Опера и русский хоровод 13 страница

Если же убыточны все отрасли, то это означает, что процветает самое обыкновенное воровство и этим должны заниматься МВД и КГБ, а не Госплан и Минфин, ПОДЧИНЁННЫЙ Госплану. Так видится процесс функционирования кредитно-финансовой системы, обслуживающей «рыночную» экономику, с позиции общесуперсистемного уровня значимости.

Теперь посмотрим на частную прибыль в кредитно-финансовой системе общества. Терминологический аппарат политэкономии скла­ды­вался во времена, когда личность предпринимателя определяла и лицо фирмы. Частная прибыль была личной прибылью предпринимателя. Политэкономия сделала упор на личную форму присвоения произведённого продукта и доходов от его продажи, выйдя тем самым из сферы продуктообмена в ОБЩЕСТВЕННОМ объединении труда. Если же нас интересует продуктообмен в его связи с кредитно-финансовой системой, то частная прибыль — это прибыль структурно обособленного производства, директивно-адресная подчинённость которого не простирается далее:

· платёжей государственных налогов;

· платёжей мафии по рэкету (и в частности шекеля с евреев-предпринимателей);

· приёма дотаций государственных и мафиозных.

Рэкет — это те налоги, которые забыло или не догадалось снять государство; один крадёт в отчуждённой форме, извлекая сверхприбыль, другой (мафия или государство) налогообложением снимает излишки сверхприбыли.

Здесь важно ограничение подчинённости структурно обособленного производства директивно-адресным способом, т.е. структурное обособление производства изключает обращение его в управляемый изключительно (или преимущественно) директивно-адресно элемент более обширной структуры.

Налогово-дотационная связь с государственными и мафиозными структурами обращает “независимую” частную собственность в корпоративную “частную” собственность. Личная форма присвоения частной прибыли получила название «частная собственность» — не вполне точное, но уже въевшееся. И вся так называемая «частная собственность» уже давно — корпоративная. Если корпорация управленцев замкнута по отношению к обществу, то корпоративная собственность не является общественной. Несколько корпораций могут одновременно владеть одной и той же собственностью, конкурируя за дележ доходов с неё. Далее под термином «частная» и производными от него понимается одно: частное — часть общего; частное производство, предприятие — часть общественного объединения труда, имеющее свой расчётный счёт или сейф.

А форма присвоения произведённого продукта может быть не частная или общественная[157], а личная, семейная, плановая, корпоративная и общественная разной широты (от членов кооператива до всего народа).

В структурно обособленном производстве правом заключения сделок обладает центральное правление и его представительства в пределах прав, предоставленных им центральным правлением. Центральное правление, главная контора, безусловно, заинтересовано в том, чтобы все его представительства в результате сделок получали прибыль, но для реального участия в общественном объединении труда должна быть платёжеспособной фирма в целом. Поэтому “убыточные” производства, необходимые для осуществления всего производственного цикла фирмы[158], могут получать дотации за счёт переразпределения прибыли фирмы в целом. Фирма может избавиться от убыточного производства, если сможет найти поставщика аналогичной продукции по ценам ниже её собственной себестоимости производства. В противном случае она вынуждена терпеть убыточность этого производства и самостоятельно заниматься его совершенствованием. Положение точно такое же, как и в общегосударственном объединении труда: убыточность одних своих производств фирма вынуждена покрывать из общей прибыли или же согласиться со своей технологической зависимостью от других фирм (аналог внутриотраслевой конкуренции в глобальном объединении труда при допущении взаимно-отраслевой конкуренции внутри государства).

