Астраханское войско и азово-моздокская линия.

Как ранее отмечалось, русские войска в 1735 г. оставили Закавказье и правый берег Терека. Предполагалось, что эти меры сделают границу мирной. Не тут-то было. Отступление русских горцы восприняли, как признак слабости. И нападения шли беспрерывно. Причем регулярных войск на Кавказе почти не осталось. А три терских Казачьих Войска, по данным переписи 1740-х гг., насчитывали 6 тыс. человек. Отбивались с большим трудом, с потерями. В 1741 г. кизлярские казаки обращались к астраханскому епископу: «В прошлом, государь, 1740 году, напали на нас, холопей и сирот великого государя, бусурмане татары, сожли святую церковь, увели у нас, холопей и сирот великого государя, попа Лавра, и великое разорение причинили. Великий господин, преосвященный Илларион астраханский и терский, пожалуй нас… вели церковь новую во имя Николая Чудотворца построить и пришли нам, холопям и сиротам великого государя, другого попа за Лавра…» [23]

Возникали и более серьезные угрозы. В 1742 г. кровавый владыка Ирана Надир-шах вторгся в Закавказье. Учинил резню армян и грузин, они во множестве эмигрировали к русским. Астраханский губернатор В.Н. Татищев направил на Терек все свои наличные силы, 3 тыс. солдат и казаков под командой генерала Тараканова. Ждали, что шах нападет на русские владения и остановить его на терском рубеже в общем-то не надеялись. Но он на север не пошел, опасаясь турецких ударов в тыл. Зато его подданные, горские племена, под могущественным покровительством еще больше обнаглели.

Непрестанная война шла и в Западном Предкавказье. Мирный договор с Турцией, заключенный в 1739 г., содаржал пункт, сыгравший роковую роль для Крыма — о возврате России всех пленных. А ведь угон «ясыря» давно уже был специальностью татар. С этого времени крымская конница стала хиреть, татары переключались на мирное хозяйствование, знать искала иные источники дохода, усилив эксплуатацию крымских христиан: греков, армян. Но подскочили и цены на рабов. Этим стали промышлять кубанские татары, черкесы. Но на их пути стояло Войско Донское. И если на Тереке, дабы не раздражать персов, борьба шла сугубо оборонительная, то донцы повели более эффективную, наступательную. Выдвигали на левый берег Дона форпосты, отряды, отгоняли неприятелей от своих границ. Как раз в ходе этих столкновений казаки заняли сальские степи, земли до Маныча и Еи.

Оборона на Кавказе стала усиливаться при Екатерине. В 1762 г. кабардинцам князя Андрея Кончонкина разрешили поселиться в урочище Мездогу. И была заложена крепость Моздок. Первоначально ее население составили грузины, армяне, греки, кабардинцы, осетины. И из крещеных осетин и кабардинцев была сформирована казачья сотня во главе с тем же Кончонкиным. В 1770 г. 100 казачьих семей, переселенных с Дона, образовали станицу Луковскую на окраине Моздока (эта станица стала особой, ее казаки обслуживали терскую артиллерию). А в 1770—1771 на Кавказ переселили 517 семей волжских казаков, они построили станицы Галюгаевскую, Ищерскую, Наурскую, Мекенскую, Калиновскую. Эти казаки составили Моздокский полк. Выборного атаманства в нем не было, командовать назначили бывшего волжского атамана И.Д. Савельева, получившего чин полковника. Переселенцам довелось несладко. На Волге степняки наведывались уже редко, а тут казаки сразу попали под удары горцев, сжегших первые постройки селений, похищавших жен, детей, имущество. Но правительство наращивало оборону, направило в каждую из 6 станиц Моздокского полка еще по 50 семей донцов. А для проповеднической деятельности на Кавказе была создана Осетинская духовная комиссия. И из тех, кого она окрестила, сформировалась осетинская казачья сотня. А все вместе станицы от Моздока до устья Терека составили Моздокскую линию.

