Девять советов, как извлечь наибольшую пользу из этой книги
1. Если вы хотите получить наибольшуюпользу от этой книги, учтите
одно обязательное и наиболее существенное условие, бесконечно более
важное, чем любые правила и приемы. He выполнив это основное условие,
тысячи правил по изучению принесут вам мало пользы. Если же вы внесете
этот главный вклад, то можете добиться чудесных результатов, даже не читая
никаких советов относительнодтого, как получить наибольшую пользу от
книги.
Что же это за магическое условие? Вот оно: глубокое, деятельное
желание научиться, твердая решимость повысить свое умение обращаться c
людьми.
Каким образом можете вы развить в себе подобное стремление?
Постоянным напоминанием самому себе o том, как важны эти принципы для вас.
Рисуйте в своем воображении, что овладение ими поможет вам в быстром
продвижении к высокому положению в обществе и к финансовым успехам.
Повторяйте себе снова и снова: "Моя популярность, моя удача и мой доход
зависят не в малой степени от моего искусства обращения c людьми".
2. Читайте каждую главу быстро, чтобы получить первое впечатление от
нее как бы c высоты птичьего полета. Вероятно, вы почувствуете искушение
при этом, не снижая скорости, приняться за следующую. He делайте этого.
Если вы только не читаете для развлечения. Ho если вы читаете для того,
чтобы повысить свое искусство обращения c людьми, тогда вернитесь и еще
прочтите тщательнейшим образом эту главу. B конце концов это сэкономит вам
время и принесет вам желаемые результаты.
3. Останавливайтесь почаще при чтении, чтобы подумать над тем, o чем
вы читаете. Задайте себе вопрос где и когда конкретно вы сможете применить
каждый из предлагаемых советов. Чтение такого рода будет значительно более
полезно, чем если бы вы мчались по страницам, подобно настигаемому погоней
кролику.
4. Читайте c красным карандашом, c простым карондашом или c
авторучкой в руке, и, когда вам будет встречаться мысль, которая может на
ваш взгляд принести вам пользу, поставьте рядом c ней черточку. Если это
"четырехзвездная" мысль (четыре звезды на погоне - знак отличия полного
генерала в армии США), подчеркните каждую фразу или пометьте ee четырьмя
крестиками.
Помечая и подчеркивая, вы делаете книгу более интересной и более
удобной для быстрого просмотра.
5. Знаю одного человека, который в течение пятнадцати лет служил
управляющим в крупном страховом концерне. Каждый месяц все страховые
контакты, издаваемые его компанией, он регулярно прочитывает. Да, он
читает те же самые контракты из месяца в месяц, год за годом. Зачем?
Затем, что жизненый опыт научил его, чтоЗтолько таким путем может он
удержать в своей памяти условия этих контрактов.
Я однажды потратил почти два года на написание книги об искусстве
публичной речи, и обнаружил, что должен время от временя возвращаться
назад, чтобы вспомнить, что написал в своей собственной книге. Быстрота, c
которой мы забывамс просто удивительна.
Итак, если вы хотите извлечь из этой книги настоящую, долговременную
выгоду, не воображайте, что для этого окажется достаточным, если вы один
раз тщательно снимете сливки. После того, как вы ee тщательно прочтете,
вам нужно будет каждый месяц выделять несколько часов, чтобы вновь
просмотреть ee. Пусть она станет вашей настольной книгой. Почаще
поглядывайте на нее. Помните постоянно o том, что богатейшие возможности
для совершенствования находятся рядом c вами. Помните, что применение этих
принципов может стать привычным и бессознательным только при условии
постоянного и энергичного сочетания теории и практики. Другого пути нет.
6. Бернард Шоу заметил однажды: "Если вы учите человека чему-либо, он
никогда этому не научится". Шоу был прав. Обучение - процесс активный. Мы
учимся на деле. Если вы желаете овладеть принципами, излагаемыми в этой
книге, делайте что-нибудь, руководствуясь ими. Применяйте эти правила при
всяком благоприятном случае. Если вы не будете этого делать, то скоро их
забудете. Только те знания используются, которые закрепляются в нашем
сознании.
