Часть 13. Запутанный клубок, или как уйти от Смерти

Стань моей душою, птица, дай на время ветер в крылья,
Каждую ночь полет мне снится - холодные фьорды, миля за милей;
Шелком - твои рукава, королевна, белым вереском вышиты горы,
Знаю, что там никогда я не был, а если и был, то себе на горе;
Мне бы вспомнить, что случилось не с тобой и не со мною,
Я мечусь, как палый лист, и нет моей душе покоя;
Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой;
В дальней стране, укрытой зимою, ты краше весны и пьянее лета:

Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье,
Полетим с тобой в ненастье - тонок лед твоих запястий;
Шелком - твои рукава, королевна, ясным золотом вышиты перья;
Я смеюсь и взмываю в небо, я и сам в себя не верю:

Подойди ко мне поближе, дай коснуться оперенья,
Каждую ночь я горы вижу, каждое утро теряю зренье;
Шелком - твои рукава, королевна, ясным месяцем вышито небо,
Унеси и меня, ветер северный, в те края, где боль и небыль;
Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною,
Время не остановилось, чтоб взглянуть в окно резное;
О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета,
Я, конечно, еще спою на прощанье, но покину твой дом я с лучом рассвета.

Где-то бродят твои сны, королевна;
Далеко ли до весны к травам древним...
Только повторять осталось - пара слов, какая малость -
Просыпайся, королевна, надевай-ка оперенье...

Мне ль не знать, что все случилось не с тобой и не со мною,
Больно ранит твоя милость, как стрела над тетивою;
Ты платишь за песню полной луною, как иные платят звонкой монетой,
Я отдал бы все, чтобы быть с тобою, но, может, тебя и на свете нету...
// "Королевна" Мельница

Волкодлаки исчезли так же бесшумно и беспричинно, как и появились.

Словно выполнили то, за чем приходили.

На разгромленной поляне остались догорающие и размолотые гвордом тела их неудачливых сородичей, над залитой выпущенными внутренностями травой стоял невыносимый смрад. Три фигуры склонились над четвёртой, разверстой в неестественной позе.

Джерард умирал. Жизнь толчками выходила из разорванного горла, стекая по сильной ладони Шериона, зажимающего рану. Он понимал, что это бессмысленно, но ничего не мог с собой поделать.

С другой стороны от тела совершенно бледный Фрэнк крепко держал некроманта за руку. Его лицо было перемазано кровью: ярко-алой своей и жёлто-склизкой – волкодлаков. Глаза блестели в тусклом свете луны, и крупные слёзы то и дело набегали в их уголках, тяжело скатываясь вниз. Джамия сидела в ногах, зажав рот обеими руками, и безмолвно раскачивалась из стороны в сторону.

- Ш-Шерион… - наконец разомкнул слипшиеся губы Фрэнк. Голос дрожал, и язык не собирался слушаться хозяина. – Поверни его немного. П-прошу…

- Его лучше не трогать сейчас, Фрэнк, - вяло ответил вампир, неотрывно следя за густыми вишнёвыми разводами между пальцев. – Потечёт сильнее.

- Это в-важно, - всхлипнув, упрашивал вор. Не дождавшись никакой реакции, осторожно протолкнул руку под спину умирающему некроманту и долгое время что-то ощупывал там. Наконец, вытащил сжатую ладонь. В ней что-то быстро блеснуло. Фрэнк вздрогнул, рассматривая предмет.

- Что это? – с неприязнью спросил Шерион, и когда вор протянул ему дрожащую ладонь, глухо и надрывно зарычал. – Почему?!

Джерард вдруг напрягся и захрипел, а затем совершенно обмяк.

- Сердце почти остановилось, - прошептал Шерион, и из его потемневших, почти чёрных глаз скатилась пара тяжёлых слёз. – Уйдите…

- Что? – вскинулся вор. – Что ты имеешь в виду? Я хочу быть с ним до самого конца!

- Просто возьми сестру и уйди, Фрэнк. Тебя это больше не касается. Вы просто случайные попутчики. Тебе незачем в это лезть.

- Ты не прав, - с глухой обидой сказал Фрэнк, поднимаясь. – Ты не прав! Я нужен ему.

