Сценарий конца света и выход за его пределы

Л а с л о : Многое из того, что мы здесь говорили, рисует одновременно, весьма мрачную картину жизни в современных обществах и перспективы ее улучшения. В то же время многие обеспеченные люди в западных и в равняющихся на Запад странах чувствуют пресыщен­ность, осознав, что в действительности им не нужны ма­териальные ценности сверх того, что у них уже есть; им не приходится беспокоиться о хлебе насущном, у них есть весь основной ассортимент потребительских това­ров. Многие такие люди находятся в процессе поиска чего-то иного. Зачастую это находит выражение в алко-

голизме и наркомании, а в последнее время — и в убега­нии в виртуальную реальность. Но этот же процесс мо­жет принять и иные формы — интерес к эзотерике, по­иск духовного наставничества со стороны гуру, медиу­мов или бестелесных духов. Что же касается тех, кто не находится в ситуации такого материального благополу­чия, то они скорее склонны к поиску материальных ве­щей, на этой стадии они в меньшей степени способны на трасформационные переживания и развитие более высо­кого типа сознания.

Итак, когда человеку обеспечен определенный уро­вень материального благополучия, он склонен пробовать новые переживания. В худшем случае речь идет об упот­реблении алкоголя и наркотиков, в лучшем, если человек достаточно мудр, — о трансформации сознания. Однако остальные — те, кто не достиг такого уровня обеспечен­ности, — стремятся лишь к более высокой степени вла­дения материальными благами, а это означает, что по­давляющее большинство человечества находится прак­тически в безнадежной ситуации. Современная экономи­ческая и технологическая инфраструктура не располага­ет необходимыми ресурсами для того, чтобы обеспечить всем без исключения жизнь на уровне достигнутого в индустриальном мире материального стандарта. Однако развивать сознание должны все; совершенно недоста­точно, чтобы этим занимались только жители благопо­лучных стран. Если все остальные будут лишь подра­жать западному материалистическому стилю жизни, мы все окажемся в беде.

Р а с с е л : Возможно, нам следует оказать им по­мощь, используя эту стадию их развития. Материализм и преклонение перед деньгами может оказаться для обще-ства фазой развития. Примерно двести лет назад запад­ные страны встали на этот путь в результате промыш­ленной революции. На сегодняшний день мы начинаем пробуждаться к пониманию того, что у нас уже есть практически все нам необходимое, поэтому у нас нет больше потребности продолжать следовать этому пути. Более того, это может оказаться для нас самоубийством. Итак, мы подходим к новой стадии. Возможно, наша за­дача как раз в том, чтобы помочь развивающимся стра­нам пройти через материалистическую стадию как мож­но быстрее.

Л а с л о : Проблема в том, что, учитывая проблемы экологии и ресурсов этой планеты, на то, чтобы каждый отдельный человек и каждое отдельное общество успели пройти через все те стадии развития, которые прошли мы, просто нет времени.

Р а с с е л : Я согласен. Именно по этой причине мы и должны помочь им ускорить темпы эволюции. Воз­можно, они смогут пройти материалистическую стадию всего за пару десятков лет, а не за пару столетий. Налицо признаки того, что такое ускорение возможно. Пример тому — скорость, с которой развивающиеся страны дви­жутся из эры агрокультурной в эру индустриальную, и еще дальше — в эру информационную. Индия осущест­вила свою промышленную эволюцию за каких-то два­дцать лет или около того, Китай прямо сейчас совершает скачок от сельскохозяйственного уклада к информаци­онному обществу.

В отличие от Запада, который учился всему с нуля, эти страны используют развитые нами технологии и на­выки. Им не надо заново изобретать паровые двигатели,

аэропланы и компьютеры; мы это уже сделали, и теперь они учатся на нашем опыте. Мы можем также помочь им разглядеть, что, помимо погони за материальными бла­гами, в жизни есть еще что-то. Может быть, мы способ­ны помочь им быстрее выйти за пределы этой фазы раз­вития.

Л а с л о : Или даже перескочить через некоторые из этих фаз. Есть немалая опасность в стадии энергоем­ких и расточительных стилей жизни и способов произ­водства, которые мы развили на Западе. Если разви­вающиеся страны не поторопятся с преодолением этой стадии, то, даже с учетом инфраструктур следующей стадии, это сможет привести к перерасходу ресурсов планеты и необратимому загрязнению ее окружающей среды.

