Понятие «личность» в работах И. Канта

Новое время — это период не только дальнейшего оттеснения на задний план христианской религии и экспансии рационализма в лице точных (естественных) наук и инженерии, но и становления единой европейской культуры. Складываются общие условия жизни, сходные национальные картины мира и институты, важнейшим из которых постепенно становится право. Представления о Разуме, Свободе и Морали и призваны выразить новое ощущение человека в лоне единой европейской культуры. Поясняя это мироощущение, Э. Касейрер пишет следующее. «Нет необходимости ни прослеживать весь ход человеческой истории, ни давать подробные объяснения всего разнообразия форм, принимаемых человеческой цивилизацией, чтобы ответить на вопрос, который, по мнению Канта, является действительно важным и ключевым — вопрос о главной цели, к достижению которой устремлено человечество. Эта цель моральная, и потому именно в морали, в системе этики следует искать истинные принципы философии истории и философии цивилизации. Согласно Канту, в корне всех проблем философии истории и философии культуры лежит идея свободы. Свобода означает автономию разума, отсюда всеобщая задача философии культуры заключается в вопросе: каким образом и с помощью каких средств возможно достижение этой автономии в процессе эволюции человеческого разума и воли» [73. С. 150].

Уже в эпоху Возрождения встал кардинальный вопрос: как возможно самостоятельное поведение (свобода личности), не иллюзия ли это? Может быть, человек настолько обусловлен обстоятельствами и собственной природой, что его поведение всегда детерминировано, понимает он это или нет? Другая проблема, осознанная несколько позднее, состояла в том, что нужно было понять, в каком отношении самостоятельное поведение находится к социуму и культуре. Было очевидно, что не любая свобода идет на пользу, некоторые формы свободы человека действовали на культуру разрушительно.

«В новоевропейской философии, — пишет Р.Г. Апресян, — во многом под влиянием теорий естественного права и в русле идей либерализма (Гроций, Т. Гоббс, С. Пуфендорф, Дж. Локк) складывается понятие свободы как политико-правовой автономии гражданина. В таком понимании свобода противопоставляется разнузданности и беспредельной самостийности воления... Свобода, понимание которой ограничено только представлением о личной независимости, самовольности и неподзаконности, легко ("свободно") проявляет себя в безответственности, равнодушии, эгоизме, чреватыми анархическим бунтарством — отменой всякого закона, стоящего над индивидом, а в перспективе и тиранией, то есть самочинным возведением единичной волей в ранг закона для других» [8. С. 502].

Кант в «Основоположении к метафизике нравов» и «Критике практического разума» намечает решение обоих вопросов. Он исходит из убеждения, что свобода личности тогда разрушительна для культуры, когда человек перестает ориентироваться на «вечные законы разума», под которым понимается, с одной стороны, последняя руководящая инстанция, осторожно идентифицируемая Кантом с Богом, с другой — деятельность и мышление самих людей (в этом смысле получается, что разум действует посредством людей, а последние — но не как отдельные эмпирические индивиды, а как члены человечества, — ведомы разумом). Однако как понять практически, ориентируемся ли мы на разум или нам это только кажется? Для этого, отвечает Кант, есть две вещи — критика и метод. Если человек будет критически относиться к себе и другим, а также размышлять, как действовать правильно, наконец, если он будет выслушивать разум (следуя долг)', подчиняясь морали), то в этом случае он будет свободен и становится личностью. Но послушаем самого Канта.

«Долг! Ты возвышенное великое слово, в тебе нет ничего потакающего, что льстило бы людям; ты требуешь подчинения, хотя, чтобы пробудить волю, и не угрожаешь тем, что внушало бы естественное отвращение в душе или вызывало страх; ты только устанавливаешь закон, который сам проникает в душу... где же достойный тебя источник и где корни твоего благородного происхождения, гордо отвергающего всякое родство со склонностями?.. Это может быть только то, что возвышает человека над самим собой (как частью чувственно воспринимаемого мира), что связывает его с порядком вещей, который может мыслить один разум и который вместе с тем охватывает весь чувственно воспринимаемый мир, а внутри него — эмпирически определяемое существование человека во времени и совокупность всех целей (что подобает только такому безусловному практическому закону, как моральный). Это не что иное, как личность, то есть свобода и независимость от механизма всей природы, рассматриваемая вместе с тем как способность существа, которое подчинено особым, а именно данным его же собственным разумом, чистым практическим законам... Моральный закон священен (ненарушим). Человек, правда, не так уж свят, но человечеством его лице должно быть для него священно» [71. С. 509-511].

Наконец, знаменитое заключение. «Две вещи, — пишет Кант, — наполняют душу всегда новым тем более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, — это звездное небо надо мной и моральный закон во мне... Первый начинается с моего невидимого Я, с моей личности, и представляет меня в мире... Второй, напротив, бесконечно возвышает мою ценность как интеллигенции через мою личность, в которой моральный закон открывает мне жизнь, независимую от животной природы... Мораль начала с благороднейшего свойства человеческой природы, развитие и культивирование которого обещало в будущем бесконечную пользу, и окончила — мечтательностью и суеверием... Но после того как была, хотя и поздно, пущена в ход максима — заранее хорошенько обдумывать все шаги, которые разум намерен сделать, и делать их, только руководствуясь заранее хорошо продуманным методом, суждение о мироздании получило совершенно другое направление и приводило к несравненно успешным результатам... Идти этим путем и в изучении моральных задатков нашей природы — в этом указанный пример может быть очень поучительным для нас и дать надежду на подобный же благой успех... Одним словом, наука (критически испытуемая и методически приуготовляемая) — это узкие врата, которые ведут к учению мудрости... хранительницей науки всегда должна оставаться философия» [71. С. 729, 731, 733].

Как можно осмыслить это решение? Во-первых, Кант подтверждает, что понятие личности, которое он, по сути, впервые определяет, связано с самостоятельным поведением («свободой», «независимостью от механизма всей природы»). Во-вторых, личность, по Канту, — это не только свобода, но и ограничение ее, т.е. подчинение самостоятельного поведения разуму и морали, за которыми просматриваются европейская философия, право и благополучие европейского человечества. Но человечество, разум и свободу Кант понимает как однозначные и единые, вполне в соответствии с ощущением единой европейской культуры.