Проблемные семьи и модель Олсона 7 страница
3.6. Оценочное интервью
как диагностико-терапевтический
эксперимент
Семейные терапевты различных направлений по-разному проводят диагностическую фазу и делают разные акценты при сборе информации. Разрабатывая собственный вариант диагностического интервью в соответствии с интегративной моделью, автор стремился к тому, чтобы оно отражало разные аспекты семейной системы и помогало терапевту создавать целостный образ семьи. Оценочное интервью должно давать возможность терапевту получать информацию о семейной структуре, взаимодействиях, исторических корнях семьи и задачах жизненного цикла, с которыми семья не справляется в данный момент. Результатом интервью для терапевта должен быть ряд циркулярных гипотез о семье, на основе которых он может планировать создание необходимых условий для решения проблемы. Для семьи хорошим итогом первых встреч является совместно разработанный контракт на дальнейшую работу, усиление мотивации и вовлечение в терапию именно с этим специалистом, а также появление надежды на успех. Первое интервью может стимулировать семью к началу изменений, и прежде всего изменить их взгляд на проблемы, когда терапевт переформулирует их. (Переопределение проблемного поведения часто происходит в том случае, когда становится ясным, что в семье оно выполняет определенные функции. Терапевт объясняет, что оно исчезнет, когда эти задачи будут решаться другими средствами).
Диагностическое интервью, представленное в данной книге, проводится в соответствии с идеями интегративной модели и является модификацией первой встречи с семьей Джея Хейли [Haley, 1976]. Оно состоит из трех стадий:
1) Социальная стадия. (Терапевт знакомится и устанавливает первоначальный контакт с каждым членом семьи, строит упрощенную генограмму семьи).
2) Проблемная стадия. (Терапевт расспрашивает семью о ее проблемах и пожеланиях).
а) выяснение точки зрения каждого на проблемы семьи;
б) групповая дискуссия членов семьи;
в) выяснение подробностей проблемы.
3) Стадия определения целей терапии и заключения терапевтического контракта.
Как показывает опыт, такое деление оценочной сессии является удобным и помогает структурировать терапевтический процесс. Для большинства типов семей интервью может легко переходить от стадии к стадии. Рассмотрим более подробно задачи, встающие перед терапевтом на каждой стадии оценочного интервью.
1) Социальная стадия
На всех стадиях интервью важно, чтобы все присутствующие члены семьи были вовлечены в общую работу, особенно это касается социальной стадии, на которой терапевт должен установить контакт с каждым членом семьи и начать формировать терапевтические отношения.
Когда члены семьи входят в кабинет терапевта важно, чтобы они имели возможность расположиться в нем спонтанно, так, как каждый из них хочет. Порядок, в котором они садятся, представляет собой своеобразный мини-тест на структуру семьи и может быть использован при построении терапевтических гипотез. Перечислим некоторые типичные варианты рассаживания:
l мать может сесть среди детей, а отец на краю группы, что, возможно, отражает его роль в семье;
l родители сидят отдельно от детей;
l родители и старший ребенок вместе, а проблемный младший — изолированно;
l мужчины сидят рядом, а женщины отдельно от мужчин, что может свидетельствовать о дифференциации в семье по половому признаку;
l проблемный ребенок сидит между родителями, что, возможно, отражает его связующую функцию в их браке;
l бабушка сидит между мамой и детьми, вероятно, регулируя их взаимоотношения, и т.д.
Обычно в начале встречи терапевт представляется и просит всех назвать свое имя. При этом лучше, если терапевт получит ответ от каждого члена семьи, начиная таким образом определять терапевтические взаимоотношения как ситуацию, в которую вовлекаются все, и индивидуальный ответ каждого члена семьи имеет значение.
Далее терапевт задает “социальные” вопросы про семью, одновременно используя техники присоединения и установления контакта с членами семьи. Терапевт спрашивает, кто живет в их доме и, соответственно, все ли присутствуют на сессии; каковы возраст членов семьи, стаж брака, профессиональные занятия; учатся ли дети в школе и чем они увлекаются и т.д.
