Фриз Парфенона. Фрагмент. Мрамор. 3-я четверть V в. до н. э

Судьба фриза драматична; отдельные плиты его разбросаны по раз­ным музеям. В годы господства турок над греками английский лорд Эльджен, испросив у турецкого правительства разрешения вывезти не­сколько мраморных плит с Акрополя, нагрузил выломанными с Парфе­нона рельефами и статуями (с фронтонов) корабль и увез афинские мра­моры в Англию, где они экспонируются ныне в залах лондонского Бри­танского музея. Незначительная часть фрагментов фриза Парфенона по­пала во Францию и хранится в Лувре, некоторые остались в Греции.

Фронтоны Парфенона были украшены круглой скульптурой. Восточ­ный представлял сюжет о рождении Афины из головы Зевса-Кронида. О причинах такого происхождения богини рассказывает эллинский поэт

Гесиод:

Сделалась первою Зевса супругой Метида-Премудрость;

Больше всего она знает меж всеми людьми и богами.

Но лишь пора ей пришла синеокую деву-Афину

На свет родить, как хитро и искусно ей ум затуманил

Льстивою речью Кронид и себе ее в чрево отправил,

Следуя хитрым Земли уговорам и Неба-Урана.

Так они сделать его научили, чтоб между бессмертных

Царская власть не досталась другому кому вместо Зевса.

Ибо премудрых детей предназначено было родить ей,—

Деву-Афину сперва, синеокую Тритогенею,

Равную силой и мудрым советом отцу Громовержцу;

После ж Афины еще предстояло родить ей и сына —

С сердцем сверхмощным, владыку богов и мужей земнородных.

Раньше, однако, себе ее в чрево Кронион отправил,

Дабы ему сообщала она, что зло и что благо.

Гесиод. Теогония

В центре фронтона помещались уже не одна фигура, как в олимпий­ском храме Зевса, но две: Зевс, восседающий на троне, и Афина, являв­шаяся в мир из головы Зевса в полном вооружении. Рядом же были изваяния Гефеста и Илифии — богини, помогающей рождению. В сред­невековье в центре фронтона прорубили окно, и скульптуры основной группы не дошли до нас. О центральных фигурах известно лишь по описанию Павсания и рельефам путеала (ограждение водоема) из музея Мадрида.

Сохранились лишь статуи богов, присутствовавших при этом великом событии. В бурном порыве устремляется вестница Ирида, сообщающая миру о рождении Афины. Складки ее одежды трепещут на ветру, далеко назад откинуты крылья. Две богини, сидящие рядом с ней, слышат но­вость. Одна в радостном приветствии подняла руку и, изумленная, от­шатнулась назад. Другая чуть наклонилась вперед, как бы прислуши­ваясь к вести Ириды. Время не сохранило голов богинь, но живо ощу­щаются чувства, которые хотел передать мастер этими образами.

Угловую левую часть фронтона занимают изваяния пробуждающе­гося возлюбленного богини зари Эос, легендарного охотника Кефала, выезжающего из моря на конях Гелиоса. Горделиво, величественно и спокойно вздымают свои головы лошади бога Солнца. В пластических

формах мастеру удалось воплотить то особое чувство, что испытывает человек, созерцающий восход небесного светила:

С розовой бездною вместе привычно вздымаются кони, Ноздри подъемля высоко и пламени жар выдыхая, Мрак разрывается Солнцем. И вот золотое с востока Светочи сеет оно по зажженным эфира просторам. Там же, где всходит Титан¹ в шафранное золото мира, Вдруг открывается все, что ночь укрывала в молчанье; Вот уж сверкают леса, и поля, и цветущие нивы, Море в недвижном покое, и реки волной обновленной; Свет золотой 'пронизает дрожащие струи потока... Солнце пурпурным сияньем земли заливает пределы, Солнцу навстречу земля выдыхает весной ароматы. Солнце, тебе живописно травою луга зеленеют. Солнце — зеркало неба и дивного символ величья...

