III. Чтение и анализ стихотворений. Читаем стихотворение «Я подо Ржевом» (желательно иметь тексты на каждой парте)

Читаем стихотворение «Я подо Ржевом» (желательно иметь тексты на каждой парте). Написано оно сразу после войны, в 1945-46 годах и первоначально имело другое название — «Завещание воина». Однако первая строка стихотворения стала «крылатой», стала символом трагически и просто оборвавшихся жизней. Твардовский в статье «О стихотворении «Я убит подо Ржевом» пишет, в частности, о двух запомнившихся ему эпизодах: о поездке под Ржев, где шли тяжелые бои, осенью 1942 года; и о встрече с офицером-фронтовиком, приехавшим на сутки в Москву, чтобы похоронить жену, после чего вернуться на фронт. Впечатления поездки под Ржев «были за всю войну из самых удручающих и горьких до физической боли в сердце». Такие впечатления, такие встречи легли в основу этого стихотворения.

— Кто лирический герой стихотворения?

(Повествование ведется от имени погибшего воина, этим подчеркивается связь, единство павших и живущих воинов. Герой близок автору преданностью Родине, верой в победу, самоотверженностью.)

— В чем сила этого стихотворения?

(Автор с документальной точностью в первой же строфе указывает конкретное место гибели героя: подо Ржевом, в безымянном болоте, в расположении пятой роты, на левом фланге. Происшедшее описывается без лишнего пафоса, просто и страшно:

Я не слышал разрыва,

Я не видел той вспышки, —

Точно в пропасть с обрыва

И ни дна ни покрышки.

От человека не осталось ничего: «Ни петлички, ни лычки / С гимнастерки моей» нет и могилы — на поминки / Даже мать не придет». Но человек не исчез — он растворен в природе:

Я — где корни слепые

Ищут корма во тьме,

Я — где с облачком пыли

Ходит рожь на холме;

Я где крик петушиный

На заре по росе;

Я — где ваши машины

Воздух рвут на шоссе...

Он по ту сторону земной жизни, но и там его волнует, «Наш ли Ржев наконец?» Он призывает живых:

Вы должны были, братья,

Устоять, как стена,

Ибо мертвых проклятье

Эта кара страшна.

Он из тех, кто «Все отдав, не оставили / Ничего при себе». И нет укора тем, кто остался цел: «Я вам жизнь завещаю, — / Что я больше могу?» Так конкретное становится общим, лирическое и эпическое, смерть и бессмертие, подвиг и утрата соединяются.)

IV. Слово учителя

Память войны всю жизнь не оставляла Твардовского. В 1966 году написаны строки:

Я знаю, никакой моей вины

В том, что другие не пришли с войны.

В том, что они — кто старше, кто моложе —

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь, —

Речь не о том, но все же, все же, все же...

В этом трижды повторенном «все же» — и незатихающая боль утраты, и чувство вины, и ответственность за то, за что отданы жизни солдат.

В стихотворениях послевоенных лет звучит и гордость одержанной победы, и вера в будущее, в успехи в мирном труде. Даже полет Гагарина осмысляется поэтом как звено всей народной жизни и истории. В стихотворении «Космонавту» (1961) Твардовский вспоминает летчиков военных лет и заключает:

Так отразилась в доблести твоей

И доблесть тех, чей день погас бесценный

Во имя ваших и грядущих дней.

В стихотворениях «Новосел», в цикле «Памяти матери» происходит переосмысление роли, которую сыграла коллективизация и раскулачивание в судьбе страны, ставшие трагическим переломом в жизни миллионов людей. В стихотворениях цикла — чувство неисполненного долга, мотив внутреннего суда над собой. В конце 60-х годов трагические краски в лирике сгущаются, звучат мотивы подведения итогов, прощания. Но и тут поэт сохраняет иронический взгляд: «Справляй дела и тем же чередом / Без паники укладывай вещички».

Пересматривая критически свою жизнь, свое творчество, поэт имеет мужество признавать свои ошибки, мужество противопоставить свое «Я» официальному мнению. В стихотворении 1956 года «Моим критикам» он пишет:

Все учить вы меня норовите,

Преподать немудреный совет.

Чтобы пел я, не слыша, не видя,

Только зная: что можно, что нет...

Но нельзя не иметь мне в расчете,

Что потом, по прошествии лет,

Вы же лекцию мне и прочтете:

Где ж ты был, что ж ты видел, поэт?

Самостоянье творческой личности — в стихотворении «Вся суть в одном-единственном завете...» — эта строчка стала эпиграфом к уроку. Завет этот заключается в следующем: «О том, что знаю лучше всех на свете, / Сказать хочу. И так, как я хочу». Поэтическим и гражданским осмыслением трагических событий прошлого, связанных с периодом сталинщины, явилась поэма «По праву памяти», написанная в конце жизни (1966—1969). Она откровенна автобиографична, исповедальна и подводит итог многолетним трудным размышлениям поэта. Афоризмами стали строки:

Кто прячем прошлое ревниво,

Тот вряд ли с будущим в ладу.

Одна неправда нам в убыток,

И только правда ко двору!

Лирический герой Твардовского плоть от плоти своего народа, сын своего времени. Он переболел всеми болезнями духа, которыми переболело советское общество. Но он и не снимал своей вины за все — за простодушную наивность, за иллюзии, за колебания. И в этом чувстве вины, чувстве ответственности и проявляется мужество и свобода человека, гражданина, поэта.

V. Проверочная работа (по вариантам или по карточкам) — см. Приложение в конце книги

Домашнее задание

Подготовка к сочинению по творчеству А. Т. Твардовского.