Г р о ф : Мы определяем будущие направления развития теми технологическими идеями, которые мы вынашиваем в настоящий момент. Перспектива могла бы измениться самым радикальным образом, если бы мы сумели переориентироваться на другие источники энергии, главным образом — солнечной. Насколько мне известно, уже сейчас можно водить машины и пи­лотировать самолеты, используя вместо бензина во­дород.

Л а с л о : Да, несомненно, мы могли бы перейти на вождение машин с применением жидкого водорода. Я сам видел недавно БМВ, которая выглядела и вела себя точно так же, как обычный автомобиль, за исключением того, что у нее есть изолированные топливные трубы и отдельная цистерна сзади. Из выхлопной трубы выпус кается тонкий пар, конденсирующийся затем в чистую воду. Однако разработчики этого автомобиля сказали мне, что для внедрения его в широкомасштабное исполь­зование потребуется пятьдесят лет — именно столько времени, по их расчетам, необходимо для того чтобы жидкий водород стал так же доступен на автотрассах, как сегодня бензин. У меня не было ощущения, что они понимают, что к тому времени, даже если эта новая тех­нология уже будет использоваться повсеместно, будет слишком поздно: мы уже слишком загрязним воздух и породим слишком большое число кризисов. А ведь мно­гих из них можно избежать своевременным переходом к возобновляемым технологиям использования чистой энергии.

Г р о ф : Ходят слухи, что разработки в сфере применения альтернативных видов энергии намеренно срываются нефтяными компаниями, которые уже при­обрели целый ряд многообещающих патентов и запрятали их в свои сейфы. Трудно оценить, что могло бы получиться, если бы этим проектам были предостав­лены первый приоритет и серьезная поддержка. В этом случае без особых усилий можно было бы разрабо­тать рентабельные способы использования солнечной энергии для превращения воды в водород и кислород, а также безопасные методы хранения этих видов топ­лива.

Л а с л о : В нашем распоряжении, безусловно, уже имеется немало практических решений, и можно было бы разработать и множество других, однако, судя по всему, нам не хватает воли для их использования и раз­вития.

Г р о ф : Именно это я и имею в виду. Немыслимые затраты, с которыми связана патологическая гонка воо­ружения в глобальном масштабе, в сочетании с при­вычными для нас линейными стратегиями, такими как расхищение возобновляемых ресурсов и превращение их в отходы, — все это в крайней степени усугубляет ситуацию. Будь у нас иная система ценностей и иные приоритеты, все могло бы сложиться по-другому. На­пример, если бы мы прибегали к цикличным стратеги­ям, как это происходит в природе, Земля могла бы про­кормить большее число населения с меньшим количе­ством трудностей. Способности нашей планеты и ее солнца обеспечивать пищу огромны; к примеру, мы могли бы собирать водоросли в Саргассовом море и перерабатывать их в широкий ассортимент пищевых продуктов.

Л а с л о : Меня беспокоит вопрос о том, существует ли реалистический шанс на то, что вид сознания, необ­ходимый для такого преобразования, может распростра­ниться достаточно широко, чтобы изменить ведущие тенденции экономического, политического и обществен­ного развития в мире.

Р а с с е л : Иными словами, вы спрашиваете, можем ли мы реформировать общество.

Л а с л о : Или может ли наше общество реформи­роваться само...

Рассел: Я не уверен, что оно на это способно. Не исключено, что оно уже упустило такую возмож­ность. Я говорил ранее, что мы, возможно, переживемкрушение западной цивилизации. Ни одна из прошлых цивилизаций не длилась вечно. Почему наша должна отличаться от них? Скорее, есть все основания полагать обратное. Она уже доказала свою нежизнеспособность в долгосрочной перспективе, и теперь мы постепенно подходим к тому, чтобы оказаться перед лицом этого факта.

С планетарной точки зрения это безумная и хищная цивилизация. Вряд ли нам удалось бы доказать, что мы производим благотворное воздействие на биосферу. Если бы каждый из видов на планете получил один голос и состоялось всеобщее голосование по вопросу, следует ли допустить продолжение существования за­падной цивилизации, — я подозреваю, что все виды, за исключением, быть может, тараканов и крыс, проголо­совали бы против нас. Результатом такого референдума было бы 99.9 процентов голосов “против”: западная цивилизация нехороша для планеты Земля, она должна погибнуть.

Л а с л о : Под гибелью вы, вероятно, подразуме­ваете, что люди, живущие сейчас в западной цивилиза­ции, прекратили бы мыслить и действовать так, как они это делают в настоящее время, и выработали бы нечто иное.

