Развитие СССР как союзного государства

Целью внешней политики являлось обеспечение внешней без­опасности для проведения форсированной модернизации экономи­ки, преобразования социальной и политической структуры общест­ва.

Внешние сношения (представительство СССР в международ­ных отношениях, заключение и ратификация договоров с другими государствами, вопросы войны и мира, принятие в состав СССР новых республик, внешняя торговля на основе государственной монополии, заключение и предоставление займов и т.д.), согласно ст. 14 Конституции СССР, были отнесены к ведению Союза ССР. Самыми высокими полномочиями в области внешних сношений в соответствии со ст. 31 Конституции обладал Верховный Совет СССР. При его обеих палатах были образованы постоянные комис­сии по иностранным делам для предварительного рассмотрения важ­нейших вопросов внешней политики и дачи соответствующих реко­мендаций Верховному Совету. В период между сессиями Верховного Совета полномочия в области внешних сношений осуществлял Пре­зидиум Верховного Совета СССР. Именно он, согласно п. «н» ст. 49 Конституции, был уполномочен объявлять состояние войны в случае военного нападения на СССР или в случае необходимости выполне­ния международных договорных обязательств по взаимной обороне от агрессии. Ему было предоставлено право ратификации и денон­сации международных договоров, назначения и отзыва полномочных представителей (послов, посланников) СССР в иностранных госу­дарствах и право приема верительных или отзывных грамот аккре­дитованных при нем дипломатических представителей иностранных государств. Общее руководство внешними сношениями возлагалось на правительство — СНК СССР, в состав которого входили органы отраслевого управления: общесоюзный Наркомат иностранных дел и общесоюзный Наркомат внешней торговли. Оба эти наркомата имели своих уполномоченных при правительствах союзных респуб­лик и агентства в наиболее важных для осуществления внешних сно­шений и внешней торговли пунктах страны. В странах, с которыми у СССР были установлены дипломатические отношения, действова­ли полномочные представительства (посольства), а в их составе — торговые миссии, возглавлявшиеся торгпредами.

Внешняя политика, проводившаяся по государственной линии, была нацелена на обеспечение мирного сосуществования государств с различными социально-политичес­кими системами.

Приход к власти нацистов в Германии резко усилил опасность войны в Европе. В своем интервью английской газете «Дейли Телеграф» 5 мая 1933 г. Гитлер заверял англичан, что он будет искать новое «жиз­ненное пространство» для Германии на Востоке Европы.

Убаюканные подобными заверениями, стремясь направить гит­леровскую агрессию на Восток, правительства западных стран, и в первую очередь Англии и Франции, практически не препятствова­ли Гитлеру вооружаться и готовиться к войне за мировое господ­ство.

В 1934 году СССР вступает в Лигу Наций. Все попытки создания общеевропейской систе­мы международной безопасности, предпринятые советской дипло­матией наталкивались на отказ со стороны стран Запада.

29 сентября 1938 г. в Мюнхене состоялась конференция четы­рех держав — Англии, Франции, Германии и Италии. 0В Мюнхене главы правительств Англии и Франции — Чемберлен и Даладье, — уступая диктату Гитлера, согласились на отторжение от Чехословакии Судетской области и передачу ее Германии, а затем и на оккупацию стра­ны немецкими войсками. Чехословакия как государство исчезла с политической карты Европы.

В марте 1939 года Гитлер предъявил территориальные претен­зии Польше.

Теперь уже и в Англии и особенно во Франции начали осозна­вать реальность. На восточных границах Франции возникла огромная, мощная импе­рия, угрожавшая национальной безопасности и самому существо­ванию Франции. Было резко нарушено равновесие сил в Европе, достижение которого всегда составляло основную цель британской дипломатии.