На Кубани нападения татар и черкесов в период войны усилились. Причем турки привлекли на свою сторону и часть кабардинцев. Тут русские части и донские казаки тоже стали строить укрепленные посты. А поскольку в подданство России перешли ногайцы, прежде кочевавшие в Северной Таврии, было решено поселить их на Кубани, чтобы они прикрыли границу. В здешних сражениях стяжал громкую славу герой Дона Матвей Иванович Платов.Сын войскового старшины, он выделялся не только доблестью, но и умением руководить, в 19 лет стал команлиром сотни. В звании есаула отличился при штурме Перекопа и получил под команду полк. В 1773 г. на Кубань пошел огромный обоз и партия ногайцев-переселенцев. Конвой возглавлял подполковник Бухвостов, в авангарде шли полки Платова и Ларионова,тысяча казаков при 2 пушках. Но в это же время брат крымского хана Девлет-Гирей решил бросить в набег на Россию всю кубанскую орду и горцев, собрав 20 тыс. всадников.

2 апреля при ночевке на р. Калалах старые казаки по крику птиц определили, что близко вражеское скопище. Разведка подтвердила это. Ларионов был старше, но растерялся, и Платов принял на себя общее командование, приказал окружить лагерь возами и окопаться. Послал двух гонцов к Бухвостову. И утром на казаков обрушилась вся орда. Донцы дрались героически, отразили восемь атак. Но силы были на исходе, и Ларионов предлагал сдаться. Платов ответил: «Никогда! Лучше умрем, нежели покроем стыдом и позором честь нашей земли!» Между тем один из гонцов был убит татарами, но второй доскакал до своих. У Бухвостова сил было тоже немного, казачий и гусарский полки, но он, не раздумывая, ринулся на выручку. Первым подоспел казачий полк Уварова. А Платов вывел казаков из укрепления и контратаковал. Не выдержав удара с двух сторон, враг побежал, подошедшие гусары Бухвостова довершили разгром. Имя Платова стало известно всей армии и при дворе [105].

В 1774—1776 гг. в связи с пугачевским бунтом и окончанием турецкой войны в Казачьих Войсках произошли серьезные реформы. Надо сказать, Екатерина, несмотря на разгон Сечи, противницей казачества отнюдь не была. Наоборот, будучи человеком практичным, она высоко оценила боевую силу казаков. Но, разумеется, считала необходимым, чтобы эта сила была подконтрольной и более эффективно служила государству. Проводником реформ стал фаворит императрицы Григорий Александрович Потемкин. Он был назначен Новороссийским, Азовским и Астраханским генерал-губернатором и главнокомандующим всеми иррегулярными войсками Юга. В 1775 г. Екатерина утвердила представленное им положение об управлении Войска Донского. Учреждалось гражданское правительство Дона из 4 выборных и 2 назначаемых членов. И впервые казачьи звания соотносились с армейскими. Указывалось: тем, кто командовал полками в походах «объявить штаб-офицерский чин», но считать их «младшими перед армейскими секунд-майорами». «Есаулов же и сотников признавать и обращаться с ними, как с обер-офицерами» [35].

Войсковым атаманом был назначен Алексей Иванович Иловайский. После «пугачевщины» и ареста Ефремова Екатерина решила показать, что отнюдь не гневается на казачество в целом и доверяет ему. И повелела прислать 65 донцов для своей личной охраны — они составили Лейб-гвардии казачий эскадрон. Это, кстати, была первая казачья часть, получившая единую форму. Кроме того, при вторжении Пугачева на Дон выявилось слабое место Войска — войсковой атаман не имел под рукой частей для быстрого реагирования и не сразу смог собрать их. Поэтому из тысячи отборных казаков разных станиц был создан полк постоянной службы — Атаманский.

Реформы коснулись и других Войск. Для прикрытия земель, отошедших к России по Кучук-Кайнарджийскому миру, стала строиться Днепровская (Новая Украинская) линия. По рекам Берда и Конские Воды от Азовского моря до Днепра через каждые 30 верст возводились укрепленные селения Алексеевское, Григорьевское, Никитинское и др. В них поселили украинских казаков. Но прежняя Украинская линия, потерявшая значение, упразднялась. И утратившее былую боеспособность Малороссийское Войско было окончательно упразднено. На его базе во второй половине 1770-х гг. Потемкин создал еще 9 гусарских и 6 пикинерских полков. Но Чугуевский казачий полк, хорошо проявивший себя в войне, был сохранен.

