Формирование аккадской (вавилоно-ассирийской) клинописи из древнейшего рисуночного письма 3 страница

Безуспешные вначале раскопки Вавилона привели Кольдевея к решению копать в Калат Шергате. В начале 1903 г. вместе с семьями арабских рабочих он отправляется из Вавилона за 400 километров от него, к новому месту раскопок. В это же время возвращается из Германии, где он проводил свой отпуск, отдыхая после Вавилона, Вальтер Андре. Вместе с ним приехал молодой Эрнст Герцфельд.

Оба они относятся уже к тому поколению археологов, которое изучало, как надо проводить раскопки. От них-то и пошло меткое выражение: «Ничто так недолговечно, как яма».

Ничто так недолговечно, как яма

Для этого нового поколения стало ясно, что не так уж важно раскопать среди щебня древних развалин возможно большее число экспонатов, которыми потом в прохладных залах музеев будут по воскресеньям любоваться посетители. Гораздо важнее наблюдать в самой земле за ходом развития культуры и истории. Эти молодые археологи критически и даже с неудовольствием смотрели на поспешные и беспечные «копания» своих предшественников; они считали, что такие «копания» принесли не меньше вреда, чем варварские разрушения, причиненные столетия и тысячелетия назад ордами жестоких и беспощадных врагов, усугубленные позднее грабительским кладоискательством. Оно, это молодое поколение, уже знало, что каждое неосторожное движение лопатой в этом мертвом, погребенном мире навсегда разрушает что-либо ценное и поэтому должно быть сделано с максимальной осторожностью.

Это новое поколение специалистов-археологов училось читать следы на земле, которые неспециалист никогда не смог бы заметить; они развивали методы консервирования, которые напоминают приемы работы современных криминалистов, изучающих следы на месте преступления. Они знали, что даже там, где время и климат обратили работу человеческих рук в пыль, да, именно там, где ни один осколок не напоминает о бывших деревянных постройках или о забитых столбах, можно обнаружить следы этих построек путем тщательного исследования земли. И что там, где однажды слои земли по какой-то причине были нарушены — потому ли, что здесь строилась стена или вбивался столб,— следы человеческих рук не могли исчезнуть, ибо ничто на свете так недолговечно, как яма.

Эти молодые архитекторы умели читать клинопись. У них было известное преимущество перед кабинетными учеными; приблизительно такое же, какое имеют солдаты на фронте по сравнению с тыловиками. Они в какой-то мере были воспитанниками Роберта Кольдевея и понимали, так же как и он, что время беззаботных приключений прошло. Они археологи по призванию, они знают свои научные задачи еще до того, как сделают свое первое движение лопатой. Они усвоили, что выполненные ими задания будут потом тщательно проверяться внимательным взором многих поколений ученых.

В этой обстановке 28-летний Вальтер Андре в конце октября 1903 года получил из рук Кольдевея задание начать раскопки Ашшура в пустыне Калат Шергат на Тигре.

В склепах царей Ашшура

Как и в Вавилоне, Вальтер Андре интересовался здесь в основном раскопками и исследованиями крупных общественных зданий. Потому что не в жилых районах, а лишь во дворцах и храмах Ашшура можно было по-настоящему познать дух и культуру прошлого, а может быть, даже и объяснить их.

В течение одиннадцати лет Вальтер Андре пытался разыскать эту культуру в холмах желтого ада Калат Шергата на верхнем Тигре.

Он обнаружил стены дворцов, облицованные большими алебастровыми пластинами и окрашенные в пурпурно-красный цвет с перемежающимися черно-бело-черными полосами на углах. На рельефах были изображены крылатые существа с орлиными или человеческими головами. Человеческие головы опять-таки, как мы это часто видели в Двуречье, увенчаны рогами быка.

Одна из этих удивительных фигур держит на руках молодого козла, а может быть, козу или барашка. На культовом столбе, датируемом XIII веком до н. э., Андре прочитал имя

ассирийского царя Тукульти-Нинурта I. Здесь же были изображены человеческие фигуры, несущие знамена и колеса с восемью спицами. Изумительный мир! Какие идеи кроются за этими символами?

Это должны были быть именно идеи! Идеи, с которыми мы встречаемся во многих местах! Идеи, к разгадке которых, если их вообще можно разгадать, имеется лишь один-единственный путь — путь сопоставлений во времени: через Библию.