Проводя интервью с семьями, полезно уже на социальной стадии составлять упрощенную генограмму трех поколений семьи, дополняя ее потом в ходе терапии. Обычно чертится схема родственных связей и выясняется возраст, стаж в браке, образование и род занятий членов семьи, где они проживают, а также состояли ли супруги в других браках и есть ли от них дети. Это занимает несколько минут и не встречает сопротивления у членов семьи, потому что воспринимается как процедура знакомства терапевта с семьей. Получение этой информации уже в самом начале работы помогает терапевту понять, кто может участвовать в конфликте и какие области семейной системы необходимо исследовать более подробно.
Кроме того, важно выяснить, с кем и в какой квартире живут члены семьи и как они распределяются по комнатам. Встречаются, например, случаи, когда ребенок спит вместе с матерью в одной комнате, а отец — в другой. Отметив для себя проблемную зону (если она есть), терапевт может вернуться к ней на проблемной стадии, предложив семье более подробно обсудить эту тему, например, использовав графический прием “План квартиры” [В.К. Лосева, А.И. Луньков, 1995]. Это дает возможность оценить коалиционную структуру в семье и меру контроля и власти, которыми обладает тот или иной член семьи, и, кроме того, иногда позволяет сформулировать очень конкретные домашние задания, связанные с перепланировкой мебели, изоляцией или совмещением психологических пространств.
Сальвадор Минухин (1974) описывает три техники присоединения к семье, помогающие устанавливать с ней терапевтические отношения. Это “прослеживание” (Tracking), “имитирование” (Mimicry) и “поддержка” (Support). “Следуя” за членами семьи, он старается воспринять важные для них темы и откликнуться на них, задавая дополнительные вопросы. Например, муж отзывается о своей работе с чувством удовлетворения. Тогда терапевт может присоединиться к этому чувству, спросив, что особенно привлекает его в этой работе. Терапевт проявляет эмпатию, отражая не только позитивные чувства клиентов, но и негативные. Таким образом, техника “прослеживания” используется не только для диагностических целей, но и как средство достижения контакта с семьей (сравните с параграфом 3.3).
Здесь существует определенная сложность, так как на этой стадии терапевт должен сам удерживаться от обсуждения семейных проблем, послуживших поводом для обращения, и останавливать в этом клиентов, пока не будут получены “социальные” ответы от всех членов семьи и контакт с каждым из них не будет установлен. Существенное различие между индивидуальной и семейной терапией состоит в том, что, работая с семьей, терапевт вынужден больше структурировать сессию, выступая режиссером взаимодействий у себя в кабинете.
Под “имитированием” Минухин подразумевает приспособление к семейному стилю и различным подсистемам внутри семьи. Терапевт будет говорить с людьми, имеющими высшее образование, иначе, чем с людьми с минимальным образованием; с маленькими детьми по-другому, чем со взрослыми членами семьи. При работе с некоторыми семьями использование неформальных форм обращения почти сразу создаст атмосферу непринужденности, а при взаимодействии с другими — вызовет противоположный эффект, поскольку будет противоречить их ожиданиям.
Третий термин — “поддержка” — определить труднее всего; она выражается во внимательном слушании, эмпатических репликах, проявлении интереса, задавании дополнительных вопросов и позитивном переопределении роли члена семьи и семьи в целом.
Опыт показывает, что уже на социальной стадии интервью, еще до вопросов о том, что привело к нему семью, семейному терапевту необходимо активно собирать информацию о проблемных зонах семьи, используя наблюдение.
Терапевт должен отметить то настроение, с которым члены семьи входят к нему в кабинет. Он наблюдает взаимоотношения между родителями. Когда проблемой является ребенок, родители часто бывают не согласны в том, что с ним делать. Иногда они обнаруживают свое несогласие сразу, а порой в начале работы демонстрируют единство. Терапевт отмечает также, кто из взрослых пришел к нему неохотно.
Терапевт наблюдает, как ведут себя родители с ребенком. Дисциплинируют ли они детей или позволяют им спонтанно взаимодействовать друг с другом? Излишне опекают ребенка, отвечают на вопросы за него или не взаимодействуют с ним, а только говорят о том, что следовало бы с ним сделать и т.д.