Р а с с е л : Конечно. Я вовсе не имею в виду, что мы должны умереть физически. Умереть должен наш нынешний способ бытия. Должна вырасти новая цивили­зация.

Л а с л о : Из самой западной цивилизации или вме­сто нее?

Р а с с е л : Когда что-то гибнет, рождается нечто новое...

Г р о ф : Подобно Фениксу.

Р а с с е л : Да. Думаю, нам не избежать катаклизма в той или иной форме. Уже поздно. Мы зашли слишком далеко, а для реформ необходимо слишком много вре­мени. Мы находимся в ситуации манекена, который ис­пользуют при тестировании устойчивости автомобилей в авариях. Машина мчится прямо на стену. В замедлен­ной съемке видно, как сминается ее передняя часть, а сидящий внутри манекен говорит: “Похоже, я сейчас во что-то врежусь. Надо бы что-то предпринять. Может, мне выйти? Или лучше перевести машину на задний ход?”

Но для всего этого уже нет времени. Мы пожинаем сейчас плоды многих лет неправильного мышления. В одночасье теперь этого уже не изменить. Сейчас нам на­до задуматься о том, как нам проложить себе путь через то, что наверняка станет самым бедственным периодом в человеческой истории. Нас ждут нелегкие времена. Нам будет очень и очень трудно. Однако вряд ли на сего­дняшний день осталась хоть какая-то возможность избе­жать этого.

Г р о ф : Много лет назад в Москве я долго обсуж­дал вопросы экологии со своим другом Василием На-лимовым, блестящим ученым, который провел восем­надцать лет в сталинских лагерях в Сибири. Я нахожу время, проведенное в его обществе, захватывающе ин­тересным. Ядерная проблема не была его первоочеред­ной заботой. Он предвидел возможность того, что Со-единенные Штаты и Россия сумеют достичь мирного соглашения и демонтировать ядерные бомбы. Более всего его беспокоила химия. Он считал, что многие ас­пекты нашей жизни находятся в критической зависимо­сти от химической индустрии, и не верил, что мы смо­жем предотвратить такое явление, как выпадение ядер­ных осадков, которые необратимо погубят наши реки, моря, почву и воздух. Он опасался, что время для этого уже упущено.

Л а с л о : Это глобальная проблема: мы нарушаем химический баланс на уровне всей биосферы.

Г р о ф : И делаем это самыми разными способами, однако Василий считал, что самую большую опасность представляет химическое загрязнение. Масштабы его гигантские, а обратить его последствия вспять крайне трудно.

Л а с л о : Как мы говорили, жизнь в любом слу­чае будет продолжаться, возникнут новые мутации и разовьются новые виды. Однако виды с относитель­но коротким репродуктивным циклом будут мутиро­вать и приспосабливаться к изменяющимся условиям быстрее нас. Мы окажемся на медленной стороне эво­люции.

Г р о ф : Много лет назад мое воображение поразил фильм “Хроники Хелстедта”. Высказанная вами мысль была его лейтмотивом: если мы причиним серьезный вред окружающей среде, Землю унаследуют насекомые с их короткими репродуктивными циклами и огромной приспособляемостью.

Р а с с е л : Есть еще один сценарий конца света — не экологическая катастрофа, а эпидемия. Мы слишком ослабили свою естественную сопротивляемость болез­ням. Наша иммунная система подорвана потреблением полуфабрикатов, наркотиками, неумеренным приемом антибиотиков, химическим загрязнением и другими факторами. В то же самое время растет сопротивляе­мость бактерий к разрабатываем нами лекарствам. И приспосабливаются они быстрее, чем мы открываем новые антибиотики. Некоторые бактерии уже способны сопротивляться практически всем существующим анти­биотикам, и когда наш арсенал полностью исчерпается, мы мало что сможем сделать, чтобы остановить их на­шествие.

К тому же в созданных нами жизненных условиях болезни способны распространяться чрезвычайно быст­ро. Если сегодня в Сан-Паулу разразится новая эпиде­мия, в ту же ночь ее кто-нибудь доставит самолетом в Нью-Йорк, а через несколько дней будут заражены все крупные урбанистические зоны мира. Возникни новое заболевание, которое к тому же окажется очень зараз­ным, оно сможет в кратчайшие сроки поразить все чело­вечество. Даже если эпидемия не уничтожит всех людей, каждый десятый наверняка погибнет. Впрочем, с плане­тарной точки зрения, это может оказаться не так уж и плохо. Природа зачастую прибегает к эпидемиям для того, чтобы справиться с видами, вышедшими из-под контроля.