Фирма в целом (структура) участвует в общественном объединении труда, и это участие сопровождается внутриструктурным продуктообменом. Если фирма не производит фальшивые деньги, то её частная прибыль возникает только за счёт внеструктурного продуктообмена фирмы в целом. Управленческий корпус фирмы решает задачи ВНЕШНЕГО и ВНУТРЕННЕГО управления продуктообменом, НЕПОСРЕДСТВЕННО подчинённым целевой функции управления: получению денежной прибыли фирмой в целом. Управленческий корпус по отношению к продуктообмену решает две задачи: во-первых, купить подешевле достаточно высококачественные сырье, энергию, комплектующие, технологии, оборудование и рабочее время достаточно квалифицированного персонала; во-вторых, продать по максимально возможной цене весь объём произведённой продукции в кратчайшее время. Фактор времени приводит к тому, что самые неблагоприятные для фирмы условия — работа на рынок массовой продукции, открытый многим конкурентам. Самые благоприятные — работа на заказ: в этом случае превышение доходов над разходами гарантировано до начала производства, по крайней мере в периоды устойчивого продуктообмена в общественном объединении труда и сопутствующего ему устойчивого функционирования кредитно-финансо­вой системы.

Наши же «рыночники» ведут дело к первому варианту — жесточайшей конкурентной борьбе за внутриотраслевую прибыль, как минимум, или же плюс к ней борьбе за прибыль во взаимной конкуренции отраслей, как максимум. Это соответствует периоду “дикого капитализма”, когда выживание фирмы в конкуренции обеспечивалось не культурой технологий и производства в целом, а прямым и косвенным сокращением трудозатрат на экологическую и технологическую безопасность производственных процессов и потогонной организацией работ в условиях рынка дешевой рабочей силы и массовой безработицы: скрытой и явной. То есть ведут ко всему тому, в чем они же обвиняют «командно-админи­стра­тивную» систему.

Управление внутриструктурным продуктообменом основано на произволе, вытекающем из мировоззрения народа. Именно по этой причине любая американская фирма может торговать с японской, осуществляя свой внешний продуктообмен, но не может скопировать японский стиль организации внутриструктурного продуктообмена и управления фирмой. И развитие любого капитализма — “окульту­ри­ва­ние” произвола управленческого корпуса фирм в направлении к человечности за счёт, ВО-ПЕРВЫХ, его мировоззренческого роста и осознанной нравственной определённости и выражающей её самодисциплины, ВО-ВТОРЫХ, обуздание их же произвола законодательством и высшим, по отношению к фирменному, произволом корпораций, включая и транснациональную иудейскую в странах Евро-Американского конгломерата.

Управление внутриструктурным продуктообменом и производственными процессами в фирме носит директивно-адресный характер и может быть осуществлено при полной ликвидации внутрифирменной бухгалтерии. Во внутрифирменном продуктообмене учёт ведётся в натуральной форме продукции. Внутриструктурные цены во внутрифирменном продуктообмене позволяют лишь косвенно соотнести эффективность производственных процессов, применяемых фирмой, по отношению к эффективности производственных процессов конкурентов, находящихся в той же кредитно-финансовой системе, подчинённых одному и тому же прейскуранту цен на продукцию и услуги, включая и прейскурант цен на рабочее время наёмного персонала различной квалификации.

Если же кредитно-финансовая система конкурента, обслуживающего его внутренний продуктообмен, замкнута, то ценовые характеристики его продукции в его кредитно-финансовой системе абсолютно безполезны для сравнения эффективности производства, поскольку в иной кредитно-финансовой системе, подчинённой иной системе управления и имеющей иное разпределение схемы продуктообмена в общественном объединении труда по общественным структурам, царит иной произвол ценообразования, налогообложения, дотационной и инвестиционной политики, не говоря уж о влиянии на ценообразование и эффективность производств государственных и фирменных систем информационной безопасности, различных в разных фирмах, отраслях, государствах. По этой причине одно из наиболее безсмысленных занятий — сравнивать военные бюджеты СССР и США, имеющих разные системы управления общественным объединением труда, взаимозамкнутые кредитно-финансовые системы; по-разному участвующих в глобальном продуктообмене и глобальном гешефтмахерстве. США — 5% населения планеты — потребляют 40% мировой добычи нефти, покупаемой ими по монопольно бросовым ценам, и дают более половины мирового объема промышленных отходов; в СССР всё иначе.