Разве не встречались нам в Ветхом завете такие же золотые быки? Разве не было там бога, который вознес свой народ на крыльях орла?

Поразительно!

Потом Андре нашел вход в склепы «дворца отцов». Это подземные погребальные камеры с куполообразными потолками. Монументальные и в то же время простые, они занимают площадь, представляющую собой квадрат со сторонами по 7 и высотой 4 метра. Полукруглые своды облицованы долеритовыми пластинками. В стенах устроены ниши для ламп. На долеритовых пластинках восемнадцать раз выбито имя царя.

В одном из этих подземных склепов Андре нашел остатки гроба. Все его содержимое бесследно исчезло из погребальной камеры. Сам гроб разлетелся на многочисленные куски.

Андре собрал остатки гроба и отослал их в Берлин. Там его с трудом восстановили. Некогда этот гроб состоял из единой восемнадцатитонной долеритовой глыбы длиной 3,85 и шириной около 2 метров. Этот сверхпрочный каменный гроб имел высоту приблизительно 2 метра и на одну треть был вкопан в землю царского склепа в Ашшуре.

Очевидно, его облили нефтью, а затем подожгли, чтобы раскалить камень. Потом лили на него холодную воду, и гроб раскололся. Техника! Техника трехтысячелетней давности.

После того как в Берлине восстановили царский гроб, археологи Берлинского музея прочитали последнюю из начертанных на нем надписей: «Дворец Ашшурнасирпала, царя Вселенной, царя Ашшура, сына Ададнирари, царя Вселенной, царя Ашшура».

Ничего, даже как будто совершенно несокрушимого восемнадцатитонного каменного гроба, не осталось от всего этого.

Вероятно, гробница была ограблена в период крушения ассирийской державы в конце VII века до н. э.; царский труп сожгли или бросили в Тигр, гроб взорвали и сам склеп, в конце концов, разрушили.

В таком виде, разграбленными и разрушенными, нашел Андре гробницы некоторых ассирийских царей, перед которыми когда-то трепетал весь мир. И не один раз у исследователей Ашшура в пустынной излучине Тигра возникала мысль: так проходит бренная слава в этом мире.

Город храмов

В течение тех долгих лет, которые Вальтер Андре провел на выжженных солнцем мертвых полях Ашшура, постепенно выявлялся план застройки города. В Ашшуре тоже была ступенчатая башня. К ней примыкала пристройка, тянувшаяся до берега Тигра.

Там находились священные барки, на которых в праздник Нового года во время торжественных процессий приносили изображения богов из храмов Ашшура. На барках боги покидали город, чтобы через несколько дней снова вернуться в свои святилища. Для этой цели от берега Тигра до храмов была проложена «дорога процессий».

Перед городскими воротами находилось культовое помещение, до которого доходила процессия верующих. Это здание украшалось на особый лад на протяжении жизни нескольких поколений вплоть до падения державы. На площадке размером 16 000 квадратных метров в каменистом грунте по приказу Санхериба были вырублены глубокие ямы, которые потом соединили подземными каналами. Затем всю площадку засыпали землей и посадили деревья, получавшие обильную влагу из подземных каналов. Двор храма с колоннадой озеленили таким же способом.

Как Белля-Мардук для Вавилона, так и Ашшур для Ассирии стал национальным богом. Однако не Ашшур, а богиня звезд Иштар почти целое тысячелетие господствовала в ассирийском пантеоне.

Самое древнее святилище, которое, очевидно, существовало уже с самого начала ассирийской истории, было посвящено Иштар. Крутой въезд вел к большому двору. К нему примыкало длинное прямоугольное святилище, в котором находились изображения богов и небольшие алтари. В середине двора был бассейн.

Древнейший храм Иштар был варварски разрушен. Неизвестно, сделали ли это враги, временно подчинившие Ашшур, или сторонники веры, враждебной культу богини Венеры.

Во всяком случае, в конце XIII века до н. э.— приблизительно во времена библейского Моисея — царь Тукульти-Нинурта I велел сравнять остатки древнего храма Иштар с землей. Вместо того чтобы сохранить комплекс святилищ на традиционном месте, как это было принято, царь заменил древнее святилище новой большой постройкой.