Возможно вы найдете, что трудно применять эти рекомендации во всех
случаях. Знаю это, потому что в процессе написания этой книги многократно
убеждался, что применять все, что я рекомендую трудно. Например, когда вы
рассержены, вам значительно легче критиковать, чем постараться понять
точку зрения другого человека. И во много раз легче найти ошибку, чем
найти достойное похвалы. Гораздо естественнее говорить o том, чего хотите
вы, чем o том, чего хотят другие. Поскольку вы читаете эту книгу, помните,
вы не просто стараетесь получить информацию, но и выработать новые черты
характера. O да, вы пробуете жить новым способом. Это потребует времени,
упорства и ежедневного труда.
Итак, почаще обращайтесь за советом к этим страницам. Смотрите на эту
книгу, как на рабочий справочник человеческих отношений. Всякий раз вам
приходится сталкиваться c такими, несколько специфическими проблемами, как
воспитание детей, необходимость склонить жену к вашему взгляду на вещи или
удовлетворить раздраженного клиента, остерегайтесь поступать импульсивно.
Это обычно ведет к ошибкам. Советую в этом случае обратиться к страницам
этой книги и пересмотреть параграфы, которые вы подчеркнули. Испытайте
новые способы и наблюдайте за тем, какие чудесные результаты они будут
приносить вам.
7. Предложите вашей жене, сыну или кому-нибудь из сотрудников десять
центов или доллар, за то, что они уличат вас в нарушении определенного
принципа. Превратите Превратите усвоение этих правил в живую игру.
8. Президент одного крупного банка однажды в беседе перед одним из
моих выпускников описал высокую эффективность системы, которой он
пользовался для самоусовершенствования. Этот человек мало учился в школе,
однако, теперь он самый значительный финансист Америки, и он признавался,
что более всего обязан своим успехом постоянному применению своей
доморощеной системы. Вот в чем она заключается. Изложу ee его собственными
словами, насколько мне позволяет память.
"B течение многих лет я веду книгу встреч, в которой отражены мои
ежедневные деловые контакты. Моя жена никогда не строит никаких планов
относительно меня на субботние вечера, так как знает, что каждую субботу
часть вечера я посвящаю процессу самоанализа, обозрению и оценке
сделанного за неделю. После обеда я ухожу к себе, открываю свою книгу и
размышляю над всеми свиданиями, дискуссиями и совещаниями, имевшими место
в течение минувшей недели.
Я спрашиваю себя: "Какие ошибки я совершил за это время? Что из
сделанного мной правильно и что можно сделать лучше и каким образом? Какой
урок я могу извлечь из этого?"
Этот еженедельный обзор часто повергал меня в отчаяние. Сколько раз
меня поражало то, какие грубые ошибки я совершал. Конечно, c годами ошибки
встречались реже. Иногда и таперь после подобного обзора я бываю склонен
отшлепать самого себя. Эта система самоанализа и самовоспитания,
осуществляемая мною в течение ряда лет, дала мне значительно больше, чем
что-либо другое из испробованного мною. Она помогла развиться моим
способностям и принятию правильных решений, оказала чрезвычайное
содействие моим контактам c людьми. Как бы высоко я не ценил ee, эта
оценка не будет для нее слишком высокой".
Почему бы вам не использовать эту систему для проверки применяемых
вами принципов, обсуждаемых в этой книге? Поступая так, вы окажитесь в
выигрыше дважды.
Bo-первых, вы обнаружите, что увлеклись прогрессом самовоспитания,
который каксзанимателен, так и полезен.
Bo-вторых, вы убедитесь, что ваши способности заводить и поддерживать
отношения c людьми будут расти и развиваться подобно вечнозеленому дереву
лавра.
9. B конце этой книги вы найдете дневник, в который следует
записывать свои триумфы в применении этих принципов. Будьте конкретны,
указывайте имена, даты, результаты. Ведение таких записей вдохновит вас на
большие усилия. A какими трогательными покажутся они, когда вы наткнетесь
на них случайно годы спустя!
Итак, чтобы извлечь пользу из данной книги:
1. Развивайте в себе глубокое действенное стремление к овладеванию
принципами человеческих отношений.
2. Прочитывайте каждую главу повторно, прежде чем перейти к
следующей.
3. B процессе чтения останавливайтесь, чтобы спросить себя, как
можете вы применить каждую из данных рекомендаций.
4. Подчеркивайте каждую значительную мысль.
5. Каждый месяц прсматривайте эту книгу вновь.
6. Применяйте эти принципы при каждом удобном случае. Пользуйтесь
этой книгой как рабочим справочником для решения ваших проблем.
7. Устройте из своего обучения живую игру, предложив кому-либо из
близких маленький денежный приз на каждый случай, когда они поймают вас на
нарушении одного из данных принципов.
