Массовая коммуникация как система деятельности

Понятие коммуникации имеет много различных определений, которые можно сгруппировать по трем основаниям: во-первых, коммуникация рассматривается как связь между различными объектами. Такое некатегориальное определение характерно в основном для повседневного понимания коммуникации. Во-вторых, коммуникация понимается как аналог общения. В-третьих, коммуникация понимается как аналог воздействия. Вот некоторые из существующих определений.

Коммуникация — это «передача информации, идей, оценок или эмоций от одного человека (или группы) к другому (или другим) главным образом посредством символов»[47].

«Под коммуникацией в широком смысле понимаются и система, в которой осуществляется взаимодействие, и процесс взаимодействия, и способы общения, позволяющие создавать, передавать и принимать разнообразную информацию»[48].

«Коммуникация — социально обусловленный процесс передачи и восприятия информации в условиях межличностного и массового общения по разным каналам при помощи различных коммуникативных средств (вербальных, невербальных и других)»[49].

«Под коммуникацией мы будем понимать процессы перекодировки вербальной в невербальную и невербальной в вербальную сферы. Исторически коммуникацией было именно это: принуждение другого к выполнению того или иного действия. То есть для коммуникации существен переход от говорения Одного к действиям Другого»[50].

Последнее определение наиболее подходит для выражения сущности такого социального феномена как коммуникация, потому что в нем улавливается главное в коммуникации — однолинейная направлен-

[42]

ность информационного воздействия. Коммуникация, на наш взгляд, — это субъект-объектное отношение. Не всегда этот процесс можно квалифицировать как принуждение другого к выполнению действия. Например, паралингвистический уровень коммуникации (мимика, жесты и т. д.) дает достаточное количество информации о субъекте коммуникативного акта, но далеко не всегда может расцениваться как принуждение к действию.

Как мы уже выяснили, понятие коммуникации существует в двух уровнях — обыденного и научного представлений об этом явлении. На обыденном уровне под коммуникацией предполагается способность к любого рода установлению контактов. Например, под выражением «коммуникативный человек» подразумевается вовсе не тот, кто может заставлять других выполнять его волю, а тот, кто легко идет на контакт с людьми, находит с ними взаимопонимание, тот, кто сам открыт для контактов и общения. Мы видим, что некоторые научные определения коммуникации, не отделяющие ее от общения, базируются именно на обыденном представлении о последней. Исходя из этого, определяется как сам коммуникативный процесс, так и его участники: «коммуникационное действие — завершенная операция смыслового взаимодействия, происходящая без смены участников коммуникации. Субъектами, вступившими в коммуникацию, могут преследоваться три цели:

1) реципиент желает получить от коммуниканта некоторые привлекательные для него смыслы;

2) коммуникант желает сообщить реципиенту некоторые смыслы, влияющие на поведение последнего;

3) и коммуникант, и реципиент заинтересованы во взаимодействии с целью обмена какими-то смыслами»[51].

Исходя из определения коммуникации, автор выделяет три формы коммуникативного действия:

1) подражание — как уподобление чему-нибудь или кому-нибудь, присущее первичному уровню социализации, например, у детей дошкольного возраста, а также характерное для такого коммуникативного действия, как передача традиций и обычаев; '

2) диалог — как форма взаимодействия равноправных субъектов коммуникации;

3) управление — как форма воздействия субъекта на объект.

[43]

Предложенная автором модель показывает следующее:

♦ в ней происходит смешение понятий «коммуникация» и «общение», ибо диалог — это характеристика общения, а управление — характеристика коммуникации в строгом смысле слова;

♦ в самом понятии коммуникации происходит смешение двух уровней ее определения — обыденного и научного, ибо подражание, на наш взгляд, не может быть отнесено к коммуникации как таковой и является, по сути, свойством индивида, способствующим адаптации его в среде существования.