Примерно через 400 лет — в IX веке до н. э.— царь Салманасар III восстановил храм Иштар. Он поместил его на старое место, но строил по образцу святилищ четырехсотлетней давности. Три века спустя на развалинах этого храма последний царь Ашшурбанапал еще раз построил храм, достойный богини Иштар.

В то время как пророки Израиля проклинали звезду Венеру — мать всех людей Иштар — и эти проклятия проникали в сердца детей Израиля, ассирийские цари продолжали ей благоговейно поклоняться. Гимнов и молитв Иштар было великое множество. Но в ассирийском пантеоне существовали и многие другие боги. Их культ сохранялся главным образом потому, что религии была еще чужда нетерпимость. Ни одного прежнего бога не изгнали из пантеона, ни одну богиню не подвергли опале. Хотя священный гимн царя IX века до н. э. Ашшурнасирпала II и начинался словами «Владычице страны, самой великой госпоже, первой на небе и на земле, царице всех богов», подобные же пышные эпитеты и атрибуты относили и к другим богам, не придавая этому никакого значения.

И все-таки нельзя не заметить, что в ассирийской религии Венере-Иштар уделялось особое внимание. Амулет богини — изображение обнаженной женщины с косами, ниспадающими на грудь,— часто попадался археологам на земле Ашшура.

Археологи нашли также следы существовавшего некоторое время особенного культа животных. Он отличался — по крайней мере, тот, признаки которого обнаружили в залегавших на значительной глубине древнейших слоях,— от хорошо известного культа крылатых лунных быков и львов.

Хотя при раскопках в Ашшуре и были найдены деревянные скамьи, ножки которых напоминали копыта, а на самих скамьях были изображены быки, козы и овцы, но в последующую эпоху в религиозном культе им на смену, видимо, пришло совершенно иное животное — змея.

Змеи в росписи на керамике, змеи на культовых предметах и жертвенниках, один из которых был также еще и украшен изображениями голубей.

Итак, змея и голубь. На нашем языке — Луна и Венера, библейские Адам и Ева.

Ассирийцы назвали их Син и Иштар.

Только тогда, когда знаешь, что змея — это лишь иной символ лунного серпа, подобного бычьим рогам,— так же, как рыба,— становится ясно, как народная фантазия на протяжении истории культуры видоизменяет и преобразует свои верования и представления. К этой истории, полной таинственности, относится смешение священных символов, появление синкретических существ[9] — козы-рыбы, рогатых львов и рогатых змей и, наконец, быков с человеческими головами, львов, змей, рыб и «драконов».

Такие синкретические существа объединяют трех или четырех различных символических животных той же самой лунной религии в единый священный образ.

Человек, по крайней мере, в Месопотамии, еще не дошел до такого состояния, чтобы убивать своего соседа, если тот почитает рыбу, а не рогатого быка, а может быть, змею или овцу, козу, льва или орла. Более того, он объединяет эти образы. Он еще терпим в своей вере.

Таким образом, становится понятным, почему в Ашшуре одно время почитали не только змею, но и равную ей рыбу. У святилища Ашшура, близ храмового колодца, находился четырехугольный бассейн из долерита. На его наружных стенах (надписи датируют бассейн VIII в. до н. э.) изображены боги, окруженные жрецами в рыбьих масках. Тела этих жрецов покрыты рыбьей чешуей.

РАЗВИВАЮЩАЯСЯ НАУКА

Полный радости взирай на мои деяния, дабы сотворенное

моими руками осталось зримым на все времена!

Строительная надпись царя Набупаласара

Между тем в Европе и Америке создаются лаборатории, музеи, семинары по истории Востока. Шкафы для документов и книжные полки высших учебных заведений заполняются словарями, трудами лингвистов, архитекторов, историков искусства, этнографов, теологов и психологов. Ученые всех наций и вероисповеданий объединяются в лоне новой науки — археологии.

В 1829 году возник Германский институт археологии в Риме, поставивший своей задачей «оживить и координировать деятельность в области археологии и филологии, подвергнуть подлинному научному исследованию древнее искусство и науку». В 1874 году в Берлине открылся Центральный отдел этого института. Возникли филиалы в Риме, Афинах, потом в Истанбуле и Каире.