- Ты ему не нужен, маленький глупый вор. От тебя сплошные беды. Вся эта гонка – просто результат неудачного эксперимента над заклятием поиска. Все ваши эмоции – лишь побочный эффект магии крови, - устало ответил Шерион, свободной рукой утирая лицо. Кровь из прокушенного предплечья струилась по рубахе до самой кисти, и теперь на лице красовались алые разводы. Время уходило, утекало сквозь пальцы тёплой, щекочущей ноздри солёным запахом кровью. Некромант был на самом пороге, медлить больше некуда.

- Фрэнк. Просто уйдите. Ненадолго. Потом вернётесь. Мне нужно побыть с ним наедине. Может, я смогу помочь.

Вор без слов развернулся и, прихрамывая, подошёл к Джамии. Грубовато взяв шокированную и безмолвную девушку под локоть, рывком поднял её на ноги. Его нога горела огнём, но крови было немного. Голова кружилась, и путь прочь от поляны дался очень, невыразимо трудно. Лишь отойдя на достаточное, по его мнению, расстояние, он глухо взвыл, давая волю чувствам, и сполз вниз по ближайшей берёзе. Рыдания вырывались из груди сдавленными хрипами, текло из глаз, носа и рта. Фрэнк чувствовал себя настолько плохо, был так сильно разбит и подкошен произошедшим, что не находил в себе никаких сил успокоиться. Джамия могла только обнимать его сбоку и пытаться гладить по волосам, но это никак не облегчало ту тупую жгуче-глубокую боль, засевшую под рёбрами.

Шерион остался один на поляне, полной трупов, сидя над человеком, который почти перешагнул за порог. Достав кинжал из ножен Джерарда, поудобнее перехватил его в ладони. Укушенная рука почти полностью отнялась, пальцы совершенно не слушались. Но это не имело никакого значения. На несколько мгновений вампир прикрыл глаза, собираясь с духом. Затем, глубоко вздохнув, чуть помедлил и, рывком оторвав ладонь от страшной раны, припал к разорванной артерии губами.

Кровь хлынула в глотку – невыносимо вкусная, тёплая, уносящая с собой остатки сил из этого безвозвратно мертвеющего тела. Отдающая магией и почему-то мёдом, она была густа и безумно прекрасна. Остановиться не было никакой возможности, она толчками сама заполняла собой рот, проваливаясь глубже. Шерион уже чувствовал её в своём желудке, как вдруг, стремительно разогнувшись, с силой полоснул себя кинжалом вдоль запястья.

Его собственная кровь тягучим тёмно-вишнёвым ручейком заструилась вниз, вниз, и в том месте, где она падала на разорванную кровоточащую глотку некроманта, слегка пузырилась и даже испускала еле заметный дым.

- Пожалуйста… Прими. Прими мой дар, не отторгай… - шептал вампир до тех пор, пока его собственная кровь не залила рану Джерарда полностью, смешиваясь с кровью некроманта. – Arless… Arless guennard… attaro guesta, - продолжил он обряд на древневампирском, боясь перепутать слова, судорожно вспоминая всё то, чему его учил отец и старейшины. Нужно было успеть произнести ритуальные слова до тех пор, как его порез закроется, затянется под действием крови. И он старался так сильно, как никогда прежде.

Первым признаком того, что ему удалось, было прекращение толчков из артерии на шее. Она словно подёрнулась загустевшей, темнеющей на глазах коркой. Дыхание, до этого поверхностное и еле заметное, выровнялось и углубилось. И хоть некромант оставался невыносимо белым, белее первого снега зимой, Шерион чувствовал – получилось. У него получилось. Его наставник и друг вне опасности… Устало согнувшись и опустив голову на ноги Джерарду, он счастливо вздохнул. Прокушенная рука онемела от кончиков пальцев до самого плеча и так же сильно кровоточила – яд волкодлаков не позволял ране затянуться, - ему не было до этого никакого дела. Он устало прикрыл глаза и уже поплыл в зыбкий сон, как вдруг кусты с другого края поляны зашуршали. Заученным движением подобрав гворд, вампир резко обернулся, ожидая увидеть Фрэнка.

Там стояла невысокая стройная фигура, укутанная в плащ. Рядом, под её рукой трусил огромный бурый волк.

- Талена! – всхлипнул-выдохнул вампир, пытаясь подняться и тут же заваливаясь обратно.