На Кавказе же было решено создать единую Азово-Моздокскую линию, от моря до моря. А мелкие казачьи структуры в Восточном Предкавказье Потемкин задумал объединить. В 1776 г. было создано Астраханское Войско, которое вобрало в себя Волжское, Терско-Кизлярское, Терско-Семейное, Гребенское Войска и Моздокский полк. Кстати, тут мы опять сталкиваемся с условностью исчисления старшинства. Астраханские казаки известны со времени взятия Астрахани в 1556 г., и, как уже отмечалось, в 1737 г. из них сформировали команду. Но для старшинства Астраханского Войска был принят 1750 г., когда эту команду преобразовали в полк. По планам Потемкина этот полк оставлялся для прикрытия Нижнего Поволжья и обслуживания Войскового правления. А из прочих казаков Волжского Войска, оставшихся после переселения в Моздок, был создан Волгский полк и также перебазирован на Кавказ. В 1776 г. и Хоперскую казачью команду преобразовали в Хоперский полк. Его тоже включили в Астраханское Войско и в 1777 г. переселили на Азово-Моздокскую линию. Разместили его так, чтобы сомкнуть цепочки терских поселений и тех постов, которые строились на Кубани, и впоследствии он вошел не в Терское, а в Кубанское Войско [219].

В ходе этих реформ на Тереке были выявлены значительные злоупотребления. Но если в других местах они были связаны с засильем старшин, то в небольших терских Войсках этого не наблюдалось, тут старшины делили с рядовыми казаками постоянные опасности и лишения. Зато в «глухом углу» вовсю разошлась царская администрация. На казаков возлагали всевозможные работы, не связанные со службой. Вопреки указу Елизаветы от 1759 г., подтверждавшей право казаков свободно ловить рыбу по Тереку и Каспию, местные власти передавали рыбные ловы откупщикам, выставляли кордоны, чтобы казаки не нарушали монополию этих откупщиков. Важной статьей дохода терцев было и виноделие, но администрация ввела правила, запрещавшие свободную продажу чихиря, его требовалось сдавать в Астрахань по принудительным низким ценам. Да и казачьи земли местные власти стали сдавать откупщикам «с платежом в год незначащей суммы». В результате в короткое время земли вокруг станиц оказались в руках кизлярских армян и грузин. Все это привело многих казаков на грань разорения, вызывало волнения. Екатерина и Потемкин принялись наводить порядок. Терским казакам, живущим на переднем крае, были установлены высокие оклады (12 руб. на рядового казака). В 1777 г. императрица издала указ, чтобы казаки и члены их семей «ни в какие работы отнюдь употребляемы не были». Восстанавливались права рыболовства и виноделия, было проведено отмежевание земли (хотя для того, чтобы терцы смогли вернуть свои земли, занятые «гостями из солнечного Закавказья», впоследствии понадобилось еще и вмешательство Павла I) [23].

А международное положение на юге оставалось очень сложным. Крымского хана Сагиб-Гирея, согласившегося на покровительство России, при поддержке турок сверг его брат Девлет-Гирей. В марте 1777 г. русские войска изгнали его и возвели на престол еще одного брата, Шагин-Гирея. Но он, во-первых, проявил крайнюю жестокость, истребляя оппозицию, во-вторых начал «европейские» реформы — в том числе формирование регулярной армии, что в Петербурге вызвало справедливые опасения. Правда, создание армии и европейская роскошь требовала денег, и хан взвинтил налоги. Уже в октябре вспыхнуло восстание во главе с четвертым братом, Селим-Гиреем. Шагин бежал к русским, мятежники разграбили его дворец, перенасиловали гарем, учинили по Крыму резню христиан. И снова пришлось вводить войска, в решающем сражении воинство Селима разгромили.

В 1778 г. командующим Кубанским и Крымским корпусами был назначен А.В. Суворов. Как раз ему была поставлена задача строительства Кубанской укрепленной линии. Работу он провел в кратчайшие сроки и писал в канцелярию Потемкина: «Я рыл Кубань от Черного моря в смежность Каспийского, под небесною кровлею, преуспел в один великий пост утвердить сеть множественных крепостей, подобных моздокским, не с худшим вкусом». А 19 марта докладывал: «Крепости и фельдшанцы на Кубани построились… с неожиданным успехом. Они столько неодолимы черкесским поколениям по их вооружению, что становятся им совершенною уздою». На Кубани Суворов опять близко контактировал с донскими казаками, обобщал и закреплял их опыт в военной науке. В приказе по корпусу писал: «Казаков обучать сильному употреблению дротика, по донскому его размеру, в атаке, сшибке и погоне… Казакам непременно быть всегда дротиком вооруженным, яко наисильнейшим их оружием для поражения всякого противника» [123].

