Глава пятая. Черно-белый

В то время, как отряд только собирался идти домой, жизнь в деревне минипутов уже начала кипеть. Маленький народец просыпался, вставал, делал каждый свою зарядку, умывался, завтракал и шел по своим, очень важным, между прочим, делам. Кто-то шел работать, кто-то учиться, кто-то еще что-нибудь, не менее важное из перечисленного. Никто не сидел без дела. И все были счастливы. Ну, кроме тех, кому уже успело все это надоесть. Таких было немного. Всего-то два...

На средних рядах простого класса (а других у минипутов и не было) сидел мальчик, который отличался от остальных не только внешностью, но еще и состоянием. Будто пытаясь показать свою неприязнь к длительным пребываниям в сидячем положении, он оперся на свою левую руку и бездушно, без каких либо эмоций смотрел пустыми глазами в сторону учителя.

Если же говорить о его внешности, то отличался он от многих радикально. Бросались в глаза его длинные серебряные волосы. При чем именно серебряные, а не белесые или светлые. Казалось, что на свету они даже блестели. Практически такой же светлой была его кожа. Не абсолютно белой, к счастью, но невероятно светлой, слегка темнее, чем у альбиноса. Под цвет тела на нем был цельно-белый костюм. Белая рубаха, бежевые штаны, светло-серые туфли и куртка, не понять даже какого точно цвета, но очень светлая. Единственное, что было него темным – это глаза. Хотя, даже такое определение не могло точно описать этого цвета. Ведь радужка была на столько черной, что на их фоне практически не различался хрусталик, от чего сами глаза казались невероятно большими и выразительными, как и у его бабушки, по материнской линии. Но сейчас они были абсолютно безразличными ко всему окружающему, потому и сам мальчик выглядел как серое пятно, осевшее на парте. Как же ему надоели все эти уроки. Особенно этот – благоречие, на который, по идее, должны были ходить все, но многих освобождали и направляли на куда более интересные предметы, такие как история, физическая культура, на худой конец – математика. Но сейчас он был вынужден сидеть и слушать, как витиевато выражается Горасвильд – его учитель. И от этого некуда было деться. Конечно! Ведь сыну короля обязательно нужно пройти полнейший курс благоречия, что бы ни одно его слово не было сказано бездумно или не красиво... «Что за бред» - думал обо всем этом мальчик.

Единственная, кто сидела сейчас с таким же выражением лица, была девушка, которая, в свою очередь, ничем не отличалась от остальных. Простые одежды, которые на самом деле являлись антиударным доспехом, сделанным таким образом, что бы всякий удар, который придется по телу, был полностью нейтрализован. Только об этом, конечно, никто не знал. Волосы же у этой девочки были заплетены в сотню мелких косичек. Сказывалось влияние отца, разве что у того их было тысяча (интересная патология – количество волос в десять раз больше, чем у большинства простых людей). В остальном она была абсолютно не приметна, потому и могла себе позволить полностью расслабиться и лечь на парту, левой рукой выводя на листе посреди лекций человечков, зверушек и всякие иероглифы.

И кого же, среди двух лентяев, в первую очередь мог бы заметить Горасвильд? Конечно же того, кто просто сиял, даже не желая сиять...

- Артес. А что бы вы сказали? – ненавязчиво, будто не имея ничего на уме, кроме как просто так поинтересоваться, спросил учитель.

Наверняка он до этого спрашивал о том, что бы сказал каждый, спроси его тот или иной минипут, или Клево-Чувак, или еще кто-нибудь. Будь Артес дипломатом, коих тут, по сути, и готовят, он бы без труда ответил на такой вопрос. Но мальчик в белых одеждах даже и вопроса толком не понял. Потому можно было считать, что и сегодня по этому предмету он получит выговор...