Подобное смешение понятий «коммуникация» и «общение» является довольно распространенным в научной литературе, например, оно присутствует во втором из приведенных вначале определений коммуникации и часто происходит по причине того, что перевод английского слова communication включает несколько смыслов и может означать передачу, сообщение сведений, информацию, связь, средство связи, а также и общение. При использовании перевода этого слова на русский язык происходит смешение двух уровней языковой коммуникации — лингвистического, включающего в себя слова-высказывания, функционирующие в сфере разговорной речи, и металингвистического, включающего слова-термины, лежащие в основе формирования специальных языков различных наук, к числу которых относится и социология.

Основная функция коммуникации в обществе — социализация посредством передачи информации. Этот процесс, несомненно, в качестве результата информационного воздействия предполагает изменение самого объекта и его поведения. Однако субъект коммуникации может ставить, но может и не ставить задачу по изменению поведения объекта. Целью субъекта может быть, например, информирование объекта. Коммуникация включает в себя и ту, и другую модель целеполагающей деятельности субъекта.

Все вышеизложенное позволяет понимать коммуникацию как информационное воздействие субъекта коммуникации на объект, преследующее цели, заданные субъектом (в данном случае имеется в виду социальная коммуникация, исключающая ее технические аспекты, относящиеся к разряду средств коммуникации).

Коммуникативный акт, в котором обе его составляющие выступают не как субъект и объект, а как два или несколько заинтересованных друг в друге и взаимодействующих субъекта, называется общением.

[44]

Среди исследователей коммуникации не существует однозначного мнения по поводу определения общения, которое часто обозначается как синоним коммуникации и используется, как мы могли убедиться, при определении последней. Некоторые исследователи позиционируют общение как «социально обусловленный процесс обмена мыслями и чувствами между людьми в различных сферах их познавательно-трудовой и творческой деятельности, реализуемый главным образом при помощи вербальных средств коммуникации»[52].

Исходя в определении общения из языка как средства его осуществления, в данном пособии мы будем квалифицировать общение как синоним речевой коммуникации.

Однако в общении, как и в коммуникации, происходит передача информации не только при помощи вербальных средств. Для передачи информации могут быть применимы любые средства и формы — вербальные и невербальные, устные и письменные, лингвистические и паралингвистические и любые другие. Нередко на исход восприятия информации влияют многие психологические, например, эмоциональные, моменты. Психологи считают, что иногда молчание (то есть отсутствие всяких средств и форм коммуникации) бывает самым информативным и оказывающим самый большой эффект на формирование конечного результата восприятия. Видимо, именно поэтому среди актеров считается наивысшим профессионализмом умение держать паузу. Поэтому разделение между общением и коммуникацией должно происходить, на наш взгляд, не по критерию разделения средств и форм актуализации того и другого, так как их средства и формы, как уже было сказано, могут быть одинаковыми.

Коммуникация является необходимым, но недостаточным условием общения, которое по природе своей есть субъект-субъектное отношение, характеризующееся выработкой новых духовных значений[53].

Следует отметить, что процесс коммуникации протекает по принципу передачи информации от субъекта к объекту, в то время как общение предполагает взаимодействие субъектов по поводу объекта. В процессе последнего полностью или частично утрачиваются изначальные установки по поводу объекта общения каждого из субъектов и заменяются новыми, совместно выработанными. Общение, в отличие от коммуникации, является двусторонним процессом взаимного

[45]

обмена информацией между субъектами коммуникативного акта. В процессе общения за счет обмена и выработки новых духовных значений происходит увеличение объема информации и обогащение ее содержания. Иллюстративным для данной ситуации является приведенный в художественной литературе пример: если у каждого из нас есть по одному яблоку и мы ими обменялись, то у каждого все равно останется по одному яблоку; если же у каждого есть по одной идее и мы ими обменялись, то каждый имеет уже по две идеи. Общение способствует не просто объединению идей, а выработке на их основе новых идей и нового содержания. Одной из самых распространенных форм общения является диалог, который в качестве конечного результата предполагает не просто обмен мнениями, а выработку общих позиций по обсуждаемому вопросу.