Александр Васильевич вступил в контакты и с некрасовцами. Основная их часть переселилась на Дунай, но «мужеска полу не менее 3 тысяч» оставалось на Кубани, при продвижении русских бросило жилища и скрывалось в горах. Суворов докладывал: «Они между протчим оказали желание к спокойствию и возвращению на нашу сторону». Были проведены переговоры, и часть некрасовцев вернулась в Россию. А летом 1778 г. по приказу Потемкина была проведена операция по переселению крымских греков и армян в Азовскую губернию. Таким образом их ограждали от возможных рецидивов резни, а хан лишался главного источника доходов на формирование своей армии и попадал в еще большую зависимость от России. Переселилась 31 тыс. человек, греков разместили между реками Берда и Миус, где возникли Мариуполь и Мелитополь, армяне осели у крепости Св. Дмитрия Ростовского в Нахичевани.

Но если одни проблемы решались, то возникали другие. Частям на Кубанской линии правительство предписало строго пассивную оборону, которая против горцев совершенно не годилась. Уже осенью 1778 г. Суворов возмущенно писал генералу Райзеру: «Войска, пришед в расслабление, расхищаемы стали — стыд сказать — от варваров, об устройстве военном ниже понятия имеющих!» Да, солдаты несли постовую службу, а их, стоило зазеваться, «расхищали» черкесы. Наложилась и высокая политика. После восстаний Девлет-Гирея и Селим-Гирея Турция снова предъявляла претензии на Крым. В 1779 г. русской дипломатии удалось добиться, чтобы Стамбул подтвердил прежние условия мира и признал Шагин-Гирея законным и независимым ханом, но за это от России требовалось вывести войска из Крыма и срыть Кубанскую линию. Все, что понастроили, пришлось своими руками разрушать. А особенно добавили головной боли переселенные на Кубань ногайцы. У них была не одна, а три орды — едисанская, едичкульская и джамбулацкая со своими правителями, далеко не дружными между собой. Шли свары. К тому же раньше ногайцы сами были отчаянными охотниками за ясырем и угонщиками скота — но обороняться они не умели, и их стали грабить черкесы. Тут же мутили воду турки, склоняя ногайцев на свою сторону и обещая в этом случае обуздать черкесов.

А в 1782 г. в Крыму Шагин-Гирей повесил муфтия, выступавшего против европейских реформ. Это вызвало новое восстание. Причем к взбунтовавшимся крымцам присоединились и ногайцы. Шагин опять бежал к русским. Ногайцы двинулись было на Дон, но атаман Иловайский с полками Себрякова, Ильи Денисова и Петра Попова остановил и отбросил их. Екатерине эта волынка с постоянными бегствами и сажаниями на трон Шагин-Гирея надоела. Поэтому с ним были проведены переговоры, и он, очутившись в безвыходном положении, согласился полностью отдать Крым России. Очередной раз наши солдаты и казаки штурмом взяли Перекоп. Разгромили противников Шагина и вернули его в Бахчисарай. Но с выполнением обещаний он тянул, вместо этого обрушил жесточайшие репрессии на побежденную оппозицию, и возобновились волнения. Екатерина потребовала «объявить хану в самых сильных выражениях», чтобы он прекратил кровопролитие, и только тогда он сделал заявление, что не желает быть ханом «такого коварного народа». 8 апреля 1783 г. последовал манифест императрицы — «ввиду беспокойных действий татар» провозглашалось присоединение к России Крыма, Тамани и Кубанского края.

На Кубани Суворов добился покорности ногайцев. Их орды собрались у Ейского укрепления, торжественно принесли присягу, старшинам были присвоены офицерские чины. Состоялся праздник с музыкой, плясками, казаки и ногайцы состязались в джигитовке, для пира приготовили 100 быков, 800 баранов и 500 ведер водки — гуляли так, что среди кочевников были объевшиеся и упившиеся до смерти. Но чтобы оградить ногайцев от турецкого влияния и черкесских набегов, было решено переселить их в волго-уральские степи, освободившиеся после ухода калмыков. И большинство предводителей, вроде, согласилось. Однако как раз переселением не преминули воспользоваться турецкие эмиссары, подогревая антирусские настроения. Да и Шагин-Гирей уже жалел об отречении, обосновался на Тамани и «сеял многие плевелы в ордах». В июле 1783 г., едва караваны ногайцев повели на север, они взбунтовались. Перебили сопровождающие команды, уничтожили своих соплеменников, верных России, обрушились на военные посты. Присоединились черкесы, и многотысячное воинство осадило Ейское укрепление, где находился Суворов с семьей. Три дня маленький гарнизон отражал атаки и вынудил противника уйти.

