Сербия всегда кому-то поперек пути
Каково наше географическое положение? Мы стоим на пути, весьма важном пути из Европы в Азию. А вы вспомните, Что герой трагедии всегда кому-то "поперек горла", всегда кому-то мешает. Рождение сербской трагедии обусловлено в первую очередь географией. Воин, прячущийся в углу, никогда не окажется в таком тяжком положении, как витязь, принимающий бой посреди улицы. Турки и болгары напоминают человека, забившегося в угол. Они защищены своим географическим положением. Наступая из Азии, турки, до Царьграда, до захвата Болгарии и Греции, должны были покорить Сербию. Косовская битва между сербами и турками определила судьбу не только Сербии, но и Греции, и Болгарии, и Румынии, словом, всего Балканского полуострова.
Мы стояли на пути турок, а другие народы - в стороне, в углу. Поэтому турки постарались одержать решающую победу над сербами, прежде чем двинуться на Царьград, на Болгарию, на Румынию. Сначала они одолели короля Вукашина на реке Марице, но потерпели поражение на Плочнике от воеводы Милоша. Наконец они окончательно победили князя Лазаря на Косовом поле в 1389 году. Когда пала Сербия - пали целиком Балканы, но когда Сербия стала свободной, освободились и Балканы. Сербия последней попала в турецкое рабство, но первой освободилась, первой воскресла.
Сербия была, да и сейчас является ключом к Ближнему Востоку. Этим ключом можно открыть и закрыть врата Балкан и даже врата Европы и Азии. Сербия как сфинкс лежала на пути турок и их прорыву на Запад. Сегодня Сербия как сфинкс преграждает путь немцам на Восток. Сегодня Сербию топчут сапоги европейских завоевателе христиан, как пять веков назад топтали османские завоеватели из Азии. Больно видеть, как народ Шиллера, вели Апостола свободы и духовной красоты, следует тем отвратным путем, что и турки до них. Однако человеческий эгоизм остается тем же, независимо от того, кроется ли он под полумесяцем или под крестом. Не могу сказать, какое страдание для Сербии было тяжелее: то ли дикий прорыв багдадского ислама на Запад, то ли берлинско-венское ложно-христианское стремление на Восток.
И все же, если вы сегодня спросите любого в Боснии об условиях жизни, получите недвусмысленный ответ: "Под турками жить было гораздо легче, чем под властью Австро-Венгрии". Тот же ответ можно услышать и в остальных областях, населенных южнославянскими народами: в Хорватии, Славонии, Далмации. Почему? Может быть, потому, что наша искренняя славянская душа, выбирая из двух зол, всегда предпочитала иметь дело с волком, чем с лисицей. А еще, возможно, потому, что правление религиозного богобоязненного турка должно было быть праведнее и мягче, чем власть научного вероломства и атеистической непреклонности немцев и их преданных слуг венгров и болгар.
Могу от своего имени и от имени своего народа сказать так: «Если Господь пожелал бы запрячь нас в чей-либо хомут, мы выбрали бы скорее турецкий, чем австрийский. Но лучше бы превратил Сербию в озеро, чтобы спасти ее от любого завоевателя.»
Говоря о внешнем положении Сербии, я имею в виду не столько наше географическое положение, распявшее нас, сербов, сельский пастушеский народ, спустившийся некогда с Карпат на Равнины Дуная и Савы со своей деревенской простотой, радостью и наивностью. Внешнее положение Сербии зависит
точно так же и от того, что остальной мир думает о нас. Да, очень важно (а иногда и определяюще) , что люди думают о нас. Разве и Сам Иисус Христос не спрашивал, что думают о Нем?
Турецкое ницшеанство
Турки всегда считали, что сербы - самые ярые бунтовщики вулкан, постоянно угрожавший Османской империи, ибо янычары, неустрашимые защитники падишаха и его державы были в прошлом сербскими детьми, насильно уведенными в Царьград и воспитанными там. Один из султанов говорил: "Вся моя империя от Мекки и Медины до Шумадии благоухает, как розовое масло в раю, только из Шумадии вечно потягивает порохом, как из мастерской шайтана". Турки удивлялись, почему мы, сербы, не можем быть мирными под их властью, как другие покоренные народы, а мы им отвечали: "Как можно быть спокойным в оковах, когда вокруг несправедливость и насилие?"
Мы часто восставали. Были бунты большие и малые. Во время мелких бунтов турки нами пренебрегали, они нас недооценивали. Но когда началось Первое освободительное восстание около ста лет назад (1804), они стали нас бояться. И пока они нас презирали, они о нас молчали, но когда стали нас бояться, то начали распространять о сербах ложные обвинения, очерняющие нас перед Европой, перед непосвященными в суть дела людьми. Выражение "турецкая ложь" стало нарицательным в сербском языке. "Сербы - лишь банда воров и разбойников, - говорили турки изумленной Европе. - Не вмешивайтесь, Сербия - наш внутренний вопрос".
Наши восстания были оплачены слишком дорогой ценой. Выдающиеся вожди народа были убиты, повешены, сожжены. Белградская крепость напоминала лес из кольев, на которые были посажены виднейшие сыны сербского народа. Днем по тому жуткому лесу прогуливались турецкие дахии и аги, а ночью там бегали псы, слизывавшие кровь, и тайно пробирались матери мучеников, чтобы увидеть своих дорогих сынов и оплакать их, отогнать собак и попытаться выкрасть тела, чтобы похоронить. О, как благословенна была та кража, как оправдана любой религией!
Турецкий девиз гласил: "Нужно перебить всех сербов, .мужчин и женщин, а детей моложе семи лет оставить. Когда подрастут, станут нашей покорной райей". Египетский фараон был гораздо последовательнее, когда решил уничтожить всех новорожденных Израиля в надежде дождаться и увидеть, как постепенно вымрет весь тот народ. Истребление сербского народа турками в начале девятнадцатого века было не устрашающим словом, но официальной политической программой. Не забывайте, очень вас прошу, что эту кровожадную программу турецкие дахии методично и неуклонно приводили в исполнение как раз в то время, когда великий Пит красноречиво, с воодушевлением выступал в парламенте против рабства чернокожих. Однако турки и Господь Бог предполагали разное. Господь вмешался и спас Сербию, как некогда спас народ израильский.