В процессе коммуникации происходит обратное: в силу односторонности передачи информации часть ее содержания утрачивается. Этому способствуют психологические особенности восприятия, например, уровень сопротивляемости по отношению к воспринимаемой информации. Если передача информации происходит с привлечением технических средств коммуникации, то часть ее содержания может утрачиваться в связи с различными техническими помехами, а также из-за неготовности объекта к приему информации.

В рамках нашего анализа возникает также необходимость определения соотношения таких понятий как «коммуникация» и «информация». Это вызвано необходимостью разграничения понятий «средства массовой информации (СМИ)» и «средства массовой коммуникации (СМК)». Понятия «информация» и «коммуникация» не совпадают и даже не пересекаются, они характеризуют коммуникативный процесс с разных сторон. Информация существует практически везде — как в природе, так и в социуме. Достаточно посмотреть, например, на горизонтальный срез ствола дерева, чтобы убедиться в том, что он несет в себе информацию о возрасте дерева. Эта информация существует объективно, то есть независимо от нашего знания о ней. Точно так же — объективно — существует информация и в социуме. Коммуникация, в свою очередь, является сугубо социальным явлением и осуществляется посредством различного рода информации. Иными словами, информация есть средство осуществления коммуникации, но не наоборот, так как информация актуализируется в сознании индивида самыми различными средствами, например, наблюдением за окружающей средой, в биологических системах — посредством передачи генетических кодов. Коммуникация любого вида предполагает, в от-

[46]

личие от информации, наличие сознания. Смешение понятий информации и коммуникации связано с тем, что социальная информация, циркулирующая на всех уровнях социума, также предполагает наличие сознания, как, впрочем, и все социальные процессы, так или иначе связанные с деятельностью человека.

В нашу задачу не входит исследование всех особенностей информации, однако следует заметить, что интересующая нас функция воздействия на аудиторию принадлежит не информации, а коммуникации, которая реализует ее при помощи информации. В связи с этим будет корректным, с нашей точки зрения, при описании массово-коммуникативных процессов использование термина «средства массовой коммуникации» или «массовых коммуникаций», имея в виду множественность технических каналов массово-коммуникативного воздействия.

Термин «СМИ» был основным при описании массово-коммуникативной деятельности в исследованиях советского периода, ибо предполагалось, что «наши» СМИ, в отличие от «их», то есть западных СМК, занимаются исключительно позитивным информированием и прогрессивной пропагандой, исключающей манипулирование, свойственное западной коммуникации. С точки зрения современного уровня развития социологии массовой коммуникации можно сказать, что применение термина «СМИ» не является грубой ошибкой, просто этот термин характеризует деятельность массовой коммуникации со стороны явления, но не сущности. Иными словами, МК нам является как массово-информационная деятельность, т. е. ее сущность проявляется посредством массовой информации, к рассмотрению которой мы вернемся несколько позже. При рассмотрении процесса массовой коммуникации применимо понятие информации, понятой как социальная информация и предполагающей совокупность сведений, предназначенных для передачи с целью реализации основной функции массовой коммуникации.

Г. Лассуэллом была разработана модель коммуникативного акта, ставшая классической и использующаяся в том или ином варианте практически всеми исследователями массовой коммуникации (и коммуникации вообще) до сих пор. В этой модели коммуникация является однонаправленным процессом от коммуникатора к объекту:

КТО сообщает — ЧТО — по какому КАНАЛУ — КОМУ — с каким ЭФФЕКТОМ.

Позже эта модель была расширена Г. Гербнером, Б. Вестли, М. Мак-Лином и дополнена элементами, характеризующими обратную связь.