Поведение ребенка по отношению к терапевту может указывать на то, что семья ожидает от терапии. Если ребенок боится терапевта, это может свидетельствовать о том, что он думает, будто находится здесь для наказания или что его здесь оставят. Часто подросток узнает о встрече с психологом за час до визита. Хорошим способом установления контакта с ним может быть разговор об этом и эмпатическое понимание его чувств.
Для терапевта важно отмечать, кто в семье пытается привлечь его на свою сторону даже на этой стадии знакомства. Если один из членов семьи слишком дистантен, то, может быть, потребуется больше усилий для его вовлечения в работу. Если один из родителей навязывает себя слишком часто, терапевту может быть трудно сохранять нейтральную позицию и не вступать с ним в коалицию в течение сессии. Если родители смотрят на ребенка с раздраженным видом, а затем обращаются к терапевту, — возможно, они приглашают терапевта объединиться с ними против проблемного ребенка, продолжая формировать стереотип козла отпущения.
2) Проблемная стадия
Проблемная стадия начинается тогда, когда терапевт задает вопрос о причине прихода на консультацию и просит обрисовать проблему. Опрос о проблемах семьи имеет два важных аспекта:
а) кого терапевт спрашивает о проблеме;
б) как он это делает.
Когда терапевт переходит к проблемной стадии, он может обращаться к семье как к группе или вести разговор с каждым членом семьи поочередно. Оба способа важны и служат определенной цели. Терапевт всегда находится перед дилеммой: с одной стороны, ему важно дать возможность высказать свою точку зрения каждому члену семьи, но, с другой стороны, ему также важно не передать семье управление встречей и выяснить все, что его интересует.
Когда семья обращается с проблемой ребенка, как правило, существует следующий треугольник. В семье есть идентифицированный пациент, то есть носитель симптомов; кроме того, есть человек, который был настолько озабочен проблемой, что выступил инициатором обращения и привел семью к специалисту. Как правило, он(а) уже пытался самостоятельно ее решить и является “авторитетом” в этой проблеме. Довольно часто в этой роли выступает мать ребенка. Кроме них, есть еще человек, менее вовлеченный в решение проблемы (периферический участник проблемы). Часто он не вполне согласен, что ситуация требует специального внимания, и приходит на встречу с психологом неохотно. В этой роли, как правило, выступает отец ребенка. (В неполной семье этот треугольник состоит из матери, ребенка и бабушки, проживающих вместе.)
Приход на консультацию всей семьи сразу довольно необычен для отечественной психотерапевтической практики. Как правило, семью необходимо для этого серьезно мотивировать. Когда приходят оба родителя с проблемным ребенком без предварительной договоренности о совместной встрече, это, возможно, отражает структуру семьи, в которой есть два “авторитета в проблеме”, не согласные в том, что надо делать. Терапевту стоит рассмотреть гипотезу о том, что проблемное поведение ребенка отражает противоречивые требования и соперничество родителей. Или, возможно, второй родитель пришел на консультацию по каким-то своим соображениям, не связанным с проблемой этого ребенка.
Другое важное измерение, которое терапевт должен учитывать, — это семейная иерархия. Чтобы получить “мандат” на работу семьей, терапевту необходимо заручиться согласием наиболее авторитетного члена семьи, иначе семья больше не придет, как бы эффективно он ни работал с идентифицированным пациентом.
Возвращаясь к вопросу о том, кого начинать спрашивать о проблеме, необходимо учесть, что наиболее заинтересованный член семьи является, как правило, наиболее ограниченным в возможностях ее решения. Кроме того, если семейный авторитет в проблеме выскажется первым и надолго захватит общее внимание, то после него другим членам семьи будет трудно что-то добавить. “Рекомендуется первым спрашивать взрослого, который кажется менее вовлеченным в проблему, а к личности обладающей наибольшей властью для того, чтобы привести семью на терапию, обращаются с особой заинтересованностью и уважением” [Haley, 1976]. Некоторые терапевты [Pittman, 1987] иногда любят начинать с наименее вовлеченного ребенка и спрашивать его, почему семья здесь собралась. Наименее вовлеченный ребенок сидит, как правило, дальше всего от группы и кажется, что происходящее касается его меньше всего. Интересно, что такой ребенок, если ему к тому же довольно мало лет, может сразу высказать самую суть проблем, да еще в форме, совершенно неожиданной для взрослых.