Но понятие «эффективность» всегда подчинено целевой функции, построение которой всегда субъективно. В векторе целей управления фирмы первым приоритетом стоит получение прибыли. Именно под этот первый приоритет вектора целей и идёт подстройка эффективности технологий и производственных процессов. Поэтому, например, если вы имеете экологически чистую, но “дорогую” технологию и не в состоянии убедить конкурентов и правительство в необходимости вытеснения этой технологией, “несовершенной” по критерию «прибыльность на единицу затрат» и, всех остальных, то и вам придётся изпользовать экологически вредную технологию, дабы не вылететь в трубу. Перейти на неё вы сможете только, если будет налоговый пресс на старые технологии и дотации и льготы правительства для фирм, переходящих на более совершенные, с общественной, а не фирменной точки зрения, технологии.

По этой же причине пресловутый критерий «стоимость — эффективность» также оказывается подчинённым системе общественного управления и особенностям кредитно-финансовой системы. Поэтому, если что-то по этому критерию хорошо в условиях США, то это не значит, что по тому же критерию это же самое будет хорошо в Японии или СССР. Но даже в одних и тех условиях соотнесение меры эффективности к стоимости всегда произходит на каком-то интервале времени. Об этом в большинстве случаев в СССР забывают и по этой причине ограничиваются анализом «стоимости» производства чего-либо, забыв обо всём остальном в жизненном цикле продукции: эксплуатации, ресурсных характеристиках, ликвидации и утилизации. Чем более продолжительным жизненным циклом обладает продукция, тем более непонятным оказывается критерий «стоимость — эффективность», поскольку за этот период произойдут изменения в системе управления, изменится прейскурант (вектор ошибки) и то, что казалось в момент создания эффективным, станет абсолютно ненужным, не изчерпав и половины своего ресурса, или же выяснится, что то, что посчитали разточительством, — насущная необходимость. Это опять наводит на мысль о целесообразности организации САМО-U-правления общества в целом по схеме предиктор-корректор, произвол которого стоит над кредитно-финансовой системой этого общества.

Таким образом, оказывается, что частная прибыль и критерий «стоимость — эффективность» подчинены кредитно-финансовой системе и отражают ОШИБКИ КОНКУРЕНТОВ, прежде всего в их адаптации к функционированию кредитно-финансовой системы; и только через её посредничество отражают способность адаптации фирмы к общественным потребностям в производстве той или иной продукции определённого уровня качества и культуры производства. Но именно к самооценке эффективности производства по номинальной прибыли на единицу затрат призывают переходить рыночники.

Причём, необходимо отметить, что в условиях «рыночной» экономики современного и прошлого капитализма с прибылью имеют дело изключительно директораты фирм. Весь наёмный персонал имеет дело только с заработной платой и прейскурантом цен «рын­ка» сферы потребления и объемом продукции на этом рынке. Но формы получения заработной платы наёмным персоналом могут быть самые различные. Один из вариантов — выплатить персоналу зарплату, под которую не произведено продукции, и тут же продать им акции фирмы на соответствующую сумму. Когда это принимает характер социального явления, то уровень потребления общества в целом не вырастет ни на единую ватрушку, зато почти все станут “капиталистами”, “инвесторами”, участниками разпределения прибыли, хотя впоследствии и произойдёт переразпределение акций по мелким “капиталистам” с десятком акций и более крупным. На этот путь стали перестроечники. Социальная функция “ценных” бумаг — изъятие из сферы производственного (внутри блока 18 РСП) и личного потребления денег, не обеспеченных продукцией. Появится после этого продукция или нет, зависит не от акций, а от “стихии рынка” и произвола директоратов компаний, получивших деньги за акции.

Прибыль и убытки во внутриструктурном продуктообмене, с точки зрения её центральной конторы, — условные прибыль и убытки, и ещё ни разу не приходилось слышать, чтобы какой-нибудь из заводов любого концерна в мире капитала возмутился по причине того, что центральная контора концерна занята переразпределением «прибыли», возникающей во внутриструктурном продуктообмене концерна.