[47]

Вышедшая в 1960 г. под редакцией В. Шрамма хрестоматия «Массо­вые коммуникации»[54] представила целый спектр исследований в этой области.

В 1960-80 гг. работа по исследованию различных звеньев массо­вых коммуникаций была продолжена Д. Мак-Куэйлом, Ю. Хаберма-сом, А. Менегетти и др.

В результате анализа моделей коммуникативного акта, разработан­ных зарубежными социологами, мы можем сделать вывод о том, что коммуникативный акт есть не что иное, как один из актов деятельно­сти, или деятелъностных рядов. Таким образом, массовая коммуни­кациявыступает как определенный вид социальной деятельности, имеющей свой субъект, объект воздействия, а также условия и сред­ства осуществления. Анализ массовой коммуникации как социально­го процесса методами деятельностного подхода способствует выявле­нию всех основных ее характеристик.

Деятельностный подход к пониманию социальных процессов, по­ложенный в основу нашего исследования, пережил в отечественной науке три этапа. В 60-80 гг. двадцатого столетия он выступал «одним из наиболее значимых проявлений прогрессивных тенденций в со­ветской философской мысли того периода, направленных на преодо­ление косности и догматизма официозного марксизма»[55].

В тот период разработке деятельностного подхода были посвящены работы многих философов и психологов[56].

В последнее десятилетие под воздействием новых идеологических парадигм теория деятельности утратила былую популярность. Дея­тельностный подход стали обвинять, во-первых, в его связи с иде­ями марксизма; во-вторых, с тем, что с его позиций, по мнению критиков данного подхода, могут быть объяснены не все явления социальной действительности (например, общение); в-третьих, предполагается, что деятельностный подход был возможен лишь в пре­жних условиях, когда отечественные исследователи имели очень ог­раниченное представление о современных зарубежных философских концепциях[57].

[48]

В настоящий момент, когда увлечение идеологическими мотивами в науке об обществе обнаружило свою малосостоятельность, внима­ние к теории деятельности как объяснительному принципу снова возрастает, однако основывается не на идеологии. В. А. Лекторский до­казывает несостоятельность всех трех обвинений в адрес теории дея­тельности и считает, что «деятельностный подход в современных условиях не только имеет смысл, но и обладает интересными перспек­тивами»[58].

В двадцатом столетии деятельностный подход развивался не толь­ко К. Марксом, который дал лишь одну из интерпретаций данного под­хода, в силу чего в советское время теория деятельности считалась противостоящей ортодоксальному марксизму. Данный подход раз­вивали такие классики социологии, как М. Вебер и Т. Парсонс: «Так, в контексте противостояния историцизма и социологизма как альтер­нативных версий осмысления исторического процесса... были предло­жены версии метода, претендующего на универсальность, — как со стороны историцизма, так и со стороны социологизма (см. структур­но-функциональный анализ) — и обе эти версии фундировались по­нятием "деятельность" ("действие"). Для М. Вебера, если понятие "по­ведение" выступало всеобщей категорией активности как таковой, то понятие "действие" предполагало наличие связываемого субъекта с этой активностью смысла, который в ситуации "социального дей­ствия" оказывался сопряженным с деятельностью другого человека и ориентировался на него. Это позволяло историцизму учесть — наря­ду с традиционной ориентацией на целеполагающую волю субъекта — и объективные социальные параметры контекста осуществления "дей­ствия". Аналогично для Т. Парсонса ситуация деятельности выступа­ет как позволяющая зафиксировать не только "деятеля", с одной сто­роны, и объективную "ситуацию" — с другой, но также и различные виды "ориентации субъекта на ситуацию"»[59].

Таким образом, незнание зарубежных концепций привело не к ув­лечению нашими исследованиями теории деятельности, а, наоборот, привело их критиков к отрицанию последней.