Терапевт должен быть в ответе за то, что происходит на приеме. Если семья определяет сессию, то все будет продолжаться как прежде, без изменений. Если терапевт слушает только одного из родителей и позволяет ему отнимать время у другого, то он дает понять, что важны слова только этого человека. На проблемной стадии терапевт не должен допускать дискуссии, пока не высказались все члены семьи. С проблемным ребенком, как правило, лучше говорить последним. Для облегчения контакта с ним терапевт может подвинуть свой стул ближе к ребенку. Если до этого уже высказались его братья или сестры, то идентифицированному пациенту легче выразить свою точку зрения.
Терапевт выслушивает позицию каждого члена семьи без комментариев, интерпретаций и на этой стадии не старается, чтобы члены семьи по-другому отнеслись к своим проблемам. Он может задавать некоторые уточняющие вопросы, но в этой точке интервью важно прежде всего получить версии о проблеме самих членов семьи. Проблемную стадию оценочного интервью мы предлагаем разделять на три этапа, каждому из которых соответствует свой способ получения информации.
а) Выявление точки зрения каждого на проблемы семьи
Этот этап мы уже описали выше. Отметим лишь, что, выслушивая мнения членов семьи о проблеме, терапевт может отнестись к ним как к метафорам, аналогиям других проблемных зон и отношений в семье. Любые взаимоотношения являются частью других отношений. “Довольно часто родитель, наиболее заинтересованный в проблемах ребенка, детерминирован вовлечением в отношения со своими родителями или с родителями партнера по браку. Так, мать, которая конкурирует со своей матерью по поводу воспитания ребенка, будет исключительно заинтересована в его поведении, так как это является частью ее спора со старшим поколением. Точно так же отец, который доказывает своему отцу, как надо воспитывать сына, может оказаться наиболее вовлеченным в проблемы ребенка” [Haley, 1976].
Терапевт старается отследить в словах членов семьи намеки и непрямые послания. Например, когда мать говорит терапевту, что ее сын упрям, она может тем самым высказываться и о своем муже. Или в словах мужа о том, что ребенок угрожает убежать из дома, может быть скрыто его опасение, что жена уйдет от него. Терапевту полезно допускать, что слова родителей о проблеме ребенка несут не только информацию о нем, но могут также метафорически отражать “трудные темы” их брака (см. параграф 2.5).
Отмечая подтекст и намеки членов семьи, терапевт не должен спешить разделять свои наблюдения с семьей, так как это вызовет у них ощущение опасности и усилит сопротивление. Он может ответить так же неопределенно и метафорически. Например, в ответ на слова отца о том, что ему трудно понять свою дочь, терапевт может сочувственно сказать, что, к сожалению, мужчинам иногда вообще трудно понять женщин, косвенно отвечая на его намек, что ему так же трудно договариваться со своей женой. Реагируя таким образом, терапевт неявно переводит фокус проблемы с дочери на взаимоотношения между супругами.
б) Групповая дискуссия членов семьи
Когда члены семьи высказали свой взгляд на проблему, обычно становится очевидным несогласие между ними и спонтанно возникает групповая дискуссия. В этой фазе терапевт отстраняется и дает возможность семье поговорить друг с другом, продолжая нести в целом ответственность за сеанс. Для терапевта это удобная возможность выйти на короткое время из системы и понаблюдать за семейными коммуникациями со стороны: как члены семьи обсуждают проблему, кто кого поддерживает, кто кого прерывает и чье слово более весомо. Это можно сравнить с естественно возникающим лабораторным экспериментом по наблюдению за реальной жизнью семьи. Иногда от терапевта требуются некоторые усилия, чтобы стимулировать дискуссию или включить в нее всех членов семьи Он может отодвинуть свой стул и прямо попросить членов семьи что-нибудь обсудить. На этом этапе терапевт может организовать какое-либо совместное взаимодействие. Полезно предложить семье групповой вариант семейного системного теста Геринга. Очень любопытно бывает сравнить совместно построенную структуру семьи с тем, как они это делают, какие вопросы вызывают несогласие и чей вариант принимается как окончательный.
