Классификация в этнографии

Число более или менее изученных, а точнее, известных этнографии этнических общностей колеблется в пределах 2,2— 2,4 тыс. Поскольку каждый этнос является предметом научного исследования, этнография должна была выработать какую-то систему первичной или детализированной группировки изучаемого материала, иными словами, как любая научная дисциплина, имеющая дело с массовым однотипным источником, этнография нуждается в научной классификации этносов.
Необходимость сопоставлять и противопоставлять для выделения особенного в общем, как известно, лежит в основе любой попытки систематизации объектов или их проявлений. Такие попытки могут быть основаны на объективном всестороннем изучении конкретного материала и на субъективном рассмотрении его отдельных граней. Последнее чаще всего приводит к субъективистским, идеалистическим толкованиям, которые, имея дело с народами, чаще всего ведут к построению различных расистских схем. К подобным построениям относится первое, вполне естественное, а потому кажущееся объективным противопоставление “мы” и “они”. Противопоставляя собственный этнос чужим, люди редко задумываются над общими закономерностями развития и их особенных проявлениях и чаще всего вкладывают в подобное противопоставление субъективный оценочный критерий, где “наши” действия, образ жизни даются в положительном восприятии, а “их” — в отрицательном. Такими рассуждениями руководствовался античный мир, отделивший “культурных” греков и римлян от “некультурных” варваров. Деление на “культурные” и “некультурные”, дикие, варварские народы, затем “цивилизованные ” и “первобытные” и далее “исторические” и “неисторические” имеет давнюю традицию и порождено субъективным толкованием лежащих на поверхности явлений. Не ясно ли, что от подобных заключений слишком коротким был путь к откровенному расистскому делению на “высшие” и “низшие” расы или завуалированному расистскому противопоставлению “народов — деятелей культуры” “народам — потребителям культуры” и т. д.
Недалеко от неприкрытых расистских постулатов ушли близкие к нашему времени построения этнических классификаций, разделяющих народы по их темпераменту или поведенческому стереотипу, которые питаются этнорасовыми предубеждениями и создают почву бытовому расизму.
К классификациям, построенным на частном или недостаточно тщательном отборе критериев для систематизации этнических общностей, следует отнести и те, которые опираются на внешние проявления материальной или духовной культуры, причем даже если эти проявления весьма важны. Такой классификацией является деление народов мира по религиозному

-89-

признаку на народы, имеющие племенные, национальные (полисные) или же мировые религии. При значительном распространении мировых религий в различных этнических средах и многозначности племенных (верований доклассового общества или их пережитков), с одной стороны, и однозначности полисных религий, с другой — как специфических явлений духовной культуры подобная классификация внутренне противоречива и не может выявить общих закономерностей. Так, разделенных по внешнему религиозному признаку небуддистов чжуан Китая и буддистов тай Таиланда трудно было бы объединить в этнические группы, связанные общностью происхождения и языка.
Случайность выбора критериев, объяснимая недостатком этнографических знаний во времена создания классификации, привела к необходимости отказаться от схемы, предложенной Л. Морганом и делившей народы по типу орудий труда, технологии изготовления предметов материальной культуры и формам семьи на прошедших или находящихся на одной из трех стадий — дикость (с тремя ступенями развития), варварство (с тремя ступенями развития) и цивилизация.
К сказанному следует добавить, что рассмотренные схемы, как правило, использовали в качестве определяющего признака такое явление, которое было следствием производственной и культурной деятельности этноса в конкретной физико-географической среде и прежде всего подчеркивало традиционное противопоставление “мы — они”, а не выявляло общность, единство этносов, проявляющееся через их специфику.
Упомянутые классификации, казалось бы, исходят из собственно этнографических критериев, хотя и произвольно выбранных. Произвольный, субъективный отбор сделал их неприемлемыми. Опираясь на смежные науки, этнография смогла выработать классификации на основе объективных фактов, которые исключали субъективные толкования. Для разных целей, для разной степени полноты картины этнического состава мира современная этнография использует четыре типа классификаций: географическую, антропологическую, хозяйственно-культурную и лингвистическую.
Географическая классификация основывается на том объективном, несомненном факте, что этносы расселены в определенных частях ойкумены и зоны их расселения находятся в пределах регионов, известных по географическим данным. Пользуясь материалами различных разделов географической науки, можно в пределах больших регионов рассматривать этносы по определенным климатическим или ландшафтным областям и получить представление о физико-географической среде их обитания. Указанные обстоятельства, ценные сами по себе и отражающие как общие, так и частные моменты, для характеристики этносов, однако, дают лишь первичную схему. По этой причине географическая классификация, удобная на начальном этапе