Весной 1939 года Гитлер расторг договор о ненападении с Польшей. Теперь уже и Англия, а вслед за ней и Франция заявили о своих гарантиях территориальной целостности Польши. Однако они не имели ценности без СССР. В этой ситуации весной 1939 года начались переговоры между Англией, Францией и СССР о взаимопомощи в случае нападения Германии. Перегово­ры эти проходили с большими трудностями, английская и французская дипломатия стремилась связать СССР односторонними обязатель­ствами оказывать помощь Англии и Франции в случае вступления их в войну с Германией, а самим уклониться от взаимных обяза­тельств в отношении СССР.

Однако советское руководство получило сообщение своей раз­ведки о том, что наряду с переговорами с Москвой английское правительство вело секретные переговоры с немцами в Лондоне. В ходе этих переговоров английская сторона выразила готов­ность к сотрудничеству с Германией, а также признать Восточную Европу естественным жизненным пространст­вом Германии.

Однако Гитлер в ходе секретных переговоров в Лондоне понял, что Англия и Франция не будут всерьез вести войну из-за Польши и их можно не опасаться. Гитлер стремился немедленно разгромить и завоевать Польшу. В дальнейшем он склонялся к тому, чтобы, используя военное превосходство над англо-французской армией, нанести удар на Запад и, разгромив Францию, принудить Англию к заключению мира на своих условиях, а затем уже готовить агрессию против СССР. А на время войны на Западе безопасность своего тыла на Востоке он хотел обеспечить дипломатическим путем. Однако он не исключал и возможности заключения соглашения с Англией, чтобы вообще удержать ее от вступления в войну.

В ходе начавшихся 12 августа в Москве переговоров с англий­ской и французской военными делегациями, оказалось, что французская делегация имеет пол­номочия только на ведение переговоров, но не имеет их на подпи­сание договора, а английская делегация вообще не имеет каких-либо письменных полномочий даже на ведение переговоров, не говоря уж о подписании документов.

Одним из важнейших на переговорах стал вопрос о пропуске советских войск (в случае гитлеровской агрессии) через террито­рию Польши. Ведь СССР в то время не имел общей границы с Германией и советские войска могли войти в соприкосновение с немецкими, только пройдя через территорию Польши. Отказ Польши от пропуска советских войск делал дальнейшие переговоры беспредметными, и 21 августа они были прерваны.

Из доне­сения разведки из Лондона стало известно, что на 23 августа наме­чен приезд в Англию Геринга для встречи с премьером Чемберленом, в Москве было решено принять предложение немцев с приезде в Москву Риббентропа, а 19 августа Политбюро ЦК ВКП(б) приняло окончательное решение о подпи­сании пакта о ненападении с Германией и проекта секретного протокола к этому пакту, предложенного немецкой стороной.

Принимая это решение, советское руководство, конечно, пони­мало, что хотя это и был всего лишь пакт о ненападении, но в действительности его роль была более значительной. Он обеспе­чивал Гитлеру спокойный тыл в случае войны на Западе.

Советское руководство осознавало, что СССР оказался бы в случае англо-германского сговора перед опас­ностью войны на два фронта (с Германией на Западе и Японией на Востоке) в полной международной изоляции. Ведь следует учиты­вать, что как раз в это же время — в августе 1939 года — на Дальнем Востоке развернулись крупномасштабные боевые дей­ствия в районе реки Халхин-Гол.

Известие о подписании пакта Риббентропа—Молотова вызвало шок и взрыв ярости в Париже и особенно в Лондоне. Стало ясно, что попытки направить войну в сторону СССР, а самим остаться в стороне провалились.

Пакт от 23 августа 1939 г. вызвал шок и в Токио. Он серьезно ослабил Антикоминтерновский пакт и породил недоверие японс­ких правящих кругов к Германии.

Заключение пакта о ненападении не представляло само по себе ничего необычного. Ведь такие пакты с Германией заключили Англия, Франция, Польша и другие страны. Но ведь органической частью этого пакта был при­ложенный к нему и также подписанный секретный протокол, в соответствии с которым в «сферу интересов» СССР попа­дали Финляндия, Эстония, Латвия, восточная часть территории Польши и Бессарабия.