Подобные же задачи поставила перед собой открывшаяся в 1844 году Французская археологическая школа. В 1875 году этому примеру последовал Рим. Греция в 1837 году основала Археологическое общество в Афинах. В Соединенных Штатах Америки, в Австрии, России, Италии и во многих других государствах мира открываются подобные же школы, институты, объединения или общества. Несмотря на то, что Евфрат и Тигр во время половодья поглощают не один тяжелый ящик с драгоценными находками археологов и хоронят его в речном иле, несмотря на то, что фанатически настроенные местные племена из-за суеверий или по религиозным побуждениям всячески сопротивляются, иногда даже применяя оружие, «богохульным» раскопкам (при этом их нередко поддерживают европейские филантропы, организуя письма читателей или протесты обывателей),— несмотря на все это, все больше и больше выявляется сверкающая всеми цветами радуги, удивительная картина человеческого прошлого.

Человек, ищущий приключений, сенсаций, и, может быть, славы, превращается в ученого-археолога. В аудиториях университетов и исследовательских институтов он изучает письменность, язык, архитектуру, историю искусств, культуры и религии. Его зачисляют в экспедиции на правах молодого стипендиата, чтобы он мог формировать свои знания на передовом участке науки.

Сейчас раскапывают всюду!

И молодое поколение археологов теперь копает уже глубже, чем раньше, осторожней, обдуманней, по заранее разработанному плану и усвоенным законам новой «науки лопаты». Дело уже не в том, чтобы просто выкопать из земли поразительные произведения искусства. Археологи ставят своей задачей показать весь ход развития человечества. «Наша задача,— говорил Вулли,— осветить историю страны, а не наполнять витрины музеев многочисленными редкостями».

Тепе-Гаура

Есть, например, Тепе-Гаура! Он лежит в часе ходьбы от Хорсабада, где начались приключения археологов, связанные с открытием Ботта в Дур-Шаррукине.

Тепе-Гаура в 1849 году был исследован Лэйярдом, но вскоре ученый покинул это уединенное место, так как перед ним стояли другие, более важные задачи.

Столетием позже, в 1927 году, там начал проводить раскопки по поручению американских исследовательских институтов Е. А. Шпейзер. В 1930—1932 годах эти работы были продолжены и велись уже в течение многих лет.

Для того чтобы составить себе правильное представление о событиях, происходивших в Тепе-Гаура, нужно учесть, что раскопки проводились в уединенном, выжженном, неплодородном крае; в том месте, где человек на каком-то историческом этапе перестал строить святилища и дворцы, где он перестал хоронить покойников, потому что сама земля здесь уже умерла, высохла и стала бесплодной. Только в желтой пустыне археологи могут беспрепятственно искать и раскапывать, ибо современная жизнь не вносит туда свои поправки, разрушающие памятники прошлого.

В Тепе-Гаура речь уже идет не об отдельных дворцах, башнях и храмах, речь идет о попытке восстановить всю таинственную историю этой земли. Один культурный слой вскрывается за другим. Незадолго до второй мировой войны американская экспедиция насчитывала уже 26 вскрытых ею культурных напластований и при этом только в отдельных местах дошла до не тронутых рукой человека слоев земли.

В слоях VIII—X (счет идет всегда сверху вниз) в Тепе-Гаура исчезают всякие письменные знаки. Здесь как бы проходит граница эпохи, знакомой с письменностью. Но земля в Тепе-Гаура имеет свой собственный язык: в тех же самых слоях, в которых исчезают письменные знаки, появляются фундаменты обширных храмов и дворцов. Обнаруженный в то же время богатый погребальный инвентарь позволяет думать, что открытие письменности не всегда играет решающую роль в исторической жизни народов.

Чем глубже проникали лопаты в мертвую землю Тепе-Гаура, тем яснее становилось, что на протяжении многих эпох драматическая борьба между возвышением и упадком, борьба между волеутверждающим и пассивным началом происходила еще в весьма примитивных формах. И если картина жизни людей того времени может быть нарисована лишь в самых общих чертах, то все следы деятельности их рук показывают, что эти люди существенно отличались друг от друга.