в) Выяснение подробностей проблемы
В этой фазе проблемной стадии терапевт становится максимально активным. По нашему опыту, все предыдущие стадии не должны занимать более половины времени, отведенного на всю встречу, которая длится час — полтора. Терапевт уже накопил некоторую информацию, наблюдая и выслушивая членов семьи, теперь ему нужно исследовать проблему с разных сторон.
В этой фазе он использует больше закрытых вопросов, требующих короткого однозначного ответа. Он запрашивает дополнительную информацию по генограмме; прослеживает цепочки взаимодействий, поддерживающих проблему; пытается выяснить всевозможные различия в отношениях и мнениях членов семьи. В разделах 3.2 — 3.4 приведены типы вопросов и способы проведения такого интервью. Отметим только, что существует тенденция поворачиваться с вопросом к проблемному ребенку, когда того ругают родители или когда сам терапевт чувствует себя дискомфортно. Такова функция проблемных личностей в семье — получать дополнительное внимание, когда их близкие нервничают или расстроены чем-либо, и терапевт не должен подчиняться этому паттерну, ведя интервью с семьей.
3) Стадия определения целей терапии
и заключения терапевтического контракта
Терапевту важно не только расспросить семью о ее проблемах, но и узнать, какие особые цели семья ставит перед собой. Что члены семьи хотят изменить в первую очередь и какие минимальные сдвиги в решении проблемы они смогут заметить. Как будет выглядеть результат, когда терапия закончится.
Заключается контракт на дальнейшую работу. Обговаривается примерное количество встреч и то, как часто они будут проходить, совместно обсуждаются и формулируются цели работы. Терапевт объясняет, как будут протекать совместные встречи, и продолжает мотивировать семью на работу с проблемами. Устанавливается также, будет ли семья приходить в полном составе или, возможно, терапевт попросит прийти только супругов или другие релевантные подсистемы. Иногда возникает необходимость организовать индивидуальные консультации с отдельными членами семьи. Варианты могут быть самые разные, но приоритет остается за совместными встречами. На этой стадии обговаривается также, кто из отсутствующих членов семьи должен прийти в следующий раз. Основное правило таково: на семейную терапию стараются пригласить всех проживающих вместе членов семьи или, по крайней мере, членов ядерной семьи. Иногда терапевт может решить, что необходимо присутствие и других людей, например, разведенного супруга или бабушки, проживающей отдельно.
Диагностическая фаза терапии должна прояснить семейную структуру и обеспечить соглашения между терапевтом и семьей о природе проблем и целях терапии. Для терапевта важно получить целостное понимание проблемы и сформулировать ее таким образом, чтобы с ней можно было работать. Подчеркивать тот факт, что причины проблемы заключаются в одном из членов семьи, неэффективно с точки зрения ее решения. Симптоматическое поведение членов семьи лучше переформулировать в терминах взаимодействия и функциональной целесообразности для семейной системы. Так поступают, например, терапевты миланской школы, используя специальную технику позитивной коннотации [Palazzoli et al., 1975]. Терапевты стратегического направления не склонны ничего объяснять семье и предпочитают консолидировать ее через помощь идентифицированному пациенту, предлагая специально разработанные задания. Работу над симптомом они стараются использовать как рычаг для переструктурирования семейной системы, делая это неявным для семьи способом. Однако все системные семейные терапевты, независимо от принадлежности к той или иной школе, рассматривают всю семью как условие существования проблемы. Нашей задачей не является подробный разбор терапевтических техник и приемов, поэтому мы не станем подробно описывать действия терапевта по организации помощи семье.