В СССР в условиях господства государственной собственности весь денежный оборот сферы производства до 1985 г. был именно отражением этого внутрифирменного, внутриструктурного продуктообмена в государстве-суперконцерне со всеми его УСЛОВНЫМИ «прибылями» и «убытками», и именно эти «прибыли» и «убытки» начали делить после 1985 г. Народное хозяйство СССР в целом, государство-монополия, не может иметь прибылей и убытков на внутреннем рынке. Государство может только потерять управление народно-хозяйственным комплексом в целом, в результате оборотные средства предприятий, весь фонд заработной платы и сбережения граждан потеряют покупательную способность; или повысить качество управления, что приведёт и к росту покупательной способности населения, и к росту фондов общественного потребления. Но ни в «рыночной», ни в плановой экономике любой из этих результатов не связан ни с общей, ни с отраслевой, ни с частной прибылью, а отражает вектора целей управления общественным объединением труда и информационную безопасность контуров управления центра, несущего эти вектора целей.

Термины политэкономии «необходимый продукт», «прибавоч­ный продукт», которому соответствует «прибавочная стоимость», якобы присваиваемая капиталистами, — пустые термины[159]. В реальном общественном объединении труда не удаётся отличить «необхо­ди­мый продукт» от «прибавочного», не говоря о том, что термин «приба­воч­ная стоимость» при взгляде с общесуперсистемного уровня в терминах теории управления просто означает — прибавочная ошибка управления общественным производством. Сочетание понятий «при­ба­вочная» к «ошибка», да к тому же ещё и присваиваемая частным предпринимателем, — это глупость, тем более, что и «приба­воч­ную ошибку» не удаётся выделить в составе полной величины ошибки управления, т.е. цены. И, как уже говорилось ранее, средством эксплуатации человека человеком является монополия на Знание, позволяющая её обладателям установить монопольно высокую цену на продукт своего труда, прежде всего на продукт управленческого труда, а не присвоение кем-либо реально прибавочной ошибки упра­вления, то бишь «стоимости». Естественно, что в обществе монополия на Знание — это не монополия одного на всё Знание, а неравновозможность обретения знания представителями разных социальных слоёв, что, трансформируясь через «закон стоимости» рабочей силы, предстаёт перед обществом как неравенство потребления в разных социальных слоях произведённогово всём общественном объединении труда продукта.

С точки зрения центральной конторы структурно обособленной фирмы, при рыночной экономике всё общество делится на два класса лиц: поставщики и покупатели. Фирма производит продукцию, покупая у поставщиков сырье, комплектующие, энергию, технологическое оборудование, информационное обеспечение производства, рабочее время наёмного персонала. По завершению производственного цикла она продаёт свою продукцию и отходы — те, что не выбрасывает и не перерабатывает сама в какие-то иные виды не основной для неё продукции. За продукцию фирма получает цену. В структуре цены политэкономия выделяет:

· долю, соответствующую издержкам на покупку продукции других фирм, — постоянный капитал, обозначаемый «С»;

· долю, соответствующую зарплате наёмного персонала, — переменный капитал, обозначаемый «V»;

· валовой доход, «грязную прибыль», обозначаемую «М», из которой платят налоги и которая идёт на личное потребление владельцев фирмы и инвестируется в производство: либо в этой же отрасли, либо в иных, где конъюнктура рынка лучше, т.е. произходит в некотором смысле изправление ошибки в производстве в соответствии с особенностями кредитно-финансовой системы. Эта «М» и является той самой «прибавочной стоимостью», которую якобы присваивает предприниматель.

Из дохода фирма платит налоги, необходимые государству для оплаты персонала госаппарата, вооружённых сил, фондов общественного потребления — той инфраструктуры, которой безплатно пользуется всё общество в любой общественно-экономической фор­мации; государственные инвестиции, субсидии и дотации производству, науке, здравоохранению, образованию также общественно необходимы.

В результате вложений в собственное производство и выплат в фонды иерархически высших структур от прибыли остаётся только фонд личного потребления владельцев фирмы и членов их семей. При этом, если владельцы и члены их семей участвуют в общественном объединении труда в качестве управленцев, деятелей науки, искусства и т.п., то это — оплата их труда, хотя возможно, что косвенная[160] и по монопольно высоким ценам; если не участвуют, то это один из видов гешефтмахерства несозидающего люмпена, который есть во всех классах и нациях любого толпо-“элитарного” общества. Соответственно и степень эксплуатации — отношение стоимости управленческого труда к стоимости производительного с учётом доступа к фондам общественного потребления.