По восточному берегу верхнего Тигра тянется граница, которая оставила заметные следы на земле еще четыре или пять тысячелетий назад. Эта граница в эпоху каменного и медного веков, очевидно, отделяла восточные области, расположенные на территории современного Ирана, от западных. В областях, лежащих восточнее верхнего Тигра, ничто не говорит о каком-либо преклонении перед богами в этот период, и там, в слоях, относящихся к ранним эпохам, не найдено никаких следов храмов. Здесь жили племена кочевых охотников, создавших восточнее Тигра собственную культуру.

В Тепе-Гаура украшенные свастикой каменные амулеты достигают XX слоя, следовательно, они существовали задолго до первого царя Месопотамии. Подобные лунным серпам амулеты, печати с изображениями рогатых животных (в том числе собак или волков) свидетельствуют о наиболее древних формах религии в Тепе-Гаура. В могилах около черепов лежат осколки посуды. Из VI слоя происходит чаша из алебастра с рельефным изображением змеи.

Новые открытия

В нескольких часах пути к северу от Ашшура Вальтер Андре нашел еще одну резиденцию ассирийских царей: Кар-Тукульти-Нинурта. Там, у современного Тулуль-аль-Акра, в XIII веке до н. э. некий царь отстроил себе свой собственный Версаль. Вероятно, чувства злобы, презрения и разочарования побудили этого царя (Тукульти-Нинурта I), который вел Ассирию к первой ступени ее господства, оставить столицу, где царили политические и культовые интриги. В этом отношении в жизни человеческого общества мало что изменилось вплоть до того времени, когда рядом с Парижем был создан Версаль.

Вальтер Андре обнаружил остатки многоцветной настенной живописи: розетки, пальмовые листья и стилизованные изображения священного дерева. Дерево окружено фигурами людей с орлиными головами.

В это время Эрнст Герцфельд вел раскопки в Самарра на Тигре, старинном городе халифов. Там, где когда-то сыновья Гарун-аль-Рашида возводили свои сказочные дворцы, в глубоких раскопках были найдены интересные керамические чаши, которые на 2—3 тысячелетия старше, чем превратившиеся уже в пыль дворцы халифов.

На этих древнейших керамических чашах оказались стилизованные изображения скорпионов и змееподобных существ с ногами и расчлененными на три части птичьими хвостами. Если исходить только из замысла этой росписи (и на время забыть, что змея — это символ ущербной луны), тогда станет очевидной связь ее с более ранним «драконом из Вавилона» или «бегающей змеей». Вероятно, в Самарра обнаружены более древние их предшественники.

Змея из Самарра с ногами и птичьим хвостом еще не слилась со смертельно жалящим скорпионом в единое целое. Оба они лишь изображены вместе. Это пока еще не скорпион, а змея, которая ходит ногами по земле, ее птичий хвост показывает, что она может и летать: «Это та змея, которая живет и на небе и на земле». Более ясно с помощью письма-рисунка трудно было бы это выразить.

Очевидно, скорпион должен подчеркивать способность змеи к ядовитым укусам. Змея приносит смерть. Это богиня смерти. Она сама раз в месяц умирает на небе, но (как и серп луны) возрождается вновь.

Именно в форме таких религиозных представлений приблизительно 5 или 6 тысяч лет назад размышлял человек о Вселенной, жизни и смерти. «О ты, которая в небе и на земле, ты, которая смерть и воскресение!»

Нет сомнения, что археология подошла уже вплотную к истокам религиозных верований человека.

Вера в воскресение

В 1912 году француз Анри де Женильяк раскопал в Кише, вблизи Вавилона, храмовую башню. Были найдены многочисленные рельефные изображения, фигуры и погребения.

Нестерпимая жара и песчаные бури. Несмотря на изнурительный зной, француз самоотверженно раскапывает храм «владыки страны» и «царя богов» Энлиля, пытаясь раскрыть тайны царского дворца. Начавшаяся мировая война положила конец этим раскопкам.

В 1923 году, когда арабы безнаказанно грабили заброшенные раскопки и продавали многочисленные таблички с письменами частным коллекционерам, в Киш к двум группам разрытых холмов по заданию Оксфордского университета и Чикагского музея приехал Стивен Ленгдон и приступил к раскопкам, длившимся десять лет.

Десять лет в безотрадной пустыне! Какая несокрушимая твердость живет в душе исследователя-археолога! Англичане и французы поддерживали Ленгдона.