Терапевтический опыт автора показывает, что для всесторонней оценки семьи по интегративной модели, как правило, требуются две встречи с семьей. Примерно в 80% случаев на первый прием приходит идентифицированный пациент и наиболее заинтересованный родитель. На первой встрече собирается предварительная информация, проводятся совместный или индивидуальные приемы, иногда используются FAST или другие диагностические методики. Пришедшие члены семьи мотивируются на совместный семейный прием. Терапевт говорит, что выскажет свое мнение, только поговорив с другими членами семьи. Иногда бывает важно обсудить с заинтересованным родителем (чаще всего с матерью), как убедить других членов семьи прийти на прием. Например, можно позвонить им домой и сказать отцу, что, не выяснив его точку зрения на проблему, терапевт не сможет помочь ребенку. И если терапевт проявит уважение к рабочему расписанию отца, то весьма вероятно, что он придет на консультацию.
То, что терапевт откладывает свое заключение на некоторое время, заставляет членов семьи ожидать его и относиться к словам специалиста с особым вниманием. Информация, полученная от семьи на первом приеме, обрабатывается с помощью карты структурирования информации о семейной системе, выдвижения гипотез и планирования терапии (см. приложение 6), и на второй прием терапевт приходит с рядом гипотез о семейной системе, продумав возможные варианты развития терапевтических отношений с семьей. Второе интервью посвящено знакомству с другими членами семьи, организации групповой семейной дискуссии, дальнейшему выяснению подробностей проблемы в том порядке, как это описано в данном параграфе.
Одним из вариантов окончания диагностической фазы является экспертное заключение терапевта о проблемах семьи. Заключение, которое мы предлагаем семье, формулируется в виде позитивной коннотации (в духе миланской школы). В нем дается позитивная оценка действий всех членов семьи: они направлены на ее выживание, хотя, может быть, при этом используются не самые лучшие средства. Кроме того, в заключении терапевта переформулируется симптоматическое поведение и рассматриваются его функции в семейной системе. Отмечается, что для семьи существует опасность, если оно сразу прекратится, и важно найти другие, несимптоматические варианты решения задач жизненного цикла. Такое переопределение, если оно выполнено корректно и основано на реальных фактах, уменьшает негативное восприятие членов семьи друг другом, изменяет их отношение к проблемам и способствует дальнейшей продуктивной работе. На основе заключения терапевт может дать семье парадоксальное предписание не меняться до следующей встречи.
Другим вариантом окончания диагностической фазы может быть совместный контракт на дальнейшую работу. Терапевт может убедить семью выполнить определенные задания к следующему приему. Как правило, в начале терапии предлагаются более простые задания, например, наблюдать и отмечать время возникновения проблемного поведения.
В следующей главе будет показано применение интегративной модели и соответствующих ей методов получения информации на примере анализа случаев из терапевтической практики автора.
Глава 4
ПРИМЕНЕНИЕ ИНТЕГРАТИВНОЙ МОДЕЛИ
В ПРАКТИКЕ СЕМЕЙНОЙ ТЕРАПИИ
Данная глава посвящена детальному разбору нескольких случаев, демонстрирующих использование интегративной модели системной семейной психотерапевтической диагностики. Примеры отобраны так, чтобы
l представить семьи на разных стадиях жизненного цикла;
l показать, что, несмотря на уникальный семейный контекст и разнообразие поводов для обращения, разные типы симптоматического поведения могут быть встроены в сходные циркулярные последовательности и выполнять сходные функции в семейной системе;
l проиллюстрировать особенности взаимодействия психотерапевта с семьей, касающиеся выбора субъекта помощи и необходимости учитывать опасения семьи относительно перемен;
l продемонстрировать применение отобранного пакета диагностических методик.