Но фортуна была к Артесу порой через чур лояльна. Не успела половина класса спрыснуть в кулак от еле сдерживаемой ехидной усмешки, как в дверь класса постучались. Не дожидаясь от Горасвильда хоть каких-нибудь приглашений, посетитель открыл дверь и вошел, будто он тут самый главный. Хотя, если знать суть вещей, он тут по чину был свыше всех вместе взятых. Это был рядовой Стингер. А ведь даже самый простой рядовой из ордена этих бравых ребят и девчат имел практически неограниченные права на всем первом континенте. Единственные ограничитель – это самоограничение, исходящее из целомудрия и сознательности, потому и самих стингеров на континенте было очень мало.

- Королева просит Вас пройти на плац приема как специалиста... Срочно, – коротко, без лишних слов, отрапортовал Стингер. При этом у его даже и глаз не дернулся. Хотя, наверняка, и лицо его не выражало никаких эмоций. Только вот оно было скрыто полумаской, отчего и ничего нельзя было увидеть.

Такой поворот событий учителю явно не понравился. Его прервали на самом интересном месте. Теперь ничего не остается, как достать из тумбочки свиристель для перевода простых слов на пчелиный язык и пойти за посыльным... Для Артеса, как и для многих других, это было настоящим спасением. Единственное, что сказал перед уходом Горасвильд: «Если уроков больше нет, то можете быть свободны...». Хотя этих слов и не требовалось. Стоило ему выйти, как весь класс синхронно поднялся и без замедлений пошел уверенной поступью к двери.

- Кстати, кто-нибудь знает, кому-какой доклад по истории готовить ко следующему вторнику? – поинтересовался кто-то из толпы детей.

- Сейчас и узнаем. У входа, вроде, вывесили списки, - ответил ему другой голос.

- Уже? – ответил третий.

Под такой вот гомон и безобразные выкрики, весть класс направился к выходу из самой школы. Радость в том, что сегодня уже не надо было идти ни на какие уроки. Остается лишь сделать домашнее задание и идти на улицу играть, гулять... Да и что еще можно вообще сегодня делать? Все, что угодно!

Безумную толпу замыкали два минипута, которые хоть и рвались покинуть класс больше остальных, все же не хотели показывать своего безумия и несдержанности. Нельзя сказать, что эти двое были бы друзьями. Просто похожи чем-то. Это были, конечно же, Артес и та самая девочка, что мирно лежала весь урок на парте и разрисовывала лекции иллюстрациями собственного сочинения. Немного подождав, пока толпа стечется вниз, к спискам, дети и сами решили подойти к листкам, вывешенным на стене. Имена долго искать не пришлось. Артес очень быстро нашел свое. Проведя пальцем по горизонтали, на уровне своего имени, он вычитал: «Искупленные войной. Грегориан». Значит доклад придется делать о каком-то Грегориане, участвовавшем в какой-то войне. Уже интересно. Но вот улыбка не задержалась на лице Артеса. Проведя пальцем еще немного, он наткнулся на девушку с именем Мира Дэ Раую.

- Отлично, мне придется делать доклад со всезнайкой, - донеслось с сзади. Видит Бог, Артес не хотел войны, но зачинщиком была та самая девочка, которой уроки по благословию были так же интересны, как и Артесу.

- Скорее уж как всегда – ничего не делать, - ответил на колкость мальчик. – У тебя это, на сколько я помню, всегда прекрасно получалось.

Стоит упомянуть об исполнительности обоих. Артеса не просто называли всезнайкой. Ведь каждый предмет он изучал с таким рвением, что остальным оставалось только давиться ядом зависти. Исключением, конечно, являлся предмет благословия. Ну, а Миру же ничего практически не интересовало в школе. Да и походы в школу она считала пустейшей тратой времени. Но и для нее были исключения – урок физической культуры, на котором она в единственном случае могла хоть как-то соперничать с Артесом в первенстве по успеваемости. Как следствие из этого, ни Мира, ни Артес не были довольны тем, что доклад им придется делать вместе.

- Так, стоп! Это что, был намек на то, что я ничего не делаю? – возмутилась девушка.

- Намек? Ох, простите. Не знаю, как это вышло. Ведь я пытался это сказать как можно более прямо... – явно выказывая свою неприязнь, в репертуаре высокомерного лицемера-циника, ответил Артес.