Если сам пакт был правомерным международно-правовым ак­том и вполне соответствовал международному праву, то секретный протокол нарушал нормы международного права, так как в нем решались судьбы третьих стран и народов без их ведома и за их спиной. Таким образом, это был противоправный документ, хотя, справедливости ради, надо вспомнить хотя бы «мюнхенское» соглашение, решившее судьбу Чехословакии за ее спиной, подписанное Чемберленом и Даладье. Так что обвинения в адрес СССР по поводу секретного протокола со стороны английских, французских и других западных политиков во многом носят лице­мерный и ханжеский характер. Пакт имел и другие негатив­ные последствия: он нанес ущерб международному престижу на­шей страны, поскольку до августа 1939 года СССР рассматривался международной общественностью как оплот борьбы против фашиз­ма. Он нанес ущерб и международному коммунистическому и рабо­чему движению, дезориентировал его. Дезориентировал он и народ нашей страны, годами воспитывавшийся в антифашистском духе.

Однако, с точки зрения практически понимаемых государственных интересов пакт и протокол давали СССР ряд стратегических выгод. Во-первых, пакт воспрепятство­вал готовившемуся англо-германскому сговору за счет интересов нашей страны и предотвратил возможность войны на два фронта в международной изоляции, о реальной опасности которой говори­лось выше. Во-вторых, он позволил сохранить нейтралитет и полу­чить отсрочку от войны, которая могла быть использована для пе­ревооружения и реорганизации вооруженных сил, завершения создания военно-промышленного комплекса. Кроме того, Сталин и советское руководство считали, что война на Западе примет затяж­ной характер (по образцу первой мировой войны) и настолько серьезно ослабит обе воюющие группировки, что они вряд ли будут способны к вторжению в пределы СССР. Никто не ожидал, что Франция капитулирует через полтора месяца осле вторжения немцев. В-третьих, секретный протокол позволял остановить продвижение немецких войск в 200—250 км от границ нашей стра­ны.

Сталин, стремясь закрепить мирные отношения с Германией и оттянуть как можно дольше неизбежную войну с Германией (ибо время работало на СССР), шел на любые уступки, в том числе поставки Германии нефти, металлов, особенно цветных и других стратегических товаров, а также продовольствия (зерно, мясо, жиры и т.д.). Но Германия тоже продавала нашей стране про­дукцию своей машиностроительной и приборостроительной про­мышленности и предоставила СССР кредит в 200 млн. золотых марок. Гитлер распорядился даже продать образцы новейшей воен­ной техники. СССР купил у Германии ряд боевых кораблей, в том числе тяжелый крейсер «Лютцов», который был переименован­ в «Таллин. Продали немцы советской стороне и новейшие технологии по производству военной техники. Гитлер разрешил эту продажу, считая, что русские все равно не успеют их внедрить в производство.

Молниеносный разгром Польши создал условия для реализации договоренностей между Германией и СССР по секретному прото­колу от 23 августа 1939 г. 17 сентября, когда польская армия перестала су­ществовать как организованная сила, а польское правительство и верховное командование бежали из страны, бросив свой народ и остатки еще сопротивлявшихся войск на произвол судьбы, советс­ким войскам был отдан приказ о переходе границы. Советские войска останови­лись на так называемой «линии Керзона». Она была предло­жена еще в 1919 году британским министром иностранных дел Керзоном в качестве границы между Польшей и Советской Рос­сией.

Это была этническая граница (граница расселения украинцев, белорусов и поляков). Таким образом, советские войска в 1939 го­ду заняли только ту территорию, которая была заселена западными украинцами (Галиция) и белорусами, воздержавшись от оккупации территорий, населенных поляками.

Однако при этом не надо забывать, что сама территория к вос­току от «линии Керзона» (т.е. западные регионы Украины и Бело­руссии) была захвачена Польшей в ходе советско-польской войны 1920 года.