В анализе первого случая акцент ставится на маневры семьи и ее стремление нивелировать воздействия извне. Обсуждаются недостатки индивидуального подхода в организации помощи членам семьи. Второй пример прежде всего фокусируется на проблеме выбора партнера по браку и влиянии семейной истории. Третий случай отражает семейный кризис, связанный с поступлением ребенка в школу, и иллюстрирует тактику помощи семье, основанную на формировании позитивной мотивации к переменам. Четвертый и пятый случаи показывают связь проблем идентифицированного пациента подросткового возраста с кризисом отделения от семьи его старших братьев. Четвертый случай, кроме того, отражает особенности функционирования “психосоматической” семьи и демонстрирует возможности использования системного семейного теста Геринга. Пятый случай посвящен теме домашнего воровства, все чаще встречающейся в отечественной психотерапевтической практике. На примере анализа этого случая отмечается связь этой проблемы и угрозы потери близких взаимоотношений, разрушения семьи. Кроме того, этот случай разобран с использованием двух моделей — интегративной и модели Оудсхоорна. Сочетание обеих моделей обеспечивает семейного терапевта теоретической основой для взаимодействия со специалистами смежного профиля.
В разборе примеров использовалась Карта структурирования информации о семейной системе, выдвижения гипотез и планирования терапии (см. приложение 6), хотя для связности изложения не всегда соблюдалась очередность ее пунктов.
Семья А.
К проблеме поиска пациента в семье
Попробуем пояснить необходимость целостного подхода к семейным проблемам на примере следующего случая. В комплекс помощи детям и подросткам обращается мама по поводу проблем у ее одиннадцатилетнего сына. Учителя жалуются на постоянную нервозность и агрессивность мальчика. Постоянные драки в школе вызвали обеспокоенность учителей и тревогу родителей одноклассников. Классный руководитель попросила маму проконсультировать мальчика у специалистов, и эта проблема стала поводом для обращения в консультацию. Подросток в этой ситуации выступает в роли идентифицированного пациента, мама убеждена, что именно на него должно быть оказано психологическое и педагогическое воздействие.
Историческая перспектива
В ходе интервью выясняется, что отец мальчика вырос в деревенской семье, где детей часто били. Таким способом утверждался авторитет отца, который был в семье центральной фигурой. Отец мальчика был одним из младших, а потому более бесправных детей. В своей собственной семье этот мужчина транслирует свой двойственный опыт взаимоотношений с родителями, братьями и сестрами. Ощущая себя рядом со своей женой “бесправным ребенком”, он в то же время претендует на роль “центральной фигуры”. Его жена — старшая дочь в семье своих родителей. Комплементарности их брака (старший — младший ребенок) противоречит модель родительской семьи мужа “мужчина — глава семьи” (см. рис. 4.1).
Циркулярный процесс
Пытаясь утвердить свой авторитет, отец жестоко бьет ребенка. Поведение мужа вызывает определенные реакции его жены, которые стимулируют его к еще большей выпивке. В течение недели, когда муж не может позволить себе пить, так как работает шофером, жена последовательно и систематически унижает и упрекает его, давая выход своему возмущению, которое она чувствовала в выходные, когда он пил и оскорблял ее и сына. В свою очередь, его неистовство по выходным по отношению к сыну является реакцией на ее критику в течение недели. Круг замыкается и повторяется снова и снова (рис. 4.2).
Структура семьи
Мать и сын составляют устойчивую коалицию против отца. В семье есть еще дочь пятнадцати лет, которая иногда принимает сторону отца, но в ситуации разрушительных скандалов объединяется с матерью. Таким образом, отец часто оказывается в одиночестве. Он чувствует, что сын его не уважает и не выполняет ни одно из его требований, так как знает, что всегда сможет найти поддержку у матери. Пытаясь справиться с чувством отверженности, отец использует привычные паттерны реагирования — жестоко наказывает сына, напивается и устраивает скандалы.
Проблемы текущей стадии жизненного цикла
С точки зрения стадий жизненного цикла мальчик вступил в начало подросткового периода, и для семьи стала актуальной проблема изменения семейной иерархии, в частности, более равноправное взаимодействие отца
с сыном. Структурная проблема семьи — межпоколенная коалиция матери и сына и старые модели установления иерархии с помощью силы, взятые отцом из родительской семьи, — привели к кризису в этот переходный период.