- Боги всемогущие… Шерион! Джи… Мы опоздали? – девушка с оборотнем подобно ветру ринулись к юноше, усаживаясь рядом с ним. – Братец, милый… Что тут произошло? Ройм предсказал неладное ещё вчера вечером, и с тех пор мы нагоняли вас так быстро, как могли… И всё равно опоздали. Что с вами обоими?

- Талена, - еле связывая руны в слова, прошептал Шерион, обнимая сестру, - прости меня. Я так устал… - и, закатив глаза, обмяк в её руках.

****

- Фрэнк?

Вор весь подобрался, перестав всхлипывать. Этот голос был так знаком. Он был так знаком, что хотелось пережать глотку его обладателю тотчас же. Он медленно поднял заплаканные глаза на мужчину, беззвучно возникшего перед ним. Короткий тёмно-серебристый плащ, под которым с одинаковым успехом можно скрывать и меч с луком, и целый арсенал опасных штучек, прятал фигуру, мягкие высокие сапоги позволяли двигаться совершенно неслышно. Под капюшоном еле различимая полоска с прищуренными глазами, всё остальное скрыто тёмной тканевой повязкой. Но суженные глаза были так знакомы Фрэнку, что он чуть не завыл от досады.

- Ара? – со злостью выдохнул он. – Это ты сделал? – он выпростал руку с зажатой в ладони вещицей. Это был дротик ручной работы с очень длинной иглой и алым оперением: Ара сам делал свои дротики, не доверяясь в этом деле никому. – Зачем?! Зачем, о Двуликий? Отец послал тебя?

- Ничего личного, малыш Фрэнки, - совершенно неизменным тоном ответил мужчина. Вышло глухо, ткань, скрывающая рот, мешала звуку проходить наружу. Вор скривился, точно от зубной боли. – Просто заказ и очень хорошие деньги.

Фрэнк вскочил, скинув с себя руки Джамии. С главой гильдии наёмных убийц его связывала не только давняя неприязнь, но и кровные узы. Ара был младшим братом его отца. Дядей, черти его дери. Напрыгнув на несопротивляющегося мужчину, прижал того к берёзе и приставил острие дротика к сонной артерии.

- Это отец заказал его? Он до сих пор думает, что меня похитили, что я не по собственной воле сбежал из его мерзкого логова?

Глаза убийцы не выражали ничего. Из них смотрела темнота и безразличность.

- Отец до сих пор думает, что ты идиот и что тебя похитили или удерживают силой. Он просил искать тебя и Джамию, но ничего не платил. А ты прекрасно знаешь, что это не расценивается как заказ. Я просто спрашивал о вас кое-где и кое-что узнал…

- Тогда кто? Ара, кто заказал его?! - почти орал Фрэнк, чуть нажимая на кожу шеи ядовитым остриём.

- Ты же знаешь, я не могу выдать эту информацию.

- Тогда я убью тебя.

- Месть не облегчит твоей боли, малыш Фрэнки. Да и не выйдет. Я старше, опытнее и сильнее. Я двигаюсь быстрее и более ловкий. У тебя нет ни шанса.

И тогда вор, расслабляя укушенную ногу, упал лицом на плечо мужчины и горько, переживая невозможную боль, зарыдал. Дротик выпал из безвольной руки, зашуршав в траве.

- Ара… Зачем ты убил его? Ара… Я первый раз влюбился. Я влюбился так быстро и так сильно, что думал – умру от этого чувства. Я ненавижу тебя… Ненавижу. Сдохни!..

Фрэнка сотрясало рыданиями, а убийца, позволявший плакать на своём плече, лишь стоял и ждал, когда племянник закончит. Ему не было дела до его эмоций. Он видел подобное по много раз на дню. Как безутешные с виду вдовы убитых им жертв прыгали в постель к своим живым и здравствующим любовникам в тот же вечер. Как дети с печатью грусти на челе, смиренно провожавшие в последний путь, начинали кровавую грызню за наследство, едва на могилу падал последний ком земли. Он повидал в этой жизни сполна, и сопливые признания мальчишки не могли пронять его. Слова не значили ничего. Но отчего-то ему захотелось сделать скидку на то, что это его племянник. Да и он ничего не терял. Информация никак не поможет Фрэнку.

