Глава 6 Больше чем адвокат 3 страница

В таком расположении духа она пришла на работу.

– Что с тобой? – спросила Ираида Самсоновна. Она как никто другой знала дочь и видела перемены.

– А где же Лев и его команда? – Надежда поочередно заглянула в примерочные.

– Когда я пришла, никого из них уже не было, – сказала Ираида Самсоновна, не собираясь шутить на серьезную тему.

– Во сколько они ушли?

– По словам охранника, в семь часов утра.

– Портфель нашли?

– Кажется, нет.

– Идем в кабинет, нам нужно все обсудить. – Надежда прошла к лестнице и стала подниматься наверх.

Ираида Самсоновна последовала за ней и на ходу спросила:

– Звонила Фридмановичу?

Надежда ответила:

– Да.

– Все рассказала?

– Конечно.

– И что он?

Они вошли в кабинет. Надежда закурила и, по своему обыкновению, подошла к окну. Остановила взгляд на пяти сияющих куполах, затем перевела его на колокольню в шесть этажей.

– Что сказал Фридманович? – переспросила Ираида Самсоновна.

– Марк обещал помочь.

Мать напряглась:

– Марк? – задумавшись, она тихо сказала: – Прошу тебя… Только не говори, что вы…

Надежда недовольно поморщилась:

– Мама, ты преступаешь границу. Мы, кажется, не раз с тобой говорили.

– Конечно же, это твое личное дело, но я помню, чего тебе стоил разрыв…

– Не хочу вспоминать.

– Не позволяй ему втянуть себя в отношения еще раз… Тебе нужна семья, нужны дети. С Фридмановичем не будет ни того, ни другого.

– Одна-а-а-а морока-а-а… – протянула Надежда. – Ты мне говорила. – Затушив сигарету, она достала визитную карточку и мобильник.

– Кому будешь звонить? – забеспокоилась Ираида Самсоновна.

– Астраханскому.

– Мне кажется, от него лучше держаться подальше.

– Не могу не поинтересоваться, что с нами будет дальше. – Услышав ответ, Надежда сказала в трубку: – Это Раух. Могу с вами поговорить?

– Зачем? – спросил Астраханский. – Со мной уже связался ваш адвокат.

– Фридманович?

– У вас есть еще кто-то?

– Только он. Однако и я хочу знать: что будет дальше?

– Вас известят, – сказал Лев и положил трубку.

* * *

Мало-помалу наладилась привычная жизнь ателье. Работники по-прежнему не задавали лишних вопросов, хотя и были смущены тем, что случилось. В пошивочном цехе застрекотали машинки, закройщики расстилали ткань на столах, завскладом выдавала дублерин, фурнитуру и нитки.

Надежда шла по ателье, оглядывая все взглядом хозяйки, как делала это каждый день на протяжении нескольких лет. В цехе задержалась у швейной машины, за которой сидела портниха Федорова:

– Светлана Григорьевна…

– Здравствуйте. – Женщина отключила машину и подняла виноватый взгляд: – Надежда Алексеевна, простите меня!

– А я как раз хотела сказать, чтобы вы себя не винили. От вас ничего не зависело.

Светлана Григорьевна приложила руки к груди:

– Вот спасибо!

– С брюками обошлось. Заказчице все понравилось.

– Я теперь десять раз проверю, прежде чем резать!

Надежда улыбнулась:

– В нашем случае хватит семи.

Швейная машинка Федоровой снова застрекотала, и Надежда прошла в закройную. Помощница закройщика Соколова, татарка Раиса, кинулась к ней:

– Надежда Алексеевна! Подкладка закончился!

– Что? – Надежда остановилась и перевела взгляд на Валентина Михайловича: – О чем это она?

– Жакет на подкладке для балерины Корниловой. Верх – из темно-синего бархата Дольче Габбана с яркими розами. Подкладка – натуральный шелк такого же цвета. Бархат я уже раскроил, а вот с подкладкой не получается: разложил ткань на столе – пятнадцати сантиметров не хватает. Я и так, и этак… Не знаю, что предпринять.