На территории Западной Украины и Западной Белоруссии, за­нятой советскими войсками, в октябре 1939 г. были проведены выборы, которые были прямыми всеобщими и равными как для муж­чин, так и для женщин, независимо от расовой и национальной принадлежности, вероисповедания, образования, социальной при­надлежности, имущественного положения и прошлой деятельнос­ти, при тайном голосовании.

Избранные народные собрания обсудили вопрос о государственной власти и приняли решения, во-первых, о провозглашении советской влас­ти, а во-вторых, о вхождении Западной Украины и Западной Бело­руссии соответственно в состав Украинской ССР и Белорусской ССР.

Конечно, далеко не все приветствовали вступление советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию. Это были прежде всего помещики, крупная и средняя буржуазия, верхи интеллигенции (связанные с прежней властью), католическое духовенство, офицеры и подофицеры старой поль­ской армии, служащие старой полиции, судов, прокуратуры, часть мелкой буржуазии, а также члены организаций украинских нацио­налистов, уже давно связанные с немецкими спецслужбами, и т.д. Таким образом, в обществе вновь присоединенных к СССР регионов возникло серьезное противостояние. Оно не выливалось в открытые вооруженные столкновения только из-за присутствия советских войск и советской военной администрации. И акции органов НКВД СССР были направлены именно против этих социальных групп в ходе «чисток» новых территорий от враждебных устанав­ливавшемуся новому строю элементов, а также против иностран­ной агентуры, точно так же, как карательные органы довоенной Польши арестовывали и изолировали в знаменитом концлагере в Березе Картузской всех, кто выступал против социальной, нацио­нальной и религиозной дискриминации украинцев и белорусов.

Нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что территория Западной Украины (Галиция) длитель­ное время (еще с конца XVIII в.) находилась в составе Австрийс­кой империи Габсбургов и население Галиции почти полтора века воспитывалось в антирусском духе, а мужчины, отбывавшие воин­скую обязанность в австрийской, а затем и в польской армии, во­евали против России и в первой мировой войне, и в советско-поль­ской войне 1919—1920 годов.

В сентябре — октябре 1939 года между СССР и республиками Прибалтики были заключены договоры о взаимопомощи, на осно­вании которых предусматривалось создание на территории При­балтийских республик ряда военных баз и размещение на них ог­раниченных контингентов советских войск.

В качестве жеста доброй воли советское правительство еще в 1939 году передало Литве город Вильнюс и весь Вильнюсский край, захваченные Польшей в 1920 году.

Блокада морских торго­вых путей, и в частности Балтийского моря, привела к параличу морских портов (Рижского, Таллинского и др.), резкому сокраще­нию экспорта сельскохозяйственной продукции. Все это привело к падению произ­водства, увеличению безработицы, усилению социальной напря­женности. И если господствовавшая элита видела выход из кризиса в сближении с Германией, то левая интеллигенция и довольно широкие слои трудового населения ориентировались на СССР. Пришедшие к власти 17— 21 июня 1940 г. новые правительства были сформированы из извес­тных ученых, писателей, общественных деятелей. Их возглавляли И. Варес (Эстония), проф. А. Кирхенштейн (Латвия), Ю. Палецкис (Литва). 14, 15 июля 1940 г. состоялись выборы новых составов народных сеймов Литвы и Латвии, а также Государственной думы Эстонии, которые провозгласили советскую власть и обратились с просьбой о принятии Прибалтийских республик в состав СССР.

7-я сессия Верховного Совета СССР постановила принять но­вые советские республики в состав СССР. 25 августа 1940 г. парламенты Латвии, Литвы и Эстонии при­няли новые конституции республик.

Присоединение Прибал­тики имело для СССР не только военно-стратегическое, но и важное эко­номическое и геополитическое значение.

