Имя собственное как музыкальный феномен

ОНОМАФОНИЯ КАК ФЕНОМЕН

ИМЕНИ СОБСТВЕННОГО В МУЗЫКЕ

ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХХ — НАЧАЛА ХХI ВЕКОВ

«Имя есть тайна, им именуемая; вне же Тайны

оно не только безжизненно, но и вовсе не есть имя

– лишь “звук пустой”, “воздушное ничто”…»

П. Флоренский [Флоренский 2003, 142].

Имя собственное как музыкальный феномен.

Имя собственное в художественном творчестве всегда было привлекательной, волнующей темой для исследователей. Проблематика имени собственного активно обсуждается с позиций литературоведения, философии, эстетики, ставятся проблемы авторства, индивидуального стиля, психологической сопричастности или отстранения, художественной формы.

В музыке — самом символическом из искусств — феномен имени как ключевого семантического знака имел место всегда, например, в форме звуковой монограммы, которая служила не только определенным авторским вензелем, но и важным составным элементом музыкального текста и его структуры.

В музыковедении феномен имени собственного имеет множество терминов: монограмма, анаграмма, эмблема, энигма, криптограмма, литерафония (термин Ю. Холопова). Наиболее употребительным является монограмма. Монограмма в музыкальной практике определяется как «музыкальная тема, составленная из нот, названия которых образуют фамилию или инициалы» [Музыкальный словарь Гроува 2001, 569][1].

В музыке образование «музыкальных имен» с номинативной функцией может происходить на основе антропонимов. Модели антропонимов могут быть различными. Нередко основой имен-шифров являются инициалы имени и фамилии (DSCH — Дмитрий Шостакович; ASCH — Альфред Шнитке; SG — София Губайдулина; EDS или ED — Эдисон Денисов; АВ — Альбан Берг; HF — Ханна Фукс (возлюбленная Берга); В — Борис (Тищенко); G — Гидон (Кремер)).

Возможен музыкальный перевод полной фамилии (ВАСН — Бах; GADE — (Нильс) Гаде; ABEGG — (Мета) Абегг; SACHER — (Поль) Захер; BERG — Берг; CAGE — Кейдж); или «усеченной» фамилии (HADDG — Гайдн; SHCHED — Щедрин; B-La-F — Беляев; SABELa — Забела-Врубель).

Музыкальные монограммы могут быть созданы на основе личных имен, — мужского имени (например, SASCHA (Саша) в «Сюите на имя «Саша» А. Глазунова), также шифруются и женские имена (Sol-La-Mi-Fa (Суламифь) в цикле из 29 мотетов Палестрины; E-La-Mi-Re-A (Эльмира) в Десятой симфонии Д. Шостаковича; La-Re-Cis (Лариса) в «Реквиеме для Ларисы» В. Сильвестрова и др.).

Процесс музыкальной номинации может происходить и с патронимом (отчеством), например: G (Игорь) FEDSCH (Федорович) SAS (Стравинский) в «Каноне памяти И. Стравинского» А. Шнитке; E (Евгений) А (Александрович) MiRASi (Мравинский) из цикла «Органные портреты» Б. Тищенко.

Зачастую ономафоническая конструкция создается на основе имени и фамилии. Назовем наиболее известные модели: AD SCHBEG (Арнольд Шенберг), ABA BEG (Альбан Берг), A EBE (Антон Веберн) – в Камерном концерте А. Берга, а также многочисленные имена в Третьей симфонии А. Шнитке. Приведем интересное его наблюдение: «… чем лучше композитор, тем богаче звуковые возможности его имени и наоборот. Неисчерпаемо содержание ВАСН, а единственное исключение из закона — Моцарт, в чьей фамилии только один музыкальный звук a» [цит.по: Кюрегян 1999, 73].

Однако, в таком методе шифрования, как в Третьей симфонии Шнитке, кажется, все же есть определенный произвол: одни имена шифруются полно и многозвучно, другие — очень кратко. К тому же, многие из таких шифрованных монограмм «не раскрываются даже зрительно без специального — композиторского или музыковедческого — комментария» [Кюрегян 1999, 73].

Однако, права Т. Кюрегян: если традиция «тайной поэтики» (выражение А. Михайлова) имеет многовековую историю, то она не напрасна. Сам же А. Шнитке объясняет, что в работе со множеством монограмм есть «какая-то магическая суть», и хотя она «не лежит на поверхности», но «запрятана», все же «след ее будет понят» [Беседы… 1994, 72].

Отметим, что в практике конструирования музыкальных монограмм могут применяться различные способы шифрования. Известны разные принципы вербально-звуковой зашифровки: буквенная, слоговая и смешанная (буквенно-слоговая).

Иногда композиторы изобретают свою индивидуальную систему буквенно-звукового «алфавита», на основе которого шифруют имена собственные. Такая техника шифрования имен находится в русле криптофонической традиции[2]. Например, в «алфавите» Д. Смирнова задействованы все буквы латинского алфавита, разработана система соответствий звонких и глухих согласных, а также фонетически сходных гласных[3] и, в результате, — все буквы латинского алфавита сведены к 12 тонам темперированного звукоряда. Это дает композитору возможность буквально «писать звуко-буквами» [см.: Смирнов 2001, 21—24]. У композитора существует несколько вариантов своего «алфавита», которые он использует в разных сочинениях.

Своя система буквенно-звукового «алфавита» представлена в творчестве криптофониста И. Соколова. Например, в сочинении «О Кейдже» он также использует все буквы алфавита, но каждая из них имеет свою определенную высоту (12 звуков в разных регистрах, т.е. 33 звуко-буквы русского алфавита). На таком своем изобретенном «алфавите» он озвучивает весь словесный текст, в том числе и именные фигуры (ВАСН, CAGE).