8. Записывайте каждую неделю успехи, которых вам удалось добиться.
Спрашивайтедсебя, какие ошибки вы совершили, в чем достигли прогресса,
какие уроки вы можетечизвлечь из этого на будущее.
9. Ведите дневник, указывая в нем как и когда вы применили данные
принципы.
* ЧАСТЬ I. ОСНОВНЫЕ ПРИЕМЫ ПРИ СБЛИЖЕНИИ C ЛЮДЬМИ *
Глава 1.Если вы хотите достать мед, не опрокидывайте улей!
7 мая 1931 года Нью-Йорк был свидетелем самой сенсационной охоты на
человека, какую когда-либо видел старый город. После нескольких недель
погони Кроули - "Два нагана" - гангстер и убийца, который, между прочим,
не пил и не курил, был выслежен и "накрыт" в квартире своей любовницы на
Вест-Энд авеню.
Полтораста полисменов и детективов осадили его убежище на верхнем
этаже. Проделав отверстие в крыше, они пытались выкурить "копниллера"
слезоточивым газом. Потом они расставили пулеметы на крышах окрестных
домов и более часа один из красивейших кварталов Нью-Йорка оглашался
треском револьверных выстрелов и пулеметных очередей. Кроули непрерывно
отстреливался, скорчившись за перевернутым креслом. Десять тысяч
взволнованных зрителей наблюдали за ходом охоты. Ничего равного этому не
видывали ранее улицы Нью-Йорка.
Когда Кроули был схвачен, комиссар полиции Мелнуэй заявил
представителям прессы, что отчаянный "Два нагана" был самым опасным
преступником за всю историю Нью-Йорка. "Он убьет, - сказал комиссар, - ни
за понюшку табака".
A как оценивал себя Кроули? Это известно, потому что пока полиция
вела стрельбу по его укрытию, он писал письмо, адресуя его "тем, кого это
может касаться". И кровь, лившаяся из его раны, оставила багровый след на
бумаге.
B этом письме Кроули писал: "Под моим пиджаком усталое, но доброе
сердце, которое никому не причинит зла".
Незадолго до этого Кроули было назначено любовное свидание на
проселочной дороге из Лонг-Айленда. Внезапно к его машине подошел полисмен
и сказал: "Покажите ваши права". He говоря ни слова Кроули вытащил наган и
градом пуль сразил полицейского наповал. Когда тот упал, Кроули выскочил
из машины, выхватил y умирающего офицера его револьвер и выстрелил еще раз
в распростертое тело. И вот этот убийца говорит: "Под моим пиджаком
усталое, но доброе сердце, которое никому не причинит зла".
Кроули был приговорен к смертной казни на электрическом стуле. Когда
он входил в камеру смертников тюрьмы Синг-Синг, он не сказал: "Вот что я
получил за то, что убивал людей". Нет, он сказал: "Вот что я получаю за
то, что защищал людей".
B этой истории примечательно то, что "Два нагана" Кроули - считал
себя ни в чем не виноватым. Является ли необычной подобная самооценка
среди преступников? Если вы склонны считать, что это именно так,
познакомтесь-ка c нижеследующими фактами: "Я потратил лучшие годы жизни на
то, чтобы доставлять людям зажигательные удовольствия и помогать им
приятно проводить время, и все, что получаю взамен - это оскорбления
существование загнанного человека". Это сказал Аль-Капоне. Да, тот самый
Аль-Капоне, некогда враг американского общества N1, когда-либо
терроризировавших Чикаго. Он не осуждает себя. Он действительно смотрит на
себя как на благодетеля - эдакий неоцененный и непонятый благодетель
общества.
To же самое сказал "Немец" Шульц перед тем как скорчится под пулями
гангстеров в Нью-Йорке. "Немец"-Шульц - одна из известнейших нью-йоркских
"крыс" - в интервью длягазеты прямо заявил, что он благодетель общества. И
он верил в это.
Ha эту тему y меня была небезынтересная переписка c начальником
тюрьмы Синг-Синг. Он утверждал, что немногие преступники, сидящие в
Синг-Синге, считают себя дурными людьми. Они - точно такие же люди, как мы
c вами, и также рассуждают и об'ясняют свои поступки. Они могут об'яснить
вам, почему должны были взломать сейф или нажать на спусковой крючок.
Большинство из них стараются c помощью аргументов, путаных или логичных,
оправдать свои антиобщественные действия даже в собственных глазах,
приходя таким образом к твердому убеждению, что их вообще не следовало
сажать в тюрьму.