Суворов ответил на вероломство быстро и круто, осенью выступил за Кубань с 16 ротами пехоты, 16 эскадронами конницы и 15 пушками. Подошло и Войско Донское — 16 полков. 1 октября у урочища Керменчик был нанесен удар. Ногайские скопища разнесли, аулы пожгли, 2 тыс. неприятелей положили на месте. Пройдя по Лабе, корпус нанес ногайцам и черкесам второй удар у урочища Сарачигер. Суворов в этом походе впервые видел боевую работу такого количества казачьей конницы и был восхищен слаженностью, стремительностью и неудержимостью атак. Расхваливал донцов в реляции Потемкину, отдал им 4 тыс. пленных, тысячи захваченных лошадей, быков, овец. Некоторые ногайские мурзы после полученной взбучки выразили покорность, но большинство в ужасе бежало в горы [63]. Русский отряд был введен в Тамань, и Шагин-Гирею пришлось согласиться на выезд в Россию.

В 1783 г. был подписан и Георгиевский трактат с Картли-Кахетинским царством (Восточная Грузия). Обретя независимость от турок, оно оказалось совсем беспомощным. И отдалось под покровительство России, сохранив при этом самостоятельность. А на Северном Кавказе в 1785 г. было учреждено Кавказское наместничество, вобравшее в себя Астраханскую губернию и новую, Кавказскую. В качестве ее центра стал строиться г. Ставрополь.

КАЗАЧЬИ ЭКСПЕРИМЕНТЫ.

Отношение государственной власти к казакам не всегда было одинаковым. И периодически в «верхах» возникала идея: а нельзя ли кем-нибудь заменить казаков? Чтобы так же хорошо службу несли, но при этом не претендовали на особый статус, специфические традиции. Или, наконец, нельзя ли просто дополнить Казачьи Войска искусственными формированиями? Первый такой эксперимент задумал Петр I, когда разгромил Сечь, урезал права малороссийских казаков, да и над другими Войсками висела угроза упразднения. Но в это же время правительство укрепляло связи с балканскими славянами. И родился проект использовать «сербских граничар». Сербы (точнее, хорваты) жившие в приграничных районах Австрийской империи, были отличными воинами, имели оружие, пользовались различными льготами, получали плату от казны, а за это несли охрану рубежей. Вот и решили — пригласить их к нам, создать из них гусарские полки, поселить по границам, и пусть охраняют. Возглавил предприятие Иван Албанез, успевший послужить и в русской, и в австрийской армиях [255].

В 1723 г. он выехал на Балканы вербовать граничар, вез с собой указ и полномочия набрать несколько тысяч. Но сагитировал лишь 177 сербов, валахов, болгар, венгров. Пришлось ограничиться одним Сербским полком, да и до того не дотягивало. Поселили его в местечке Тор под Бахмутом, иностранцев назначили офицерами и унтер-офицерами, а 200 рядовых добавили из слободских казаков. Они не хотели служить в такой части, разбегались. И до 1730 г. полк все еще формировался. Потом его пополнили еще 200 слободскими казаками, доведя численность до 459 гусар, и послали в Закавказье в Низовой корпус. До первого сборного пункта дезертировало 179 человек. На Каспии многие умерли от болезней, в 1732 г. полк вернулся в Тор в составе 180 бойцов. Добавили еще 200 малороссийских казаков…

Словом, эксперимент провалился. Но мертворожденная идея всплывала еще не раз. В 1751 г. в Россию явилась группа сербов во главе с Иваном Хорватом-от-Куртичем. Он тоже взялся сформировать несколько гусарских полков, получил для поселения область на Правобережье Днепра, ее назвали Новосербией. А другая группа эмигрантов во главе с Иваном Шевичем и Райко Депрерадовичем получила район на Левобережье, названный Славяносербией. Результат был таким же. При Екатерине Новосербию и Славяносербию переименовали в Новороссию, а пограничные гусарские полки, как уже отмечалось, переформировали в регулярную кавалерию за счет малороссийских и слободских казаков [57].