Л а с л о : Именно так природа решает эту пробле­му. Вид, ставший сам по себе эпидемией, разросшейся раковой опухолью, достигает критического порога, по­сле чего прекращается его воспроизводство, или же онсовершает коллективное самоубийство, подобно лем­мингам. Человечество научилось применять так много краткосрочных корректирующих мер, что естественные способы адаптации сработать не могут. Если мы близо­руки, мы одеваем очки, если мы не можем достаточно быстро куда-то добраться, мы используем автомобили, поезда и самолеты, и т.д. Мы готовы обречь себя на эко­логическую катастрофу в долгосрочной перспективе, лишь бы не отказываться от временных облегчающих мер, надеясь при этом, что проблема решена.

Г р о ф : Разумеется, причин для оптимизма не слишком много, однако иногда события развиваются са­мым неожиданным образом. Все обсуждаемые нами мрачные сценарии основаны на экстраполяции нынеш­него направления развития. И мне снова приходит на ум то, что произошло с Берлинской стеной и Советским Союзом. Происшедшие перемены были позитивны, и при этом совершенно неожиданны и непредсказуемы. Возможно, существуют какие-то скрытые факторы, действующие в иных направлениях. К примеру, уже есть разновидности бактерий, питающиеся отходами нефти. Не исключено, что нас ждут явления в духе на­учной фантастики, которые мы не в состоянии предви­деть, — новые штаммы бактерий, использующих в пи­щу пластик; растения, восстанавливающие природный баланс и устраняющие загрязнение окружающей среды; генетические мутации, поощряющие терпимость и си­нергию, и т.д.

Л а с л о : Ну, как уже говорилось ранее, если пути развития человечества будут определяться слепой слу­чайностью, то наши шансы окажутся весьма невысоки-

ми. Биологам хорошо известно, что в случайных мутаци­ях карты обычно выпадают не в выигрышных комбина­циях. Реальная вероятность выживания может быть обу­словлена чем-то отличным от серии случайных попада­ний и промахов, обычно определяющих эволюцию био­логических видов. Возможно, такой фактор уже действу­ет и в случае нашего вида. Он вполне может иметь не биологический, а культурный характер. Его воздействие можно видеть в революции в сознании и в нарастающем в разных частях мира сдвиге в системе ценностей. Одна­ко, возможно, сами по себе эти процессы не разворачи­ваются достаточно быстро. Поэтому нам необходимо накопить силу трансформирующих переживаний, спо­собных ускорить эволюцию нашего собственного созна­ния, а посредством ее — и эволюцию наших ценностей, нашей этики и нашего поведения.

Г р о ф : Яхотел бы упомянуть одно наблюдение, которое я нахожу интересным и имеющим отношение к обсуждаемой теме. Люди, переживающие в необычных состояниях сознания опыт психодуховной смерти и возрождения, обычно проходят через конкретные ста­дии, связанные с характерными темами. В этих пережи­ваниях часто фигурируют сцены крайнего насилия, раз­нузданных сексуальных излишеств, включая самые разные извращения, сатанинские ритуалы и мессиан­ские эпизоды. В процессе внутренней трансформации подобные элементы являются временными, в конечном счете они разрешаются в мощном духовном саморас­крытии и преображении. В индивидуальной эмпириче­ской работе самой большой опасностью является экс-тернализация процесса, проигрывание его разруши­тельным или саморазрушительным образом. В самомкрайнем случае, это настоящее самоубийство вместо убийства эго, то есть переживания смерти эго и после­дующего возрождения.

Люди, переживающие такие эпизоды, часто заме­чают их сходство с тем, что происходит во внешнем мире, — с ростом преступности и насилия, с террором, сексуальным освобождением как в его позитивных, так и в извращенных формах, с растущим интересом к са­танинским практикам и плодящимся как грибы месси­анским культам. Из этого сходства напрашивается предположение, что человечество в целом претерпевает похожий процесс трансформации. К сожалению, в це­лом он экстернализирован. Если бы можно было интернализировать его, вместо того чтобы проигрывать во­вне разрушительным и саморазрушительным образом, мы сумели бы подняться на более высокий уровень соз­нания.

Л а с л о : Это обнадеживающая возможность. Но как нам увеличить вероятность такого развития событий?