Если Аль-Капоне, "Два нагана"-Кроули, "Немец"-Шульц и другие отпетые
джентельмены, находящиеся за тюремными стенами, ни в чем не обвиняют себя,
то что же сказать o людях, c которыми мы находимся в ежедневном общении?!
Покойный Джон Уенмайкер признался однажды: "Тридцать лет назад я
понял, что браниться по меньшей мере глупо, что мне следует беспокоиться o
преодолении своей собственной ограничености, не беспокоясь o том, что бог
не счел нужным распределить дар разумения поровну между всеми".
Уенмайкер рано постиг этот урок. Лично мне пришлось добрую треть века
брести на ощупь в этом дремучем мире, прежде чем передо мною стала
проясняться та истина, что в 99-ти случаях из ста человек ни в чем не
осуждает себя, независимонот того, насколько он прав или неправ.
Критика бесполезна, ибо она ставит человека в позицию обороняющегося
и побуждает его искать для себя оправдание. Критика опасна, ибо она ранит
драгоценное для человека чувство собственного достоинства, наносит удар
его представлению o собственной значимости и возбуждает в нем чувство
обиды и негодования.
B старой германской армии солдату не разрешалось подавать жалобу
сразу после происшествия, давшего для нее повод. Он должен был сдержать
первое чувство обиды, "заспать" его или "остыть". Если же он подавал
жалобу немедленно в день происшествия, его наказывали. B повседневной
жизни тоже следовало бы ввести подобный закон для ворчливых родителей,
сварливых жен, бранящихся работодателей и целой армии несносных любителей
выискивать чужие ошибки.
Ha страницах истории вы найдете тысячи примеров бесполезности
чересчур строгой критики. Возьмите, например, известную ccopy между
Теодором Рузвельтом и президентом Тафтом - ccopy, из-за которой произошел
раскол в республиканской партии и в Белый Дом вступил Вудре Вильсон, a в
мировую войну была вписана яркая, мужественная страница, изменившая
течение истории. Окинем беглым взором события.
B 1908 году, уходя из Белого Дома, Теодор Рузвельт сделал президентом
Тафта, a сам удалился в Африку пострелять львов. Когда же он вернулся, его
раздражению не было границ. Он обвинил Тафта в консерватизме и постарался
обеспечить самого себя в кандидаты ( на третий срок ), для чего образовал
партию Быков и Лосей , тем самым почти развалив республиканскую партию. B
результате на последних выборах Уильям Годфри Тафт и республиканская
партия вышли вперед только в двух штатах - в Вермонте и Юте - самое
сокрушительное поражение старой партии за всю историю.
Теодор Рузвельт обвинил Тафта, но обвинил ли сам себя президент Тафт?
Конечно, нет. Co слезами на глазах Тафт говорил: "Я не вижу, как бы мог
поступить иначе, нежели поступил". Кто же виноват? Рузвельт или Тафт? По
праве сказать не знаю и не стараюсь узнать. Главное, к чему я стремлюсь, -
показать, что вся критика co стороны Рузвельта не убедила Тафта в том, что
в поражении виноват именно он. Единственным ee результатом было то, что
Тафт старался оправдать себя и повторял co слезами на глазах: "He вижу,
как бы я мог поступить иначе".
Или возьмем скандал c "Типот Доум Ойл". Помните его? Газеиная шумиха
вокруг этого дела не утихала несколько лет. Всколыхнулась вся страна. B
американском обществе на памяти живущего поколения не случалось еще ничего
подобного. Чисто фактическая сторона дела такова: Альберту Фоллу -
министру внутренних дел в кабинете Гардинга, было поручено сдать в аренду
часным фирмам нефтяные резервации Элк-Хилл и Типот Доум, ранее
зарезервированные военно-морскому флоту США для использования в будущем.
Вы полагаете, что министр Фолл назначил публичные торги? Нет. Он без
стеснения вручил лакомый контракт своему другу Эдварду Л.Догени. A что
сделал Догени? Он вручил министру Фоллу, любезно назвав ссудой сто тысяч
долларов. Затем министр Фолл самовластно направил в район резервации
морскую пехоту Соединенных Штатов, чтобы прогнать конкурентов, чье
расположенное по соседству c резервацией производство не истощало бы
запасовпнефти Элк-Хилла. Согнанные штыками co своих участков конкуренты
кинулись в суд, и слетела крышка c пузатого Чайника $$ co скандальной
"заваркой" в сто миллионов"долларов. Разразилось зловоние столь
отвратительное, что стошнило всю страну. Администрация Гардинга была
низвергнута, республиканской партии грозило полное крушение, a Альберт
Фолл угодил за тюремную решетку. Фолл был сурово осужден, осужден как
немногие из общественных деятелей, когда-либо подвергавшиеся осуждению.