Надежда задержалась у стола, разглядывая меловые линии на шелковой ткани:

– А если рукава повернуть окатами^[5] навстречу друг другу?

– Ничего не меняет. – Валентин Михайлович покачал головой. – Все дело в том, что у ткани очень неудобная ширина. Как говорится, ни два, ни полтора.

Надежда замерила ширину развернутой ткани:

– Метр пятнадцать. – Она подняла голову и приказала Раисе: – Идите на склад. На левом угловом стеллаже лежит остаток шелковой ткани из этой же коллекции Дольче Габбана. – Она похлопала рукой по столу: – Такого же темно-синего цвета, но с тонкой розовой полоской. Принесите его, пожалуйста.

Спустя пару минут Раиса принесла ткань. Приложив ее к однотонной и убедившись в идентичности цвета, Надежда сказала Валентину Михайловичу:

– Подкладку рукавов кроите из полосатой. Так даже лучше.

– Благодарю вас! – закройщик взялся за дело.

Надежда взглянула на часы и поторопилась в гостиную – там с минуты на минуту ожидалась клиентка, жена большого начальника из президентского аппарата. Ее примерку готовила молодая, недавно принятая на работу закройщица Диана. Диана была хороша собой, имела рекомендации, но у нее не было необходимого опыта.

Когда Надежда появилась в гостиной, Виктория сообщила, что клиентка уже пришла, и указала на римскую примерочную. Надежда проскользнула туда, едва приоткрыв дверь.

– Добрый день, Татьяна Васильевна! – Она знала по именам всех заказчиц, и это работало на укрепление взаимной симпатии.

Упитанная женщина с кудрявыми волосами недовольно кивнула:

– Хорошо, что вы заглянули, Надюша…

– Что-то не так? – озаботилась Раух.

– Ваша закройщица не понимает, что такое приталенный силуэт!

Надежда повернулась к закройщице:

– В чем дело, Диана?

– Татьяна Васильевна требует заузить платье, а я говорю…

– Постой… Если Татьяна Васильевна хочет заузить – нужно заузить.

– Но ведь платье и так… – Не зная, как объяснить, Диана указала на порванную наметку в боковом шве.

– Широковато, – подсказала Надежда. После чего взяла иголку с ниткой и внесла нужные коррективы. – Не волнуйтесь, все лишнее уберем, добьемся бо́льшей приталенности. В остальном все хорошо.

– Я уже двадцать пять лет ношу один и тот же размер, – поделилась Татьяна Васильевна. – Сорок шестой. И мне нравится, когда все по фигуре.

Диана заглянула в ее карточку с мерками и переменилась в лице:

– Но ведь это же…

– Это отлично! – подхватила Надежда. – С такой фигурой многое можно позволить.

В конечном итоге Татьяна Васильевна ушла в хорошем настроении. Оставшись наедине с закройщицей, Надежда спросила:

– Ну что такое, Диана? Давай, говори…

Та опустила глаза:

– Если заузить платье хоть на полмиллиметра, оно на ней лопнет.

– Зачем заужать? Оставь все как есть, а лучше сделай свободнее.

– Но вы же сами сказали…

– Я сказала то, что хотела услышать заказчица. На следующей примерке скажи ей, что приталила и заузила платье по бокам на полтора сантиметра.

– Вот так нагло соврать? – опешила Диана.

– Не нагло, а во благо – две разные вещи. Мы не перевоспитываем клиенток и не открываем им глаза на их широкие задницы. Мы шьем добротные вещи. Для нас важен результат. И вот мой совет: никогда не произноси вслух реальный размер клиентки. Когда она говорит, что носит сорок шестой, соглашайся.

– А если на самом деле пятидесятый?

Надежда улыбнулась:

– Мы сохраним это в тайне.