Другим экспериментом стало Албанское (оно же Греческое) Казачье Войско. В войну 1768—1774 гг. русская эскадра действовала в Адриатическом и Эгейском морях. Ее поддержали греческие повстанцы, волонтеры, моряки. А после войны, опасаясь репрессий турок, многие перебрались в Россию. И при дворе сочли: греки и албанцы тоже ведь прекрасные воины, вон как за свою свободу дрались! Да еще и мореходы! Вот и пусть прикрывают морскую границу. Казачье Войско из них было создано в 1775 г. Оно насчитывало 1263 человека. Им предоставили казачьи права, выделили земли вокруг Таганрога, часть поместили в Керчи и Еникале. Назначили жалованье, освободили от налогов, от торговых пошлин, выделили средства для обзаведения хозяйством, строительства домов, учреждений, больниц. Войско должно было выставлять 10 рот. Но… в 1778 г. из списочного состава 1003 человека налицо оказалось 500, а 503 «в отсутствии». Дальше пошло по ниспадающей, генералу Борзову для экспедиции в крымские горы было велено взять 800 греков — он собрал лишь 200.

Когда стали разбираться, выяснилось, что Албанское Войско уже расползлось кто куда. Те, кто действительно желал служить, поступили на Черноморский флот. Те, кого сперва направили в Крым, не захотели перебираться в Таганрог, обосновались в Балаклаве, Алуште, успешно перехватив промыслы греков, выселенных в Приазовье. А чтобы их не вернули в Войско, называли себя «ханскими подданными». Ну а те, кто остался в Войске, ударились в торговлю, используя дарованное им освобождение от пошлин. Причем при проверках 1784—1785 гг. в составе Войска обнаружились уже и украинцы, армяне, татары, грузины, даже итальянцы, желающие пользоваться теми же льготами. Служба по сути ограничилась несением караулов в Таганроге. А при путешествии Екатерины в Тавриду в 1787 г. Албанское Войско выставило «Амазонскую роту» из дочерей служащих под командованием О. Сирандаки (Шидлянской) — девицы погарцевали на лошадях в почетном карауле. В 1797 г. Войско расформировали. На его базе был создан Греческий пехотный батальон, переведенный под Одессу [289].

Еще один «эксперимент» осуществлялся после присоединения Крыма — Крымско-татарское Казачье Войско. По указу 1784 г. для охраны Крыма и Таврии из татар создавалось 5 конных дивизионов общей численностью1035 «казаков». Но сформировали только 3 дивизиона, в 1787 г., они торжественно встречали императрицу у Перекопа и Бахчисарая. А с началом следующей турецкой войны обнаружилось, что крымцы тайно собирают вооруженные отряды и ждут высадки вражеского десанта. В связи с этим было проведено разоружение татар, отселение из прибрежной зоны. И один дивизион «казаков» распустили. Два оставшихся распределили отдельными командами по крупным русским группировкам. Использовали на тыловой службе — для доставки эстафет, сопровождения почты, охраны соляных промыслов, поручили им вылавливать дезертиров и разбойников. Весной 1790 г. сформировали еще 4 дивизиона. И все 6 под командованием полковника Мехмедша-бея отправили на польскую границу [291]. То есть и к службе привлекли, и от турок подальше. По окончании войны 4 «новых» дивизиона расформировали. А в 1796 г. ликвидировали и 2 «старых». Попытку реанимации Крымского Войска предпринял Александр I, издав в 1806 г. указ о формировании из татар 4 казачьих полков. Но из-за низкой боеспособности и ненадежности они просуществовали недолго.