Хвала Солнцу

Образно и метафорически восточный фронтон Парфенона олицетво­рялся мастером с великой вселен­ной, где на востоке восходит из-за моря Солнце, а на западе (с другой, правой стороны фронтона) в образе богини Нюкс ночь опускается на ус­талом, будто храпящем коне в во­ды океана. В древнем гомеровском гимне это событие — рождение светлого дня, появление Солнца,⁷ уход ночи вместе с явлением Афи­ны — описано слогом, которому, надо думать, вполне отвечала и воз­вышенность пластических форм несохранившейся центральной группы статуй на восточном фрон­тоне храма.

Славную петь начинаю богиню, Палладу-

Афину, С хитро искусным умом, светлоокую,

с сердцем немягким, Деву достойную, градов защитницу,

полную мощи Тритогенею, родил ее сам многомудрый

Кронион. Из головы он священной родил ее,

в полных доспехах,

Золотом ярко сверкавших. При виде ее

Фриз Парфенона. Богиня. Мрамор. 3-я чет-
изумленье верть V в.до н.э.

Титан — другое имя Кефала.

Восточный фронтон Парфенона. Мойры. Мрамор. 3-я четверть V в. до н.э. Лондон,

Британский музей

Всех охватило бессмертных. Пред Зевсом эгидодержавным

Прыгнула быстро на землю она из главы его вечной,

Острым копьем потрясая. Под тяжким прыжком Светлоокой

Заколебался великий Олимп, застонали ужасно

Окрест лежащие земли, широко дрогнуло море

И закипело волнами багровыми; хлынули волны

На берега. Задержал Гиперионов сын лучезарный

Надолго быстрых коней, и стоял он, доколе доспехов

Богоподобных своих не сложила с бессмертного тела

Дева Паллада-Афина. И радость объяла Кронида.

Гомеровский гимн. К Афине

Глубокая поэтическая мысль облекалась под рукой скульптора V в. до н. э. в осязаемую пластическую форму, вызвав много позднее .восхищение Гете, назвавшего коня Нюкс окаменелым прототипом лоша­ди, каким она вышла прямо из рук природы. С отвисшей за край фрон­тона губой, слегка нарушая этим четкое треугольное обрамление фрон­тона, спешит она к прохладной воде океана.

Рядом с Нюкс, на западе, где, по представлениям греков, сосредото­чивались таинственные, недобрые силы и было царство Аида, восседают три ее дочери — богини судьбы Мойры, по преданию, прявшие нить че­ловеческой жизни (сейчас их статуи называют иначе):

Мойр родила она также, и Кер, беспощадно казнящих. Мойры — Клофо именуются, Лахесис, Антропос. Людям Определяют они при рожденье несчастье и счастье.

Тяжко карают они и мужей и богов за проступки, И никогда не бывает, чтоб тяжкий их гнев прекратился Раньше, чем полностью всякий виновный отплату получит.

Гее иод. Теогония

Группа Мойр воспринимается не отдельным скульптурным произве­дением, но как часть сложного орга­низма фронтона. Подчинение Мойр общей композиции проявляется не только в том, что статуи, располо­женные ближе к' центру, помеща­ются на более высоких постамен­тах, но и в характере самих образов богинь судьбы. Действительно, чем ближе к группе, где изображалось явление Афины, тем подвижнее и динамичнее все фигуры фронтона, беспокойнее позы. От краев будто набегает порыв ветра: взволнован­ность образов нарастает от угловых персонажей к центральной сцене. Этому постепенному нагнетанию чувств подчинены и движения трех Мойр, и пластика их тел.

Есть в мировом искусстве статуи и скульптурные группы, значение которых ослабевает, если неизвест­ны имена изображенных. Но во многих классических изваяниях Греции, и в частности в статуях Мойр, сюжет отходит на второй план и сила художественного воз­действия оказывается вне связи с конкретной мифологической при­надлежностью. В таких памятни­ках воплощено прочувствованное древним мастером сознание значи­тельности человека и его возможно­стей, глубокое преклонение перед его красотой.

Хуже сохранились скульптуры западного фронтона Парфенона со сценой из мифа о споре Афины и Посейдона за обладание Аттикой. Посейдон ударил о землю трезуб­цем и высек из скалы ручей. Афи­няне не оценили его дар, так как