Р а с с е л : Позвольте мне упомянуть о двух момен­тах, кажущихся мне важными. Во-первых, необходимо распространять техники и технологии, помогающие нам достигать большего мира с собой. Бессмысленно доби­ваться мира во всем мире, если внутри себя мы все еще находимся в состоянии войны. Продолжая пребывать во власти внутренних страхов и враждебности, мы не сможем быть в ладу с миром. Можно ограничиться от­говорками, но они не станут реальностью. Обретение внутреннего мира считается необходимым во всех ду­ховных традициях. Оно станет еще важнее по мере то­го, как события в мире происходят на все более высо-

ких скоростях, каждый раз требуя принятия огромного числа решений. Истощая свою энергию, мы не будем способны на правильные решения, способные служить нам самим и другим. И вряд ли при этом мы будем здо­ровы.

Таким образом, один из критических моментов со­стоит в развитии способов, позволяющих людям пребы­вать в большем мире с собой. И нам отнюдь не придется развивать их с нуля. Многие такие техники уже разрабо­таны в различных мировых духовных традициях. Нам необходимо исследовать их, выбрать наиболее эффек­тивные для современного мира и сделать их как можно более доступными.

Второй ключевой момент касается человеческих взаимоотношений. Сущностью здоровых отношений яв­ляется недвусмысленное проявление взаимной заботы. Однако мало кто из нас обучался этому в школе или колледже. Мы овладеваем этим искусством через про­цесс проб и ошибок, и зачастую это происходит к закату жизни. В отношениях между двумя людьми — и дома, и на работе — каждый хочет чувствовать себя любимым и быть в ладу с собой. Но, как правило, устанавливается порочный круг, в котором никто из них не получает же­лаемого. Когда кто-то чувствует себя уязвленным, когда ему кажется, что его тем или иным образом осуждают, чаще всего он защищается, прибегая к какой-нибудь форме нападения. Зачастую этот переход к агрессивно­сти бывает очень тонким — смена интонации, неулови­мое изменение на языке тела. Иногда он сказывается в выборе слов, и тогда он заметнее. Скрытое намерение при этом всегда одно и то же: сделать так, чтобы друго­му стало хуже, чтобы он почувствовал себя уязвленным, чтобы он ощутил, что его осуждают, на него нападают.За исключением тех случаев, когда второй человек либо не осознаёт этой динамики, либо осознанно отказывается вступать в эту игру, он, как правило, реагирует точно таким же образом, посылая столь же враждебные сооб­щения первому, в результате чего оба чувствуют себя атакованными. Так возникает порочный круг. Хотя на поверхности все выглядит идиллично и мило, на глубине происходят взаимные нападения. Каждый хочет, чтобы его любили, каждый желает мира с собой, но каждый делает все, чтобы другой почувствовал себя виноватым и лишился внутреннего покоя.

Поэтому очень важно учить людей общаться так, чтобы не возникал этот порочный круг, а также выры­ваться из него, если он уже сложился. Основой любого здорового общения должен быть вопрос, обращенный к самому себе: как я должен вести себя, чтобы другой по­чувствовал себя любимым, чтобы он пребывал в ладу с собой? Когда я руководствовался этим вопросом в своих собственных взаимоотношениях, результат бывал просто волшебным.

Г р о ф : У нас с Кристиной был как-то исключи­тельно интересный опыт в институте Эсален, в Биг-Суре, в Калифорнии. Мы организовали экспериментальную образовательную программу с ярко выраженным эмпи­рическим компонентом. Она представляла собой серию из тридцати месячных курсов, которые проходили дваж­ды в году. Как правило, для каждого курса мы выбирали какую-нибудь интересную для нас тему, например: кар­тография сознания, буддизм и западная психология, холистическая медицина и целительство, наркозависи­мость и мистический поиск, и т.д. На каждый месячный курс мы приглашали нескольких выдающихся учите-

лей, являющихся экспертами по выбранному предмету. Кроме того, в ходе каждого курса мы проводили регу­лярные сеансы холотропного дыхания, гештальт-прак-тики, юнгианской игры в песок, группового процесса, массажа, йоги, ритуалы, медитации, танцы самовыра­жения, путешествия в необитаемые места, и т.д. Широ­ко использовались специально отобранные фильмы и видеозаписи.

Список гостей, приглашавшихся на эти курсы, был весьма широк: там были и пионеры новой парадигмы мышления, такие, как Фритьоф Капра, Руперт Шелдрейк, Карл Прибрам и Джозеф Кэмпбелл, и мексикан­ские и североамериканские шаманы, и физики, и спири­ты, и христианские монахи, и суфии, и мастера йоги, а также буддисты Тибета, дзена и випассаны. Это богатое сочетание интеллекта и опыта оказалось в высшей сте­пени преображающим для участников курсов.