Не осмелившись возразить, Диана унесла платье в пошивочный цех.

Надежда села на банкетку, прислонилась к стене и оглядела примерочную: римский гобелен, венский столик под кружевной скатертью, чиппендейловский комод – декорации, в которых разыгралась настоящая драма.

Она вспомнила весь вчерашний день: звонок матери, собственный приезд в ателье. В тот, теперь уже благословенный час ее жизни казалось, что испорченные брюки – это самое страшное, что могло бы случиться. Но нет… Впереди было кое-что пострашнее.

Она не понимала, как случилось, что портфель исчез буквально у нее на глазах. Предположим, Рыбникова могла отвлечься, но она-то помнит, что, кроме них, в примерочной не было никого. Чтобы забрать портфель, похититель должен был пройти мимо них. Но его там не было!

Надежда призналась себе, что теперь и сама ни в чем не уверена. Она не сомневалась только в одном – если ничего не изменится, Селиванов превратит ее ателье в руины. Осталось только предположить, что будет с ней самой.

Вспомнив Марка, она улыбнулась. Ее охватило воскрешенное чувство влюбленности и ожидание встречи. Надежда была уверена – Марк сделает все, чтобы вытащить ее из этой чудовищной ситуации. Ей стало спокойнее, и вспомнилась недавняя встреча с красавчиком на светлом автомобиле. Позвонит ли он ей? Конечно, в ее сердце господствовал Марк Фридманович, однако Надежде хотелось, чтобы и тот, и другой ей позвонили. Просто для того, чтобы почувствовать себя живой и желанной.

Из гостиной донеслись голоса. Один, без сомнения, принадлежал Ираиде Самсоновне, он звучал строго и требовательно. Другой был мужским. Надежда вышла из примерочной и застала такую картину: ее мать отчитывала закройщика Соколова. Оглядевшись и не заметив посторонних, Надежда успокоилась. Ей осталось вникнуть в суть причины конфликта:

– В чем дело?

Ираида Самсоновна гневно опустила глаза. Было видно, что она едва себя сдерживает:

– У Валентина Михайловича клиентка сбежала.

– В каком это смысле? – поинтересовалась Надежда.

– Он проводил примерку…

– Последнюю, перед готовкой, – сказал Соколов. – Осталось только подшить низ изделия.

– Так-так… – Ничего не понимая, Надежда переводила взгляд с одного на другого.

– Пока Валентин Михайлович ходил в закройную, клиентка сбежала.

– Как это?..

– Вот так, – Ираида Самсоновна развела руками. – Надела недошитое платье, забрала свои вещи и вышла на улицу.

– Но зачем?

– Вероятно, чтобы не платить за ткань и работу. Подол ей подошьют в любом ателье за двести рублей.

– Кто такая?

– Жена Каракозова, хозяина банка «ВИП Норматив».

– Кто ее порекомендовал?

– Елена из Дома актера.

Надежда брезгливо поджала губы:

– Ни ту ни другую на порог не пускать!

– При чем же здесь Леночка? – Ираида Самсоновна с удивлением взглянула на дочь.

– Будет думать, кого приводить.

– Безусловно, я за все заплачу, – сказал Соколов.

– Нет. – Надежда перевела взгляд на закройщика. – Не нужно брать на себя чужую вину. Вы здесь ни при чем. Идите в закройную…

Оставшись с матерью, Надежда спросила:

– Скажи, мама, за что ты так не любишь Валентина Михайловича? Интеллигентнейший человек, великолепный закройщик… Радоваться нужно, что заполучили такого. А ты не упускаешь случая, чтобы уколоть его или обидеть.

Ираида Самсоновна гордо потупилась.

– Я хочу лишь одного: чтобы во всем был порядок.

– Знакомая формулировка, – усмехнулась Надежда.