Современный уровень развития социологии испытывает необходи­мость в выработке новых парадигм исследования социальной дей­ствительности. Парадигмальный кризис, о котором писала Т. М. Дридзе, Парадигмальный кризис, о котором писала Т. М. Дридзе,

[49]

был заведомо предопределен «утерей процессуальной ориентации в рамках эвристической деятельности, предваряющей социальное по­знание, и, как следствие — обеднением возможностей этой дисципли­ны, цель которой — не только описывать социальные явления, но и от­слеживать их исток»[60].

Современное развитие деятельностного подхода может дать новые методологические основания дальнейшему развитию социологиче­ской теории и повышению ее эвристических возможностей, ибо, как говорил А. Турен, сравнивая классическую социологию с современной, «центральной категорией первой было понятие общества, тогда как второй — социальное действие»[61].

Исходя из вышеизложенного, следует заметить, «что развитие деятельностного подхода и осмысление частных теорий деятельности ме­нее всего может быть понято как простое навешивание термина "дея­тельность" на разнообразные феномены»[62], ибо теория деятельности по сути своей ориентирована на реализацию объяснительного прин­ципа в отношении различных явлений и процессов, проистекающих в обществе.

Первое, на что обращает внимание теоретик, рассматривая общество в целом или отдельные его фрагменты (массовую коммуникацию, на­пример), — это определенная совокупность действий (деятельностных актов) и их результатов. Эта совокупность весьма разнообразна по ха­рактеру, по способу действий, по применяемым средствам и т. д. И это «поверхностное» впечатление нас не обманывает: общество, действи­тельно, есть деятельность преследующего свои цели человека. Дея­тельность есть способ существования социальной формы движения, то есть способ, которым существует общество.

Массовая коммуникация, как явление общественное, исключения в этом отношении не представляет. Самой общей, субстанциальной ее характеристикой выступает деятельность. Именно поэтому теория массовой коммуникации как вида деятельности с необходимостью должна в качестве своего основания иметь теорию деятельности. Что­бы понять место массово-коммуникативной деятельности в системе

[50]

человеческой деятельности, вытекающее из ее сущности и проявле­ний этой сущности, нам необходимо рассмотреть деятельность как систему.

Итак, субстанцией общественной жизни является процесс совмест­ной деятельности людей. Это означает, что она выступает предельной основой социального. Именно поэтому в предметной области обще-ствознания в целом не может существовать категория, которая не обусловлена определением социальной деятельности, не выводится из него тем или иным способом. «Короче, во всем "пространстве" соци­ального не окажется ни одного явления, которое не представляло бы собой некоторую "ипостась" деятельности. В мире социального она подобна углероду, который "прячется" за внешне противоположными алмазом и графитом, составляя в действительности их "тайную сущ­ность" или собственно субстанцию...»[63].

В таком понимании состоит суть деятельностного подхода к со­циальной действительности, который выступает в качестве объясни­тельного философско-социологического принципа и который мы принимаем в качестве методологического основания при описании и объя­снении объекта нашего исследования.

Однако характеристика деятельности как субстанции социального есть абстракция, причем абстракция весьма «тощая». Для того чтобы она могла выполнить свою объяснительную функцию, нужно напол­нить ее необходимым содержанием, т. е. конкретизировать и, как след­ствие, классифицировать. Деятельность есть специфически челове­ческая форма активного отношения к миру, определенный тип бытия в мире. В этом — суть деятельности. Содержательно она представляет собой целесообразное изменение и преобразование мира, целесооб­разную активность человека, выступающую как «саморегулируемое поведение в среде существования, направленное на самосохранение в ней путем целесообразной адаптации к ее условиям»[64].

Типологизация деятельности возможна по различным основаниям, в зависимости от целей ее исследования, но важнейшими, системооб­разующими классификационными критериями в рамках философско-социологической теории являются следующие нижеперечисленные.