- Его заказал придворный маг. Ничего не объяснял. Просто описал и очень хорошо заплатил. И предупредил, что я буду лишь на подстраховке у этой стаи чудовищ. Если вдруг они по какой-то причине не справятся сами.

Фрэнк затих и перестал рыдать. Кажется, слёзы сами начали стремительно высыхать, уступая место разгорающемуся гневу.

- Спасибо, - тихо сказал он, а затем, развернувшись, пошёл в сторону поляны, схватив сестру за ладонь. – Отец не отстанет от тебя, малыш Фрэнки. Имей это в виду, - прошелестело ему в спину, но вор уже не оборачивался.

****

- Ты Фрэнк? – дружелюбно спросил парень, натягивающий сапоги на краю поляны. Его голос был так добр и миролюбив, это настолько не совпадало с настроем вора, что того передёрнуло.

- А ты кто? – грубо спросил он, осматривая поляну. А посмотреть было на что. Слева у берёзы сидела небольшая фигура, укутанная плащом от волос до носков сапогов. На её коленях мирно спал Шерион, руки, выпростанные из-под плаща, перебирали пепельные волосы. Фигура тихо, еле слышно пела. Мелодичный переливчатый голос разносил над головами руны красиво сплетённых слов:

Я пел о богах, и пел о героях, о звоне клинков, и кровавых битвах;
Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитвы.
Но вот уж год, как он улетел - его унесла колдовская метель,
Милого друга похитила вьюга, пришедшая из далеких земель.
И сам не свой я с этих пор, и плачут, плачут в небе чайки;
В тумане различит мой взор лишь очи цвета горечавки;
Ах, видеть бы мне глазами сокола, в воздух бы мне на крыльях сокола,
В той чужой соколиной стране, да не во сне, а где-то около...*

«Девушка», - понял Фрэнк. Переместив взгляд, увидел лежащего на прежнем месте Джерарда, укрытого одеялами. Укрытого не так, как покрывают мёртвых – с головой. Нет. Укрытого, словно ему могло быть холодно. Только вздёрнутый заострившийся нос, вор помнил о милой родинке на его кончике, полоска упрямого лба и чёрная макушка волос виднелись из-под одеял.

- Я Ройм. А это – Талена. Сестра Шериона. Мы близкие друзья Джерарда. Вообще мы были все вместе тогда, в «Трёх пескарях» в Камнедержце. Когда Джерард выиграл тебя, - смущённо закончил парень. – Ты ранен? У тебя штанина прокушена и в крови…

- Я в порядке, - поморщившись, ответил Фрэнк, опускаясь рядом с некромантом и блаженно вытягивая ноющую и леденеющую от места укуса ногу. – Что с ним? Он жив?

- Куда этот упырь денется? – хохотнул парень, но увидев недобрый взгляд Фрэнка, сменил тон: - Этого задохлика не так-то просто убить. Он же некромант. У него со смертью свои отношения.

- А что с Шерионом? – Просто устал, - негромко ответила девушка.

- Я не верю. Кому вы дурачите голову?! – не выдержал, наконец, вор, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно. – Он умирал! Ему оставалось жить несколько вздохов, уж в смертельных ранах я разбираюсь. Что вы сделали с ним?!

- Он напоил его своей кровью, - вдруг тихо сказала Джамия, севшая в голове некроманта и положившая руки на его волосы. – Шерион предложил ему дар вампира, и тот принял его.

- Что? – вскрикнул Фрэнк. – Всесильный Двуликий… Это значит, что Джерард теперь тоже?..

Звонкий переливчатый смех разнёсся над поляной. Девушка под берёзой дёрнула головой, обрывая песню. Капюшон упал на плечи, рассыпая тёмно-золотые пряди волос. Вампир на её коленях даже не пошевелился.

- Ты невозможно странный, Фрэнк. Противоречивый. Во-первых, вампиром можно стать, только родившись им. От родителя – вампира. Во-вторых, какая тебе разница, кем стал Джерард, если он жив? Или тебе волкодлаки мозг выели? Подумай хорошенько. Мой брат чуть сам не умер, отдавая Джерарду свои силы и кровь. Мой брат рискнул, толком не умея проводить ритуал. Он спас этого непутёвого некроманта, подарив ему часть себя. А ты пытаешься найти причину, чтобы придраться? Ты жалок… - девушка замолчала. Над поляной повисла напряжённая тишина.