Как уже говорилось выше, в соответствии с протоколом от 23 августа 1939 г. к «сфере интересов» СССР была отнесена Фин­ляндия.Советско-финская граница на Карельском перешейке проходила в 32 км.от Ленинграда, который находил­ся в зоне досягаемости тяжелой полевой артиллерии с сопредельной стороны. Советское руководство считало такое положение слишком опасным и предлагало Финлян­дии отодвинуть границу на несколько десятков километров от Ле­нинграда и от некоторых участков мурманской железной дороги, передать СССР несколько островов в Финском заливе и часть тер­ритории полуострова Рыбачий и Средний в Баренцевом море, что отодвинуло бы границу от Мурманска, а также передать в аренду полуостров Ханко для строительства военно-морской базы, при­крывшей бы морские подступы к Кронштадту и Ленинграду. В об­мен СССР предлагал Финляндии вдвое большую территорию совет­ской Карелии. Финская делегация отказалась вести переговоры.

В руководстве обеих сторон возобладали силы, решив­шиеся на силовое решение проблемы. На переговорах, которые 12 марта 1940 г. привели к завершению войны, И. В. Сталин ограничил­ся передвижкой границы и арендой Ханко, а также обязательством финского правительства не вступать ни в какие коалиции против СССР, которое в 1941 году было нарушено.

Советское руководство не пошло на оккупацию Финляндии (такая возможность была после взятия Выборга), но в качестве средства политического давления 3 марта 1940 г., как раз непосредственно перед подписанием мирного договора с Финлян­дией, последовало преобразование Карельской автономной рес­публики (в составе РСФСР) в Карело-Финскую союзную республи­ку — новый субъект Союза ССР. Хотя это политический акт, призванный оказать определенное сдерживаю­щее воздействие на Финляндию, напомнить ей о выполнении еще одного условия советско-финляндского мирного договора от 12 марта 1940 г., а именно: неучастии Финляндии в любых группи­ровках или союзах государств, прямо или косвенно направленных против СССР.

Карело-Финская союзная республика просуществовала до 1956 го­да, когда после повторного военного разгрома в Финляндии 1944г. возоб­ладала политика здравого смысла, победила внешнеполитическая линия, ставшего президентом Финляндии, видного государственного деятеля Паасикиви и премьер-министра (в дальнейшем президента) Урхо Кекконена дружбы и добрососедства с СССР и был заключен Договор 1948 года о дружбе и взаимопомощи.

Следующей на очереди была Бессарабия.Еще в начале 1918 года, пользуясь временным ослаблением России в связи с начавшейся в ней революцией и гражданской войной, Румыния захватила территорию Бессарабии (которая с 1812 г. находилась в составе России) и объявила о ее присоединении к Румынии. В 1924 году на левобережье Днестра, в районах Украины, где проживало компактно молдавское население, была образована Молдавская автономная республика в составе Украинской ССР со столицей в городе Тирасполе.

26 июня 1940 г. последовала со­ветская нота правительству Румынии, в которой предлагалось «при­ступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу». 28 июня 1940 г. советские войска вступили на территорию Бессарабии и Северной Буковины. 2 августа 1940 г. 7-я сессия Верховного Совета СССР по ходатайству Верховного Совета и правительства Молдавской АССР преобразовала Молдав­скую автономную республику в Молдавскую союзную республику в составе Союза ССР. В нее вошли как территория бывшей автоно­мии, так и вновь присоединенная Бессарабия.

В результате состав Союза ССР к 22 июня 1941 г. расширился до 16 союзных республик — субъектов федерации. Таким образом СССР возвратил часть утраченных в 1917—1920 годах территорий бывшей Российской империи.

Развитие права

Ранее (до 1936 г.) четкого определения закона как главного источника права не было, законами СССР считались: постановления Всесоюзных съездов Советов, постановления ЦИК СССР и его Президиума и постановления Правительства (СНК СССР). Аналогичная картина была и в субъектах федерации — союзных и автономных республиках, где республиканскими зако­нами считались также постановления съездов Советов, ЦИКов, их президиумов и совнаркомов соответствующих республик.

