Ранговая иерархия компонентов содержания

Тема 4

ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ ЭКВИВАЛЕНТНОСТИ

4.1. Переводимость

4.2. Инвариант перевода

4.3. Ранговая иерархия компонентов содержания

4.4. Понятие переводческой эквивалентности

4.5. Исторические концепции и универсальные модели переводческой эквивалентности

Переводимость

Переводимостью называют принципиальную возможность перевести текст. На обиходном уровне практики перевода зачастую объявляют некоторые тексты непереводимыми. Как правило, речь идет о художественных текстах, которые представляют особую сложность для перевода. Например, долгие годы непереводимой считалась поэзия скальдов, ранние стихи Кр. Моргенштерна, проза Н. С. Лескова и многие другие произведения. Однако трудность перевода, связанная со сложностью оформления эстетической информации в тексте, и переводимость – не одно и то же. К тому же тексты, долгие годы не поддававшиеся переводу, в конце концов, всегда обретают переводную версию.

Проблема переводимости в принципе занимала ученых – философов, теоретиков языка, литературоведов – на протяжении многих веков, и их рассуждения о переводимости приводили к разным результатам. Выводы ученых во многом зависели от того, какую роль они отводили языку в процессе познания и интерпретации действительности и, следовательно, насколько тесной оказывалась связь языка и культуры.

Сторонниками принципиальной непереводимости, как известно, выступали В. Гумбольдт, Л. Вайсгербер, утверждавшие, что каждый язык содержит уникальную «картину мира», определяющую мировосприятие говорящих на этом языке, и, наконец, свое крайнее выражение этот взгляд нашел в «принципе лингвистического релятивизма» (гипотеза Сэпира-Уорфа), где язык и мышление отождествляются.

В противоположность упомянутым выше теориям, метафизически абсолютизирующим роль языка в процессе познания и статически рассматривающим понятие культуры (как застывшего, неизменного образования), философия языка эпохи Просвещения (Р. Декарт, Г. Лейбниц, Х. Вольф) манифестировала Принцип абсолютной переводимости, утверждая, что все языки есть лишь вариации некоего общего lingua universalis и для перевода важна лишь общность понятий. Этот принцип нашел свое продолжение и развитие в теории универсалий Н. Хомского и в опоре на денотативную функцию языка. Все взгляды такого рода представляют другую крайность: чрезмерное обобщение приводит к недооценке роли языка в процессе познания.

С точки зрения современных ученых (И.С. Алексеева, А.А. Загнитко, Т.А. Казакова и др.), оба принципа – и принцип абсолютной непереводимости, и принцип абсолютной переводимости – недостаточно полно отражают реальную картину «взаимопереводимости» языков, поскольку и тому и другому принципу недостает динамичности. Каждый язык представляет собой гибкое, многоликое, отнюдь не единое образование, и каждая культура тоже подвержена непрерывным изменениям. Если связь языка и культуры приводит к созданию уникальных языковых образований (простым примером таких образований являются формулы контакта, фразеологизмы, экзотизмы), то переводимость будет зависеть от того, существует ли в данный исторический момент коммуникативная взаимосвязь между этими образованиями в разных языках. Тогда упомянутые формулы контакта, несмотря на свою языковую уникальность, окажутся переводимыми, поскольку в любом языке – это необходимые компоненты коммуникативного акта. Принципиально переводимыми будут и фразеологизмы, поскольку такой способ образно-обобщенного описания действительности коммуникативно значим в любом языке. Что касается экзотизмов, то, несмотря на то, что они связаны с культурным опытом только одного народа и обозначают предметы действительности, известные только этому народу (например, «сауна» – финская баня), коммуникативный запрос других народов, базирующийся на безграничности познания, делает и эти языковые образования переводимыми: смысл экзотизмов может быть всегда передан описательным способом или усвоен как новая лексема. Но только тогда, когда появится коммуникативный запрос, проявится интерес к этим явлениям со стороны других культур.

Это же касается и современной теории языковых концептов («устойчивых представлений или общих понятий в рамках какой-либо системы смыслов», согласно определению Т.А. Казаковой), столь популярной в последние годы. Устойчивые представления, по-разному членящие языковую действительность и создающие разную языковую картину мира для носителя каждого языка, казалось бы, составляют непреодолимое препятствие для переводчика. Но, во-первых, они, как и экзотизмы, могут быть снабжены при переводе комментарием; во-вторых, они не являются незыблемыми, и концептуальная картина в разные периоды развития культуры какого-либо народа выглядит по-разному.

Поэтому наиболее обоснованным представляется принцип относительной переводимости, предложенный В. Коллером:

«Взаимообусловленная связь: язык (отдельно взятый язык) – мышление – восприятие действительности – представляется динамичной и постоянно меняющейся. Границы, которые устанавливают для познания язык и интерпретации действительности, оформленные с помощью языка, сразу находят свое отражение в процессе познания, они изменяются и расширяются; эти изменения, в свою очередь, отпечатываются в языке (языковом употреблении): языки и, соответственно, носители языков обладают креативностью (креативность языка). Эта креативность выражается, среди прочего, и в методах перевода, с помощью которых заполняются пробелы в лексической системе НЯ. Следовательно, переводимость не только относительна, но и всегда прогрессивна: переводя, мы одновременно повышаем переводимость языков».