Мы обнаружили, что в тех случаях, когда люди дли­тельное время посвящают какой-то одной конкретной модальности, они в конце концов овладевают правилами игры, в результате чего снова вырастает их психологиче­ская защита, и зачастую они преуспевают именно в том, чтобы нисколько не измениться. Но когда на людей с самых разных сторон, направлений и уровней обрушива­ется новая информация и новые эмпирические стратегии, в них происходит невероятное ускорение трансформаци­онных процессов. В течение многих лет к нам продол­жают поступать письма от людей, участвовавших в эса-ленских курсах. Обычно их авторы рассказывает в них, что месяц, проведенный в Эсалене, оказался в их жизни поворотным. Я верю, что похожая модель может дока­зать свою полезность в качестве инструмента трансфор­мации и в более широком масштабе.Л а с л о : Мы возвращаемся к теме революции в сознании, ставшей лейтмотивом нашей беседы. Итак, возникает впечатление, что возможность выйти за пре­делы сценария конца света лежит в преображающих пе­реживаниях, в результате которых эволюционирует наше сознание, и мы начинаем иначе относиться друг к другу и к природе. У этой возможности много измерений и много последствий. Может быть, мы обсудим некоторые из них сегодня во второй половине дня.

ВТОРОЙ ДЕНЬ ПОЛДЕНЬ

Мир и личность

О рождении и развитии — врастание в новый мир

Л а с л о : В начале этого века Герберт Уэллс сказал, что облик будущего определится исходом гонки между ростом просвещения и надвигающейся катастрофой. Нечто похожее мы видим и сегодня в гонке между рос­том нового сознания и грозящим нам катаклизмом. Та­кая ситуация значительным образом сказывается на просвещении. Как можно приспособить воспитание де­тей от самого рождения к миру, в котором мы живем? Как заставить истеблишмент системы просвещения осознать, что мы практически подошли к критической точке, к порогу в нашей коллективной эволюции, и что у нас есть потенциальные способности влиять на ход этой революции или по крайней мере на ее общее на­правление? В большей части мира истеблишмент систе-мы образования отличается невероятным консерватиз­мом и инерцией.

Г р о ф : В сфере воспитания детей и просвещения можно сделать очень много всего, помимо внедрения технологий трансформации и усилий по изменению па­радигм. Проводимые в последние десятилетия исследо­вания сознания показали, что наши паттерны мышления, эмоциональной жизни и поведения программируются нашей собственной ранней историей — причем не толь­ко младенчеством и детством, что хорошо известно из фрейдистского психоанализа, но и обстоятельствами нашего биологического рождения и даже пренатальной стадией. Улучшение физической и эмоциональной ги­гиены периода .беременности и изменение постнаталь-ных практик могло бы оказать далеко идущее влияние на человечество.

Есть убедительные основания для того, чтобы пола­гать, что обстоятельства рождения играют важную роль в становлении будущих наклонностей к насилию или саморазрушению, либо, напротив, к проявлению заботы и здоровым межличностным взаимоотношениям.

Французский акушер Мишель Одэн отстаивает в своей книге точку зрения, согласно которой этот перина­тальный импринтинг способен ориентировать нашу эмо­циональную жизнь в направлении любви или ненависти. Одэн иллюстрирует состоятельность такого предполо­жения с помощью истории развития нашего биологиче­ского вида.

Процесс рождения имеет два разных аспекта, свя­занных с конкретными гормонами, и оба очень важны для выживания. Стрессовые переживания матери во время родов управляются главным образом адренали-

новой системой. Механизмы адреналина и норадрена-лина сыграли важную роль и в эволюции всего нашего вида, будучи медиаторами агрессивных и защитных инстинктов роженицы в те времена, когда роды прохо­дили в естественной среде. Благодаря им женщина сразу после родов могла быстро перейти к борьбе или к бегству, если этого требовала ситуация, например, на­падение хищника. Однако необходимость в этом механизме отпала с тех пор, как созданы безопасные усло­вия для родов. На сегодняшний день это эволюционный анахронизм.

