Механизмы возникновения эмоций

Существует большой спектр гипотез, затрагивающих вероятные причины возникновения эмоциональных явлений.

Эмоция как биообратная связь от органов, участвующих в экспрессии. Од­ной из первых концепций, описывающих причины эмоционального пере­живания, сохранившей свое значение до настоящего времени, является кон­цепция, предложенная У. Джеймсом и С. Ланге (James, 1884; Lange, 1895). Эти исследователи жили в разных странах и одновременно независимо друг от друга выдвинули схожие идеи. Они объясняли возникновение эмоцио­нального переживания функционированием механизма обратной связи от эффекторных органов, участвующих в экспрессии эмоции. Согласно этому представлению, мы грустим, потому что плачем, сердимся, потому что на­носим удар, боимся, потому что дрожим, радуемся, потому что смеемся. Та­ким образом, в этой концепции взаимосвязь осознания эмоции и поведен-

^еского ее выражения обратна очевидно наблюдаемой: осознание эмоцио­нального состояния происходит после физиологической реакции.

Эта гипотеза первоначально была отвергнута ввиду существования зна­чительного количества фактов, противоречащих ей. Однако в настоящее время многие исследователи вновь начинают к ней возвращаться. Это объяс­няется тем, что психотерапевтическая практика в значительной мере опи­рается на существование подобной обратной связи и включает такие техни­ческие приемы, как необходимость улыбаться, чтобы изменить настроение, или расслабить мышцы, чтобы успокоиться.

Важность обратной связи от эффекторов подтверждается и неврологичес­кой практикой (Hohman, 1966). Так, при обследовании больных с повреж­дениями спинного мозга обнаруживается четкая закономерность, согласно которой, чем выше уровень поражения, тем меньше интенсивность эмоций, переживаемых этими больными.

Эксперименты также подтверждают значение обратной стимуляции от эффекторов. В одном из исследований испытуемым предлагали изменять напряжение тех мышц лица, которые соответствовали определенной эмо­ции, однако о самой эмоции ничего не говорилось (Ekman e. а., 1983; Levenson e. а., 1990). Так мимически воспроизводили экспрессию страха, гнева, удивления, отвращения, горя, счастья. В момент напряжения мышц производилась запись вегетативных функций. Результаты свидетельствовали о том, что симулированная экспрессия действительно меняла состояние ве­гетативной нервной системы. При имитации гнева учащались сердцебиения и поднималась температура тела, при воспроизведении страха повышалась частота сердечных сокращений, но падала температура тела, при симуляции состояния счастья отмечалось только замедление сердцебиения.

Физиологическим обоснованием возможности участия обратной стиму­ляции в формировании психологического переживания может быть такая последовательность событий. В течение жизни человека формируются клас­сические условные рефлексы, ассоциативно связывающие изменение лице­вых мышц с тем или иным состоянием вегетативной нервной системы. Именно поэтому обратная связь от лицевых мышц может сопровождаться вегетативными изменениями.

Пока нет основания отвергать возможность того, что эти связи могут быть и врожденными. Доказательством возможности такого предположения может быть тот факт, что при наблюдении за чужими эмоциями люди непроизволь­но повторяют их. Любой из читающих эти строки, глядя на рисунок (рис. 13.6), не может интуитивно не следовать изображенной на нем эмоции.

Не исключено, что условно-рефлекторная связь, соединяющая эмоцио­нальное проявление и психические переживания, возникает на весьма ран­них стадиях онтогенеза в соответствующий критический период. Он может так близко находиться к моменту рождения и быть таким кратким, что ве­дет к иллюзорному представлению о врожденности такого рода связей.

Эмоция как активность структур мозга. У. Кеннон (Cannon, 1927) и П. Бард (Bard, 1929) предложили концепцию, суть которой заключается в

293/

том, что психологическое осознание и физиологическое реагирование в про­цессе эмоционального ответа происходит практически в одно время. Ин­формация об эмоциональном сигнале поступает в таламус, из него одновре­менно — в кору больших полушарий головного мозга, что приводит к осоз­нанию, и в гипоталамус, что приводит к изменению вегетативного статуса организма (рис. 13.8). Дальнейшие исследования выявили значительное ко­личество структур мозга, участвующих в формировании эмоции.