По Конституции СССР 1936 года и конституциям союзных и ав­тономных республик, принятым в 1937 году, в том числе и Консти­туции Российской Федерации, четко определялось понятие закона. Закон — это нормативный акт, изданный высшим законодательным органом — Верховным Советом СССР, а в субъектах федерации — верховными советами соответствующих республик. Все остальные акты, в том числе и указы Президиума Верховного Совета СССР, и Постановления Правительства СССР, и, соответственно президиумов верховных советов, и прави­тельств субъектов федерации, рассматривались как подзаконные акты. Высшей юридической силой наделялась Конституция СССР, ей должны были соответствовать законы, принимаемые Верховным Советом СССР. Если принимались законы, выходившие за рамки Конституции, то вносились соответствующие изменения и дополне­ния в Конституцию.

С середины 30-х годов получил распространение и такой свое­образный источник права, как совместные постановления ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР. Иногда, когда это касалось тру­довых отношений, были совместные постановления ЦК ВКП(б), СНК СССР и ВЦСПС (т.е. высшего профсоюзного органа). Хотя с формальной стороны такие постановления должны рассматривать­ся как подзаконные акты, однако в реальной жизни им придава­лась, пожалуй, наивысшая юридическая сила. В таких поста­новлениях сила правительственного постановления сочеталась с авторитетом правящей партии. Такого рода совместные постанов­ления являлись не только актами, в которых устанавливались об­щеобязательные нормы поведения, но и политическими директива­ми правящей партии, в развитие которых нередко принимались дополнительные нормативные акты.

Принятие Конституции СССР 1936 года потребовало пересмот­ра теоретических представлений о праве, общепринятых в марк­систском правоведении того времени.

Новое определение права гласило, что социалистическое право — это система (совокупность) общеобязательных правил поведения (норм), уста­новленных социалистическим государством и выражающих мате­риально обусловленную и направляемую Коммунистической партией волю трудящихся масс во главе с рабочим классом и охраняе­мых от нарушения принудительной силой государства.

Из этого определения можно сделать ряд выводов: во-первых, советское право теперь понималось как особый исторический тип права; во-вторых, право отождествлялось с законами; в-третьих, сами законы рассматрива­лись как орудие в руках государства, а точнее, правящей больше­вистской партии.

Таким образом, в самом определении права содержалось теоре­тическое обоснование и оправдание использования права (точнее, законодательства) как орудия утверждения планово-распорядитель­ной экономики и административно-командных методов управления ею и социальными процессами.

Характеризуя основные тенденции в развитии права на протяжении 30-х годов, следует отметить следующее:

Во-первых,в качестве источников права утвердились норма­тивные акты, то есть законы и подзаконные акты. Однако в силу закрепления в конституционном порядке руководящего положения правящей партии — ВКП(б) — не только совместные постановле­ния ЦК ВКП(б) и СНК СССР (которые формально были подзакон­ными актами) рассматривались как источники права, но и поста­новления ЦК ВКП(б), хотя формально это были акты общест­венно-политической организации, имели общеобязательную силу для всех государственных органов и учреждений и общественных организаций. Все иные источники права, еще применявшиеся в 20-е годы, потеряли свое значение и больше не использовались.

Во-вторых,существенно возросла роль общесоюзных актов и соответственно сокращалось поле применения законодательства субъектов федерации. Это было связано прежде всего с предельной централизацией и бюрократизацией всего партийно-государствен­ного управленческого аппарата.

Это обстоятельство получило отражение и в Конституции, где правовое регулирование экономики, социальных процессов было передано в руки союзных органов и осуществлялось главным обра­зом указами Президиума Верховного Совета СССР с последующим автоматическим внесением поправок и дополнений в соответству­ющие республиканские кодексы. Даже издание уголовного и граж­данского кодексов по Конституции СССР 1936 года было отнесено к компетенции Союза ССР, хотя такие кодексы так и не были подготовлены и приняты.