Половина класса уже разбрелась из главного зала. Та малая часть, что осталась, уже думали бежать, возвращать ушедших назад, да еще и за взрослыми сходить. А то, того и глядишь, придется разнимать двух озверевших подростка. При этом все знали, что с Мирой шутки в таком стиле очень плохо заканчиваются. Еще не было ни одного сверстника, который бы смог уйти без побоев от ярости красноволосой бестии. Да и Артес вряд ли бы дал слабину. Он тоже был не робкого десятка, бездумно относящийся к подобным авантюрам. В его списке дел на каждый день ушибы, царапины и синяки стояли в колонке «обязательно», а переломы, гематомы и открытые раны в колонке «возможно обязательно». Так что, если будет драка, то сверстникам лучше и не вмешиваться. Разнять не разнимут, а вот под удар попадут, да еще и домой вернутся с памятным сувениром, на который, по сути, в начале дня не претендовали.

- Голубчик, а тебе не кажется, что ты немного перегибаешь палку, - все больше гневаясь, продолжала словесный бой Мира.

- Это для родных я голубчик, а для тебя – Ваше Величество. И, нет, кажется с твоей характеристикой я еще не постарался, - совершенно спокойно, без каких-либо эмоций, но в то же время невероятно высокомерно парировал мальчик.

- Ваше Будущее Величество, если позволите. Хотя, судя по Вашему через чур гибкому языку, вы рискуете всю жизнь просидеть на троне, за отсутствием возможности ходить. Или вовсе до коронации не доживете!

- Доживу, дойду, да еще и Вам местечко во дворце присмотрю. Как Вы желаете? Мыть полы или подметать?

Вот теперь и добрая часть оставшихся быстренько рокировалась, направившись домой. Осталось лишь шестеро, которым очень хотелось предотвратить надвигающееся бедствие, но никто не знал как. Да и знал бы – не решился подойти ближе, чем на четыре шага или, хотя бы, пискнуть из-за угла.

Мира же сжала кулаки так, что от костяшек пошел четкий хруст. «Может, стоит-таки пару раз отвесить ему тяжеленьких оплеух? Глядишь – присмиреет, умолкнет» - подумала про себя девушка. И чем больше она об этом думала, тем более ей хотелось совершить задуманное.

- Нечего сказать? – с ехидностью спросил мальчик. – Что же, я так и думал.

Демонстративно развернувшись, Артес направился к выходу. В такой вот момент он и выглядел более всего беззащитным и не готовым к неприятностям. Не издавая лишних звуков, держа руки на изготовку, Мира, словно кошка, крадясь побежала за мальчиком. Подло, низко, а что делать, когда тебя вот так публично унижают, да еще и чувствуют себя абсолютно безнаказанно. При этом, ни один из наблюдающих даже не попытался предупредить одноклассника о надвигающейся со спины опасности. Все были ошеломлены происходящим. Еще бы. Разве видано, что бы минипуты так друг с другом разговаривали? Где они только такому научились? Ни стыда, ни совести, ни уважения.

Между тем, кулак, нацеленный в голову, уже готов был совершить конечный пункт поставленной задачи – соприкоснуться с целью, как в самом проеме двери, на месте, где и должно было произойти столкновение, ничего не оказалось. Артес просто присел на одно колено, что не позволило ногам девушки продолжать передвижение, от чего тело продолжило путь одно. А тело без ног может идти куда? Правильно – только в сторону земли. Заодно и ноги подождет. Оборот не самый приятный. Более того – неожиданный для Миры. Но агрессор не растерялся, сгруппировался, совершил кувырок и принял вновь вертикальное положение, с выражением лица, типа «ничего и не было».

- Кажется, шнурок развязался, - форменно издеваясь, вставая, сказал Артес. Ведь на его туфлях были застежки, а не шнурки. Из этого не сложно было понять, что он был не только готов к такому повороту сюжета, но еще и сам вел сценарий к своему личному логичному концу, какой сам и выбрал для продолжения циничного издевательства.