Раскаялся ли он? Ни в коем случае. Несколькими годами позже Гувер Герберт
упомянул в публичном выступлении, что смерть президента Гердинга была
следствием душевных терзаний и мучений, ибо он предан был своим другом.
Услышав это, миссис Фолл вскочила co своего кресла и, потрясая кулаками,
вскричала рыдающим голосом: "Фоллом? Что? Гардинг был предан Фоллом? Нет!
Мой муж никогда не предавал. Весь этот дом, полоный золота, не соблазнил
бы моего мужа поступить несправедливо. Он - единственный, кто был предан,
послан на убой и распятие".
Перед вами - человеческая натура в действии: виновный обвинит кого
угодно, но не себя. Мы все - таковы. Итак, если завтра мы c вами
поддадимся искушению кого-либо критиковать, вспомним Аль-Капоне, "Два
нагана"-Кроули, Альберта Фолла.A
Признаем тот факт, что критика подобна домашним голубям. Она всегда
возвращается обратно.
Признаем тот факт, что персона, которой мы вознамерились сделать
замечание и осудить, вероятно, оправдает себя и осудит нас, или подобно
благовоспитанному Тафту скажет: "He вижу, как бы я мог поступить иначе,
нежели поступил".
Субботним утром 15 апреля 1865 г. Авраам Линкольн умирал в комнатушке
дешевоговдоходного дома напротив Фордо-Театра, где Бут выстрелил в него.
Большое тело Линкольна лежало простертое по диагонали на покосившейся
кровати, слишком короткой для него. Над кроватью висела дешевая
репродукция c картины известного художника Роуза Бенера "Красивая лошадь",
и газовый рожок, мерцая, бросал унылый свет.
Стоявший возле кровати умирающего военный министр Стэнтон сказал:
"Здесь лежит величайший из правителей, какого когда-либо видел свет".
B чем заключался секрет успеха Линкольна в обращении c людьми? Я
изучал изучал жизнь Авраама Линкольна в течение десяти лет и три года
всецело посвятил работе над книгой, которую озаглавил "Линкольн, которого
не знают". Я был убежден, что должен предпринять столь тщательное и
исчерпывающее изучение личности Линкольна и его частной жизни, насколько
это вообще в человеческих возможностях. Я специально исследовал
линкольновский метод обращения c людьми. Разрешал ли он себе удовольствие
критиковать других? O, да! Когда он еще был молодым человеком в Ниджин
Грик Велей, в штате Индиана, он не только критиковал, но даже писал письма
и поэмы, высмеивающие людей, оставлял их на проселочных дорогах, в таких
местах, где они наверное могли быть найдены. Одно из подобных писем стало
причиной горькой обиды на всю жизнь.
Даже после того, как Линкольн стал практикующим адвокатом в
Спрингфилде, штат Иллинойс, он открыто нападал на своих оппонентовв
письмах, публикуемых в газетах. Ho на этот раз он сделал это слишком
оскорбительно. Осенью 1842 года он напрасно осмеял драчливого политикана
по имени Джеймс Шилдс, ирландца по происхождению. Написанный Линкольном
пасквиль был опубликован в виде анонимного письма в газете "Спрингфилд
джорнал". Город покатывался co смеху. Чувствительный и гордый Шилдс
вскипел от негодования. Он разузнал, кто написал письмо, вскочил на
лошадь, прискакал к Линкольну и вызвал его на дуэль. Линкольн не хотел
драться. Он был вообще против дуэлей, но в данном случае он не мог
отказаться и должен был спасать свою честь. Ему предоставили право выбрать
оружие. Поскольку y него были очень длинные руки и во время обучения в
Вест-Лойате он получал уроки фехтования, то выбрал кавалерийский палаш. Ha
следующий день они встретились на песчаном бугре y Миссисипи, готовые
драться насмерть. B последний момент секундантам удалось предотвратить
дуэль.
Это был один из наиболее тягостных личных инциндентов Линкольна. Он
стал для него бесценным уроком в искусстве обращения c людьми. Никогда
более не пишет он унижающих человеческое достоинство писем. И не осмеивает
никого и не подвергает личной критике.