В погребениях из Киша, по-видимому, намечалась некая связь с рогатыми и змееподобными богами Месопотамии. Эти люди из Киша четыре или пять тысяч лет назад, очевидно, до своего последнего вздоха сохраняли твердую веру в воскресение из мертвых в будущем или в загробную жизнь в ином мире. Руки скелетов держали перед лицом сосуды.

В Кише были также раскопаны погребения, в которых вместе с господином находились и многие его слуги. Около погребенных лежала упряжь для колесницы и некоторые другие предметы, и среди них — медная пила и долото.

Зачем они нужны мертвым? Должны ли они что-то пилить? И для чего долото? Должны ли они обрабатывать камни или даже долбить скалу и с какой целью?

Могилы восходят к середине III тысячелетия до н. э.

Символы?

Имел ли человек III тысячелетия до н. э. понятие о символах? Мыслил ли он абстрактно? Почему, как правило, обруч всегда украшал левую ногу покойника? А правую — очень редко? Вопросы и вопросы. Почти ни на один из них нельзя ответить только на основании раскопок одиночного холма или погребения.

Если идти от Тепе-Гаура на восток, вверх по течению Тигра, то через два часа откроется целое поле развалин. В 1930 году по поручению американских институтов сюда — в Телль-Билла приехал Е. А. Шпейзер. Здесь же еще в 1845 году побывал Лэйярд, но не принял никакого решения. Под холмом Телль-Билла погребен древний город Шибаниба.

Многолетняя работа Шпейзера позволила ему обнаружить следы жизни персов, слоем ниже — ассирийцев, еще ниже — хурритов, о которых часто упоминает Библия, и под этим слоем II тысячелетия до н. э. еще четыре более древних культурных слоя, восходящих к III тысячелетию до н. э.

В ассирийском слое был найден еще один храм богини звезд Иштар. Когда его раскопали, то нашли символ богини.

Археологи уже давно привыкли к этому знаку — звезде Иштар, дочери или возлюбленной Луны, с восемью расходящимися лучами. Этот знак нередко символизирует понятие божества вообще. Эта звезда с восемью лучами как путеводная нить проходит через всю стратиграфию [10], через все археологические слои — век за веком, тысячелетие за тысячелетием. Точно эти века и тысячелетия хотят сказать: смотрите, мы видели ее звезду, звезду Венеры, утреннюю и вечернюю звезду, мать всего живого.

Огромная и сверкающая, сияет она в небе Месопотамии в том или ином обличий; ее прекрасный свет озаряет раскрытые погребения, развалины дворцов, храмов и жалкие домишки из тростника, в которых археологи стремятся познать смысл далекого прошлого.

Четверть миллиона документов

У Хафатши, в 15 километрах к востоку от Багдада, американские исследователи столкнулись с хищническими раскопками бедуинов-кочевников. С явным интересом наблюдали бедуины за тем, что делали чужеземные господа у древних холмов. В какой-то степени этих бедуинов стимулировали заниматься хищническими раскопками предприимчивые коммерсанты, рассчитывавшие с большой для себя выгодой использовать мертвые холмы в расцветающей торговле древностями. Богатые снобы из Нью-Йорка, Лондона или Парижа не жалели средств и платили хорошие деньги за удовлетворение своих антикварных страстей, за которыми нередко скрывался современный фетишизм.

Для них-то грабители, недолго думая, и разрушали последние следы древней культуры и истории; в интересах науки их необходимо было отогнать от этих холмов.

С 1930 года американцы вели раскопки для Восточного института в Чикаго, потом для Филадельфийского университета и, наконец, для Американской школы восточных исследований.

В чужой стране, полной вредных насекомых — блох, клещей и мух, ученые мужественно выполняли стоящие перед ними задачи. Днем назойливые мухи забивали им глаза, уши, ноздри. При вдохе они попадали в горло, их проглатывали во время еды. Это были опасные возбудители заболеваний, против которых археологи были совершенно беспомощны. Нельзя же бегать с утра до вечера со шприцем Флитта. Все продукты питания, фрукты и посуда были покрыты этими ужасными паразитами. Ночью к лагерю приближались голодные и измученные жаждой шакалы; в палатки проникали большие скорпионы, до 10 сантиметров длиной. Они сначала охотились за паразитами, а потом заползали в одежду и обувь. Там они засыпали, и нелегко было обнаружить их отвратительные черные или желто-белые тела. Археологи должны были привыкнуть к тому, что каждую вещь, которую они брали в руки, всякую одежду и каждый ботинок надо внимательно обследовать, чтобы не пострадать от неожиданного укуса.

