То, в чем видна невоспитанность

Заговорить первым, когда застенчивый человек наконец собрался что-то сказать.

Ребенок лет четырех-пяти, мать которого живет в одном из ближних покоев, отчаянно шаловлив. Он хватает твои вещи, разбрасывает, портит. Обычно приструнишь, не позволишь ему творить все, что в голову взбредет, и шалун присмиреет…

Но вот является его матушка, и он начинает дергать ее за рукав:

— Покажи мне вон то, дай, дай, мама!

— Погоди, я разговариваю со взрослыми, — отвечает она, не слушая его.

Тогда уж он сам роется в вещах, найдет что-нибудь и схватит. Очень досадно!

Мать запретит ему:

— Нельзя! — но не отнимет, а только говорит с улыбкой:

— Оставь! Испортишь!

Она тоже дурно ведет себя.

А ты, понятно, не можешь сказать ни слова, а только бессильно глядишь со стороны, изнывая от беспокойства.

То, что вызывает жуткое чувство

Зеленый омут.

Пещера в ущелье.

Забор из досок^[259] — «рыбьи плавники».

«Черный металл» — железо.

Комок земли.

Гром. Не только имя его устрашает, он сам по себе невообразимо ужасен.

Ураган.

Облако зловещего предзнаменования^[260].

Звезда Копье^[261].

Внезапный ливень — «локоть вместо зонтика».

Дикое поле.

Вор — он несет с собой множество угроз.

Колючий боярышник тоже всегда вызывает жуткое чувство.

Наваждение «живого духа»^[262].

«Гадючья земляника».

Чертов папоротник и чертов ямс.

Терновник и колючий померанец.

Уголек для растопки.

Страж адских врат Усио̀ни — демон с бычьей головой.

Якорь, имя его — ико̀ри — созвучно «гневу». На вид он еще страшнее своего имени.

То, что на слух звучит обычно, но выглядит внушительно, если написано китайскими знаками

Земляника. «Трава-роса». Чертов лотос. Паук. Каштан.

Ученый старшего звания. Ученый младшего звания, успешно сдавший экзамены. Почетный управитель собственного двора императрицы.

Горный персик.

Гречишник, к примеру, пишется двумя иероглифами — «тигр» и «палка». А ведь у тигра такая морда, что мог бы, кажется, обойтись и без палки…

То, что порождает чувство брезгливости

Изнанка вышивки.

Маленькие, еще совсем голые крысенята, когда они шевелящимся клубком вываливаются из гнезда.

Рубцы, заложенные на меховой одежде, когда она еще не подбита подкладкой.

Внутренность кошачьего уха.

Темнота в доме, не блещущем чистотой.

Женщина, дурная собой, с целым выводком детей.

Жена, и притом не особенно любимая, занемогла и долгое время хворает. Что должен испытывать ее муж? Скорее всего, чувство брезгливости,

То, что приобретает цену лишь в особых случаях

Редька, когда она подается на стол в первый день года — «для укрепления зубов».

Химэмотигѝми — девушки из императорского эскорта, когда они верхом на конях сопровождают государя.

Стражи у дворцовых ворот в день восшествия императора на престол.

Дамы-куродо, когда они ломают палочки бамбука^[263] накануне Охара̀и «Великого очищения» — в последние дни шестой и двенадцатой луны.

Блюститель благочиния во время чтения буддийских сутр во дворце весной или осенью. Он просто ослепителен, когда в своем красном оплечье — кэса — возглашает список священного клира.

Дворцовые служители, когда они украшают залы для церемоний «Восьми поучений сутр» или «Поминовения святых имен Будды».

Воины личной гвардии императора, когда они сопровождают высочайшего посла в храм Ка̀суга.

Юные девы, которые в первый день Нового года пробуют вино, предназначенное для императора.

Монах-заклинатель, когда он в день Зайца подносит государю жезлы, приносящие счастье.

Служанки, причесывающие танцовщиц перед репетицией плясок Госэти.

Дворцовые девушки — унэмэ, что подают государю кушанья во время пяти сезонных празднеств.

Те, у кого удрученный вид

Кормилица ребенка, который плачет всю ночь.

Мужчина, снедаемый вечной тревогой. У него две любовницы, одна ревнивей другой,

Заклинатель, который должен усмирить сильного демона. Хорошо, если молитвы сразу возымеют силу, а если нет? Он тревожится, что люди будут над ним смеяться, и вид у него как нельзя более удрученный.

Женщина, которую страстно любит ревнивец, склонный к напрасным подозрениям. И даже та, что в фаворе у «Первого человека в стране» самого канцлера, не знает душевного покоя. Но, правда, ей-то все равно хорошо!

Люди, которых раздражает любая безделица.