-90-

изучения этнической картины мира, должна дополняться другими классификациями, так как не может ответить на вопрос, почему в сходных по ландшафту и климату областях Старого и Нового Света живут различные этносы. Или почему большие регионы типа Азии, Америки, Африки многоэтничны и как в таком многообразии выделять родственные и неродственные этносы, т. е. как их систематизировать? И все же этнография широко пользуется географической классификацией, что нашло свое отражение в многотомной серии “Народы мира” — уникальном и капитальном труде советских этнографов (начатом в 1954 г. и завершенном в 1967 г.), где тома называются “Народы Африки”, “Народы Америки”, “Народы Сибири”, “Народы Кавказа”, “Народы Восточной Азии” и т. д.
В связи с оценкой значения географической классификации С. А. Токарев, указав, что после первоначального освоения человеком земной поверхности начался процесс “вторичного перемещения человеческих групп”, однако, не совсем точно передал возможность такой классификации подвести “нас к познанию важного исторического процесса — процесса освоения человеком земли и ее отдельных областей” 1 . Такого материала сама по себе географическая классификация не дает, как не дает и оснований для разделения народов определенного района на автохтонные и пришлые (о чем также упоминает С. А. Токарев).
Возникает вопрос, как, пользуясь только объективными данными о наличии населения на американском континенте и справедливо выделяя народы Америки из всех этносов мира, можно (без привлечения других данных) сказать, что индейцы — коренное население, а испанцы, африканцы, англичане, французы — пришлое?
На реально и объективно существующих различиях основана и антропологическая классификация, имеющая дело как .с расами первого и второго порядка, так и с антропологическими типами. Очевидно, что информационный уровень антропологической классификации, когда она отходит от общего деления народов на большие расы (расы первого порядка) и опускается до конкретных проявлений на их основе особенностей в антропологических типах, выше, чем у географической классификации. Очевиден также и более высокий уровень ее исследовательской работы. Для того чтобы классифицировать какие-то народы, живущие в Америке, достаточно знать, что она заселена, выявление же антропологических различий между потомками индейцев и потомками европейских переселенцев потребует проведения исследований непосредственно в их среде. Однако сколь бы ни были детализированы антропологические типы, связанные с расообразованием, имеющие определенную присущую

1 Токарев С. А. Введение // Основы этнографии / Под ред . С А Токарева. М., 1968. С. 19.

-91-

ему скорость изменений физического облика людей, по антропологической классификации в пределах одной этнической общности различается несколько антропологических типов, например в русской нации, а таималайский антропологический тип свойствен многим этносам. На вопрос о причинах таких явлений может быть только общий ответ, что в первом случае произошло смещение разных в расовом отношении групп, во втором же этносы возникали на одной расовой основе. Но такой ответ следует считать односторонним, так как он может сообщить лишь об антропологической специфике этносов, но не может определить их выделение как самостоятельных общностей.
Этнические территории, связанные с размещением этносов, антропологические особенности этнических общностей — существенные признаки, но в характеристике этнической общности наиболее важными остаются культурно-бытовые межэтнические различия. Эти различия обусловлены хозяйственной деятельностью людей в конкретной физико-географической среде. То обстоятельство, что у разных неродственных народов, стоящих на одном или почти одном уровне социально-экономического развития, обнаруживаются культурно-бытовые сходства, а у родственных народов — различия, которые вытекают из их производственной деятельности, побудило этнографов в какой-то мере вернуться к классификационной схеме Л. Моргана . Однако при этом учитывался новый этнографический материал, и моргановские построения подвергались критическому анализу. Все это привело к формированию новой классификационной схемы по хозяйственно-культурным типам, воссозданной, как указывалось выше, советскими учеными М. Г. Левиным и Н. Н. Чебоксаровым. Авторы хозяйственно-культурной классификации исходили из той объективной предпосылки, что различия между хозяйственно-культурными типами отражаются прежде всего в основных занятиях большинства этносов, а также в орудиях труда, пище, жилище, средствах передвижения, утвари, одежде и прочих элементах материальной культуры. Есть очевидная связь социального строя различных народов с выделяемыми хозяйственно-культурными типами, поскольку строй соответствует уровню развития производительных сил общества. Даже в области духовной культуры можно обнаружить различия между хозяйственно-культурными типами в тех ее элементах, которые наиболее полно обусловлены формами труда и быта, возникающими в тех или иных ландшафтно-климатических условиях.
Таким образом, классификация по хозяйственно-культурным типам является значительным шагом вперед по сравнению с географической и антропологической классификациями. Выделение хозяйственно-культурных типов имеет существенное значение при историко-этнографическом изучении народов, однако, как справедливо отмечено Н. Н. Чебоксаровым и И. А. Чебоксаровой в книге “Народы, расы, культуры”, “при наличии

-92-

аналогичной историко-географической обстановки одни и те же хозяйственно-культурные типы могут возникать самостоятельно у народов, живущих далеко друг от друга и не взаимодействующих непосредственно между собой” 2 . Иными словами, как и в предыдущих классификациях, народы, этносы могут быть систематизированы в одном ряду по признакам подобия, сходства, но не родства, не общности происхождения. Такое замечание сужает область применения хозяйственно-культурной классификации этнических общностей мира, но не отвергает ее использование наряду с другими.

Наши рекомендации