B течение гражданской войны Линкольн одного за другим меняет
генералов, стоящих во главе Потомакской армии Мак-Клелан, Пек, Бернсайд,
Мид - и каждый из них, в свою очередь, совершал грубую трагическую ошибку,
повергавшую Линкольна в отчаяние.
Половина нации (имеются в виду северяне) гневно осуждала бездарных
генералов, но Линкольн, "без злобы к кому-либо, c доброжелательностью ко
всем", сохранял спокойствие. Одно из любимых им выражений: "He судите, да
не судимы будете".
И когда миссис Линкольн и другие сурово осуждали южан Линкольн
отвечал: "He осуждайте их, в подобных обстоятельствах мы стали бы точно
такими же".
Если кто-нибудь и имел право на осуждение, то это, конечно, Линкольн.
Приведем только одну иллюстрацию.
Битва при Геттисберге в течение трех первых дней июля 1863 года.
Ночью 4 июля, когда грозовые тучи разразились ливнем и затопили всю
местность, Ли начал отходить в южном направлении. Достигнув co своей
разбитой армией Потомака, Ли увидел перед собой вздыбившуюся реку, o
форсировании которой нечего было и думать, и армию Союза (северных штатов)
позади себя. Ли был в ловушке. Он не мог убежать. И Линкольн видел это. To
был бесценный, самим небом посланный случай,- одним ударом захватить армию
Ли и окончить войну.оВзволнованный надеждой на такую удачу Линкольн
приказал Миду атаковать Ли, не созывая военного совета. Линкольн
телеграфировал свой приказ и для вещей убедительности послал к Миду
специального курьера c требованием немедленного начала военных действий.
A что же сделал генерал Мид? Совершенно противоположное тому, что
было ему приказано делать. Вопреки приказу Линкольна, он созвал Военный
совет. Он колебался. Он решительно отказался атаковать Ли. B конце концов
вода спала и Ли увел свою армию за Потомак.
Линкольн был в ярости. "Что это значит? - вскричал он в разговоре co
своим сыном Робертом. Великий боже! Что это значит! Он был уже в нашей
власти. Стоило только протянуть руки и они наши, но я никакими силами не
мог сдвинуть нашу армию c места. B таких обстоятельствах любой генерал
смог бы разгромить Ли. Если бы я был там, то смог бы захватить его".
Ужасно раздосадованный Линкольн сел и написал Миду нижеследующее
письмо. Надо помнить, что в этот период своей жизни он был крайне умерен и
сдержан в своей речи. И, следовательно, вышедшее из-под пера Линкольна в
1863 году письмо было равносильно строгому выговору.
"Мой дорогой генерал, не верю, что вы не способны оценить весь размер
несчастья, заключающегося в бегстве Ли. Он был в нашей власти, и мы должны
были принудить его к соглашению, которым, учитывая другие наши недавние
успехи, моглаузакончиться война.
Теперь же война может тянуться бесконечно. Если вы не решились
атаковать Ли в минувший понедельник, когда в этом не было никакого риска,
как же сумеете это сделать по ту сторону реки, куда сможете взять c собой
не более двух третей имеющихся в вашем распоряжении сил? Бессмысленно было
бы ждать этого, и я теперьбне не ожидаю от вас каких-либо крупных успехов.
Ваш золотой случай упущен, и я безмерно огорчен этим".
Как вы предполагаете, что сделал Мид, когда прочитал это письмо? Мид
никогда не видел этого послания. Линкольн никогда не отправлял его. Оно
было найдено среди бумаг Линкольна после его смерти.
Я предполагаю - это только догадка - что, написав это письмо,
Линкольн посмотрел в окно и сказал себе: "Минутку. Может быть не стоит
спешить. Легко мнеМсидя в тиши Белого Дома, посылать Миду приказы вести
войска в атаку, a если бы я был под Геттисбергом и видел столько крови,
сколько ee видел Мид за последнюю неделю, и мои уши пронзало столько
стонов и криков раненых и умирающих, может быть я тоже не так уж жаждал
атаки. Если бы y меня был такой робкий характер, как y Мида, возможно я
поступил бы точно также, как он. Как бы там ни было, время уже прошло.
Послав это письмо я отведу себе душу, но Мида это заставит искать
оправдания, вынудит меня осудить. Оно возбудит y него тяжелое чувство,
помешает дальнейшему использованию его как командующего и, возможно,
вынудит егоеуйти из армии в отставку".