Гипоталамус. С помощью методики самораздражения обнаружен центр удовольствия (Olds, Fobes, 1981). В подобном эксперименте в одну цепь включаются электроды, вживленные в мозг крысы, контакт педали и источ­ник электрического тока. Двигаясь, крыса могла нажать на педаль. Если электроды были вживлены в область латерального гипоталамуса, то после однократного нажатия крыса уже не прекращала это делать. Некоторые из них нажимали на педаль до 1000 раз в час и умирали, поскольку перестава­ли выполнять действия, необходимые для выживания.

Изменять эмоциональное состояние животного можно, вводя те или иные биологически активные вещества в определенные области гипотала­муса (Iktmoto, Panksepp, 1996). Роль этой структуры мозга в эмоциональном реагировании продемонстрирована многократно. В латеральном гипотала-

Рис. 13.8. Модель Кеннона-Барда предполагает одновременное поступление информации из таламуса в кору и подкорковые структуры.

дусе выявлены два типа нейронов, различным образом реагирующих на эмо­циональные ситуации. Один тип нейронов был назван мотивационным, по­скольку он обнаруживал максимальную активность в мотивационном пове­дении, а другой — подкрепляющим, поскольку эти клетки активировались при насыщении животного (Зайченко и др., 1995).

Миндалина (амигдала). X. Клювер и П. Бьюси (Kluver, Bucy, 1939) удали­ли височные доли коры большого мозга у обезьян и описали синдром, по­зднее названный их именем. У обезьяны, до операции являющейся агрес­сивным альфа-самцом, после экстирпации височной доли исчезла былая аг­рессивность и страх, но обнаружилась гиперсексуальность. С одной сторо­ны, эти данные свидетельствуют о важности височных долей для развития агрессии, с другой — демонстрируют наличие реципрокных отношений между сексуальностью и агрессивностью. Это противоречит представлению К. Лоренца (Lorenz, 1969), утверждавшего идентичность агрессивности и мужской сексуальности, поскольку, с его точки зрения, сексуальное пове­дение является составной частью агрессивного.

Установлено, что синдром Клювера-Бьюси обусловлен отсутствием мин­далины. Сейчас доказано, что эта структура формирует ответ организма на аверсивный стимул (вызывающий реакцию избегания). Любой эмоциональ­ный ответ ассоциируется с обстоятельствами, в которых он возникает. Так происходит выработка классического условного рефлекса, где подкрепле­нием является то или иное эмоциональное состояние организма. Этот тип обучения называется условным эмоциональным ответом.

Миндалина играет роль в нескольких видах эмоционального поведения: агрессии, страхе, отвращении, материнском поведении. Эта структура яв­ляется фокусом сенсорной и эффекторной систем, отвечая за поведенчес­кий, вегетативный и гормональный компоненты условного эмоционального ответа, активируя соответствующие нервные круги, расположенные в гипо­таламусе и стволе мозга.

Дж.Е. Леду (LeDoux, 1987) показал необходимость центрального ядра миндалины для развития условного эмоционального ответа, поскольку при его отсутствии выработать рефлекс не удавалось (рис. 13.9). Как видно из рисунка, миндалина связана с латеральным гипоталамусом, отвечающим за вегетативный компонент эмоционального ответа, и с околоводопроводным серым веществом, которое организует поведенческий ответ. Миндалина так­же имеет проекции в области гипоталамуса, вовлеченные в реализацию гор­монов стресса. Именно поэтому раздражение центрального ядра миндали­ны ведет к изъязвлению желудочно-кишечного тракта. Однако при опера­тивном удалении миндалины язва при стрессе не образуется. По-видимо­му, эту свою функцию она реализует через хвостатое ядро.

Сенсорная ассоциативная кора анализирует комплексные стимулы доста­точной сложности. Хотя отдельные эмоциональные реакции у человека вы­зываются простыми раздражителями, большинство из них являются доста­точно сложными, например, появление в поле зрения того или иного чело­века. Миндалина получает информацию от нижней височной коры и коры височного бугорка. К последней идут проекции из зрительной, слуховой и

Рис. 13.9. Участие миндалины в формировании условного эмоционального ответа (Carlson, 1992).