Терпению Миры пришел безоговорочный конец. Если до этого она хотела обойтись лишь одним ударом, выбив за раз всю спесь, то теперь девушка была настроена на вышибание спеси, духа и всей возможной дури, что хранится с этом белом черноглазом теле. А одними руками тут не отделаешься. К счастью для нее, в двух шагах лежала неплохая палочка, достаточно прочная, чтобы не развалиться, легкая, что бы ей можно было долго орудовать, и хлесткая, что бы уроки, преподаваемые силой, запомнились надолго.

Стоило Артесу увидеть в руке противника оружие, он, было, хотел попросить форы для того, что бы и себе что-нибудь подыскать. Но, видя, с каким лицом на него шла девушка, передумал – бесполезно. Конечно, он не был трусом. Просто здравый ум подсказывал: «Это плохо кончится».

Без всяких предупреждений или подобных действий, Мира нанесла первый удар, направленный точно в лоб оппоненту. И все бы у нее наверняка получилось, если бы реакция Артеса была более притуплена. А так прут прошел сквозь пустоту. Но прыжок в сторону не давал мальчику права считать себя защищенным. Тем более что Мира теперь не сводила с него глаз, а значит, все время знала, где находится соперник, а главное – уязвимые, по ее мнению, места. Ярость даровала ей новые возможности. Теперь девушка шла напролом, не вдаваясь в подробности происходящего, абсолютно не следила за собой, делаясь открытой, махала палкой, словно обезумевший вентилятор, и при всем этом шла без колебаний и заминок четко на Артеса, не давая последнему возможности отдышаться или что-нибудь сказать. Ей не нужны были слова или извинения... Теперь не нужны. Ее самое сокровенное желание на данный момент – месть.

Совершая последний уворот, мальчик не смог устоять на ногах – уж слишком он сильно запутался в собственных движениях, - от чего и оказался на земле. Что может быть ужаснее, чем понимание своего поражения? Понимание того, что, даже проиграв, ты не закончил своих мучений. Уже сидя на земле, он видел, как в предвкушении момента отмщения, Мира заносила над ним, собираясь нанести максимально болезненный удар. Оставалось лишь одно – закрыть глаза, собрать волю в кулак и рвануть на удар, тем самым сбив его и, одновременно, провести контратаку. Три, два, один. Вперед!

Но вместо того, что бы почувствовать плечом какую-либо преграду, Артес перестал ощущать под собою землю. «Неужели я потерял сознание, и теперь просто летаю в темноте?» - задал себе мысленно вопрос мальчик. Но ответ как-то сам пришел на ум. Если бы он потерял сознание, то вряд ли бы ощущал, что его кто-то тянет за ворот. Да и глаза бы не смог открыть, а тут, стоило только приоткрыть очи, как пред ними встала довольно забавная картина. Подвешенная, как и Артес, за ворот на что-то длинное и высокое, Мира не обращая уже ни на что внимания, с зажмуренными глазами молотила перед собой воздух, пытаясь уже хоть как-то нащупать своим оружием противника. Дыхание ее становилось все более тяжелым и отрывистым, что свидетельствовало о скорейшей потере сил. А значит, и эта бешеная мясорубка скоро прекратит свои бессмысленные действия. Между тем, Артес решил посмотреть, что же так крепко держит его за ворот. Подняв немного выше глаза, он наткнулся на взгляд, от которого захотелось не только провалиться сквозь землю, но и остаться там на длительное время, лишь бы больше не встречать эти сердитые, проедающие насквозь глаза Ишима. Вообще, Ишим был многим знаком не понаслышке. Еще давно он был принят на службу в Стингеры, при этом исполнив свой долг пред народом первого континента, еще в первые дни получил знак отличия «за самоотдачу». К тому же он является одним из «первых десяти» основателей ордена Стингеров. Однако, при отсутствии каких-либо амбиций, остается простым рядовым служащим, ценящим свою работу не из-за классового превосходства или звания на листе, а за то, что может помогать людям и творить хоть какое-то относительное добро.