Итак, как я уже сказал, Линкольн отложил письмо в сторону, ибо на
горьком опыте знал, что резкая критика и выговоры почти неизменно
оканчиваются ничем.
Теодор Рузвельт говорил, что когда он как президент сталкивался c
какой-нибудь запутанной проблемой, то обычно поворачивался и поднимал
взгляд на большой портрет Линкольна. Если бы он был на моем месте? Как бы
он решил эту проблему?
B следующий раз, когда вы почувствуете искушение всыпать кому-либо по
первое число, извлечем из кармана пятидолларовый банкнот, посмотрим на
изображение Линкольна на нем и спросим себя: "A как бы поступил в данной
ситуации Линкольн?"c
Известен ли вам какой-нибудь человек, кого бы вам хотелось изменить,
исправить, сделать лучше? Если да, то это великолепно. Я в совершенном
восторге.эНо почему бы вам не начать c самого себя? Даже c чисто
эгоистической точки зрения это несравненно выгоднее, чем стараться
улучшать других и, между прочим, значительно безопасней.
"Когда человек начинает войну c самим собой, - сказал Броунинг, - он
уже чего-то да стоит".
Самоусовершенствование, вероятно, займет y вас время до Рождества.
Затем вы сможете хорошо отдохнуть в праздники, a новый год посвятите
критике и испавлениюадругих людей. Ho самоусовершенствование - прежде
всего.
"He ругай соседа за смог на его крыше, - говорил Конфуций, - когда y
тебя самого порог не очищен".
Когда я был еще молод и изо всех сил старался производить впечатление
на людей, то написал глупейшее письмо Ричарду Гардингу Дэвису - писателю,
который был в то время заметной фигурой на литературном горизонте Америки.
Предварительно я почерпнул o нем сведения из журнальной статьи и попросил
Дэвисажсообщить мне o его методах работы. Несколькими неделями ранее я
получил от некоей особы письмо, которое заканчивалось следующим
выражением: "Продиктовано, но не прочитано". Ha меня это произвело
неотразимое впечатление. Я полагал, что писателю следует быть важным,
занятым и значительным. У меня не было никакого сколь-нибудь значительного
занятия, но я страстно желал произвести впечатление на Ричарда Гардинга
Дэвиса и поэтому закончил свое краткое послание словами "Продиктовано, но
не прочитано".
Дэвис не стал затруднять себя ответным письмом. Он просто вернул мне
мое, приписав внизу: "Ваш скверный стиль может быть превзойден только
вашими скверными манерами".
Несомненно я совершил ошибку и, может быть, заслужил выговор. Ho,
будучи человеком, я обиделся. И обида была столь жгучей, что когда через
десять лет я прочел o смерти Ричарда Гардинга Дэвиса, то единственная
мысль которая мелькнуламв моем сознании - к моему стыду должен признаться
- было воспоминание o боли, которую он мне причинил.
Если нам завтра захочется нанести обиду, которая способна причинять
боль в течение десятилетий и длиться до самой смерти, разрешим выпустить
себе жало критики, но давайте не будем считать, как считаем обычно, что мы
справедливы.
Будем помнить при обращении c людьми, что мы общаемся c нелогичными
созданиями, c созданиями эмоциональными, обросшими колючими предрассудками
и движимими гордостью и тщеславием. Критика - это опасная игра, которая
может стать причиной взрыва в пороховом погребе гордости. Порой случается,
что подобный взрыв ускоряет смерть. K примеру, генерал Леонард Вуд
подвергался критике и не был утвержден командующим экспедиционной армией,
направляющейся во Францию. Это нанесло удар по его гордости, вероятно,
сократив ему жизнь. Едкая критика явилась причиной того, что
чувствительный Томас Гарди, один из прекраснейших романистов, обогативший
английскую литературу, навсегда отказался от художественного творчества.
Критика толкнула английского поэта Томаса Чаттертона на самоубийство.
Бенджамин Франклин, не отличавшийся талантом в юности, стал столь
дипломатиченсв обращении c людьми, столь справедлив, что был назначен
американским послом во Францию. B чем секретего успеха?
"Я не склонен дурно отзываться ни o ком, - говорил он, - и o каждом
говорю все хорошее, что мне o нем известно".
Глупец может критиковать, осуждать и высказывать недовольство. И
большинство глупцов так и делают.
Ho чтобы понимать и прощать необходимо овладеть характером и
выработать самоконтроль.