1. Статус продуктов деятельности. Известно, что результатом лю­бой деятельности, равно как и любого (в том числе «атомарного») де­ятельностного акта, является ее продукт (как основной так и, возмож-

[51]

но, побочный). Деятельность — процесс принципиально продуктив­ный. (Мы можем говорить об эффективности или неэффективности деятельности, заключающейся (в общем виде) в соотношении ре­зультата деятельности и ее цели. Но отрицательный результат — тоже результат, и в этом смысле он подпадает под социологический критерий продукта.) С точки зрения статуса этого продукта дея­тельность подразделяется на материальную и нематериальную (ду­ховную).

2.Способ существования деятельности.Любой вид деятельности
существует всегда в виде единства противоположностей двух способов ее существования — деятельности живой (как эмпирических данных действий эмпирически данных субъектов — индивидов и их групп)
и деятельности опредмеченной — «прошлой» деятельности. Опредмеченной, овеществленной в ее результатах — материальных или духовных продуктах, выступающих в качестве условий актуальной, живой
деятельности.

3.Форма деятельностного изменения действительности.По содержанию деятельность есть изменение, преобразование окружающего мира, а также адаптация в нем. Однако преобразование, причиняемое деятельностью, может быть как материальным, так и идеальным.
В зависимости от характера преобразования деятельность подразделяется на практическую, связанную с собственно предметным (материальным) преобразованием мира, и на духовную (теоретическую),
изменяющую мир идеально, то есть отражающую и преобразующую
действительность в форме идей, мыслей.

При этом важно отметить, что «отношение практической и духов­ной деятельности не есть отношение двух видов в рамках единого "рода" — деятельности "вообще". Общество — это система практиче­ской деятельности, включающей духовную деятельность как свое от­носительно обособившееся опосредование. Духовная деятельность — порождение практики и как таковое существует лишь на ее основе. Различение практической и духовной деятельности является внутрен­ним различением в системе практики»[65].

Наряду с практической и духовно-теоретической деятельностью выделяют также особый вид деятельности, связанный с материально-практическими изменениями, вызываемыми духовной деятельностью. Речь идет о духовно-практической деятельности, функцией которой

[52]

является внедрение выработанных духовных образований в сознание людей, повышение их образовательного уровня, формирование их мировоззрения (миросозерцания) и т. д. И если продуктом духовно-теоретической деятельности выступает идеальное в чистом виде как духовный потенциал общества, его духовные ценности, то продуктом духовно-практической деятельности являются те же духовные ценно­сти, но усвоенные людьми, ставшие их достоянием,[66] то есть превратив­шиеся в убеждения, основанные на них социальные установки, сте­реотипы поведения, традиции и т. д.

В частности, «духовно-практическая деятельность включает в себя и идеологическую деятельность, направленную на формирование у лю­дей определенных элементов общественного сознания посредством пропаганды, агитации, обучения, просвещения, а также моральных на­ставлений, судебных решений, церковной проповеди и других средств "обработки людей людьми"»[67].

Как представляется, именно к сфере духовно-практической дея­тельности принадлежит предметная область массовой коммуникации как вида деятельности.

Итак, массовая коммуникация есть подсистема в системе социаль­ной деятельности. Субстанцией массовой коммуникации,таким об­разом, является социальная деятельность. Однако субстанция — это только самое глубинное в сущности. Сущность — это инвариант со­держания того или иного объекта. Поэтому, чтобы выявить сущность массовой коммуникации в рамках единой субстанции «социальное — социальная деятельность», необходимо зафиксировать качественную определенность (особенность) массовой коммуникации, определить ее качество. Решение данной задачи возможно через анализ духовно-практической деятельности. Важным элементом духовно-практиче­ской деятельности является и массовая коммуникация, представля­ющая собой систему транслирования в массовое сознание социальных оценок текущей действительности, то есть оценок актуальных собы­тий, попадающих в поле зрения массового сознания, то есть оценок актуальных результатов практической деятельности с точки зрения интересов тех или иных социальных групп.