- Ты права, прости, - наконец, проговорил Фрэнк. – Если он станет чудовищем – я сам убью его. Во всех остальных случаях ты права. Мне всё равно, кто он. Лишь бы жил.

- Вот и договорились, - чересчур жизнерадостным голосом подвёл Ройм, подползая к Фрэнку со своей сумой. – Я осмотрю ногу? Я травник. У меня есть, чем обеззаразить рану после укуса волкодлака. Если сделать всё сейчас – уже через сутки будешь бегать, как новенький.

****

Темно.

Так темно и холодно, как никогда не было раньше. Холод пробирается до самой середины моего существа, промораживая насквозь. А ещё сыро. Очень сыро. Влага оседает на лице, через время стекая по нему тонкими струйками.

Пытаюсь дотронуться, смахнуть их – и не могу. Рук нет. Как нет и лица… Всё так зыбко и непонятно.

Я умер?

- Ты на пороге, Джерард, - зазвучал в ушах бархатный мужской голос. Он шёл ниоткуда и будто бы отовсюду сразу, обрушиваясь до глубин сознания. Он звучал даже изнутри, и от этого становилось не по себе.

А потом вдруг темнота закончилась, словно сползла, свернулась пеплом, оголяя странную реальность.

Я стоял посреди белёсого Ничто. Позади и вокруг был туман, настолько густой и влажный, что у меня получилось оторвать кусочек. Только тогда я понял, что снова имею руки. Я не удержался и откусил от него, с удовольствием разжёвывая.

- Как тебе на вкус людские воспоминания? – снова зазвучал тот же несравненный голос, и я посмотрел туда, откуда он исходил. Передо мной, на сколько хватало глаза, открывался бесконечно длинный и слишком узкий – только одному пройти, двум – не разминуться, - мост. Тяжёлый, каменный, почти что надёжный. Если бы не тихий вой, что издавали камни в перилах. На мосту, в нескольких шагах от меня стоял Человек. Одетый в чёрные одежды, очень высокий и очень худой. С невозможно длинными седыми волосами – намного ниже поясницы. Его лицо было прекрасно настолько, что щипало глаза и хотелось плакать. И только чёрные провалы в вечность вместо глаз портили это впечатление, или наоборот, приводили к нему? Он был печален и прекрасен, и оказалось совершенно не страшно – идти к нему.

Ожидаемая Хозяйка оказалась Хозяином. Желанная Госпожа обернулась Господином.

Я шёл и шёл навстречу к Смерти, окрылённый спокойствием и невыразимой красотой этого места, но Он всё не приближался. Начало моста, откуда я держал путь, уже потерялось в тумане, а конец даже и не думал показываться. Я застрял где-то посередине и растерянно заозирался, когда Он пропал.

- Зачем ты идёшь? Куда ты идёшь? – вдруг спросил Хозяин, появляясь за левым моим плечом. Я мечтал слушать Его бархатный голос вечность и хотел сказать Ему об этом, но язык не слушался. – Ты помнишь себя? Как ты тут очутился? Откуда пришёл? Как зовут тебя? – обволакивал Господин словами, перемещаясь и вставая по другую сторону.

- Н-нет, - шёпотом выдавил я из себя.

- Значит, я не могу взять тебя к себе, - печально ответил он и провёл рукой с неимоверно бледными длинными пальцами по моим волосам. - Ты должен остаться здесь, - я всхлипнул, а он махнул в сторону тумана, - и вспомнить. Вспомнить всю свою жизнь. Вспомнить себя. Вспомнить свою смерть и принять то, что ты умер. Только тогда я возьму тебя с собой. Без своей памяти ты не имеешь никакой ценности… - прошелестело на прощание, и я остался один посередине моста, окружённый туманом памяти. Растерянный, одинокий. Не осознающий себя.

Мужчина я или женщина? Молодой или старый? Человек ли, вампир, эльф или гном? Кто я?

Я взялся за перила. Камни были тёплыми и еле слышно стонали. Я хотел отдёрнуть руки, но потом решил не обижать их.

Итак, я должен вспомнить.