Инвариант перевода

Что заставляет нас признать один текст переводом другого? Мы рассчитываем на то, что перевод окажется копией оригинала, только на другом языке. Если он близок к копии, мы считаем, что это хороший перевод. Если есть отклонения, мы считаем, что перевод плохой. Значит, при переводе что-то очень важное сохраняется. Это пока не уточненное «что-то» и называют инвариантом перевода. Термин заимствован из математики и означает то общее, что существует во всех вариантах. Это такое абстрактное понятие, которое может лишь мысленно выделяться из конкретно существующих вариантов, сам же инвариант материализоваться не может, любая его материализация превращается в вариант.

На первый взгляд, если опираться на представление о двустороннем характере знака, инвариантом должно быть содержание. Разграничим понятия «значение» и «содержание». Значение относится к единицам языка, оно существует и тогда, когда единицы языка не употреблены в коммуникации и не превратились в единицы речи (тексты). Понятие содержания связано с единицами речи (текста). Опираясь на понятие теории языковой коммуникации, мы можем сказать, что содержание – это та информация, которая воспринимается рецептором и оказывает на него воздействие, это тот материал, с помощью которого это воздействие осуществляется.

Понятие содержания следует отграничить от понятия функции текста. Всякая информация, закодированная языком, представляет собой текст, у которого есть своя функция. Под функцией мы будем понимать свойство текста вызывать коммуникативный эффект, т. е. определенную запланированную реакцию адресата. Это свойство, заложенное в исходном тексте в конкретных средствах, мы назовем коммуникативным заданием. Таким образом, в переводе должно через сохранение содержания отразиться коммуникативное задание оригинала и породить тот же эффект. Функция текста, реализуемая через содержание, может уточняться речевой ситуацией. Фраза «Ну, ты молодец!» может выражать и одобрение, похвалу, и ироничное осуждение. С другой стороны, сходство речевой ситуации может обнаружить одинаковость функции текстов, содержащих компоненты с разным референциальным значением.

Фраза: «Граждане, не забудьте оплатить проезд!» – идентична по функции немецкой: «Wer ist (noch) zugestiegen?» (Кто еще вошел?) и побуждает реципиентов к одним и тем же действиям, хотя предметная ситуация (ситуация, о которой идет речь в тексте) и не совсем одинаковая речевая ситуация (ситуация, в которой происходит общение) как бы накладываются друг на друга, образуя ситуативный контекст. Фактически коммуникативное задание воплощается в соотношении его содержания и ситуативного контекста.

Поскольку содержание складывается из комплекса разнородных компонентов, его состав обычно условно классифицируют по видам. Из разнообразия таких классификаций нижеследующая представляется в наибольшей степени релевантной для перевода. При этом опирается на те категории реальной действительности, с которыми соотнесен языковой знак:

1. Предметы и явления (денотаты).

2. Их образы в сознании людей (сигнификаты).

3. Люди – источники и рецепторы языковых знаков, которые их интерпретируют (интерпретаторы).

4. Языковой код как знаковая система.

5. Ситуативный контекст (единство предметной ситуации и речевой ситуации).

Соответственно, выделяют следующие виды содержания: денотативное, сигнификативное, интерпретативное, внутриязыковое.

Денотативное содержание – это та часть содержания текста, которая отражает объективные, наиболее существенные свойства предметов и явлений, не зависящих от точки зрения источника текста, ситуации общения, особенностей языка и лингвоэтнической специфики. Это – общая соотнесенность текста с реальным миром (обобщенное представление о столе, яблоке и т. п.).

Сигнификативное содержание фиксирует особенности отражения денотатов людьми одной этнической общности и связано с их историей, культурой и языковой традицией. Это содержание сопутствует денотативному. Его элементы называют сигнификативными коннотациями, среди которых можно выделить следующие типы:

1. Устойчивые ассоциации: der Ochse – глупость (нем.), осел – глупость (рус); снег – der Schnee – высшая степень белизны (нем. /рус).

2. Соотнесенность с определенным периодом истории народа: целина, комсомол (СССР); околоточный (Россия XIX в.); Hitlerjugend (фашизм в Германии) и т. п.

3. Идеологическая оценочность: Moskaus Hand (отрицательная); развитое социалистическое общество (положительная); totalitarc Gesellschaft (отрицательная).

4. Соотнесенность с социальной средой: der Lohn – зарплата рабочих; das Gehalt – зарплата служащих, die Gage – зарплата деятелей искусства, der Sold – денежное содержание военнослужащих.

5. Экспрессивно-оценочная окраска: reden (говорить) – schwatzen (болтать); der Junge (мальчик) – der Griinschnabel (сопляк) и т. п.