– Если бы в детстве я больше уделяла времени твоему воспитанию…

– Не нужно, мама. Я уже взрослая. Все проконтролировать невозможно. Стопроцентный контроль – это утопия.

– И как это относится к сегодняшней ситуации?

– Каракозова – воровка, пусть даже богатая. Решив украсть платье, она все равно бы его украла, даже если бы примерку проводила ты или я.

– Мне трудно в это поверить, – сказала Ираида Самсоновна.

– Пойми, она так развлекается. Повторяю: не все поддается контролю.

Из вестибюля донесся звук дверного звонка.

– У нас примерка? – спросила Надежда.

Ираида Самсоновна пожала плечами.

– В ближайшие два часа – ни одной.

Было слышно, как дверь открылась. В сопровождении охранника в гостиную вошел коренастый мужчина лет сорока пяти, в очках. Он представился:

– Борис Окаемов.

– Вы из полиции? – спросила Надежда.

– Нет-нет… Я – однопартиец небезызвестной вам Ирины Ивановны.

– Рыбниковой? – Ираида Самсоновна сделала знак охраннику, и тот вернулся к двери.

– Зачем вы пришли? – Чтобы не затягивать разговор, Надежда намеренно не предлагала ему сесть.

– Мне бы хотелось выяснить, как все это вышло… – Он мельком взглянул на Ираиду Самсоновну и уточнил: – Насколько мне известно, это – ваша матушка? – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Видите ли… Наш разговор носит конфиденциальный характер.

– Идемте в мой кабинет. – Надежда указала взглядом на лестницу.

Оказавшись в кабинете, предложила Окаемову сесть.

– Слушаю вас.

– Не буду затягивать, – сказал он. – Я уполномочен предложить вам некую сумму.

– Деньги? – Надежда удивленно скривилась. – Зачем?

– Скажем так: за что…

– Вы хотите что-то купить?

– Хочу.

– Так что же?

– Портфель Ирины Ивановны.

Они оба замолчали, глядя друг другу в глаза. Раух – недоуменно, Окаемов – ожидая ответ.

Наконец Надежда сказала:

– Нельзя купить то, чего нет.

– Чего нет в одном месте, можно найти в другом, – весьма философски заметил Окаемов.

– Думаете, портфель у меня? – догадалась Надежда.

– Предполагаю.

– Интересно… – Она обошла вокруг стола и присела на его край. – Значит, вас прислал Селиванов?

– Нет! – запротестовал Окаемов. – Не он. И я бы попросил: пусть этот разговор останется между нами.

– Значит, не Селиванов? Тогда Астраханский?

– Не нужно преувеличивать компетенцию бывшего офицера полиции.

– Значит, ни тот ни другой…

– Хотите знать имена? Одного моего вам недостаточно?

– По сути, и ваше не нужно.

– А что для вас имеет значение? Сумма? – Окаемов достал блокнот, ручку, что-то написал и показал ей: – Такая устроит?

Надежда покачала головой:

– Нет, не устроит.

– Могу предложить вдвое больше. Но это – предел.

– Дело в том, что я не могу продать вам портфель.

– Что значит – не можете? – взволнованно спросил Окаемов. – С кем еще нужно поговорить?

– С тем, кто его взял.

– Немедленно прекратите! – Он вскочил на ноги. – Не смейте надо мной издеваться!

– Ну вот что… – Надежда прошла к двери и распахнула ее: – Проваливайте. И чтобы не возвращаться к разговору, со всей ответственностью вам заявляю: у меня нет портфеля, и я не знаю, кто его взял.

Окаемов вышел из кабинета, не заставив просить себя дважды. Когда его шаги затихли внизу лестницы, телефон Надежды зазвонил, отобразив на дисплее незнакомый ей номер.

– Да… – сказала она, пытаясь угадать, кто звонит.

– Живы?..

Надежда напряглась:

– Кто это?!

– Неважно.

– Кто говорит?!

