М. горький

Началось все с события, казалось бы, евреев вплотную не касающегося – но всколыхнувшего всю Речь Посполитую: восстания Богдана Хмельницкого в 1648 году. Казацкий бунт за реестровые привилегии вылился в многолетнюю кровавую смуту, и одной из трагических страниц этой смуты стало массовое избиение евреев. Избиение жесточайшее, со многими совершенно варварскими подробностями: убийства, насильственные крещения и похищения – все, чем может сопровождаться разгул бандитизма в целой стране. Множество евреев казаки продали в рабство. Турецкие евреи собрали деньги и выкупили 20 тысяч невольников!

А евреи недоумевали: за что?!!!

Человека, хорошо знающего историю, это недоумение удивляет.

В Восточной Европе евреи нашли свою «экономическую нишу»: тяжелую, неблагодарную, принесшую им в последующем массу горестей. Эта ниша – ниша посредника и откупщика. Не по своей воле евреи выбрали столь неблагодарный промысел, а были вытеснены в этот род занятий потому, что оказались законодательно и фактически «выдавлены» из очень многих городских профессий.

В чем состоял «гешефт»? Скупка сырья у крестьян и продажа его «производителям готовой продукции». Или скупка оптом готовой продукции в городе и продажа ее в деревню в розницу. И доход невелик, и хлопот много, и отношение соответствующее – как к паразиту, который сам ничего не производит, а на честных тружениках наживается.

Еще один вид посредничества – между шляхтой и теми же крестьянами. Взял еврей в откуп поместье – пан может спать спокойно. А уж дело жида, взявшего в аренду имение, выколотить побольше денег. Вельможному пану уйдет почти все, а на долю жида достанется крепнущая год от года крестьянская ненависть.

На панской земле, чтоб сделать ее доходнее, жиды строят дороги, гостиницы и кабаки. Вводят в севооборот новые культуры, строят сахарные заводы и гонят вино из пшеницы, обрабатывают кожи и прядут лен. Другой русский мужик и хотел бы так крутиться – да крепостное право не велит. Мужик звереет и ненавидит евреев. Ведь он не знает, что львиная доля прибыли отходит пану – он видит жида и жида ненавидит! А вот пану все это ОЧЕНЬ даже удобно! И еврей никуда не денется – и мужику можно свободы не давать…

Постепенно проблема принимала форму категорического противостояния. Не хватало только последней капли…

На протяжении XVI века шляхта восточноевропейских стран все больше и больше принимала католицизм. Православие было для них лишь суеверием простонародья. А раз так – то источником доходов становились и православные храмы. ХРАМ СДАВАЛСЯ В АРЕНДУ ЕВРЕЮ – точно так же, как мельница, кабак или гостиница. В Польше, Литве, Белоруссии пан-католик сдавал православного мужика в аренду еврею со всеми потрохами.

И евреи закономерно становились объектом ненависти – а это, в свою очередь, еще больше отграничивало еврейскую общину от других народов. Когда полыхнуло – евреям припомнили все и сразу…

В 1650 году война в Польше вспыхнула с новой силой. В 1654 году в эту войну ввязалась Московия, в 1655 году – Швеция. Был момент, когда почти вся территория Польши оказалась занята шведскими войсками. Ко всем прочим горестям еще и пришла чума…

В результате:

1. Погибло около 500 тысяч евреев (в то время в Польше жило около 18 млн. человек, из них – 1,5 млн. евреев), т. е. КАЖДЫЙ ТРЕТИЙ!

2. Возросло давление общества на евреев, шляхта и магистраты во многих местах стали ущемлять их права.

3. Ужесточилось кагальное управление — что вполне естественно. В чрезвычайных обстоятельствах обществом стараются управлять просто и жестко, чтобы каждое действие ДАВАЛО четкий и понятный результат. Произошло более резкое расслоение внутри кагала – на богатых, бедных и очень бедных. Но даже самый бедный еврей и не помышлял о выходе из кагала. Правда, и не пустил бы никто, но все-таки было как-то спокойнее за спинами кагальных старшин, умело решавших все дела и со шляхтой, и с католическими священниками, и с властями. Причем это как раз-таки совершенно не уникальное явление – и русская деревенская община точно так же защищала и опекала своего рядового члена, просто была менее организована.

4. Снизился уровень образования внутри еврейской среды – и религиозного и светского. Но даже этот уровень оставался выше, чем уровень образованности и банальной грамотности окружающего крестьянского населения.

В эту пору евреев в Московии еще как бы нет…

Хотя фактически в «левобережных Украинах», которые Москва приобрела в ходе Украинской войны и закрепила за собой по Андрусовскому миру 1667 года, евреев было больше чем достаточно. Паны по-прежнему нуждались в арендаторах, крестьяне – в шинках и винокурнях, те и другие – в продуктах ремесла и торговли города и деревни. Обеспечивая все эти нужды, по-прежнему суетился все тот же еврей. Но все же до третьего раздела Польши (1795 г.) еврей для внутренних областей России был субъектом таким же экзотическим, как и арап…

В 1772 году Австрия, Пруссия и Российская империя отхватили у поляков часть их территории. Часть Западной Руси вошла в состав Российской империи.