6. Указание на соотнесенность с ситуацией общения (выбор нормативно-стилистической и функционально-стилистической окраски содержания в зависимости от социальной роли и сферы общения): официальный доклад, беседа двух приятелей, текст средств массовой информации.

Интерпретативное содержание, или содержание на уровне интерпретатора, – это та часть общего содержания, которая связана с индивидуальным толкованием при порождении текста и при его восприятии. Интерпретация осложняется при двуязычной коммуникации, когда между источником и рецептором появляется переводчик. Возникают четыре этапа интерпретации содержания: I – при его порождении источником; II – при его восприятии переводчиком; III – при его перевыражении переводчиком; IV – при восприятии адресатом. К содержанию на уровне интерпретатора относятся также некоторые аллюзии – фигуры стиля, представляющие собой намеки на известное историческое событие, литературные сюжеты, героев, пословицу (перейти Рубикон, Демьянова уха, маниловщина), но только в том случае, если они изменены, зашифрованы интерпретатором: «Sie haben nur notige Informationen herausgepickt» – намек на фразеологический оборот «Rosinen herauspicken» – «снимать сливки».

Внутриязыковое содержание отражает соотнесенность языковых знаков между собой и внутри системы языкового кода, не выходя за рамки данного языка. Обычно внутриязыковое содержание не реализуется, так как в большинстве случаев языковые знаки «прозрачны для значения», их связи между собой внутри языка носителями языка не осознаются. Мы не осознаем, какой падеж употребляем, какой выбираем порядок слов. Внутриязыковое содержание в тексте обнаруживается лишь тогда, когда внутриязыковые значения переходят на уровень содержания. Например, в художественном тексте, когда мужской и женский грамматический род существительных участвует в олицетворении («der Mond» и «die Lotosblume» как пара влюбленных – у Г. Гейне).

Таким образом, инвариант перевода – это соотношение содержания текста и ситуативного контекста, разное для каждого конкретного текста и представляющее собой его коммуникативное задание. Это соотношение переводчик и должен передать в переводе.

Ранговая иерархия компонентов содержания

Виды содержания участвуют в составе содержания конкретного текста в неодинаковой мере. Разные компоненты содержания имеют в реализации коммуникативного задания разную ценность. Например, не в каждом тексте внутриязыковое содержание участвует в общем содержании текста, и если в стихотворении Г. Гейне «Ein Fichtenbaum steht einsam...» противопоставление мужского и женского рода существительных «der Fichtenbaum» и «die Palme» входит в инвариант, поскольку автор трактует его как метафору отношений мужчины и женщины, то в тексте по лесоводству это внутрилингвистическое значение рода существительных не войдет в содержание текста вообще. Следовательно, переводчику необходимо установить соотносительную важность компонентов содержания, их коммуникативную ценность. Ведь средства передачи содержания в языке перевода могут побудить переводчика отбросить наименее важные компоненты содержания, чтобы полно передать более важные.

Согласно классификации, предложенной Л.К. Латышевым, в ранговой иерархии компонентов содержания текста можно выделить четыре ступени:

1. Инвариантные компоненты – те, которые не могут быть опущены или заменены другими. В стихотворении Г. Гейне «Ein Fichtenbaum...» это – противопоставление мужского и женского рода существительных, обозначающих деревья. Значит, к инвариантным компонентам относится внутриязыковое содержание (грамматический род) и часть денотативного содержания (обобщенное представление о дереве). Только при их сохранении аллегория разлученных влюбленных, переданная через олицетворение вросших корнями в разную почву деревьев, будет сохранена. В научном тексте инвариантным компонентом содержания будет денотативное, реализуемое в терминах.

2. Инвариантно-вариабельные компоненты – те, которые не могут быть заменены. В том же стихотворении к ним относятся денотаты существительных «der Fichtenbaum» и «die Palme». Не случайно переводчики в свое время заменяли при передаче слова «der Fichtenbaum» ель на кедр (Ф.И. Тютчев) или дуб (А.А. Фет).

3. Вариабельные компоненты содержания могут быть заменены или даже опущены, так как в реализации коммуникативного задания они играют второстепенную роль. В переводе Ф. Тютчева «auf kahler» переведено как «на дикой скале».

4. Пустые компоненты содержания – те, которые в данном тексте в содержание не входят и лишь косвенно участвуют в реализации коммуникативного эффекта. Чаще всего это – внутриязыковые значения, как и морфемный состав слова, грамматические категории и т. п. В упомянутом тексте по лесоводству род существительных, обозначающих разновидности деревьев, – пустой компонент содержания. Дательный падеж в словосочетании «im Norden» – также пустой элемент, и в переводе он не воспроизводится.

Итак, коммуникативное задание формирует содержание, выдвигая на первый план одни элементы значений языковых знаков и игнорируя другие, т. е. инвариантные компоненты содержания – это производные функции текста, они доминируют в содержании и могут быть определены как функциональные доминанты содержания. В таком случае языковые средства, которые их оформляют, оказываются доминантами перевода.

Наши рекомендации