В Хафатши были вскрыты культурные слои нескольких тысячелетий. Вместо глиняной посуды в древних захоронениях неожиданно появились плетеные сосуды (подобные же сосуды встречаются в погребениях средне- и южноамериканских индейцев). В более глубоких слоях нашли обуглившиеся трупы.

Вызывающие все больший и больший интерес исследования сосредоточились теперь на предыстории и наиболее ранней истории человечества.

На местах, которые десятки лет назад уже исследовались, археологи продолжили раскопки, идя от более поздних слоев к более ранним, вплоть до древнейших напластований каменного и медного веков.

Невзирая ни на что, английские археологи снова приступили к раскопкам Ниневии. В 1925—1931 годах в Иоргантепе самостоятельно работали пять известных археологов из Соединенных Штатов. Появились новые имена, новые звезды на археологическом небосклоне.

Целое поколение молодых ученых из Америки устремилось к холмам Месопотамии. Они стали вести раскопки близ Багдада, в Эшнуна, в Арпачийа около Ниневии. Эти работы финансировали богатые университеты, исследовательские институты и большие музеи Соединенных Штатов.

Во время раскопок в Арпачийа на большой глубине были обнаружены многочисленные статуэтки доисторического времени. Эти статуэтки из глины или кости обычно изображали обнаженных женщин, головы которых были лишь едва намечены скульптором, а груди и половые органы чрезмерно подчеркнуты. Эти женские фигурки часто изображались в согнутом положении, характерном еще и сейчас для изображения рожениц на Востоке.

Доисторический человек при помощи таких фигурок хотел, видимо, отобразить чудо рождения и жизни, а также прославить богиню-мать.

В Хорсабаде, на верхнем Тигре, копали американцы; южнее Мосула работали иракские ученые совместно с англичанами и американцами. Немцы вели раскопки в Сиппаре и открыли там древневавилонскую школу писцов.

В Телль-Хармале иракские археологи обнаружили в 1948/1949 году таблицы с аккадскими законами начала II тысячелетия до н. э. Эти законы оказались старше законов Хаммурапи времен Авраама, то есть они были составлены приблизительно за несколько столетий до того легендарного времени, когда Моисей получил заповеди на горе Синай.

В Калахе (Нимрод) англичане продолжили в 1949 году раскопки знаменитого северо-западного дворца Ашшурбанапала, начатые Лэйярдом за сто лет до этого. В 1954 году в двадцатитрехметровом колодце были найдены таблицы с письменами времени царя Саргона II. В 1951 году в Салтантепе также обнаружили целый архив из многочисленных клинописных таблиц.

Ученые-языковеды нашего времени увеличили тем самым свои обширные коллекции новым значительным числом клинописных таблиц. Они располагают теперь такой библиотекой, отражающей историю, культуру и хозяйство далекого прошлого, с какой не может сравниться ни одна специальная библиотека мира: эта библиотека насчитывает почти четверть миллиона документов! Пожалуй, ее можно сравнить лишь с библиотекой из Мари.

Но о Мари пойдет речь в особой главе.

Мари и Библия

Мари, курганное погребение Телль-Харири на среднем Евфрате, стало одним из самых сенсационных открытий французской археологии.

Это открытие было сделано благодаря наблюдательности французского пограничного офицера, который в 1932 году, выполняя поручение французского колониального правительства в Сирии, шел по своим служебным делам вдоль Евфрата и обратил при этом внимание на странное поведение группы бедуинов, собиравшихся похоронить своего родственника.

Они были заняты сбором больших камней, чтобы покрыть ими могилу, только что выкопанную в глинистой почве пустыни. Эти тяжелые камни должны были защитить тело умершего от бродивших вокруг гиен и шакалов. Но такие камни — редкость на Евфрате. И уж если камни найдены, то они непременно извлечены из древних развалин.

Наши рекомендации