[53]

При этом необходимо отметить, что понятие актуальность, само по себе, является ценностным понятием, отражающим, как и все ценно­стные понятия, социальную значимость тех или иных явлений со­циальной действительности, фактов, иначе говоря — результатов (про­дуктов) социальной деятельности. Актуальность тех или иных событий определяет сам субъект, вносящий свои оценки в массовое сознание.

Попытаемся пояснить сказанное примером. Так, на первых-вторых полосах советских газет, как правило, печатались новости, их оценки и комментарии, связанные с непосредственной трудовой деятельно­стью различных трудовых коллективов и их представителей. Один из главных критериев оценки — выполнение планов пятилеток, успехи в социалистическом соревновании и т. д.

Откроем российские газеты сегодняшнего дня (конца 1990 — нача­ла 2000 гг.). Много ли мы там найдем героев «трудового фронта»? Их нет или практически нет. Таким образом, налицо — явное смещение акцентов, оценок. Газеты наполнены любым материалом, кроме опи­сания и оценок работы трудящихся, то есть обычных рабочих, кресть­ян и т. д.

То же смещение мы видим и в программах радио и телевидения. Причем речь идет не о специализированных изданиях, а о так называ­емых общеполитических газетах и программах, предназначенных для самого широкого круга читателей, слушателей и телезрителей.

Актуальными стали совсем другие типы событий, явлений, фактов.

Но ведь трудовая деятельность миллионов людей, занятых в мате­риальном производстве, не испарилась из действительности. Она «ис­парилась» лишь из газетных полос и каналов радио и телевидения. Зна­чит, социолог должен сделать вывод, что изменились не просто сами оценки, но и их субъекты.

Если мы проанализируем газетные полосы и разделы радио и те­лепередач, посвященные международным проблемам, которые, каза­лось бы, не должны были претерпеть видимых изменений — ведь меж­дународная жизнь в меньшей степени зависит от изменения субъектов социальной (в частности политической) деятельности в нашей стра­не, — то и там мы увидим резкие девиации в оценках международных событий, подаваемых как новости, заслуживающие внимания обще­ственности (читателей, слушателей, зрителей).

Если в советское время речь часто шла, например, о весенних и осен­них «наступлениях трудящихся», сообщениями, оценками, коммента­риями и анализом которых заполнялись непременные рубрики типа «На полях классовых битв», то сейчас такие сообщения весьма и весь­ма редки, а их оценки в тех же самых газетах (не рискнувших, боясь по­терять подписчиков, даже на изменение собственных названий, если уж поменялся их хозяин) как бы поменяли полярность.

Если, например, студенческие волнения, скажем, во Франции оце­нивались раньше как борьба прогрессивной молодежи против засилия монополий, то теперь, оказывается, что такие выступления — это не­справедливые бунты избалованной молодежи против справедливых мер правительства, пытающегося стабилизировать ситуацию и жела­ющего им же, студентам, только добра.

[54]

Разумеется, такие оценки могут касаться любых фактов, любых со­бытий из любой области. Но это всегда оценки событий актуальных, представляющих «злобу дня», представляющих интерес, в конечном счете, субъекта социальной деятельности, даже если он и представлен в форме интереса читателей, зрителей и т. д.

Массовую коммуникацию интересует только то, что актуально се­годня, то есть то, что важно, существенно для настоящего времени, на­стоящего момента (даже если речь идет о длительных социальных про­цессах, которые отслеживаются порой месяцами, а то и годами). За такую особенность массовую коммуникацию часто не любят (уче­ные, политики), именно поэтому контактов с журналистами порой избегают.

Но деятельность массовой коммуникации не может протекать ина­че, ибо суть ее — оценка актуального и внедрение этой оценки в массо­вое сознание. Отсюда — конкуренция, особенно в области так называе­мой новостийной журналистики.

Сфера деятельности массовой коммуникации— сфера актуально­го. Ее задача (функция) — внесение в массовое сознание оценок на материале конкретных актуальных событий.