Второй связанной с рождением задачей, равным об­разом важной с эволюционной точки зрения, является формирование связи между матерью и новорожденным. В этом процессе участвуют гормон окситоцин, ответст­венный за материнское поведение у животных и людей, и эндорфины, культивирующие привязанность и эмо­циональную зависимость. Сходное воздействие оказыва­ет гормон пролактин, играющий вспомогательную роль при кормлении грудью. Суматошная, шумная и хаотич­ная обстановка, царящая во многих больницах, вызыва­ет ассоциации с опасностью, смертью, угрозой выжива­нию, порождая тревожность и без всякой необходимо­сти запуская механизмы адреналиновой системы. По­добно ситуации в джунглях в доисторические времена, это провоцирует агрессивность, впечатывая в сознание картину потенциально опасного мира, и негативно влия­ет на процесс формирования связей между матерью и младенцем.

С другой стороны, тихая, безопасная и огражденная от вмешательств обстановка во время родов порождает атмосферу безопасности, способствующей формирова­нию паттернов заботы и доверия. Она закладывает пред-посылки для заботливого поведения, проявлений любви, сотрудничества и синергии. Радикальное улучшение об­стоятельств, при которых проходят роды, способно ока­зать чрезвычайно важное позитивное воздействие на эмоциональное и физическое благополучие человеческо­го вида в целом и смягчить патологические формы пове­дения, угрожающие в наши дни уничтожить саму основу жизни на планете. Было бы весьма уместно начать имен­но с этих изменений.

Р а с с е л : Стэн, ранее вы говорили о том, на­сколько важны влияния, оказываемые на нас в раннем детстве. Это еще одна сфера, в которой можно было бы инициировать глубокие изменения в человечестве. Тот факт, что раннее детство оказывает сильнейшее воздей­ствие на становление личности, известен уже столетие; он лежит в основе многих видов психотерапии. Мы можем не только помогать людям справляться с воз­действием детских переживаний на их жизнь и освобо­ждаться от некоторых нежелательных влияний этого рода, но и во многом изменить воспитание детей, с тем чтобы они становились психологически здоровыми взрослыми.

Так же как и идея родов в естественной обстановке, изменение подхода к воспитанию уже имеет своих сто­ронников. Некоторые мои друзья в конце шестидесятых и начале семидесятых применяли свои изменившиеся взгляды на этот вопрос к воспитанию собственных де­тей. В частности, они не наказывали их, когда те со­вершали ошибки, но старались помочь им достичь по­нимания; обеспечивали им возможность большей эмо­циональной близости; общались с ними как с юными людьми, а не как с безмозглыми младенцами. Сегодня

их дети стали уравновешенными и здоровыми в умст­венном отношении взрослыми людьми. У них есть соб­ственные семьи, и они обращаются со своими детьми в том же духе и даже еще лучше, поскольку в целом у них гораздо больше понимания важности этих вопро­сов, чем у их родителей. Могу сказать, что речь идет о самых замечательных, светлых, добрых, заботливых и осознающих молодых людях, которых я когда-либо встречал.

Это пример того, как начинает разрываться пороч­ный круг. Дети, вырастающие в несостоятельной семье, усваивают несостоятельную модель поведения и легко становятся несостоятельными родителями. Если учить людей воспитывать своих детей с большей заботой, этот круг можно разорвать, тем самым оказав на общество серьезное и долгосрочное воздействие. Порой мне ка­жется, что это, возможно, самое важное, что мы можем сделать для общества.

Г р о ф : Но образование является лишь частью проблемы. Недостаточно лишь знать, что надо сделать. Требуется нечто гораздо большее — суметь это сделать. А это предполагает подлинную эмоциональную транс­формацию родителей.

Л а с л о : Этот порочный круг особенно сильно ска­зывается в формальном школьном обучении. Преподава­тели учат детей тому, чему учили их самих, когда они были учениками, и что вызывает у них ощущение ком­форта. Истеблишмент системы просвещения очень труд­но довести до восприятия новых знаний. Этим должны были бы заниматься сами первопроходцы этих знаний, но они очень редко оказываются в положении, в котороммогли бы стать влиятельными педагогами. Как правило, те, у кого возникают новаторские идеи, не слишком хо­рошо справляются с разъяснением и передачей этих идей. Очень важно, чтобы система просвещения стала намного более гибкой, чем сейчас, намного более откры­той к усвоению новых и состоятельных идей, от кого бы они ни исходили.

