О пределах Русской земли

В литературном памятнике XIII в. «Слово о погибели Русской земли», где под «гибелью» понималась «болезнь» феодальных усобиц, четко очер­чиваются контуры Руси.

«0, светло светлая и красно украшенная земля Русская! Многими кра­сотами прославлена ты: озерами многими славишься, реками и источни­ками местночтимыми, горами, крутыми холмами, высокими дубравами, чистыми полями, дивными зверями, разнообразными птицами, безчис-ленными городами великими, селениями славными, садами монастыр­скими, храми божьими и князьями грозными, боярами честными, вель­можами многими. Всем ты преисполнена, земля Русская, о правоверная вера христианская!

Отсюда до венгров, и до поляков, и до чехов, от чехов до ятвягов, от ят-вягов до литовцев и до немцев, от немцев до карелы, от карелы до Устюга, где живут тоймичи поганые, и за Дышащим [Баренцевым. - В.М.] морем, от моря до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от чере­мисов до мордвы...».

В таких границах - от венгров, чехов и поляков на западе до волжских народов черемисов, мордвы и болгар на востоке, вплоть до Баренцева моря на севере - рассматривалась современниками Русская земля.

Источник: «Изборник»: Сборник произведений литературы Древней Руси. М., 1969. С. 327.

Подчеркнем, что Киевская Русь была типичным феодальным государственным образованием, которому неведомо было современное понимание государственной границы. Средневековый мир до утверждения национальных государств был фрагментирован на множество автономных по отношению друг к другу частей — провинций, княжеств, сатрапий, владе­ний. Отношения между ними характеризовались системой вза­имных связей и обязательств, а также периодически возникающими претензиями друг к другу. Так, например, на большую часть территории Аппенинского полуострова одновременно претендовали и Римский папа, и император Священной Римской империи, и император Византии. Причем на эти же территории претендовали и местные правители, и полуавтономные города. Однако все это нисколько не мешало жителям полуострова воспринимать Италию как общую для всех их родину. В этом отношении Киевская Русь как система автономных и не имеющих четких границ княжеств и владений ничем не отличалась от других регионов тогдашней Европы. И точно также русские люди сознавали общность своей территории и единство своей родины даже в период феодальной раздробленности, когда на Руси существовали самостоятельные княжества. Общим их названием являлось словосочетание «Русская земля».

В то же время, в отличие от средневекового Запада, где феодальное дробление никогда не расценивалось как некая катастрофа, на Руси княжеские усобицы воспринимались общественным сознанием как разрушение единого народа, как братоубийство, как предпосылка гибели земли Русской. Известно, как тяжело переживали современники Киевской Руси, наши далекие предки, распад данного государственного образования. Об этом красноречиво свидетельствуют Русская летопись и другие памятники письменности Древней Руси. Особенно яра ко боль за свою родину, осознание единства русского народа представлены в поэме «Слово о полку Игореве», все содержание которого проникнуто идеей единства русской земли, общности исторической судьбы ее народа. Автор призывает князей прекратить взаимную вражду и объединиться в борьбе с общим врагом. «Ярославовы все внуки Всеславовы! — взывает к князьям автор «Слова». — Опустите же стяги, вложите в ножны мечи свои затупившиеся, ибо утратите вы дедовскую славу. Своими крамолами начали вы наводить поганых на землю Русскую, на достояние Всеславова. Из-за усобиц ведь пошло насилие от зем­ли Половецкой!» [44]. Аналогичные цели преследовали в своей общественной деятельности и творчестве выдающиеся бело­русские просветители Ефросиния Полоцкая (1110—1173) и Ки­рилл Туровский (1130—1182). Без преувеличения, их взгляды со­ставляют один из краеугольных камней понимания истоков и последующей истории становления белорусской общности и национальной государственности.

Таким образом, Киевская Русь была уже не протогосударством, а первым в полном смысле этого слова государством вос­точных славян существовали единая территория, верховная власть, подчиненное ей население, законодательство, судебная практика и системе налогов. В его составе постепенно оказа­лись все восточнославянские княжения, в том числе и распола­гавшиеся на белорусских землях. Разумеется, каждое из них об­ладало некоторыми местными особенностями, но они были не­значительны по сравнению с общерусской традицией обще­ственно-политической жизни. Именно ею предопределялся об­щий уклад жизнедеятельности каждого отдельного княжества. И именно в период вхождения белорусских земель в состав го­сударства Русь определилась славянорусская идентичность бу­дущей белорусской общности.

Очевидно, что Древнерусское государство нельзя квалифи­цировать ни как собственно белорусское, ни как собственно ук­раинское и ни как собственно русское государство: оно было общим государством всех восточных славян. Следовательно, наследниками этого высокоразвитого по средневековым мер­кам государства являются в равной мере выделившиеся впо­следствии из древнерусской народности новые этнические общности — белорусы, русские и украинцы. (Хотя, заметим в скобках, украинский историк М.С. Грушевский и его последо­ватели, желая заявить об особой претензии украинского народа на историческое наследие этого государства, считают, что Ки­евская Русь изначально была украинским государством, и пото­му они называют его двойным именем «Украина-Русь» [45]). Другое дело, как пишет белорусский историк Я.И. Трещенок, что древнерусские государственные традиции вообще и регио­нальные традиции западнорусских княжеств в частности яви­лись важнейшим фактором становления нового государствен­ного образования — Великого княжества Литовского, в лоне ко­торого сформировалась белорусская этническая общность

[46]. Эта общность продолжала оставаться носителем Древне русского политического и культурного наследия, которое по влияло на характер возникшей в XX в. белорусской государ­ственности. 1 Поэтому можно утверждать, что культурно-исторические или, если употребить современное понятие, цивилизационные предпосылки будущей белорусской этнической общно­сти и ее государственности закладывались именно в период Киевской Руси. В этом смысле можно считать, что глубинные корни белорусской государственности уходят в восточносла­вянское государство Русь.