Стоит заметить, что и лица Ишима никто никогда не видел. Запомнился он только по глазам. Причиной тому стала его непонятная скрытность. Никто даже не знал, какому народу он принадлежит. Уж точно не минипут, да и на клево-чувака не сходит. Вообще он ни на кого не похож, учитывая его невероятный (опять же по меркам минипутов) рост, почти в три миллиметра, и ненормальное телосложение – широчайшие плечи и узкие бедра – похожее не перевернутую пирамиду.

Но не будем забывать, что Мира все также болтается на левой вытянутой руке стингера, который, в свою очередь, все также прожигает взглядом принца. Но стоило разбуянившейся девушке остыть, как тяжелые глаза начали подпитывать сознание Миры порциями стыда и растерянности. Никак более этот взгляд и не описать.

Как только палка, находящаяся прежде в руке девушки, выпала и ударилась о землю, Ишим разжал рука, посчитав, что и конфликт тоже исчерпан.

- Я вижу, опоздал совсем немного на праздник? – булькающим голосом спросил стингер. Если описывать его голос, то скорее уж нужно говорить с человеком, имеющим воображение. Потому как прежде придется представить, как бы эту фразу сказала змея, потом добавить выражению большей четкости, после этого смягчить, будто слышите голос тени, а потом еще и налить в горло говорящему мыльной воды, что бы получить этот странный, немного пугающий, уникальный в своем роде, голос.

Драчунам оставалось только молчать. На ум не могло прийти ничего, что бы могло хоть как-то оправдать сложившуюся ситуацию. Было просто невероятно страшно и стыдно. Ведь вообще, если быть точным, драки запрещались на первом континенте под страхом выговора или, что намного хуже, временного заключения в специальных учреждениях, где из дебоширов, может, и не вышибали подобную дурь, но искореняли желание к необдуманным поступкам раз и навсегда. Единственные, кто имел право на то, что бы считать себя воином были как раз таки воины. Лишь солдаты и стингеры не наказывались за то, что в крови у них огонь, а в голове ветер, и то лишь потому, что у тех хватало совести держать себя под контролем.

Ни Артес, ни Мира не были ни солдатами, ни стингерами. Хотя, судя по тому, зачем сюда явился Ишим, все может скоро измениться...

- Пока думаете, что сказать, можете послушать. Я конкретно к вам, Мира Дэ Раую, - спокойно говорил Стингер, хотя явно в душе он не был столь благожелателен к парочке. – Итак, помнится, вы подавали заявление на вступление в школу Клериков?

Клерик, и именно с большой буквы – класс простых служащих Стингеров. По сути, это первая ступень служения в ордене. Клериков не обучают обращаться с оружием или своим телом, осваивая боевые искусства. Это простые служители, опять же – дипломаты, защитники, которые, возможно, даже и не делом, но словом будут яро и фанатично защищать слабых и невиновных. Только став Клериком, минипут, или прочий, решивший стать Стингером, поступает в Академию Леса. Там его обучают не только физически, но и, в первую очередь - духовно. Каждый стингер обязан контролировать свои эмоции, начиная со страха, заканчивая гневом. Но, тем не менее, став чем-то вроде стражника, Стингер еще не может считать себя совершенным. Он все так же является служителем, разве что физически развитым, способным постоять за себя и за близких в любом конфликте.

Поступив в Университет Чистого Духа, и закончив его, стингер становится мастером, иначе говоря – оплотом спокойствия и святости всего первого континента. Мастера ордена Стингеров – высшая ступень, отвечающая за все: исполнение законов, порядок, безопасность, разведку и прочее, чем раньше могли заниматься тысячи солдат, что некогда послужило упразднению армии. К слову будет сказано, что весь первый континент располагает только лишь тридцатью всадниками, возглавляемых тремя предводителями, и орденом Стингеров, число которых, в виду государственной тайны, даже я не могу вам сказать.

Но мы отошли от темы. Еще спрашивая, Ишим полез в подол плаща, а закончив вопрос, уже вытащил от туда небольшой свернутый свиток, протянув его Мире.