Постоянный капитал присутствует в структуре любого частного капитала, но его нет в структуре совокупного общественного капитала, который весь разпадется на фонд личного потребления предпри­нимателей и фонд заработной платы (личного потребления) наёмного персонала, практически не участвующего в инвестиционных операциях общества. Такой точки зрения придерживается Адам Смит. Это воззрение получило название «догма Смита». По А.Смиту, весь общественный капитал идёт на оплату человеческого труда: прошлого, настоящего, будущего. К.Маркс “попра­вил” А.Смита, В.И.Ленин согласился с К.Марксом, и в результате в марксистско-ленинской политэкономии постоянный капитал присутствует в структуре общественного капитала, поскольку якобы существует неделимый остаток постоянного частного капитала.

Постоянный капитал— совокупная стоимость продукции поставщиков за один оборот капитала, то есть совокупность цен их продукции и также, с точки зрения поставщиков, разпадается на «С», «V», «М». Их «С», в свою очередь, разпадается и т. д.

С точки зрения математики, мы видим набор последовательностей положительных чисел, представляющих собой постоянный капитал каждого предпринимателя, причастного к производству продукции первого из них. Общий член любой такой последовательности определяется соотношением:

Сk = С(k — 1) — Мk ,

где Мk — случайное положительное число, не превозходящее
С(k — 1) и представляющее собой переменный капитал плюс прибавочную стоимость «k-того» капиталиста; «k» — номер шага выделения из цены доходов предпринимателей и наёмного персонала и постоянного капитала; оно же — номер очередного предпринимателя в последовательности, обратной преемственности продукции поставщиков первого предпринимателя.

Каждый желающий может, заглянув в любой из учебников математического анализа, в раздел теория пределов, убедиться, что предел такой последовательности в точности равен нулю и, соответственно, А.Смит если в чём-то и не прав, так не в этом вопросе. К.Маркс написал ещё некие “математические” рукописи, что в сочетании с его выводом об ошибочности приведённого тезиса А.Смита заставляет предположить, что он был инвалид на полную голову (пользуясь местечковым лексиконом), поскольку математика — удел абстрактно-логического мышления, за которое отвечает левое полушарие; или К.Маркс был беззастенчиво нагл в своём вероломстве и подлости.

Но и теория пределов не нужна для того, чтобы убедиться в правоте А.Смита. Процесс дробления постоянного капитала на переменный капитал и доходы аналогичен тому, что некая компания, сидя с ложками в руках за столом, передаёт друг другу случайным образом банку с вареньем. Младенцу ясно, что в итоге банка будет вылизана до чистоты, но якобы «величайшие философы» К.Маркс, Ф.Энгельс, В.Ленин и КО хором утверждают:

«Младенец не прав: на стенках банки “варенье” останется, а вылизать банку или выскоблить её ложкой объективно невозможно». Устами младенцев глаголет истина; устами классиков глаголет межрегиональное гешефтмахерство, поскольку оно определяет моменты, когда “банка” (или ГОСБАНКа-ЦЕНТРОБАНКа?) пуста и “игра” (с заведомо предопределённым выигрышем) сделана.

С точки зрения руководства гешефтмахеров, классики действительно гении, коли создали и навязали ТОЛПАМ такую “полит­эко­номию”.

Марксистско-ленинский неделимый остаток постоянного капитала может быть интерпретирован только как “стоимость природы”: всего того, что не создано трудом человечества. Это в терминах теории управления означает — «ошибка природы».

Точно так же, как компания с ложками перебрасывает банку с вареньем, и частные производства перебрасывают друг другу полученное ими от других «С» вместе со своими добавками к нему[161], пока «С» не вылетит из оборота продуктообмена вместе с окончательно потреблённой продукцией в сфере личного, государственного потребления и переданной в фонды общественного потребления, т.е. пока «С» не «вылетит» за пределы блока 18 РСП на схеме рис. 2.