соматосенсорной ассоциативной коры. Таким образом, миндалина имеет информацию любых модальностей.

Дж. Л. Даунер в эксперименте разрушал левую миндалину у обезьян, парал­лельно производя комиссуротомию (Downer, 1961). Таким образом, левая поло­вина мозга была лишена структуры, синтезирующей информацию всех сенсор­ных входов, и не могла компенсировать этот недостаток информацией из пра­вого полушария. До операции прикосновение к обезьяне вызывало агрессивную реакцию. После операции подобное поведение вызывалось лишь в том случае, когда животное смотрело правым глазом. При рассматривании левым глазом аг­рессивность отсутствовала. Это говорит, в частности, о том, что для эмоциональ­ных реакций особое значение имеет правое полушарие головного мозга.

Роль таламуса в реализации условного эмоционального ответа. Большинство эмоциональных реакций достаточно примитивны, поскольку возникли до­вольно рано на пути эволюционного развития. Разрушение слуховой коры не влечет за собой отсутствие эмоционального условного ответа, тогда как раз­рушение таламуса неотвратимо ведет к невозможности его выработки.

Для образования условного эмоционального ответа на звук необходима со­хранность медиальной части медиального коленчатого тела, отправляющего слуховую информацию в первичную слуховую кору больших полушарий го­ловного мозга (рис. 13.10). Кроме того, нейроны медиального коленчатого тела проецируются в миндалину. Разрушение этих связей приводит к невоз­можности выработки эмоционального условного ответа на звуковой сигнал. Точно так же для выработки условного эмоционального ответа на зритель­ный сигнал нужна сохранность латеральных коленчатых тел, несущих в мозг зрительную информацию.

Орбитофронтальная кора находит­ся в основании лобных долей (рис. 13.11). Она имеет прямые входы от дорсомедиального таламуса, височной коры, вентромедиальной тегменталь-ной области. Непрямые связи идут к ней от миндалины и обонятельной коры, проецируются в сингулярную кору, гиппокампальную систему, ви­сочную кору, латеральный гипотала­мус, миндалину. Множественными путями связана с другими областями лобных долей головного мозга.

Рис. 13.10. Медиальное сечение мозга через медиальное коленчатое тело, которое получа­ет информацию от слуховых систем и проеци­рует в подкорковые структуры (Carlson, 1992)

Роль орбитофронтальной коры впервые стала определяться в сере­дине XIX века. Важную информа­цию о функции этой области в эмо­циональном поведении дал случай с подрывником Финеасом Гэйджем. Металлический стержень, выбро­шенный взрывом, пронзил лобную часть его головного мозга. Гейдж вы­жил, но его поведение значительно изменилось. Если до травмы он был серьезным и основательным, то пос­ле этого случая превратился в легко­мысленного и безответственного че­ловека. Поведение его характеризо­валось детскостью и безалабернос­тью, ему трудно было составить план будущих действий, да и сами его дей­ствия были капризны и случайны.

Рис. 13.11. Орбитофронтальная кора.

Подобные повреждения снижают процессы торможения и самокон­центрации, меняют личностные интересы. Еще в 40-х годах XX столетия было набрано достаточно много материала о роли орбитофронтальной коры в эмоциональном поведении. Большая часть данных свидетельствовала о том, что повреждение ее, меняя эмоциональную сферу человека, не затра­гивает интеллектуальный уровень.

Например, в одном курьезном случае человек страдал синдромом навяз­чивости, который проявлялся в постоянном мытье рук. Аномалия эта ме­шала ему вести нормальную жизнь и в конце концов привела к попытке са­моубийства. Больной выстрелил себе в голову через рот, однако выжил, хотя и повредил фронтальную кору. Навязчивость при этом исчезла, а интеллек­туальный уровень остался прежним.