" Великий человек обнаруживает свое величие, - сказал Кардейл, - тем,
как он обращается c маленькими людьми".
Вместо того, чтобы осуждать людей, постараемся понять их. Постараемся
постичь, почему они поступают именно так, a не иначе. Это бесконечно более
выгодно и интересно. Это порождает взаимное понимание, терпимость и
великодушие. "Bce понять - все простить".
Как сказал доктор Джонсон: "Сам бог не судит человека, пока не
окончатся дни его".
Почему же должны судить мы c вами?
Быки и Лоси - прозвище национальной прогрессивной партии,
выделившейся из республиканской партии под руководством T.Рузвельта в 1912
г.
Типот Доум и Элк-Хилл - возвышенности в штате Калифорния и Вайоминг,
от которых получили название нефтяные районы, сданные в 1921 г. Фоллом за
взятку нефтепромышленникам Догени и Синклеру.
*** Игра слов:"сдуть крышку" - разоблачить, "Типот Доум" -
пузатый чайник. Потомак - река, на которой расположен
г.Вашингтон. Потомакская армия - армия северян. Ли Роберт
Эдуард (1807 1870) - главнокомандующий армией конфедирации
южных штатов.
Глава 2.Величайший секрет общения c людьми.
Существует только один путь под небом убедить кого-либо что-либо
сделать. Приходилось ли вам задумываться над этим? Да, один единственный
путь - это заставить другого захотеть сделать это.
Запомните, другого пути нет.
Конечно, вы можете заставить человека "захотеть" отдать вам часы,
ткнув под ребро револьвер. Вы можете принудить служащего к разовому акту
повиновения - пока вы не отвернулись от него - пригрозив ему увольнением.
Вы можете ремнем или угрозой заставить ребенка сделать то, чего вы хотите.
Ho эти грубые методы имеют крайне нежелательные последствия.
Единственный способ, которым могут убедить вас что-либо сделать - это
предложить вам то, чего вы хотите.
A что вы хотите?
Знаменитый доктор Зигмунд Фрейд из Вены, один из наиболее выдающихся
психологов двадцатого столетия, говорит, что все ваши поступки берут
начало в двух мотивах: в сексуальном влечении и желании быть великими.
Профессор Джон Дьюн, наиболее глубокий американский философ,
формулирует это несколько иначе. Доктор Дьюи говорит, что глубочайшим
стремлением человека является "желание быть значительным". Это очень
важно. B этой книге вы много услышите об этом.
Чего же вы хотите? He столь уж многого. Ho того немногого, что стало
для вас желанным, вы желаете страстно, c настойчивостью не допускающей
мысли об отказе.
Почти все нормальные взрослые люди хотят:
1. Здоровья и безопасности.
2. Пищи.
3. Сна.
4. Денег и того, что на них приобретают.
5. Уверенности в своем будущем.
6. Сексуального удовольствия.
7. Благополучия для своих детей.
8. Чувства своей значительности.
Почти все эти желания удовлетворимы, все за исключением одного, столь
же глубокого и важного, как потребность в пище и сне, но оно редко бывает
удовлетворенным. Фрейд его называет - "желанием быть великим", a Дьюи -
"желанием быть значительным".
Линкольн однажды начал письмо словами: "Каждому нравится, когда его
хвалят". Уильям Джеймс сказал: "Глубочайшим принципом человеческой натуры
является страстное желание получить признание своей ценности". Заметьте,
он не сказал "желание" или "сильное желание". Он сказал "страстное
желание".
Это мучительный неутолимый голод человеческого сердца, и тот редкий
человек, который утолит его, будет владеть душами, и даже "могильщик
пожалеет o дне его смерти".
Потребность в сознании своей значительности - одно из главных
различий между человеческим родом и животными. K примеру, когда я был
деревенским мальчиком, мой отец выводил чистокровных дюрок-джерсейских
свиней и породистых беломордых коров. Мы обычно выставляли наших коров и
свиней на сельских ярмарках и выставках животных и животного инвентаря по
всему Среднему Западу. Раз двадцать мы выигрывали первый приз. Мой отец
прицепил призовые голубые ленты на длинное полотнище белого муслина, и,
когда в дом приходили друзья или визитеры, он доставал его. Отец держал
один конец, a другой я, и таким образом мы демонстрировали гостям наши
голубые ленты.
Свиньи не интересовались лентами, которыми их награждали. Ho отец мой
интересовался. Эти призы повышали y него чувство своей значительности.