Но наличие “неделимого остатка” в марксистско-ленинской политэкономии выливается в повторные счёты, т.е. многократный учёт одних и тех же стоимостей, что позволяет дополнительно манипулировать «законом стоимости» и по-разному оценивать одну и ту же номенклатуру и объём произведённой обществом продукции[162]. Именно этим занимались ЦСУ (нынешний Госкомстат[163]), Госкомцен, Минфин СССР. И это ещё одна причина, по которой безсмысленно сравнение бюджетных ассигнований СССР и США на разные цели: США пользуются иной политэкономией. Ну, а манипулирование с ценами (в том числе на ценные бумаги и деньги) — средство глобального гешефтмахерства. Марксистская политэкономия “изучает” придуманную ею же ФИКЦИЮ, а не реальные производство, учёт и разпределение и потребление продукции. Поэтому и в СССР, и других странах бывшей мировой системы социализма она является мировоззренческой основой безграмотного слабоумного управления экономикой ОФИЦИАЛЬНЫМ руководством[164].

* * *

Вставка 2004 г.
Пояснение вопроса о «догме Смита»

Поясним, что несогласие с Марксом в вопросе о «догме Смита», выраженное ещё в 1991 г. в первой редакции “Мёртвой воды” — не итог нашего собственного анализа “Капитала”. Такой анализ научной несостоятельности “Капитала” был проделан одним из наших товарищей ещё в 1980‑е гг. Кроме неправоты Маркса в вопросе о «догме Смита»; повторных счётов, в результате которых один и тот же спектр производства может быть оценён по-разному, он выявил там ещё множество менее значимого вздора. Когда он придал огласке результаты своих изследований, его подвергли негласной психиатрической экспертизе, которая признала его вполне психически здоровым, после чего за все его научные результаты его просто изключили из рядов КПСС. Однако выдающиеся марксисты АН СССР и военно-политической академии им. В.И.Ленина так и не смогли показать ошибки в его математических выкладках и в системе разсуждений.

Тогда ВП СССР просто включил некоторые его находки в рабочие материалы по экономической проблематике, откуда они попали в “Мёртвую воду”. Однако после того, как в свет были выпущены несколько изданий “Мёртвой воды”, сторонники марксизма стали настаивать на том, что политэкономические воззрения ВП СССР в своей основе имеют марксистскую политэкономию, а в своём отношении к «догме Смита» ВП СССР ошибся, т.е. К.Маркс прав.

Поэтому в настоящей редакции этот вопрос о разногласиях в связи с отношением к «догме Смита» разсмотрим более обстоятельно. Начнём с того, что текст К.Маркса (“Капитал”, т. 1, гл. XXII), где он выражает своё несогласие с А.Смитом в вопросе о структуре общественного капитала, допускает двоякое прочтение, а кроме того содержит подмену одного смысла другим, совершаемую по умолчанию.

В зависимости же от варианта прочтения текста Маркса математически формально правым получается либо А.Смит, либо К.Маркс. Однако финансово-экономическая интерпретация математически безупречно полученного результата при признании правоты К.Маркса протекает с подменой одного смысла другим.

Маркс, выражая своё несогласие со Смитом, пишет:

«Вследствие ошибочного в самой основе анализа А.Смит приходит к тому нелепому результату, что если каждый индивидуальный капитал и разделяется на постоянную и переменную составные части, то общественный капитал целиком состоит только из переменного капитала, т.е. весь затрачивается на заработную плату. Например, фабрикант сукон превращает 2 000 ф. ст. в капитал. Одну часть этих денег он расходует на нем ткачей, другую часть на покупку шерстяной пряжи, машин, и т.д., Но люди у которых он купил пряжу и машины, опять частью полученных ими денег оплачивают труд и т.д., пока, наконец, все 2 000 ф. ст. не будут затрачены на заработную плату, или весь продукт, представленный этими 2 000 ф. ст., не будет потреблен производственными рабочими. Как видим, вся сила этого аргумента, заключается в словах «и т.д.», которые отсылают нас от Понтия к Пилату. Адам Смит обрывает здесь своё исследование как раз там, где начинается его трудность».