В-третьих,существенные изменения происходили в системе права, формировались новые отрасли права. Утверждение колхозного строя в сельском хозяйстве повлекло за собой форми­рование такой отрасли права, как колхозное право. Юридической базой его формирования послужили закрепление в Конституции 1936 года кооперативно-колхозной собственности как особого вида обобществленной собственности и утвержденный в 1935 году При­мерный устав колхоза.

Началось формирование и такой отрасли права, как хозяй­ственное право, о чем уже говорилось выше.

В-четвертых,хотя формально Конституция подчеркивала роль закона как основного источника права и Верховного Совета СССР, и верховных советов субъектов федерации как органов законода­тельной власти, в действительности усиливалась и расширялась практика нормотворчества управленческого аппарата.

В административном законодательствепроисходило существенное расширение применения репрессий во вне­судебном, то есть административном, порядке (создание «троек» ОГПУ, а затем НКВД на местах, образование милицейских «тро­ек», Особого совещания при НКВД).

В 1932 году взамен республиканских паспортов (где они были) и удостоверений личности вводится единая общесоюзная паспорт­ная система и паспорта единого общесоюзного образца для граждан СССР с обязательной их пропиской в территориальных органах милиции. Новые советские паспорта радикально отличались от дорево­люционных российских паспортов. Они были едиными, независи­мо от пола, национальной принадлежности и социального проис­хождения. Хотя и в советских паспортах указывались национальность и социальное происхождение.

Однако паспортная система вводилась только в городах, в пер­вую очередь в крупных и портовых. В 1940 году было завершено введение паспортов во всех городах и поселках городского типа.

Паспортная система главной своей целью имела прикрепление крестьян к деревне, к земле. Введение этой системы, безусловно, лишало значительную часть граждан права на свободу передвиже­ния и свободу выбора места жительства и, более того, способство­вало установлению жесткого административного надзора за граж­данами. Но нельзя не видеть и некоторых иных аспектов введения паспортной системы.

В частности, она давала возможность регулировать демографи­ческие процессы и миграцию населения, предотвратить чрезмерное скопление в крупных городах большого числа озлобленных миг­рантов из села — людей, как правило, без профессии, без жилья и средств к существованию, что представляло собой одну из главных причин всплеска преступности в начале 30-х годов и создавало опасность социальных взрывов и массовых беспорядков в больших городах. В принципе возможны два способа регулирова­ния численности городского населения: административный (через паспортную систему) и экономический (через цену жилья и стои­мость жизни). Регулирование путем чрезмерного завышения стои­мости жилья и стоимости жизни в больших городах для социалис­тического общества в принципе неприемлемо. Следовательно, остается лишь административный метод.

Наконец, в условиях плановой экономики точный учет населе­ния не только в целом в стране, но и в каждом регионе, каждом городе и поселке способствовал рациональному распределению средств для обеспечения социально-экономических прав граждан.

Уголовное и уголовно-процессуальное право.Резкое усиление государственного принуждения с отказом от НЭПа и переходом к форсированной реконструкции экономики, применение в массо­вом масштабе внесудебных репрессий привели к широкому про­никновению как в правящую партию, так и в народные массы на­строений, характерных для гражданской войны.

Немалую роль играл и весьма низкий уровень общей, и особен­но политической и правовой, культуры и правящей партии, и наро­дных масс. Настроение нетерпимости, требования немедленной расправы с «врагами народа» особенно ярко отразились в уголовном и в уго­ловно-процессуальном праве. В уголовно-процессуальном праве это выразилось в предложениях об «упрощении» уголовного про­цесса (без участия сторон: прокурора и адвоката).

