Наполеон на Эльбе (1815)

Вечерняя заря в пучине догорала,

Над мрачной Эльбою носилась тишина,

Сквозь тучи бледные тихонько пробегала

Туманная луна:

Уже на западе седой, одетый мглою,

С равниной синих вод сливался небосклон.

Один во тьме ночной над дикою скалою

Сидел Наполеон.

В уме губителя теснились мрачны думы,

Он новую в мечтах Европе цепь ковал

И, к дальним берегам возведши взор угрюмый,

Свирепо прошептал:

"Вокруг меня всё мертвым сном почило,

Легла в туман пучина бурных волн,

Не выплывет ни утлый в море чолн,

Ни гладный зверь не взвоет над могилой —

Я здесь один, мятежной думы полн…

О, скоро ли, напенясь под рулями,

Меня помчит покорная волна,

И спящих вод прервется тишина?…

Волнуйся, ночь, над Эльбскими скалами!

Мрачнее тмись за тучами, луна!

Там ждут меня бесстрашные дружины.

Уже сошлись, уже сомкнуты в строй!

Уж мир лежит в оковах предо мной!

Прейду я к вам сквозь черные пучины

И гряну вновь погибельной грозой!

И вспыхнет брань! за галльскими орлами,

С мечом в руках победа полетит,

Кровавый ток в долинах закипит,

И троны в прах низвергну я громами

И сокрушу Европы дивный щит!..

Но вкруг меня всё мертвым сном почило,

Легла в туман пучина бурных волн,

Не выплывет ни утлый в море чолн,

Ни гладный зверь не взвоет над могилой —

Я здесь один, мятежной думы полн…

О счастье! злобный обольститель,

И ты, как сладкой сон, сокрылось от очей,

Средь бурей тайный мой хранитель

И верный пестун с юных дней!

Давно ль невидимой стезею

Меня ко трону ты вело

И скрыло дерзостной рукою

В венцах лавровое чело!

Давно ли с трепетом народы

Несли мне робко дань свободы,

Знамена чести преклоня;

Дымились громы вкруг меня,

И слава в блеске над главою

Неслась, прикрыв меня крылом?…

Но туча грозная нависла над Москвою,

И грянул мести гром!..

Полнощи царь младой! – ты двигнул ополченья,

И гибель вслед пошла кровавым знаменам,

Отозвалось могущего паденье,

И мир земле, и радость небесам,

А мне – позор и заточенье!

И раздроблен мой звонкой щит,

Не блещет шлем на поле браней;

В прибрежном злаке меч забыт

И тускнет на тумане.

И тихо всё кругом. В безмолвии ночей

Напрасно чудится мне смерти завыванье,

И стук блистающих мечей,

И падших ярое стенанье —

Лишь плещущим волнам внимает жадный слух;

Умолк сражений клик знакомый,

Вражды кровавой гаснут громы,

И факел мщения потух.

Но близок час! грядет минута роковая!

Уже летит ладья, где грозный трон сокрыт;

Кругом простерта мгла густая,

И, взором гибели сверкая,

Бледнеющий мятеж на палубе сидит.

Страшись, о Галлия! Европа! мщенье, мщенье!

Рыдай – твой бич восстал – и всё падет во прах.

Всё сгибнет, и тогда, в всеобщем разрушенье,

Царем воссяду на гробах!"

Умолк. На небесах лежали мрачны тени,

И месяц, дальних туч покинув темны сени,

Дрожащий, слабый свет на запад изливал —

Восточная звезда играла в океане,

И зрелася ладья, бегущая в тумане

Под сводом Эльбских грозных скал.

И Галлия тебя, о хищник, осенила;

Побегли с трепетом законные цари.

Но зришь ли? Гаснет день, мгновенно тьма сокрыла

Лицо пылающей зари,

Простерлась тишина над бездною седою,

Мрачится неба свод, гроза во мгле висит,

Всё смолкло… трепещи! погибель над тобою,

И жребий твой еще сокрыт!

К Пущину. (4 мая)

Любезный именинник,

О Пущин дорогой!

Прибрел к тебе пустынник

С открытою душой;

С пришельцем обнимися —

Но доброго певца

Встречать не суетися

С парадного крыльца.

Он гость без этикета,

Не требует привета

Лукавой суеты;

Прими ж его лобзанья

И чистые желанья

Сердечной простоты!

Устрой гостям пирушку;

На столик вощаной

Поставь пивную кружку

И кубок пуншевой.

Старинный собутыльник!

Забудемся на час.

Пускай ума светильник

Погаснет ныне в нас;

Пускай старик крылатый

Летит на почтовых:

Нам дорог миг утраты

В забавах лишь одних!

Ты счастлив, друг сердечный!

В спокойствии златом

Течет твой век беспечный,

Проходит день за днем;

И ты в беседе Граций,

Не зная черных бед,

Живешь, как жил Гораций,

Хотя и не поэт.

Под кровом небогатым

Ты вовсе не знаком

С зловещим Гипократом,

С нахмуренным попом;

Не видишь у порогу

Толпящихся забот;

Нашли к тебе дорогу

Веселость и Эрот;

Ты любишь звон стаканов

И трубки дым густой,

И демон метроманов

Не властвует тобой.