– Вижу, что живы. – Мужской голос показался знакомым, и он продолжал – А мы, кстати, не познакомились.

Наконец, она догадалась, что звонит вчерашний красавчик.

– Надежда…

– Денис Глазунов, очень приятно. Вы пообедали?

Надежда взглянула на часы:

– А что? Уже пора?

– Скорее уже поздно. Дело идет к вечеру.

– Вы приглашаете меня на обед?

– Скорее на ужин.

На мгновение задумавшись, она согласилась:

– Что ж… Куда мне приехать?

– Не нужно ехать, просто выходите на улицу.

Надежда снова насторожилась.

– Откуда вы знаете, где я сейчас?

– У дома ваша машина.

– Ах да… – Она вспомнила, что ночью показала ему свой автомобиль.

– Вы спускаетесь?

– Через пять минут буду.

* * *

Денис встретил ее у машины:

– А я, представьте, не спал всю ночь, с боку на бок ворочался. Не каждый день сбиваешь человека машиной.

Надежда улыбнулась.

– Между прочим, без синяка не обошлось.

– Покажете?

Она изумленно взглянула на него, и он рассмеялся:

– Шучу.

Когда сели в автомобиль, Надежда Раух сказала:

– Через два часа мне нужно вернуться.

– Работа?

– Пересяду в свою машину и поеду домой.

– Тогда к чему такие ограничения?

– Я рано ложусь спать.

– Так поступают все красивые женщины. – Денис тронул машину, а Надежда подумала, что вечером придет Марк, и, улыбнувшись, посмотрела в окно.

Через несколько минут они подъехали к милому ресторану с украшенной цветами террасой.

– На улице сядем? – спросил Денис. – Или зайдем внутрь? Там кондиционеры.

– Лучше здесь. – Надежда потрогала белые граммофоны цветов. – Люблю душистый табак. А на жаре или вечером цветы пахнут сильнее.

– Я это заметил. – Денис выдвинул стул и дожидался, пока она сядет.

Они немного поболтали в ожидании официанта. Потом, когда он явился, сделали заказ и снова поговорили о том о сем.

Один вопрос Дениса все изменил:

– Так что там у вас случилось?

Надежду словно кипятком обдало:

– Что?

– Говорят, полиция приезжала, Селиванов с охраной…

Помолчав, она жестко спросила:

– Вы специально это подстроили?

– Что именно? – Он удивился.

– Вам нужно было все разузнать?

– Это вы зря…

– Журналист?

– Да побойтесь вы бога!

– Кто бы говорил! – Надежда встала, собираясь уйти.

– Сядьте! – неожиданно приказал ей Денис. – Я не журналист! И мне на самом деле наплевать, что там случилось.

– Тогда зачем спрашивать? – с подозрением спросила она.

– Для поддержания беседы. – Он чуть успокоился. – Если хотите…

Надежда села на место:

– Кто вы?

– Ресторатор…

– Кто?

Денис снова «завелся»:

– Есть такие мужики, которые строят и открывают рестораны, чтобы таким девушкам, как вы, было где пообедать.

– Правда, что ли? – переспросила она.

– Правда!

– Тогда что вы делали возле моего ателье, да еще ночью?

– Я не подозревал, что там – ателье. Меня не интересует пошив.

– Нет, ну серьезно…

– Если серьезно, я открываю в вашем здании еще один ресторан.

– Что значит – еще один? – спросила Надежда. – В нашем здании нет других ресторанов.

– Нет, так будет… – Денис неодобрительно взглянул на нее: – Еще один значит лишь то, что у меня их уже четыре. В том числе этот.

– Боже мой, как интересно!

Он улыбнулся:

– Больше не подозреваете меня?

Перед Надеждой поставили тарелку с салатом, и она взяла вилку и нож.

– Нет, не подозреваю. Где же он будет?

– Ресторан? В противоположном крыле здания. – Денис развернул салфетку, заправил за воротник, потом взял приборы. – Я купил четыре квартиры.