Многочисленные исследования по разрушению орбитофронтальной коры,

проводимые на животных, свидетельствовали о существенном изменении их по­ведения: исчезновении агрессивности и отсутствии видимых интеллектуальных отклонений. Это навело португальского ученого Эгаса Моница на мысль убедить нейрохирургов делать подобную операцию на людях. Он полагал, что такая опе­рация могла бы снять у агрессивных психопатов патологическое эмоциональное состояние, сохранив интактным их интеллект. Несколько таких операций были действительно проведены, и их результаты подтвердили первоначальную мысль автора. За это Э. Мониц в 1949 г. получил Нобелевскую премию.

Позднее эта операция, названная лоботомией, была проведена тысячам больных. Особенно много таких хирургических вмешательств сделано аме­риканским солдатам, вернувшимся после Второй мировой войны с синдро­мом, который позднее стали называть по месту проведения военных дей­ствий — “вьетнамским”, “афганским” и т. д. Людям, длительно участвую­щим в военных действиях, свойственно при любой тревожной ситуации на­чинать физическую атаку, не успев подумать, обоснована ли такая реакция. Во всех других отношениях они не отличаются от нормы, являясь к тому же и физически здоровыми и работоспособными. Сейчас очевидно, что Э. Мо­ниц ошибался, поскольку лоботомия ведет не только к снижению интеллек­туального уровня, но, что не менее важно, к безответственному поведению. Такие больные перестают планировать свои действия, отвечать за них и, как следствие, теряют работоспособность и возможность жить самостоятельно. Лоботомия как операция была достаточно хорошо проработана и проводи­лась даже не в операционной, а в обычном кабинете врача. Она выполнялась при помощи специального ножа, называемого трансорбитальным лейсотомом. Хирург с помощью деревянного молотка вводил нож в мозг через отщерстие, сделанное чуть ниже верхнего века, а затем поворачивал его вправо и влево до орбитальной кости у глаза. По существу, операция делалась втемную, посколь­ку не было ясно, где находится нож и какие структуры он разрезает, поэтому повреждений было больше, чем нужно, хотя основным ее следствием было отъединение префронтальной области от остального мозга (Carlson, 1992).

Результаты ЯМР-томографии свидетельствуют о том, что чем больше зах­вачены активностью префронтальная кора, левая височная область (минда­лина), мост, тем больше амплитуда ориентировочной КГР (Raine e. а., 1991). В настоящее время полагают, что орбитофронтальная кора включена в оценку последовательности действий. Если эта область повреждена заболе­ванием, то испытуемый может оценить эмоциональную значимость стиму­ла теоретически, т. е. легко сможет проанализировать ситуации на картин­ках и схемах. Однако он не сумеет применять эти знания в жизни. Подоб­ным образом Гейдж, о котором было сказано ранее, терял одну работу за другой, истратил все сбережения и в конце концов лишился семьи.

Можно полагать, что орбитофронтальная кора не прямо включена в про­цесс принятия решения, но обеспечивает трансляцию этих решений в жизнь, в конкретные чувства и поведение. Вентральные связи этой области коры с диенцефалоном и височной областью приносят ей информацию об эмоциональной значимости сигнала. Дорсальные связи с сингулярной ко­рой позволяют ей влиять как на поведение, так и на вегетатику.

Рис. 13.12. Сингулярная кора (Carlson, 1992).

Сингулярная кора играет важную роль в формировании эмоционального пе­реживания (рис. 13.12). Дж.У. Папец (Papez, 1937) предположил, что сингу­лярная кора, энторинальная кора, гиппокамп, гипоталамус и таламус обра­зуют круг, имеющий непосредственное отношение к мотивации и эмоции. Психолог П.Д. Маклин (MacLean, 1949) включил в эту систему также мин­далину и назвал ее лимбической. Сингулярная кора обеспечивает взаимодей­ствие между структурами, принимающими решение в лобной коре, эмоцио­нальными структурами лимбической системы и мозговыми механизмами, контролирующими движение. Она взаимодействует в прямом и обратном на­правлениях с остальной лимбической системой и другими областями лобной коры. Электрическая стимуляция сингулярной извилины может вызвать пе­реживание положительных или отрицательных эмоций (Talairach e. а., 1973).

Повреждение сингулярной коры связано с акинетическим мутизмом, при котором больные отказываются говорить и двигаться. Значительная травма этой области несовместима с жизнью. Есть основание полагать, что она иг­рает инициирующую роль в эмоциональном поведении.