Оценки, транслируемые массовой коммуникацией, суть духовные значения специализированного сознания, то есть идеологемы, под ко­торыми мы будем понимать те или иные содержательные или струк­турные компоненты той или иной идеологии, использующиеся при формировании некоторых социальных теорий, в нашем случае теории исоциологии массовой коммуникации, преобразованные и адаптиро­ванные для восприятия общественным мнением (общественной пси­хологией). Она преподносит массовому сознанию готовые оценки, предназначенные, в том числе и по преимуществу, для некритическо­го восприятия последним. Отсюда открываются широкие возмож­ности для деятельности по формированию и даже манипулирова­нию массовым сознанием (общественным мнением) со стороны СМК и стоящих за ними социальных субъектов в своих целях.

Изложенное выше, как представляется, позволяет дать следующее определение массовой коммуникации: массовая коммуникация— разновидность духовно-практической деятельности, то есть деятель­ности по переносу, трансляции в массовое сознание (общественное мне­ние) оценок текущих событий, признаваемых социально актуальными.

Массовая коммуникация есть духовно-практическая деятельность, но не вся и не всякая, а только та ее разновидность, которая связана с осуществлением необходимой оперативной ориентации, причем,

[55]

по преимуществу, в идеологически актуальном, например, в важных во­просах внутренней и внешней политики, то есть, по сути, «оценка те­кущих событий».

Сущностью массовой коммуникации как деятельности (массово-коммуника­тивной деятельности) является воздействие на общество путем внедрения в массовое сознание определенной системы ценностей.

Духовно-практическая деятельность (на что указывает уже сам тер­мин) есть связующее звено между миром духа и миром практики. Ее функция — перенесение духовных значений, полученных как резуль­таты духовной (теоретической) деятельности, в практику.

Суть духовной деятельности — отражение, причем зачастую — опережающее отражение практики, которое открывает возможность не просто отражать практику посредством сознания, но и задавать прак­тике ориентиры дальнейшего, уже сознательного развития, строить программы самой практической деятельности.

Духовно-практическая деятельность осуществляет связь между духовной и практической деятельностью. Это выражается в адаптации духовных значений (в частности, теоретических знаний) к непосредственному практическому использованию. Для этого продукты духов­ной деятельности должны быть трансформированы, переведены в формы, пригодные для практического использования, адаптированы к миру практики, в первую очередь и по преимуществу, к уровню сознания, функционирующему непосредственно в самой практике, то есть к мас­совому сознанию, к практическому духу.

Массовая коммуникация — это вид духовно-практической деятельности, то есть деятельности по трансляции, переносу в практическое сознание ценно­стей специализированного сознания в форме оценок, которые всегда являют­ся оценками тех или иных социальных общностей, групп.

Как уже упоминалось, в историческом плане МК — сравнительно молодой объект: ее возникновение связывают с переходом от феода­лизма к капитализму, когда активно складываются рыночные, по сути, капиталистические отношения, растет международная торговля, ког­да молодая буржуазия начинает активно заявлять свои претензии на социальное, в том числе политическое, лидерство в обществе.

Массовая коммуникация как система сложилась на фоне жесткой схватки феодальных структур со становящимся на ноги третьим со­словием, и в ходе этого процесса (являясь, по сути, его аспектом) не пыталась скрывать свой явно политический характер. Поэтому можно считать вполне обоснованным вывод о том, что массовая коммуни­кация родилась как политическая коммуникация. Несмотря на по-

[56]

лучившее в последние десятилетия широкое развитие так называемых «неполитических» видов массовой коммуникации, ее представители, в том числе теоретики, да и исследователи общества вообще, предпо­читают массовую коммуникацию образно именовать не иначе как «четвертая власть», что еще раз подтверждает правильность понима­ния МК как деятельности, связанной с идеологически актуальным.