Монастыри при Петре I и его приемниках (1700-1762 гг.)

Очагами духовной жизни русского народа были монастыри. Православный народ верит, что молитвами спасающихся в них подвижников стоит Русская земля. Петр 1 настойчиво требовал от монастырей иных, более зримых "польз" и "прибылей" и этими своими требованиями расстраивал монастырскую жизнь. Монахов царь считал людьми, "чужые труды поядающими"; он стремился оттеснить монашество на задворки национальной жизни, сократить число обителей и их насельников. Еще при предшественниках Петра предпринимались меры по изъятию в государственную казну части монастырских имений. Чтобы удобно было извлекать доходы из "тунегибельных", как он говорил, монастырских вотчин в казну, в 1701 году был восстановлен Монастырский приказ. "Сидеть на Патриаршем дворе в палатах и писать Монастырским приказом" велено было боярину Мусину-Пушкину. Этот приказ и ведал всеми патриаршими, архиерейскими, монастырскими и церковными вотчинами. Лишь Милая часть доходов от церковных земель шла на содержание архиерейских домов, монастырей и приходов. Все остальное поступало в казну. Монастырский приказ назначал настоятелей, влиял на поставление архиереев, распоряжался патриаршей типографией, тем самым существенно ограничивая даже духовную власть Местоблюстителя патриаршего престола. Один за другим стали выходить указы, которыми предписывалось без промедления составить опись монастырских владений и точно определить число монашествующих. В каждом монастыре дозволялось оставить столько монахов, сколько требовалось для совершения богослужения и управления имениями. Так впервые на Руси начали вводиться монастырские штаты. Насельников, не принявших пострига, выдворяли из обителей. Постриг новых монахов разрешался лишь на убылые места и не иначе, как после 3-х летнего искуса. В 1721 г. монастырям было запрещено вести летописание. В 1722 году издано было составленное архиепископом Феофаном и одобренное царем "Прибавление к Духовному Регламенту". В "Прибавлении" запрещалось постригать мужчин, не достигших 30 лет, а для пострига женщин определен был возраст от 50 до 60 лет.Исключения допускались лишь с разрешения Святейшего Синода. Военнослужащим и чиновникам поступление в монастыри запрещалось вовсе. Не разрешалось принимать в обители и лиц, имевших несовершеннолетних детей или обремененных долгами. Крепостные могли поступать в монастыри только с разрешения своих помещиков. Неграмотные принимались в монастыри с ведома царя или Синода. "Прибавлением" возбранялось основание новых обителей без дозволения Синода, а строительство скитов запрещалось окончательно. Маленькие пустыни подлежали либо упразднению, либо соединению с другими монастырями. Многие монастыри закрывались тогда и от недостатка средств. В 1723 году вышел указ все убылые места в монастырях замещать исключительно отставными военными, но из-за нелепости своей этот указ вскоре был отменен. На монастыри "Объявлением" возлагалась повинность общественного благотворительства. При монастырях велено было открывать богадельни, лазареты, приюты для душевнобольных преступников, для искалеченных солдат, воспитательные дома для подкидышей. Когда по обителям разослали инвалидов, часто вместе с их семьями, селившимися в монастырских слободах, в монастырях открылись свары, бесчинства, драки. Больных, увечных, сумасшедших часто нечем было кормить. Чтобы разместить их, многих монахов бесцеремонно изгоняли из обителей. Монастырские вотчины поэтому оставались без надзора, так что Монастырский приказ скоро вынужден был из хозяйственных соображении вернуть изгнанных иноков обратно в монастыри. Государственная власть не оставила вниманием и внутренний строй монастырской жизни. "Прибавление" требовало во всех обителях вводить общежительный устав. Инокам запрещалось составлять завещания: все, что оставалось от почившего брата, переходило во владение монастыря или Синода. Строго-настрого запрещен был переход из одной обители в другую. Настоятелям вменялось в неукоснительную обязанность вести учет братии, беглых иноков по задержании заковывали в кандалы. Родственников и знакомых насельников не дозволялось впускать в келлии. Сами монахи могли посещать своих родных только четыре раза в год; а монахини не имели и этой возможности – только в случае тяжкой болезни или смерти родных они могли выходить из обители, и непременно в сопровождении пожилых инокинь. Чтобы лишить монахов возможности составлять подметные письма, жалобы и челобитные, им воспрещалось держать в келлиях писчую бумагу, чернила и перья. В случае нужды они могли писать в покоях настоятеля под его присмотром. Настоятелей обязывали давать присягу не держать в монастырях "затворников и ханжей" и не "распложать суеверий". Лишь ученые монахи пользовались благоволением царя. Большей частью это были выходцы из Киевской академии. Они то и становились кандидатами на замещение высших церковных должностей, в том числе и архиерейских кафедр. Ученым монахам полагалась иная, лучшая, чем простым братиям, еда и одежда. С немалой щедростью им выдавалось денежное содержание. Рассадником ученого монашества в Великороссии должен был, по замыслу Петра, стать основанный в 1712 году в Петербурге Александро-Невский монастырь.