– Поздравляю! – Надежда дружески улыбнулась: – Будем соседями.

Весь обед они непринужденно болтали. Спустя два часа Денис отвез ее назад, к ателье:

– Если захотите, могу провести экскурсию.

Надежда посмотрела на голые окна в противоположном крыле:

– Там уже ремонтируют?

– Начнем на этой неделе.

– Вот когда закончите, тогда и приду.

* * *

Она ждала Марка до трех часов ночи. Хотела позвонить, но сдержалась, полагая, что если он пообещал, то непременно приедет.

В три часа Надежда заснула, успокоив себя тем, что Марк, по крайней мере, позвонил Астраханскому.

Глава 6 Больше чем адвокат

Часы в мобильнике показывали девять утра, а сам аппарат искал сеть.

Надежда отключила и снова включила телефон. Связь не восстановилась. Она встала с постели и отправилась в ванную, после чего исполнила свой обычный ритуал: завтрак, укладка волос, макияж и выбор наряда.

Надев туфельки, Надежда сделала последний глоток кофе, поставила чашку на столик в прихожей и вышла из дома. Она заехала в пункт сотовой связи, где перезагрузили ее мобильник, вернулась в машину. Потом позвонила Марку. Не сразу, конечно, а поколебавшись пару минут. Заранее приготовленная фраза, не бывшая упреком ему и не унижавшая ее саму, осталась несказанной. Не дав ей начать, Марк выкрикнул в трубку:

– Ты где?!

– Еду…

– Куда?!

– На работу…

– Что с твоим телефоном?!

– С утра был неисправен.

– Тогда что с городским?!

– Ты же знаешь, я его не использую. Что случилось? Почему ты кричишь?

– Я только что был у тебя. Звонил, но мне не открыли.

– Мы разминулись. Я ждала тебя, но только вчера…

– Погоди, Надя, сейчас не до этого, – остановил ее Фридманович. – Сейчас же поезжай в ателье, там встретимся.

– Что случилось? – у нее задрожал голос.

– Утром мне позвонила Ираида Самсоновна.

– Что с ней?!

– С ней ничего. Она не смогла до тебя дозвониться. Просила съездить меня, а сама отправилась в ателье.

– Прошу тебя, Марк, скажи, что случилось?

– Прошедшей ночью убили охранника.

– Где?..

– Ты действительно не понимаешь? – в голосе Фридмановича послышалось раздражение, как будто он говорил не с ней, а с надоевшей просительницей в адвокатской конторе. – Некто проник ночью в ателье и убил вашего охранника. Детали мне неизвестны. Короче, встретимся в ателье.

Опустив телефон, Надежда несколько мгновений не отводила глаз от приборной панели, потом вздрогнула, схватилась за руль и нажала на газ. Она неслась по улицам, нарушая все правила и не соображая, что происходит. К тому времени, когда автомобиль привез ее к ателье, Надежда уже находилась в полуобмороке, но то, что она увидела, усугубило ее состояние. У подъезда стояли две полицейские машины, рядом прохаживался офицер с пистолетной кобурой на боку.

Надежда постаралась собраться с силами. Она поочередно выставила наружу ватные ноги, встала и, пошатываясь, направилась к входной двери ателье.

Заметив ее, полицейский остановился:

– Вам туда нельзя!

– Я здесь работаю…

– Не имеет значения.

– Я – хозяйка.

Он оглядел ее:

– Фамилия?

– Раух. Надежда Алексеевна Раух.

Офицер достал рацию и проговорил в микрофон:

– Здесь какая-то Раух… Впустить?.. Понял. – Взглянув на нее, отступил: – Можете проходить.

Надежда вошла в распахнутую дверь и, увидев Ираиду Самсоновну, бросилась к ней:

– Мама!

Ираида Самсоновна обняла ее и прижала к себе:

– Я чуть с ума не сошла.

– Мне позвонил Марк.