- Что там? – дрожащим голосом поинтересовалась девушка. От волнения у нее даже в горле пересохло.

- А мне-то откуда знать? – сухо ответил Ишим.

Девушке осталось только протянуть к заветному свитку из листа розы руку. Положив пальцы на подсохший листок, она ощутила, что руки ее взмокли от волнения, и теперь Мира рискует по-настоящему промочить послание.

Как только свиток оказался в руках девушки, Ишим развернулся спиной и уже было хотел уйти, но сделав только шаг, опять повернулся в сторону дебоширов.

- Я действительно не знаю, что решилось там, сверху, - при этом он как-то футуристично показал большим пальцем вверх, - но по моему мнению, из вас бы обоих получились те еще бойцы, - и заметив, что оба облегченно вздыхают, а цвет кожи у обоих принимает привычный цвет, стирая намеки на бледность, грубо добавил, - Это не комплимент...

После столь многозначных слов, он в последний раз посмотрел на Миру с Артесом своим прожигающим взглядом, после чего развернулся и очень быстро пошел исполнять остальные обязанности. Мира же, в свою очередь, начала разворачивать дрожащими руками свиток. Кажется, до неё так и не дошел смысл слов Ишима. Артес же, напротив, стоял и обдумывал сказанное ему напоследок. Тянущее чувство так и не отпускало. Как будто душу к земле прибили.

Внезапно со стороны донеслись радостные вопли, спустя мгновение, после которых, мальчик почувствовал, что сейчас сам может оказаться на земле от неожиданно сваленной на него ноши. Сначала ему показалось, что на него прыгнул целый лошабак, но все оказалось куда проще. На его шее висела Мира. Зрелище более чем шокирующее, но и тем не менее, умиляющее. Те, кто еще пять минут назад готовы были перегрызть друг другу глотки, да потом еще и всю кровь высосать, сейчас обнимаются... Хотя нет. Объятием это не назовешь.

Артес все так же стоял, выражая полное безучастие. Мира же, так и не поняв, до чего доводит ее импульсивность, с улыбкой на пол лица и крепко зажмуренными глазами, в буквальном смысле висела на шее мальчика. Но стоило ей приоткрыть глаза и посмотреть не безэмоциональное лицо Артеса, как улыбка медленно потекла вниз. Потребовалась минута, что бы девушка все же осознала происходящее. В тот момент, как к ней все же спустилось озарение, произошел новый взрыв эмоций.

С диким визгом Мира одновременно оттолкнулась всеми своими конечностями от Артеса, не позаботившись о приземлении. В результате оба оказались на земле. И если Артес поднимался медленно, не делая резких движений, то мира вскочила как неадекватный кальмар, словно щупальцами, обмахивая себя руками, будто пытаясь смахнуть нехилый слой вековой пыли. Как только первая волна отвращения была погашена, а вторая практически подавлена, девушка уже смотрела бешенными глазами на, ни в чем, по сути, невиновного Артеса. Во взгляде читалось: «Да я тебе глаза выцарапаю!». Однако жертвоприношение не состоялось. Только Мире стоило открыть рот, при этом даже не придумав, что сейчас скажет, мальчик уже разряжал обстановку:

- Можешь ничего не говорить. Знаю, что приняли.

После этого девушка даже забыла, что хотела уже искалечить кое-кого. Просто еще раз вспомнила, как только что развернула свиток, и среди абсолютно не нужного текста нашла печать «ПРИНЯТА». До чего же великолепно! Наконец она нашла тот путь, которому так давно хотела следовать. Однако, мысли все-таки были омрачены, как только ей удалось вспомнить, кто в будущем станет королем. И опять слова застряли в горле.

- Ладно, хватит разглагольствовать. Пойдем. Раньше начнем – раньше закончу, - намерено ставя ударения на некоторые слова, процедил мальчик.

«Нет, ну он издевается» - сжимая кулаки и комок злости внутри себя, подумала Мира. Хотя, у нее еще будет шанс отомстить.