В 1795 году после третьего раздела Польши, Речь Посполитая попросту перестала существовать. В результате Россия получила около миллиона евреев.

После наполеоновских войн Российской империи достался еще один кусок Речи Посполитой – сердцевина этнического польского государства со столицей Варшавой.

Россия ликовала – под скипетром российских царей объединились все древнейшие русские земли – и только Галиция, древняя Червонная Русь, отошла Австрии. Петербург еще не объявил войну Вене, но австрийская принадлежность Галиции российской общественностью воспринималась как временное состояние.

Вместе с землями Россия получила от 700 тысяч до 1 миллиона «трофейных» евреев, которые по сути своей и являлись русскими (российскими) евреями.

Вот тут-то и начинается совершенно странное для многонациональной Российской империи противостояние между властями и новообретенными гражданами.

Сразу скажем: евреям в России было не то что бы уж очень хорошо – но и не очень плохо. Судить о численности евреев трудно – кагалы утаивали действительную численность, так как от нее зависела подушная подать. Существует даже казуистический пример, как за период между 1812 и 1818 годами еврейское население Российской империи удвоилось.

Но одно можно сказать точно – численность еврейского населения росла: Божий завет «плодитесь и размножайтесь» евреи выполняли свято.

А если учесть, что при этом:

• Евреи довольствовались скромным доходом и низким уровнем жизни (примером тому может служить традиционная еврейская кухня, основанная на самых простых и самых дешевых продуктах).

• Евреи вели традиционный патриархальный образ жизни, при котором семья со множеством детей – одна из наибольших жизненных ценностей; то можно предположить, что численность еврейского населения росла довольно быстро.

Большую часть приобретенных новых граждан (не только евреев, но и поляков, белорусов, литовцев) и российское правительство, и просвещенное «общественное мнение» считали своего рода дикарями, туземцами, «белыми неграми», которых ОБЯЗАТЕЛЬНО надо исправить, перевоспитать, сделать цивилизованными. Им было невдомек, что среди «туземцев» – представители прекрасно и жестко организованного древнего народа, грамотного, гибкого и изворотливого. И что «туземцы» цивилизовываться «по ранжиру» КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ ХОТЯТ…

Итак, к 1795 году евреев в России стало по-настоящему много, и возник «жгучий вопрос. Экономическая обстановка не мирилась с пребыванием чрезмерного числа торгово-промышленных людей среди крестьян»[23]. «Жгучесть» этого вопроса, прямо скажем, сильно преувеличена. Истинная причина в другом – опьяненная своими геополитическими успехами Россия стремилась добиться единообразия на присоединенных землях. Туземцы должны были быть приведены к единому образцу! Стандартизацию начали с уже опробованного решения – с 1794 года евреев обкладывают двойной податью (как ранее – старообрядцев). Уже к 1800 году формируется узел проблем, вокруг которого «еврейский вопрос» будет вращаться еще два века: евреи выделены как особая религиозная группа, и эта религиозная группа обложена повышенной податью и ущемлена в правах. Это факт.

В 1800 году разбирать последствия и причины голода в Белоруссию послан Гаврила Романович Державин – вдумчивый и внимательный государственный деятель. Описывая реальные причины голода – жадность помещиков, сдачу имений еврейским откупщикам в кратковременную аренду, пьянство крестьян, повсеместное самогоноварение и низкую культуру хозяйствования, он сделал радикальные выводы: вином торговать запретить, евреев из сельской местности удалить, расселить частью в городах, а частью отправить осваивать Новороссию, приобщать к земледельческому труду. Получалось, виноватых много, но евреи – больше всех.

В 1804 году было выработано «Положение о евреях», где кагалам были оставлены почти прежние права – за вычетом права увеличивать поборы без разрешения правительства, права херема[24] и права религиозных наказаний.

Но тут грянула война 1812 года – и евреи в целом показали себя вполне лояльными гражданами России. Великий князь Николай Павлович (будущий император) даже писал: «Удивительно, что они в 1812 отменно верны нам были и даже помогали, где только могли, с опасностью для жизни[25]».

Однако, став императором, он захотел окончательно решить еврейский вопрос – и метод избрал радикальный: в 1827 году ввел особые условия рекрутчины для евреев. Началась трагедия еврейских кантонистов – не только кагалы были обязаны и сдавали сирот и вдовьих детей в услужение, специальные команды охотились на еврейских детей, не спрашивая ни родства, ни имени. Из попавших в рекрутчину, по свидетельству современников, выживал один из десяти, да и он редко когда возвращался к отчему порогу. Эта страница истории полна смертей и трагедий… Но и это миновало.