Так, закон от 1 декабря 1934 г. ввел упрощенный порядок судо­производства по делам о террористических актах, закон от 14 сентября 1937 г. распространил этот упрощенный порядок на дела о вредительстве и диверсиях. Хотя в отличие от закона от 1 декабря 1934 г. суду разрешалось по его ус­мотрению допускать в судебный процесс стороны (т.е. прокурора и адвоката) и даже допускать подачу ходатайства о помиловании.

Отразились подобные идеи и в законе «О дополнении Положе­ния о преступлениях государственных (контрреволюционных) и особо опасных для Союза ССР преступлениях против порядка уп­равления статьями об измене Родине» от 8 июня 1934 г. Этим законом вводилось наказание для совершеннолетних членов семьи изменника не только в том случае, если они способствовали измене, но и если знали о готовящейся измене, но не донесли. Таким образом, закон предписывал доносить друг на друга мужьям и женам, родителям и детям, братьям и сестрам. Более того, если члены семьи не знали о готовящейся измене, они все равно подлежали ссылке в отдаленные районы Сибири сроком на 5 лет. Тем самым каждый, кто мог задумать измену, должен был знать, что его близкие, его семья превратятся в заложников.

Усилены были уголовные наказания и за общеуголовные пре­ступления, особенно за хулиганство (до 5 лет лишения свободы). В связи с тем что преступность «помолодела», в 1935 году был снижен до 12 лет возраст для привлечения к уголовной ответственности за кражи, насилия, причинения телесных повреждений и убийства. В 1940 году в этот перечень были включены действия, могущие вызвать крушение поезда (отвинчивание рельсов, подкладывание на рельсы различных предметов). За остальные преступления ответственность наступала с 14 лет. В законе говорилось, что с этого возраста (т.е. с 14 до 16 лет) могут применяться «все меры уголовного наказания». Но в циркуляре Прокуратуры СССР, разъяснявшем порядок приме­нения закона, подчеркивалось запрещение применения к несовер­шеннолетним смертной казни. Одновременно усилена была уголов­ная ответственность за привлечение несовершеннолетних к занятиям нищенством, проституцией, спекуляцией, к участию в иных уголовных преступлениях. Усилена уголовная ответственность за использование опеки в корыстных целях и оставление опекаемых детей без надзора и материальной помощи. Но борьба с преступностью несовершеннолетних велась не только путем ужесточения уголовных наказаний. В поста­новлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 31 мая 1935 г. «О ликвидации детской беспризорности и безнадзорности» был намечен ряд соци­ально-экономических мер, направленных на своевременное устрой­ство детей-сирот в детские учреждения, усиление ответственности местных властей за воспитание подрастающего поколения, а также меры борьбы с бродяжничеством несовершеннолетних, а главное — увеличивались ассигнования из госбюджета и местных бюджетов на все эти мероприятия в 1940 году.

В 30-е годы уголовное законодательство вводит ряд новых со­ставов преступлений. В предшествующих главах уже говорилось об установлении уголовной ответственности для женщин за аборты по немедицинским показаниям, за нарушение паспортного режима, за самовольный уход с работы и побег из ремесленного училища, запорчу государственного и колхозного имущества, за брак и неком­плектные поставки оборудования и т.д.

Но наряду с этим следует отметить, что и в 30-е годы регулярно проводи­лись амнистии. Так, 29 июля 1935 г. постановлением ЦЙК и СНК СССР снималась судимость с колхозников, осужденных на сроки до 5 лет лишения свободы. 11 августа того же года амнистирова­лись должностные лица, осужденные за саботаж хлебозаготовок в начале 30-х годов, то есть проявившие недостаточную (по мнению властей) твердость при изъятии хлеба из деревни. В 1938 году была проведена амнистия в честь 20-летия Красной армии для военно­служащих по делам, влекущим наказания не свыше 3 лет лишения свободы. Снята была судимость с заключенных, отличившихся при строительстве каналов Беломоро-Балтийского и Москва—Волга.