– Это я просила его съездить к тебе домой, думала, и с тобой что-то случилось.

Надежда подняла голову:

– Это правда?

– Правда. Ночью убили охранника.

– Не могу в это поверить… – прошептала Надежда и, взглянув на стол, у которого обычно сидел человек в форме, отвела глаза в сторону. – Где полицейские?

– Кто где, – ответила Ираида Самсоновна. – Криминалисты были в пошивочной.

– Нас ограбили?

– На первый взгляд – нет. Но я бы на твоем месте проверила сейф.

Надежда равнодушно кивнула:

– Сейчас поднимусь… – Она огляделась: – С кем можно поговорить?

– Из полицейских?

– Кто у них старший?

– Протопопов из прокуратуры, он позже приехал. Сначала какой-то мальчишка явился, дежурный следователь из районного отделения.

– Как найти Протопопова?

– Да вот он сам… – Ираида Самсоновна указала взглядом на седого усатого мужчину в темной рубашке, шедшего по коридору со стороны черного хода.

– Здравствуйте! – Надежда двинулась навстречу ему. – Я – хозяйка ателье. Могу с вами поговорить?

Он протянул руку:

– Следователь Протопопов Иван Макарыч.

Ответив рукопожатием, она спросила:

– Как это случилось?

– Пока не знаю. – Он огляделся: – Вот, разбираемся.

– Кто это сделал?

– Говорю вам – пока ничего не известно. Убитого обнаружил дворник-таджик во дворе вашего дома. Его опросили, но он плохо говорит по-русски. Ждем переводчика.

– Но что охранник делал во дворе?

– Я полагаю, на него напали внутри помещения, пробили голову и бросили к двери черного хода – там все в крови. Ему удалось выбраться во двор, где он скончался от полученных травм.

– Зачем же его убили? Могли просто связать. И как убийцы попали внутрь помещения?

– Через пошивочный цех – сломали металлические жалюзи и влезли в окно. Только вы туда сейчас не ходите. Там криминалисты работают. И кстати – был похищен диск, на котором хранились записи камеры наблюдения.

– Могу я чем-то помочь?

– Конечно. – Иван Макарович оглядел ее, как будто оценивая, насколько ей можно верить. – Ваша матушка рассказала мне занятную вещь…

Бросив взгляд на Ираиду Самсоновну, Надежда поняла, что та сообщила о краже портфеля, но все же спросила:

– Что за вещь?

– Да будто бы не знаете. – Протопопов усмехнулся в усы.

– Нет, вы скажите.

– Позавчера из вашей примерочной похитили портфель Ирины Ивановны Рыбниковой. Она, кстати, кандидат в депутаты Госдумы от партии «Возрождение демократии». – Он посмотрел на Надежду: – А это ничего хорошего не сулит для вас и вашего заведения.

Потупившись, Надежда сказала:

– Дело в том, что сюда приезжал глава партии Селиванов и велел держать язык за зубами.

– А как же гражданский долг? Что же вы думаете, кража портфеля никак не связана с убийством охранника? Я птица стреляная – и в прямом, и в переносном смысле… Послушайте, что я скажу: все взаимосвязано. Так что настоятельно прошу ничего не скрывать от следствия.

– И в мыслях не было, – пробормотала она.

– Было-было. – Протопопов покачал головой. – А теперь пройдемте к вам в кабинет. Меня интересует содержимое сейфа.

– Зачем это вам? – Надежда направилась к лестнице.

– Во-первых, нужно выяснить, все ли цело. – Иван Макарович тяжело поднимался по ступеням. – Во-вторых, чтобы понять…

– …не спрятан ли там портфель Рыбниковой? – догадалась она.

– И здесь прямо в точку. Так сказать, с языка сняли.

– Что ж, проходите. – Надежда посмотрела на дверь: – Да здесь открыто!

– Не пугайтесь! Ваша матушка Ираида Самсоновна отомкнула – здесь криминалисты работали.

– Что же вы так? – упрекнула его Надежда. – Могли бы меня подождать.

– Прощения просим, – сказал следователь. – До вас никто не смог дозвониться.

Она подошла к книжному шкафу, сдвинула фальш-панель и набрала код на клавиатуре металлической дверцы. Затем распахнула ее:

– Вот, пожалуйста…

Иван Макарович с любопытством изучил внутренность сейфа, после чего заключил:

– Портфеля здесь нет.

– И не могло быть. Я его не брала.

– Теперь проверьте, все ли на месте. Вы, я вижу, храните здесь драгоценности.

– Ничего не пропало.

– Внимательнее… внимательнее…

Надежда пересчитала коробочки:

– Все на месте. Если бы украли, взяли бы все.

– В этом вы правы. – Протопопов направился к выходу. – Что ж, мне сейчас некогда. Поговорю с вами чуть позже. – Он оглянулся: – Вы ведь никуда не уйдете?

– Я буду здесь.

– Вот и хорошо. – Следователь спустился по лестнице.

Вскоре на второй этаж поднялась Ираида Самсоновна.

– Ну что? Сейф проверяла?

– Все на месте. – Надежда с упреком взглянула на мать. – Не нужно было говорить про портфель.

– Я опытнее тебя в этих делах, – с достоинством возразила она. – Скроешь одно… промолчишь о другом… А потом окажешься на скамье подсудимых.

– Мы ни в чем не виноваты. Ты знаешь это не хуже меня.

Ираида Самсоновна подступила к Надежде и обняла ее:

– Послушай, доченька: мы должны быть заодно. Сплотиться и противостоять всем напастям – вот наша задача.

– Я понимаю.

– И еще, чтобы ты знала: я сегодня отправила всех в отгулы. Точнее, в ателье не пропустили никого, кроме меня. Так что график примерок снова нарушен. И, кстати, костюм Рыбниковой вчера был готов. Виктория звонила ее помощнику, но тот сказал, что Ирина Ивановна второй день не появляется на работе.

– Странно… – проговорила Надежда. – Рыбникова не производит впечатления чувствительной женщины. Неужели на нее так сильно подействовала кража портфеля?

– Мы не знаем, что было в этом портфеле. Нам трудно судить.

В кабинет вошел Марк Фридманович и первым делом направился к Ираиде Самсоновне. Поцеловав ей ручку, дружески обнял Надежду.

– Все нормально?

– Как ты сюда прошел? – спросила она.

– На правах твоего адвоката.

– Тогда скажи, что мне теперь делать?

Марк расстегнул свою папку и вытащил документ:

– В данный конкретный момент подписать договор, чтобы я мог на законных основаниях осуществлять свою деятельность по защите твоих интересов.

Надежда взяла со стола ручку, открыла последний лист и подписала.

– Даже не прочитала… – осуждающе проговорила Ираида Самсоновна.

Марк снова поцеловал ей руку:

– Не волнуйтесь, дражайшая Ираида Самсоновна, у меня благие намерения. – Он забрал подписанный документ и снова обратился к Надежде: – Выбери время, сходи к нотариусу. Сделай доверенность на меня и на моих помощников. Имена и все данные сброшу на телефон. Как зовут следователя?

– Протопопов Иван Макарович, – сказала Ираида Самсоновна. – Седой мужчина с усами.

Надежда добавила:

– В темной рубашке.

– Я – к нему, – сказал Фридманович и вышел из кабинета.

Помолчав, Ираида Самсоновна спросила у дочери:

– Что теперь?

– Ты как хочешь, а я отсюда уйду…

– Но ведь Протопопов просил…

– Буду в машине. – Надежда взяла сумку и достала ключи.

– В такую жару?

– Есть кондиционер.

– Лучше выйди во двор. Под деревьями, в теньке посиди. Дверь на лестницу черного хода открыта.