Дирекция мхт о призыве е. б. вахтангова на воинскую службу

[На бланке МХТ]

31 мая 1916 г.

Если признается необходимым, чтобы в переживаемое время в обществе поддерживалось известное спокойствие путем театральных представлений художественного качества, то Дирекция Московского Художественного театра почтительнейше просит обратить внимание на то, что податель сего, артист Евгений Богратионович Вахтангов, настолько занят в репертуаре, что полное изъятие его из труппы, ввиду уже произведенного призыва многих других артистов, угрожает Московскому Художественному театру расстройством его спектаклей.

Директора — Вл. И. Немирович-Данченко

К. Алексеев (Станиславский)

Инспектор театра — Л. фон Фессинг

Публикуется впервые.

Подписанный маш. текст.

Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 198/5‑а.

ИЗ ДНЕВНИКА ВПЕЧАТЛЕНИЙ АРТИСТОВ ПЕРВОЙ СТУДИИ

Сентября 1916 г.

«Потоп»

Личность человека слагается в ряд дней, который ему устраивает жизнь. Кладет на лицо его черты и определяет его физиономию. И весь душевный склад и мироотношение вырабатываются день за днем.

{424} И поэтому тот или другой человек естественно реагирует на то или другое событие именно так, как должен реагировать. И для человека нет заботы о том, чтобы выявлять себя последовательно, в логике черт своей внутренней физиономии.

Об этом заботится сама природа, и реагирование совершается бессознательно для человека.

У него есть зерно его личности. У человека бывают минуты, когда он особенно хочет жить и радостно ощущает свою причастность к живому.

Он делается бодрым, добрые или злые начала выявляются с особенной яркостью.

В эти моменты человек становится вдохновенным, глаза его загораются празднично, и весь он наполняется энергичными желаньями и жаждой деятельности. Это праздничный момент.

Так и у актера.

День за днем, от репетиции к репетиции слагается образ его роли в данной пьесе.

Крупинка за крупинкой, бессознательно для актера откладывается в его душе все, что он найдет для образа.

Потом идет ряд спектаклей.

И здесь продолжается работа образования зерна образа.

Но вот наступает момент, когда созрело это зерно и актеру не нужно беспокоиться о логике выявления черт внутренней и внешней физиономии образа. Сама художественная природа актера позаботится об этом.

Нужен только праздник.

Радость ощущения сцены.

Нужно наполниться энергичными желаньями «выявлять», иначе говоря, творить.

В такой момент не нужно «играть».

Нужно только выполнять задачи образа. Нужно быть деятельным в выполнении этих задач.

* * *

Как воспитать в себе уверенность, что все это так?

Как воспитать в себе способность вызывать «творческое самочувствие»? Этим вопросам сцены должна посвятить себя Студия этого года.

С этими вопросами должны мы идти к К. С.

* * *

Нет праздника — нет спектакля.

Бессмысленна тогда наша работа. И нечем тогда увлечь зрителя.

* * *

Мне не повезло. Я смотрел спектакль, когда «играли».

Навязывали принять образ. Настойчиво старались убедить, что вот они такие, а не другие.

Играли тени прошлого.

Слабо и бледно.

И первый акт показался ненужным, длинным, бессодержательным и противным.

По рисунку второго — догадывался о том, что должно быть. Третий сыгран хорошо.

Линии ролей ясны: у Смышляева. И задачи, и непосредственность.

{425} (Не надо много шататься пьяным, даже лучше совсем не шататься во II акте.)

У Зеланда все хорошо.

(В 3 акте больше задержаться глазами на аппарате. Хорошее лицо.)

У Баклановой только в 1 акте.

Во 2 акте она не имеет права менять в основном мизансцены: нарушается цельность ее сцены, так сказать, скульптурная законченность.

О Сушкевиче хочу сказать то же, что и Н. Н. Бромлей.

Гейрот пусть поговорит с К. С. о 2 акте.

Он настолько холоден, что я не знаю, как и чем вызвать его темперамент.

У Бондырева и Лазарева все хорошо.

О Чехове и Хмаре писать нужно много.

Лучше я поговорю как-нибудь лично.

Они больше всех меня огорчили. Оба играют хорошо.

Но не то, не то, не то.

У Миши [Чехова], помимо его воли, получается фарс.

Я знаю, как он относится к роли, ни одной секунды не думаю, что он делает это умышленно.

И тем более это меня огорчает. Я сам играю эту же роль и, наверное, в тысячу раз хуже, но пусть это обстоятельство не закрывает мне рот, и да дозволено мне будет сказать все это.

Очень хочу, чтобы нашелся день, который бы мы отдали всецело «Потопу».

Е. Вахтангов

[Октябрь 1916 г.]

Гейрот, каждый спектакль есть новый спектакль[185].

Е. Вахтангов

Автограф.

Музей Театра им. Евг. Вахтангова. № 1960/Р.

Впервые опубликовано: Вахтанговец. 1936. № 11. 8 октября. С. 2.

КОММЕНТАРИИ: