыхание вместе, чтобы подчеркнуть свою мысль. Помните, что в обоих случаях рассказывание этой истории — работа Святого Духа, вдохновившего обоих евангелистов.

Чтобы проиллюстрировать этот процесс, давайте рассмотрим начальные главы Марка (1,14-3,6). Эти главы — художественный шедевр, созданный так хорошо, что многие читатели, вероятно поймут, что хотел сказать Марк, даже не осознавая каким образом он сделал это.

Три части проблемы публичного проповедования Иисуса особенно интересует Марка: популярность у толпы, ученичество с несколькими, противостояние со стороны властей. Заметьте, как умело, с помощью выбора и сочетания повествований, Марк делает эта После объявления публичного проповедования Иисуса (1,14-15), первое по­вествование описывает призыв учеников. Этот мотив будет разработай в следующих разделах (3,13-19; 4,10-12; 4,34-41 и т.д.). Более всего же в этих двух первых главах Марка интересует две другие вещи. Начиная с 1,21 до 1,45 у Марка есть только четыре перикопы: день в Капернауме (1,21-28 и 29-34), небольшое проповедническое путешествие на следующий день (1,35-39) и рассказ об исцелении прокаженного (1,40-45). Общий мотив — быстрое распространение славы и популярности Иисуса (см. стихи 27-28, 32-33, 37, 45), кульминацией которого была невозможность Иисуса «явно войти в город,... И приходили к Нему отовсюду». Все это, кажется захватывает дух, и все же Марк нарисовал эту картину всего четырьмя повествованиями; плюс повторяемая им фраза «тотчас» (1,21.23.28.29.31.42, фраза, к сожалению, утраченная в НМВ) и начало почти каждого предложения с «и» (что тоже утрачено в НМВ).

Показав нам эту картину, Марк затем выбирает пять других типов повествований, которые, будучи взяты все вместе, рисуют противоположную картину и дают причины этому. Отметьте, что общим знаменателем всех четырех высказываний является вопрос «Почему?» (ст. 7,16,18,24). Противостояние появляется потому, что Иисус прощает грехи, ест с грешниками, пренебрегает традицией поста и «нарушает» субботу. То, что последнее расценивалось евреями как явное оскорбление их традиции, ясно показывается в завершении Марком второго повествования такого рода (3,1-6).

Мы не имеем в виду предполагать, что во всех разделах всех Евангелий можно проследить композиционные цели евангелистов так легка Но мы предполагаем, что это тот взгляд на Евангелия, кото­рый необходим.

Несколько герменевтических наблюдений

Большей частью герменевтические принципы относительно Евангелий являются комбинацией того, что было сказано в предыдущих главах относительно Посланий и исторических повествований.

Учения и повеления

Учитывая, что экзегеза проведена тщательно, учения и повеления Иисуса в Евангелиях следует переносить в XX век так же, как мы делали это с Павлом — или Петром или Иаковом — в Посланиях. Даже вопрос культурной относительности нужно ставить таким же образом. Что развод может едва ли быть законным выбором для пар, в которых оба супруга последователи Иисуса — это подчеркивается и повторяется в 1 Кор. 7,10-11. Но в культурах, подобных современной Америке, где один из двух взрослых обращенных -разведен, вопрос повторной женитьбы вряд ли должен решаться бездумно и без искупительной заботы о новых обращенных Первое восприятие значения слов, высказанных Иисусом в совершенно другом культурном окружении, должно быть тщательно изучена Ибо вряд ли мы увидим римского солдата, заставляющего нас пройти еще одну милю (Мф 5,41). Но в этом случае точка зрения Иисуса явно применима в любом количестве сравнимых ситуаций.

Здесь нужно сказать нечто важное. Поскольку многие повеления Иисуса обрамлены контекстом, развивающим Закон Ветхого Завета и поскольку для многих они кажутся представляющими собой не­возможный идеал, было предложено большое число герменевтических уловок, чтобы «обойти» эти повеления. У нас нет времени здесь, чтобы выделить, рассмотреть и опровергнуть эти различные попытки, но несколько слов мы все же скажем. Прекрасный обзор дан в главе 6 в книге Штейна «Метод и идея учения Иисуса».

Большинство этих герменевтических уловок возникают из-за того, что императивы (повеления) выглядят как закон — и при этом такой невозможный закон! А христианская жизнь, в соответствии с Новым Заветом, основывается на Божьей благодати, а не на послушании закону. Но рассматривать повеления как закон — значит не пони­мать их. Они не являются законом в том смысле, что им нужно подчиняться, чтобы стать или остаться христианином; наше спасение не зависит от нашего точного следования им. Они являются описаниями, выраженными в форме повелений, того, какой должна быть христианская жизнь благодаря первоначальному приятию нас Богом. Этика невоздаяния (Мф. 5,38-42) является, в действительности эти­кой Царства — для этого, настоящего, века. Но она основана на не требующей воздаяния Божьей любви к нам, и в Царстве это будет «как Отец, так и сын». Получение и переживание необусловленного безграничного прощения нам Господом приходит сначала, но за ним должно идти наше безусловное и безграничное прощение других. Кто-то сказал, что в христианстве религия — это благодать, а этика — благодарность. Поэтому повеления Иисуса — это Его Слово к нам, но они не похожи на Закон Ветхого Завета, они описывают новую жизнь, которая сама по себе не является выборочной, которую должен вести человек как любимый Господом и искупленный Им ребенок.

Повествования

Повествования в Евангелиях действуют не однозначно. Рассказы о чудесах, например, записаны не для того, чтобы дать мораль или служить прецедентом. В Евангелиях они скорее действуют как жизненно важные иллюстрации власти и силы Царства в служении самого Иисуса. Окольным путем они могут иллюстрировать веру, страх или неудачу, но это не есть их первая функция. Однако, такие истории, как о молодом богаче (Мк. 10,17-22 и параллели) или пожелание сидеть по правую руку от Иисуса (Мк. 10,35-45 и парал­лели), помещены в контекст учения, где сама история служит ил­люстрацией к тому, чему учат. Использовать эти повествования точно так же — кажется нам хорошей герменевтической практикой.

Суть истории о молодом богаче не в том, что ученики Иисуса должны продать все, что у них есть, чтобы следовать за ним. В Евангелиях есть ясные примеры, где не в этом дело (Лк. 5,27-30; 8,3; Мк. 14,3-9). Вместо этого, история говорит о том, как трудно богатым войти в Царство, именно из-за того, что они до этого служили маммоне, и при этом пытаются спасти свои жизни. Но милостивая любовь Господня может совершать чудеса и с богатым тоже, продолжает Иисус Рассказ о Закхее (Лк. 19,1-10) — тому пример.

Опять-таки, можно видеть важность хорошей экзегезы, чтобы значение, придаваемое нами этим повествованиям, было, по сути, тем значением, данным им в самом Евангелии.

Наши рекомендации