Был и эксперимент с Ногайским Казачьим Войском. В 1783 г. во время бунта ногайцев мурза Баязет-бей с 900 семьями сохранил верность России. Потемкин выделил им земли в Таврии на р. Молочной. Сюда начали приглашать и других ногайцев из-за рубежа. Турки этому не препятствовали. Для них ногайские свары принесли столько хлопот, что анапский паша писал: он не только не возражает против их переселения в Россию, но и сам бы не против их выселить. На Молочной собралось до 10 тыс. человек, поставили ряд аулов, кочевали, некоторые начали заниматься земледелием. Но при Павле I власть спохватилась — а на каком положении они живут? Присвоила им статус государственных поселян, обложив податью 2 руб. 33 коп. с души. Вводились волостные правления, а Баязета обязали платить за крепостных. Ему такое дело не понравилось, он стал доказывать, что Екатерина поставила его «начальником ногайских орд». Ездил в Петербург «для испрошения милостей и привилегий» ногайцам (точнее, себе), каждый раз собирая для этого с подчиненных крупные суммы. И выдвинул предложение — создать Казачье Войско во главе с ним самим, и вместо податей ногайцы будут выставлять тысячу всадников — два полка, вооруженных по типу донских казаков. При Павле проект не прошел, но Александр I в 1801 г. согласился.

Однако Баязет вооружил лишь 200 всадников, личную дружину. И принялся выколачивать из ногайцев деньги якобы на коней и оружие «для Войска». Посыпались жалобы, ногайцы стали разбегаться. Царь распорядился вызвать Баязета в Херсон «под благовидным предлогом» и без него учинить проверку. Она выявила, что «атаман» попросту обирал народ. Для маскировки заключил контракт с оружейником Вешниковым на 3 тыс. руб., но вместо оружия поставлялся дешевый ржавый лом. Собрано же было не 3 тыс. руб., а в 5-6 раз больше. Многих соплеменников Баязет закрепостил, дома завел гарем из крепостных русских девок и одной дворянки, обратив их в ислам. Когда комиссия по повелению Александра опросила ногайцев, желают ли они дальше оставаться «казаками» или вернуться в сословие казенных поселян, все единогласно в ужасе возопили — ни в коем случае не казаками! В 1804 г. Ногайское Войско прекратило существование [236].

Как видим, «эксперименты» провалились все, да еще и с треском. Что касается сербов и греков, то власть не учла: одно дело — доблестно сражаться за свою родину, другое — за чужую. Эмигрируют часто далеко не лучшие. Ну а относительно татар и ногайцев историк А. Скальковский писал: «Воинское звание», к которому их предназначили, «вовсе не было свойственно этим ордам, умевшим действовать дикими толпами в наездах и грабежах, а не в трудной и постоянной казачьей службе». Впрочем, требуется и уточнение. Ведь уже отмечалось, что многие Казачьи Войска создавались искусственно, но проявляли себя прекрасно. Да и подпитка казачества извне отнюдь не прекратилась. Например, в 1747 г., когда зашла речь об усилении Гребенского Войска, казаки сообщили, что при необходимости могут включить в свой состав 2 тыс. пришлых «гулебщиков». Этого не разрешили, но многие добивались своего, «оказачивались». А Яицкому Войску официально было запрещено принимать пришлых только в 1751 г. Ранее приводились примеры, что в ряды казаков вливались не только русские, но и калмыки, башкиры, татары, буряты, осетины, грузины, кабардинцы и т.д. Так почему же в одних случаях люди становились казаками, а в других нет?

Здесь стоит обратить внимание, что «искусственные» Войска становились полноценными, когда они создавались либо из добровольцев, как Сибирское, Бугское, либо из казаков других Войск — как было на Тереке, в Оренбуржье. Во всех случаях они имели больший или меньший процент природных казаков, перенимали исконные казачьи традиции. Да и приток извне имел совсем не случайный характер. Ведь далеко не каждый беглый устремлялся на казачьи окраины. В России можно было пристроиться куда спокойнее и безопаснее. И из тех, кто попадал к казакам, не каждый стремился стать таковым. И не каждый этого удостаивался, многие оставались просто крестьянами. Точно так же было и с «инородцами». Разве можно сопоставить фигуры Баязет-бея и, допустим, калмыка Даши Булатова, бросившего 200 кибиток и стада только из-за того, что ему захотелось стать яицким казаком? И далеко не любой грузин и армянин, бежавший из Закавказья, поступал на Тереке на службу — в тех же краях можно было заняться иными, более выгодными делами. То есть приток шел за счет людей, внутренне близких казачеству, чувствующих к этому душевное призвание. А попытки скопом превратить в казаков произвольно назначенную массу заведомо оказывались нежизнеспособными.

Наши рекомендации