Г р о ф : Это верно, наши институты просвещения ориентированы неправильным образом и обучают уста­ревшему мировоззрению, что поддерживает и усугубляет царящую в мире ситуацию. Вот вам пример: в том, как преподают историю, учеников никак не учат ценить ду­ховные, надличностные ценности. В качестве важных фигур им преподносят Чингисхана, Наполеона, Гитлера и Сталина. На школьных уроках истории нечасто услы­шишь о Будде. Огромный акцент делается на конфликте, борьбе и конкуренции, на том, кто выигрывает и кто проигрывает. Причем в целом больше всего совершенно необоснованного внимания получают негативные персо­нажи.

Р а с с е л : Да, очень многое из того, что мы здесь обсудили, не было бы с воодушевлением принято в сис­теме просвещения, где принято смотреть на мистические переживания как на нечто совершенно оторванное от этого мира. Призыв к передаче школьникам знаний об измененных состояниях сознания, скорее всего, наткнул­ся бы на стену враждебности.

Г р о ф : При попытке обучать трансперсональным, подлинно духовным знаниям вы бы натолкнулись на сопротивление со стороны не только материалисти-

чески настроенных ученых, но и организованных ре­лигий.

Л а с л о : И тем не менее, сам факт, что мы можем провести подобную дискуссию, а затем и опубликовать ее, указывает на существование интереса к этим темам. Не исключено, что лет пять-десять тому назад у нас не было бы даже такой возможности.

Г р о ф : Я настроен оптимистично — по крайней мере, сдержанно оптимистично — особенно учитывая то, что какие-то мощные, хоть и не очевидные, факторы, возможно, действуют где-то за кулисами.

Л а с л о : О, в меня это вселяет по-настоящему большую надежду. Если такие факторы действительно есть, они будут проявляться все больше и больше!

Однако в настоящий момент меня заботит более непосредственный и срочный вопрос: как нам добрать­ся не только до системы просвещения, но и до всей об­щественной информационной структуры, особенно до печатных и электронных средств массовой информа­ции? В наши дни СМИ жаждут в первую очередь сенса­ционных сообщений, поскольку их особенно легко про­дать широкой публике. “Настоящими” новостями для них являются те, в которых содержится агрессия или ка­таклизм, или те, что проистекают из высказываний и по­ступков небольшого числа общественных фигур. Что же касается процессов, лежащих в основе мира и опреде­ляющих его форму, то они просто не достигают общест­венного сознания, поскольку деятели средств информа­ции не считают, что они достойны быть освещенными в новостях.Разумеется, если сосредоточить свое внимание на положительных сторонах ситуации, можно указать на тот факт, что уже несколько лет существуют телевизи­онные программы и новостные сообщения, касающиеся проблем окружающей среды и ресурсов, демографии, развития и т.д. Подлинный рост осознанности, несо­мненно, имеет место, но темпы его слишком низки для того, чтобы привести к существенным и эффективным переменам.

Г р о ф : В нашей культуре СМИ обладают колос­сальной силой в распространении информации и фор­мировании общественного мнения. Я чувствую, что в этом отношении мы приближаемся к критическому по­воротному пункту. Еще в недавнем прошлом они реши­тельно и единодушно дискредитировали и высмеивали все, что касалось “новой эры”, понимая под этим прак­тически любой вызов привычному для истеблишмента способу мышления и поведения — от предложенной Дэвидом Бомом голографической модели вселенной до марафонов нудистов, созерцания кристаллов и исследо­вания магической силы пирамид. В последнее время ситуация стала значительным образом меняться. Все чаще в списке бестселлеров появляются книги на транс­персональные темы, быстро растет количество кассо­вых фильмов с трансперсональной направленностью. Издатели начинают осознавать, что людей очень вол­нуют эти вопросы, и поэтому на них можно делать деньги. Работников медиа изумляют растущие рейтин­ги таких трансперсонально-ориентированных программ, как диалоги Билла Мойера с Джозефом Кэмпбеллом. Рейтинги говорят на языке, который понятен деятелям средств информации и на который они охотно откли-

каются. А когда они начинают осознавать, что те или иные темы действительно живо интересуют многих лю­дей, в обществе начинают происходить очень быстрые перемены.

Л а с л о : Но как можно запустить быстрое и свое­временное разворачивание этого процесса?

Г р о ф : Огромные изменения уже произошли. К примеру, озабоченность проблемами окружающей среды и интерес к натуральным продуктам питания, которые еще совсем недавно воспринимались как сме­хотворные причуды хиппи, сейчас практически вошли в состав идеологии мейнстрима. И это произошло не от­того, что кто-то взял и составил блестящую стратегию оказания воздействия на общественное мнение и в от­ношении средств информации. К этому привели изме­нения, происходившие посредством самых различных механиз