После этого Маркс начинает новый абзац:

«Пока мы рассматриваем только фонд совокупного годового производства, ежегодный процесс воспроизводства очень понятен. Но все составные части годовой продукции должны быть вынесены на товарный рынок, и вот тут-то начинаются трудности. Движения отдельных капиталов и личных доходов перекрещиваются, смешиваются, теряются во всеобщем перемещении — в обращении общественного богатства, — которое обманывает взор и ставит перед исследователем весьма запутанные задачи. В третьем отделе второй книги я дам анализ действительных связей».

Обратим внимание на то, что в первом абзаце последовательность перемещения от одного капиталиста к другому, в которой отслеживается преобразование изходной суммы капитала в переменный капитал, не ограничена какими-либо сроками времени: слова «и т.д.» не подразумевают хронологических ограничений, и соответственно, перейдя к теории пределов из математического анализа, мы приходим ко мнению, что прав А.Смит. Именно такое прочтение текста К.Мар­кса и лежит в основе сказанного в прошлых редакциях “Мёртвой воды” о неправоте К.Маркса в этом вопросе.

Второй абзац, налагает хронологические ограничения на процесс дробления разсматриваемой изходной суммы: один год. Соответственно, это изключает возможность устремить последовательность номеров разсматриваемых капиталистов в безконечность. Вследствие этого цепочка оборвётся, когда в разсмотрение попадёт хронологически последняя сделка купли-продажи сырья и машин, совершённая в году, предшествующем разсматриваемому.

В результате и получится ненулевой остаток начальной суммы, представляющей собой постоянный капитал последнего разсматриваемого капиталиста. Соответственно, получается, что А.Смит якобы ошибся и прав К.Маркс.

Но если разсматривать предельно широкую макроэкономическую систему, имеющую только внутренний рынок, но не имеющую внешних рынков (хозяйство человечества), то не надо этот ненулевой остаток называть «постоянным капиталом», поскольку по определению постоянного капитала постоянный капитал — это средства, затрачиваемые на продукты и услуги, покупаемые у других частных производителей для нужд собственного производства.

При наличии в макроэкономической системе только внутреннего рынка этот остаток представляет собой не «постоянный капитал», а «переменный капитал» производственных циклов, внешних по отношению к разсматриваемому циклу (году) — предшествующих ему. Именно этот случай подразумевается в “Мёртвой воде” (а при наличии внешней торговли постоянный капитал в структуре общественного капитала появится из внешнеторгового баланса).

Однако переменному капиталу внешних по отношению к разсматриваемому производственных циклов в марксистской политэкономии названия нет. В этом и состоит скрытая подмена одного смысла другим, совершённая в марксистской политэкономии по умолчанию.

Далее продолжение текста редакции 2000 г.

* *
*

Из структуры цены С+V+М видно, что с внутренним продуктообменом фирмы непосредственно связано только «V», идущее на оплату труда персонала, управляемого директивно-адресно; «С» и «М» определяются конъюнктурой рынка и не поддаются директивно-адресному управлению со стороны фирмы. По этой причине при сложившемся прейскуранте и изчерпанной ёмкости рынка возможно увеличение «М» прежде всего за счёт сокращения «V», т.е. сокращения штатов и непроизводительных потерь фонда рабочего времени, и отчасти за счёт повышения культуры производства в уже принятых технологических процессах, что ведёт к более эффективному изпользо­ванию «С». Это удел директивно-адресного управления, т.е. «ко­ман­­дно-админи­стра­тивной» системы фирмы. Это её внутреннее дело, в котором никак не проявляется внешний “хозрасчёт”, “само­финан­си­ро­ва­ние”, хотя дело это и подчинённое стремлению к самоокупаемости производства. А внутреннее директивно-адресное упра­вление основано на произволе администрации, хотя и ограниченном её понятиями о нравственности и этике, а также и её законопослушностью. По изчерпании этого източника, если позволяет ёмкость рынка и оценки перспектив конъюнктуры, возможно разширение производства и его реконструкция. Для этого в «рыночной» экономике может оказаться необходимым привлечение дополнительных финансов: либо из своей прибыли, либо капитала, взятого в долг под акции фирмы или кредит.

Наши рекомендации