Схема 7. Обобщающая схема строения культуры

Представляется очевидным, что методологическая программа изучения процесса развития

столь сложно организованной системы должна включать в себя в «снятом» виде

познавательные подходы к более простым системам, но не может сводиться ни к одному из

этих подходов, потому что при таком сведении от исследователя ускользнет специфика

культуры, «провалится», так сказать, «в более крупные ячейки познавательной сети». Приведу

один из многих возможных примеров для иллюстрации данного тезиса.

В книге Г. М. Бонгард-Левина и Э. А. Грантовского «От Скифии до Индии» отсутствие

убедительного решения проблемы первоначального ареала и расселения индоевропейцев

связывается с тем, что «..при высоком профессионализме конкретных работ они обычно

страдают одним общим недостатком — односторонним подходом к использованию

материала»: так лингвисты, «даже самые крупные авторитеты в области индоевропейского

языкознания, ...как правило, не касаются материалов археологии», а археологи «в лучшем

случае упоминают об отдельных лингвистических теориях, но не обращаются к рассмотрению

фактов, лежащих в их основе. Однако только комплексный подход, сочетание данных

различных наук создает тот фундамент, на котором сегодня можно строить сколько-нибудь

надежные выводы по "арийской проблеме". Такая методологическая установка, по существу,

определяется и комплексным характером самой проблемы».

Каган М. С.. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ. Книги 1-2. СПб., 2003. (1) 383 с.+

(2)320 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 32

Однако вывод этот правомерно вынести далеко за пределы данной проблемы — ведь всякая

проблема, порождаемая бытием, функционированием и развитием культуры, имеет

«комплексный характер» в силу того, что культура образуется взаимосвязью множества

различных форм деятельности. Это дает основания считать теоретический и исторический

анализ культуры самой сложной сферой социально-гуманитарного знания, ибо здесь нужно

охватить общим, системным взором то, что все конкретные «науки о культуре», или «науки о

духе», или «социальные науки», или «гуманитарные науки» — неважно в данном случае, как

их именовать, — изучают порознь. С возникающими при этом уникальными трудностями

столкнулся О. Шпенглер в своем историко-культурном исследовании «Закат Европы» и нашел

выход из положения в интуитивно-герменевтическом подходе к постижению своеобразия

каждой культуры. Нет сомнения в значении такого подхода, но несомненным представляется и

невозможность им ограничиться — это понимал уже Н. Я. Данилевский (если О. Шпен-

глер действительно был знаком с трудом русского культуролога, как многие историки

полагают, то этот важнейший пункт методологии последнего немецкий ученый либо не понял,

либо не принял): в основе его представления о многосторонности культуры оказалось ее

четырехгранная структура, которая видоизменяется в разных типах культуры; эти четыре

«разряда культурной деятельности», выделение которых отвечает, по убеждению мыслителя,

хотя и не эксплицированному и теоретически не обоснованному, критерию необходимости и

достаточности — деятельность религиозная, деятельность культурная, в тесном значении

этого слова, то есть охватывающая научную, художественную и техническую ее формы,

деятельность политическая и деятельность общественно-экономическая. (Любопытно, что и

французская историческая школа «Анналов», стремясь преодолеть односторонние

характеристики исторического процесса, выделила те же, в сущности, четыре блока

социокультурных процессов, изучение взаимодействия которых позволяет получить

«синтетический» образ цивилизации — экономический, социальный, политический и

культурно-психологический.)

Здесь не место специально рассматривать этот принцип расчленения культуры, ограничусь

замечанием, что различение сфер деятельности людей, несомненно существенное для

понимания особенностей разных типов культуры, не является фундаментальным для

понимания самой сущности культуры; для решения этой задачи основополагающей

представляется такая декомпозиция, которую я обосновал в книге «Философия культуры»,

выявив три модуса ее существования, переливающиеся один в другой и именно в этой

динамике взаимопревращений рождающие культуру как живое, функционирующее и

развивающееся целое: первая модальность культуры — то есть форма ее бытия — качества

человека, которые не врождены ему, а благоприобретены в ходе его жизни: его потребности,

способности и умения, его знания, ценности и идеалы, его отношение к другим людям и к

самому себе; вторая форма бытия культуры — способы человеческой деятельности, в которых

реализуются названные культурные качества человека как субъекта деятельности; третья

модальность культуры — опредмеченные плоды этой деятельности, «вторая природа»,

создаваемая им как искусственная среда его обитания — материальная, духовная и

художественная, — освоение которой и порождает культурные качества каждого входящего в

мир человека. Простая схема делает наглядной эту онтологическую структуру культуры (см.

схему 8):

Каган М. С.. ВВЕДЕНИЕ В ИСТОРИЮ МИРОВОЙ КУЛЬТУРЫ. Книги 1-2. СПб., 2003. (1) 383 с.+

(2)320 с.

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 33

Схема 8. Модальности

Поскольку все конкретные формы бытия имеют трехуровневое строение — за

существованием единичного стоит особенное, а за ним — общее, — постольку представленное

в данной схеме строение культуры характеризует все масштабы ее существования — культуру

человечества, культуру каждой его части — нации, сословия, класса, возрастной и

профессиональной группы и т. д. — и культуру индивида, конкретной личности. В

монографии «Град Петров в истории русской культуры» я имел возможность проверить

эвристическую ценность этой теоретической модели в анализе культуры одного города, а в

данном исследовании проверка эта будет продолжена в предельно широком масштабе — в

исследовании истории культуры человечества.