Отношение царской власти к евреям сложно назвать лояльным. Если Александр I пытался цивилизовывать евреев путем насильственного светского образования, то Николай I выбрал более привычный ему «казарменный» способ. Но оба царя при решении «еврейского вопроса» не задавались целью «сделать жизнь евреев лучше и цивилизованнее» или «как научить евреев и другие народы жить вместе», а ставили задачу – «как сделать евреев похожими на всех остальных». Главная идея – «исправление евреев» путем отказа от уникального жизненного и религиозного уклада – у всех царственных реформаторов общая. Именно такому влиянию евреи учились успешно сопротивляться всю свою историю. Такой политикой правительство Российской империи, как и правительства других государств разных эпох, только плодило многие обиды и трагедии, своими руками создавало среди евреев слой людей, которые начинали считать империю своим врагом.А если эта политика – ко всем своим прочим несовершенствам – еще и неопределенна и непоследовательна, не имеет преемственности и внутренней логики, это способно окончательно подорвать авторитет власти. Поскольку логику государственной политики часто понимают только сами ее творцы, евреи начинают искренне считать себя жертвами нелогичной и непонятной государственной неприязни. И пусть это обида и миф, но обидные мифы – самые живучие.

Император Александр II избрал более успешный путь «исправления» российских евреев, чем его отец и дядя. Он начал эмансипацию евреев – постепенное предоставление им равных прав с остальными жителями империи. В 1856 году отменены особые правила взятия рекрутов-евреев и вообще сам институт военных кантонистов. В 1858 году собирается Комитет по устройству быта евреев, постановивший, что «уравнение евреев в правах с коренными жителями не может иначе последовать, чем постепенно…», но ведь УРАВНЕНИЕ!

В 1859 году следует ослабление «черты оседлости». Затем отмена в 1861 году крепостного права и казенных откупов – тех сфер деятельности, где традиционно хозяйничали евреи. Более того, «откупщик» фактически было синонимом слов «еврей-богач». В 1863 году отменена особая подать. Эти меры, плюс изменение таможенных тарифов (в 1857 и 1868 годах), а также «николаевское» упразднение всевластия кагала гораздо сильнее изменили экономическую жизнь и устройство еврейских местечек, чем все полицейские меры Николая I вместе взятые.

С середины 1870-х годов начался массовый приток евреев в гимназии и университеты. И следом за этим температура «общественного мнения» просвещенной России стала клониться от симпатий к евреям – к скепсису и откровенно враждебному настрою.

Дело в том, что евреи оказались неудобными объектами для симпатий. Легко симпатизировать слабому и убогому – и очень трудно сильному, хваткому и умному конкуренту. Евреи учились хорошо и охотно, очень часто забирая себе большую часть наград и стипендий. Так же они и трудились.

В результате даже то образованное общество, которое считало себя «прогрессивным», без восторга принимало в свою среду евреев – в тех редких случаях, когда принимало вообще.

И вот вам результат: к началу XX века если не два из трех, то как минимум каждый третий образованный в России – еврей. Если он богат и успешен – это очень даже хорошо. Но зачастую – трудолюбив, загружен работой, не принят в обществе и на службе. Добавьте к этому еще «впитанные с молоком» обиды на правительство – и вы получите обширный слой людей, где революционные идеи воспринимаются с большой симпатией. Выделите из этого слоя неудачников – недоучившихся, неустроенных, не нашедших себя в работе, без семьи, без признания, без возможности вернуться к затхлому быту «штетла» или полукровок, людей, которые перестали уже быть евреями, но так и не стали гражданами Империи – и что вы получите в результате?

В результате вырисовывается весьма обширная прослойка революционных экстремистов, для которых призыв «разрушить старый мир» означал надежду на счастливую жизнь. Вот откуда черпали кадры анархисты и террористы, «эсэры», «эсдеки» и прочие знатоки рецептов всеобщего счастья. Вот откуда так много еврейских фамилий среди тех, кто рушил Российскую империю.

Лишнее упоминание о евреях всегда полезно – отвлекает народ от крамолы.

Ч. Чаплин. «Великий диктатор»

Писать историю евреев в СССР и после нет необходимости. Еще живы те, для кого это не страницы полузабытой истории, а строки биографии. Да и не существует практически «еврейского вопроса» для современной России – несмотря на выкрики националистов. Очень и очень многие из тех, кто считал себя евреями, за последние десятилетия покинули прежние места проживания. Так, из 14 семей родственников одного из авторов в Украине не осталось ни одной, из 12 в России – два. Как им живется на новом месте – в Израиле, Германии, США, Канаде – тема совсем других книг.

Те же «евреи», которые остались, большей частью не религиозны, ассимилированы и узнаются только по характерным фамилиям. О «еврейском вопросе» сейчас все чаще вспоминают тогда, когда надо «спустить пар» бессилия и коррумпированности властей или поднять рейтинг очередного местного лидера националистической направленности. Сионизм и антисемитизм умирают, уступив место криминальным страхам, «мировому терроризму», «кавказской угрозе», мировому кризису, критике продажной власти и простым потребительским радостям. Аполитичная новая Россия помнит о своих евреях по старым анекдотам и байкам о причудах олигархов. Выиграли от этого сами евреи или проиграли – большой вопрос…