Ты счастлив в этой доле.

Скажи, чего же боле

Мне другу пожелать?

Придется замолчать…

Дай бог, чтоб я, с друзьями

Встречая сотый май,

Покрытый сединами,

Сказал тебе стихами:

Вот кубок; наливай!

Веселье! будь до гроба

Сопутник верный наш,

И пусть умрем мы оба

При стуке полных чаш!

К Галичу

Пускай угрюмый рифмотвор,

Повитый маком и крапивой,

Холодных од творец ретивый,

На скучный лад сплетая вздор,

Зовет обедать генерала, —

О Галич, верный друг бокала

И жирных утренних пиров,

Тебя зову, мудрец ленивый,

В приют поэзии счастливый,

Под отдаленный неги кров.

Давно в моем уединеньи,

В кругу бутылок и друзей,

Не зрели кружки мы твоей,

Подруги долгих наслаждений,

Острот и хохота гостей.

В тебе трудиться нет охоты.

Садись на тройку злых коней,

Оставь Петрополь и заботы,

Лети в счастливый городок.

Зайди к жиду Золотареву,

В его, всем общий, уголок;

Мы там, собравшися в кружок,

Прольем вина струю багрову,

И с громом двери на замок

Запрет веселье молодое.

И гордый на столе пирог

Друзей стесненными рядами,

Сверкая светлыми ножами,

С тобою храбро осадим

И мигом стены разгромим;

Когда ж, вином отягощенный,

С главой, в колени преклоненной,

Захочешь в мире отдохнуть

И, опускаяся в подушку,

Дабы спокойнее заснуть,

Уронишь налитую кружку

На старый бархатный диван, —

Тогда послания, куплеты,

Баллады, басенки, сонеты

Покинут скромный наш карман,

И крепок сон ленивца будет!..

Но рюмок звон тебя разбудит,

Ты вскочишь с бодрой головой,

Оставишь смятую подушку,

Подымешь милую подружку —

И в келье снова пир горой.

О Галич, время невозвратно,

И близок, близок грозный час,

Когда, послыша славы глас,

Покину кельи кров приятный,

Татарской сброшу свой халат.

Простите, девственные Музы!

Прости, приют младых отрад!

Надену узкие рейтузы,

Завью в колечки гордый ус,

Заблещет пара эполетов,

И я – питомец важных Муз —

В числе воюющих корнетов!

О Галич, Галич! поспешай!

Тебя зовут и сон ленивый,

И друг ни скромный, ни спесивый,

И кубок полный через край!

Мечтатель

По небу крадется луна,

На холме тьма седеет,

На воды пала тишина.

С долины ветер веет,

Молчит певица вешних дней

В пустыне темной рощи,

Стада почили средь полей,

И тих полет полнощи;

И мирный неги уголок

Ночь сумраком одела,

В камине гаснет огонек,

И свечка нагорела;

Стоит богов домашних лик

В кивоте небогатом,

И бледный теплится ночник

Пред глиняным Пенатом.

Главою на руку склонен,

В забвении глубоком,

Я в сладки думы погружен

На ложе одиноком:

С волшебной ночи темнотой,

При месячном сияньи,

Слетают резвою толпой

Крылатые мечтаньи,

И тихой, тихой льется глас;

Дрожат златые струны.

В глухой, безмолвный мрака час

Поет мечтатель юный:

Исполнен тайною тоской,

Молчаньем вдохновенный,

Летает резвою рукой

На лире оживленной.

Блажен, кто в низкой свой шалаш

В мольбах не просит Счастья!

Ему Зевес надежный страж

От грозного ненастья;

На маках лени, в тихой час,

Он сладко засыпает,

И бранных труб ужасный глас

Его не пробуждает.

Пускай, ударя в звучный щит

И с видом дерзновенным,

Мне Слава издали грозит

Перстом окровавленным,

И бранны вьются знамена,

И пышет бой кровавый —

Прелестна сердцу тишина;

Нейду, нейду за Славой.

Нашел в глуши я мирный кров

И дни веду смиренно;

Дана мне лира от богов,

Поэту дар бесценный;

И Муза верная со мной:

Хвала тебе, богиня!

Тобою красен домик мой

И дикая пустыня.

На слабом утре дней златых

Певца ты осенила,

Венком из миртов молодых

Чело его покрыла,

И, горним светом озарясь,

Влетала в скромну келью

И чуть дышала, преклонясь

Над детской колыбелью.

О, будь мне спутницей младой

До самых врат могилы!

Летай с мечтаньем надо мной,

Расправя легки крылы;

Гоните мрачную печаль,

Пленяйте ум… обманом,

И милой жизни светлу даль

Кажите за туманом!

И тих мой будет поздний час:

И смерти добрый гений

Шепнет, у двери постучась:

«Пора в жилище теней!..»

Так в зимний вечер сладкой сон

Приходит в мирны сени,

Венчанный маком, и склонен

На посох томной лени…