Уставившись в тугую белёсую пелену тумана перед собой, я пытался разглядеть хоть что-то. Я бы мог стоять так вечность, пока один особо громкий камень не обратил на себя моё внимание. Я опустил глаза вниз и обомлел…

Вкус молока матери. Мои жалобы на голод, и как результат – я всегда получал требуемое.

Осознание пола... Мои братья и сёстры. Первые магические опыты и порка за разбитую посуду…

Первая девочка, в которую я влюбился. Кажется, она называет меня Джерард. Какое странное, неловкое имя… Мы прячемся за сеновалом, где я получаю первый в жизни поцелуй…

Верес. Точно знаю, что это Верес. Мы пробираемся по заснеженному лесу в сторону Стармина, уходя всё дальше от моей прошлой жизни.

Школа Магии… Так много лет, наполненных радостью и грустью, знаниями, дружбой… Ройм и Талена. Они всегда рядом, и моё сердце, если оно ещё есть, тепло сжимается.

Воспоминания наматываются, как снежный ком, и несутся, грозясь сшибить, раздавить моё слабое существо. Камнедержец, вампиры, Шерион… Снова Шерион, я будто зациклился, что-то упуская…

«Джи… Джи, прошу тебя, вернись…»

Тихий, еле уловимый сквозь стоны камней шёпот доносится до меня, и все внутренности, если они были у меня, скручивает сладко-ноющей болью.

«Возвращайся, Джи… Возвращайся. Ты так нужен всем…»

«Это не то… всё не то», - с досадой думаю я, цепляясь за этот голос, точно за путеводную нить. Кто ты?

«Я идиот… Я не знаю, что надо говорить в подобные моменты. Мне тяжело видеть тебя таким. Просто открой глаза и снова улыбнись мне. Снова будь неистовым и напористым, будь… живым. Ты нужен мне, Джи… Прошу, вернись…»

Я улыбнулся. Кажется, я вспомнил. И последнюю бойню, и то, как Фрэнк – определённо, это голос Фрэнка, - хотел заслонить меня от волкодлака. И как я был счастлив, что ему этого не удалось. Он уцелел, слава Двуликому!

- Я вспомнил! – заорал я в белёсую пелену окрепшим голосом. Как же хорошо! Я снова чувствовал себя собой. И я совершенно точно не хотел умирать.

- Я знаю, - обволакивающе прошелестело сзади, но я старался больше не поддаваться сладкому обаянию этого голоса. Господин возвышался надо мной на целую голову и был вытянут и худ, как тростник. Чёрные провалы его глаз смотрели прямо в душу, которую я так отчётливо ощущал внутри. Теперь я не был оболочкой. Я был собой и был заполнен до края – воспоминаниями, чувствами, эмоциями. Любовью. – Я понимаю, что ты больше не хочешь уйти со мной? – печально спросила Смерть, склонив голову набок.

- Я хочу вернуться. Меня ждут, - уверенно сказал я, глядя в тёмные глазницы. Там словно замерло густое ночное небо с россыпью мириад звёзд.

- Тебе нечего предложить мне, Джерард, - ответил Господин, опаляя морозным дыханием и проводя когтистым пальцем по моей скуле. Я вдруг почувствовал тонкую дорожку ледяного пота, стекающего меж лопаток. Он сделал паузу, а моё уже такое живое сердце билось пойманной птицей в груди. Неужели Хозяин не отпустит меня? – Но ты верно служил мне, и твои друзья позаботились о тебе. Мне уже принесли жертву, и я согласен с ней. Ты волен вернуться, когда пожелаешь.

- Благода… ух! – не успел я договорить, как мост подо мной с треском и грохотом проломился, и я провалился вниз, падая всё быстрее и быстрее, только в ушах свистело. Туман сперва неохотно, а затем всё лучше и свободнее пропускал моё навернувшееся сверху тело сквозь себя. Сначала я испугался до безумия, но потом ситуация даже развеселила меня. Летел вниз и хохотал, как полоумный. Неплохие аттракционы у Смерти. Заглядывать сюда, что ли, почаще?

Закрыв глаза, я затих и улыбнулся уголками губ.

«Я иду, друзья. Я возвращаюсь. Только дождись меня, Фрэнки?»

___________________
* из песни Мельницы "Королевна"

Комментарий к части

Думаю, что завтра будет ещё глава, крайняя.
Всех благодарю!!!